2×23

— Спасибо, — обернувшись, произнесла она, слегка подняв уголки губ и вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь, будучи уже на лестничной площадке, прижимаясь спиной к холодной стене, смутно услышала ругательства мужчины, а затем сильный стук. Нарочинская перевела дыхание, и заставила себя быстро направиться к лифту, чтобы ни за что не вернуться туда, где ещё каких-то пятнадцать минут назад теряла голову от его ласк и прикосновений. Ушла. Зачем? Этого не знает даже она сама. После унизительной сцены с её новым, но уже бывшим, партнёром Хаевым ей просто некуда было идти, из глаз текли слезы, в горле стоял ком, а сердце не покидало чувство беспомощности и обиды. Хотелось поддержки, тепла. Чтобы кто-то просто обнял и утешил как маленькую, хрупкую и беззащитную девочку, но такого человека у неё не было. Ну, почти не было… Кто если не он? Никто. Кроме него у нее совершенно никого нет, и пусть их отношения больше напоминают войну, где каждый норовит ударить побольнее, он единственный человек к которому она может пойти. Она прекрасно знала, что увидев синяк, красующийся на ее щеке, Брагин тут же все поймёт, захочет убить этого подонка, а её приласкать и пожалеть, защитить от всего и всех. Она этого хотела. Где-то в глубине души, она даже мечтала об этом, чтобы у неё был надёжный тыл в виде какого-нибудь прекрасного мужчины, который смог бы её поразить и завоевать, но постоянно подавляла в себе это желание. Сердце уже не первый раз твердило, что вот, вот он этот мужчина, он совсем рядом, стоит только подпустить его ближе, но мозг старательно отрицал эту мысль. — Олег Брагин? Надёжный тыл? Да он ни одной юбки в склифе не пропустил, за исключением Нины, видимо потому, что она предпочитает брюки. На черта он тебе сдался? Он ненадежный… — бил тревогу разум. — Ты ему явно очень нравишься! Тебя к нему тянет, признайся. Не обманывай себя, Нарочинская, ты влюбилась! Ты влюбилась как школьница. Он надёжный. Он слишком надёжный, если ты действительно ему нужна, а ты нужна ему, ну же, подай ему знак! — сопротивлялось одурманенное сердце. Нарочинская действительно поняла, что её дико к нему тянет и по-началу, ей это совершенно не нравилось, она старалась подавить это чувство, избавиться от него, убедить себя в том, что его вовсе нет, но спустя время, так бессовестно обманывать себя было уже крайне глупо. Его репутация была слишком запятнана романами и похождениями, как ему можно доверять? Он изменял ей с её лучшей подругой! Какое доверие, какая любовь, Нарочинская? Марина ехала в лифте на первый этаж. Голову ни на секунду не покидали мысли. Она думала, думала чего действительно хочет и что ей действительно нужно, нельзя же бесконечно играть в эти кошки-мышки, нужно как-то определяться, что-то решать, для начала для себя. Зачем ушла? Непонятно. Черт, как же хотелось вернуться и снова оказаться в его объятиях, прижатой всем его телом к стене и страстно отвечать на его требовательные поцелуи. Но она уже выходила из подъезда. В его окне по-прежнему горел свет, Марина быстро села в машину и уже из окна увидела его силуэт на подоконнике. Курил. Курил и вероятно смотрел, что она будет делать, как она заведет машину и снова уедет, как когда-то из отеля. И она уедет. Нарочинская кинула сумку на соседнее сиденье и дала по газам. Машина быстро тронулась с места и вскоре выезжала в соседний двор. Проехав круг вокруг домов, она остановилась у случайного подъезда и откинулась на спинку кресла, закрывая лицо руками. — Дура. Внутри что-то щёлкнуло и вновь появилось дикое желание вернуться, и видимо уже не в силах сопротивляться, Марина вытерла слезу и решительно повернула в сторону его дома. — Будь, что будет, — шмыгнула носом она, проезжая к нужному подъезду. — Что ты творишь, Нарочинская?.. — оказавшись перед его дверью, она снова захотела убежать, но глубоко вдохнув, дернула ручку на себя. Бежать было поздно. Дверь оказалась не заперта. — Можно? — негромко спросила она, зайдя внутрь. Он сидел на подоконнике, с сигаретой между пальцев и смотрел в окно. — Проходи, — удивлённо глянув на Марину, произнес он. Что она делает? То убегает, то резко возвращается, то зовет, то прогоняет, то целует, то отталкивает, как ее понять? Нарочинская кинула сумку на диван и неспешно подошла к окну, облокотившись плечом на стену. — Забыла чего? — он потушил сигарету о пепельницу, и слез с подоконника, встав рядом с ней и сверля её взглядом. — Забыла… — сделав шаг вперед она коснулась его губ, оставляя лёгкий поцелуй и сразу же отстранилась, опустив глаза в пол, а потом взглянув на него. Ему в глаза опять бросился ее розово-синий синяк на скуле, оставшийся после удара Хаева. Закипая от злости, он точно решил, что найдёт его и разберётся, и плевать он хотел на его связи и возможности, этот хмырь позволил себе ударить его любимую, да, именно любимую, за что непременно должен понести наказание. Что двигало этой женщиной? Зачем вернулась, что творит? — неизвестно. Тут же среагировав на ласки, Брагин притянул ее к себе, взяв за затылок, и жадно впился в её губы, будто бы боясь, что она снова захочет убежать. Нарочинская ту же поддалась ему навстречу, заключая его лицо в свои ладони. Олег сразу же стянул с неё шарф и расстегнутую шубу, оставляя их в ногах. Не долго думая, Брагин опустил руки на ее талию и на секунду оторвав от земли, одним движением усадил на подоконник. Он покрывал ее лицо поцелуями, а она сразу же отвечала на все его ласки, обхватив его ногами за торс. — Что ты творишь со мной, Нарочинская… — опьяненный ее запахом, находящийся в состоянии похожем на бред, прошептал он ей в губы. Ничего не ответив на его риторический, заданный самому себе, вопрос, Марина стянула с него футболку, проводя руками по оголенной спине. Просунув руки под ее водолазку, и схватившись за край ткани, потянул ее вверх, Нарочинская подняла руки, помогая ему снять её. Брагин опустил руки на ее колени, проведя ими вверх к бедрам, чтобы подхватить Марину на руки. — Подожди, — прошептала она, не дав себя поднять. Чуть наклонилась и расстегнула молнии на своих сапогах, быстро скинула их вниз, и опять обхватила Брагина ногами. Ловко подхватив Марину на руки, Олег понёс ее в сторону спальни, не переставая целовать ее сладкие губы. *** — А ты чего вернулась то? — лежа в обнимку на кровати, усмехнувшись, спросил Брагин. — Честно? — хмыкнула она, поднимаясь с его плеча. — Ну, а как ещё, — развел руками, продолжая наблюдать за ней. — Не знаю, — покачала головой Нарочинская, прикусив губу, — просто вернулась, — пожала плечами и взглянув на Брагина, легла рядом, на свою половину кровати, чуть подтянув одеяло на себя. — М-м-м, — протянул он, переведя взгляд на потолок. — Не надо было? — выдержав небольшую паузу, повернула голову к нему. — Не ожидал просто, — повернулся к ней. — Да я и сама не ожидала, — усмехнулась Нарочинская. — Судьба видать, — улыбаясь, протянул он, покосившись на Марину. — Угу, — засмеялась, но услышав звонок своего мобильного, присела на кровати, натянув на себя одеяло. Спустив ноги с кровати и подняв свое белье и футболку Брагина, Нарочинская быстро оделась и ушла на звук. — Все в порядке? — спросил он, когда она вернулась в спальню. Его футболка была совсем ей не по фигуре (что естественно), едва прикрывала её бедра и смотрелась на ней просто шикарно. — Да, — кивнула и положив телефон на тумбочку, села на кровать. — Ты же не собираешься снова сбежать, м? — заметив, что она не торопится вернуться к нему под одеяло, Брагин присел и приблизившись к Марине, обнял её за талию. — Я… — Останься, — он положил голову ей на плечо, вдыхая сладковатый аромат её кожи и продолжая обнимать. — Хорошо, — улыбнулась она, чуть кивнув. Брагин потянул ее назад, на себя, уваливаясь вместе с ней на кровать. — Завтра проснёмся, вместе к Нинке поедем, — удобно устроившись рядом, Брагин перебирал ее локоны. — Ты серьёзно? — она повернула на него голову. — Абсолютно, — кивнул он, улыбаясь, — поедем? — Поедем, — улыбнулась она, снова устраиваясь на его груди.