От одного эспрессо

Июнь оглушал обрушившейся на город жарой. Хотелось есть мороженое где-нибудь в тени, купаться в фонтанах с вышедшими на каникулы школьниками или на худой конец залечь дома под кондиционером. Что угодно, только не готовиться к экзаменам. Мысли плавились от солнца и духоты и, чтобы понять хоть что-то из учебников, это приходилось перечитывать по десять раз. Ясное дело, это отнимало чертовски много времени и сил, так что выучить Леорио успевал всего ничего, а день икс все приближался: девятнадцатого июня его ждал первый экзамен. Вторая сессия в его жизни казалась настоящим адом. Он и первую, зимнюю, с трудом пережил, думал, что хуже уже не будет, но оказалось будет. Зачетная неделя пришла и ушла, Леорио закрыл ее каким-то чудом и собственной болтливостью, а экзаменационная пора приближалась неотвратимо. Способность учиться и усваивать материал таяла на летней жаре, а одногруппники продолжали нагнетать обстановку, пугая историями о том, как их приятелей со старших курсов заваливал тот или иной преподаватель. В конце концов, нервы сдали, и Леорио решил, что сдаст тоже. Жара в день экзамена достигла своего апогея. Еще не было даже девяти часов, солнце не успело подняться высоко, а дышать уже было нечем. С трудом разлепив глаза, Леорио обнаружил себя уснувшим за письменным столом посреди бумажно-тетрадного хаоса лекций. Окна комнаты, которую он снимал, выходили на восточную сторону, поэтому весь бардак, его окружавший, был ярко освещен. Бездумно окинув взглядом свалку, именуемую его домом, Леорио мысленно отметил, что надо будет как-нибудь заняться уборкой, и отправился собираться в университет. К счастью, ему не приходилось волноваться, что он опоздает: хоть экзамен и начался в восемь утра, его фамилия была в конце списка, так что до него очередь дойдет только часам к двенадцати. Он специально попросил старосту, когда этот список составлялся, записать его в самый конец, в надежде повторить некоторые вопросы перед тем, как придет его очередь отвечать. Но сейчас повторять ничего не хотелось. Хотелось спать. Причем очень. А кофе, как назло, дома закончился. Поэтому Леорио решил заскочить в какую-нибудь кофейню. Одна такая обнаружилась по пути в университет, совсем недалеко от студгородка. Небольшая, но оживленная в это утро понедельника и, что самое главное, с вполне адекватными ценами. Студенты, загруженные своими заботами, и деловые люди из офиса напротив брали латте, капучино, американо с собой и уходили по делам. Прямо, как в кино. Леорио улыбнулся этой мысли и, чувствуя себя героем какого-нибудь фильма, подошел к стойке. — Один эспрессо, пожалуйста. Рабочий день только начался, но бариста уже казался самым усталым человеком на свете. Его синяки под глазами и вымученно-вежливая улыбка красноречиво говорили о том, как ему все надоело. Наверное, он тоже студент и у него тоже сессия, а он успевает находить время работать, решил про себя Леорио. И порадовался своей повышенной стипендии, благодаря которой не очень нуждался в подработках. Но своей стипендии он лишится, если сейчас не сможет сдать нормально экзамен. Эта мысль вызвала волну волнения, неприятно скрутившую живот, как на американских горках. Леорио отстраненно уставился прямо перед собой и понял, что ненадолго выпал из реальности, когда уставший бариста уже без своей искусственной улыбки, повысив голос, окликнул его: — Мистер! — Да? — растерянно спохватившись, переспросил Леорио. И смущенно ссутулился, когда понял, что за ним уже стала образовываться очередь. Смущение всегда вызывало в нем необъяснимое раздражение. — Я спрашиваю, вам здесь или с собой? — раздельно, как глухому, но подчеркнуто вежливым тоном повторил бариста. Что делать в университете сейчас? Там только волнение начнет перехлестывать через край. А здесь можно сесть и спокойно все повторить, главное не проворонить время. — Здесь, — утвердительно кивнул Леорио. — Как ваше имя? Для кого кофе? — Леорио. — Хорошо. Присядьте и подождите, вас позовут, когда будет готово. Леорио кивнул и отправился искать себе местечко. Заведение было уютным. Такие небольшие кафешки всегда казались наполненными какой-то особой магией благодаря интерьеру, запаху кофе или общей мягкой атмосфере. Нейтрально-домашние. Так Леорио определял их все. И все они были между собой похожи, но во всех находилась какая-то фишка, каждую отличавшая. Маленькие столики, серые диванчики с яркими подушками у стен и большое количество зеркал — все это можно было найти во многих других местах, а вот стену стикеров со словами клиентов раньше ему видеть не доводилось. Но от всего этого сейчас он был далек: лишь мельком окинул взглядом помещение и пристроился на свободное место, тут же вооружившись вынутой из сумки лекцией. По счастью, жара сюда не проникала — вовсю работал кондиционер. Светло, удобно и прохладно — идеально, чтобы заниматься здесь. — Эспрессо для Леорио, — довольно скоро раздался звонкий голос баристы. Быстро же он работает. Когда Леорио подошел к стойке, чтобы забрать маленькую чашечку с напитком, взгляд снова упал на баристу, закончившего принимать заказы и ловко расправляющегося с ними. Мало того что паренек работал быстро, так он еще и справлялся со всем один, а это достойно уважения, Леорио бы так не смог. Каждое движение баристы было четким, уверенным и лаконичным. Его довольно длинные, до плеч, светлые волосы были связаны в растрепанный хвостик, а темно-коричневый форменный фартук придавал ему собранный и аккуратный вид. На лице было то отстраненное и сосредоточенное выражение, которое появляется у людей всякий раз, когда они выполняют привычную и каждодневную работу. Умей Леорио рисовать, он бы его точно нарисовал. Такой хорошенький. — Что-то еще? — поднял бариста на него глаза. И не дожидаясь ответа, указал рукой на стойку возле кассы, где лежали сахар, салфетки и прочая ерунда, которая всегда лежит в таких местах: — Если вам что-то нужно, вы можете взять здесь. — А… Да. Спасибо. Красивый… Но жаль его, если он и правда учится и работает, умудряясь совмещать и то и другое. Никаких ресурсов от такой жизни не останется, к тому же работа социальная, а это выматывает сильнее. С необъяснимым трудом заставив себя перестать пялиться на парня, Леорио вернулся к себе на место. «Если сегодня все отлично сдам, вернусь сюда еще раз», — постановил он сам себе и снова закопался в свои вопросы. А кофе оказался отменным: напиток не только помог снять сонливость, но еще и был очень вкусный.

***

Тяжелая жара и душный гудящий воздух не смогли ему помешать — он сдал экзамен на отлично. А к вечеру налетел шквал, поднял пыль, нагнал откуда-то тучи, и все это разразилось ливнем и грозой. С тех пор дождь так и шел с небольшими перерывами. Свое обещание самому себе Леорио сдержал и приходил в кафе исправно. Здесь и правда оказалось очень хорошо работать. Дома после обеда даже в солнечные дни становилось темно и уныло, как в пещере, а уж сейчас, когда зарядили дожди, среди общего бардака в вечном сумраке стало совсем невозможно находиться. А в кафе светло, тепло, уютно. Поэтому Леорио часами мог заниматься здесь, тем более, что его вроде никто не выгонял. За это время он узнал — подсмотрел на бейджике — что баристу зовут Курапикой. Курапика делал на самом деле вкусный кофе, умудрялся быть всегда вежливым, хотя явно был человеком не самым общительным и не похоже, что бы занимался чем-нибудь, кроме своей работы. Но зато много читал. Когда людей не было, а из-за дождей посетителей много не приходило, он всегда устраивался где-то за стойкой с какой-нибудь книгой. Леорио иногда, когда поднимал глаза от тетрадей или отвлекался от ноутбука, натыкался взглядом на читающего Курапику и подолгу не мог потом снова сосредоточиться. Он говорил себе, что ему просто интересно, что за книги читает Курапика. И вскоре ему представилась возможность это выяснить. Был вечер. Близилось закрытие, и Леорио как раз закончил расписывать последний билет. Спина и шея жутко затекли, поэтому он с наслаждением щелкнул позвонками и огляделся. В кафе из посетителей он остался один. Дождь и тучи делали свое темное дело, из-за чего за окном уже стали сгущаться сумерки — и это в восемь вечера, в конце июня! Но в помещении тепло светили лампы, и Леорио только сейчас понял, что давно уже сидит в странной тишине. Обычно из динамиков, расположенных где-то под потолком, играли разные популярные песни, но не сейчас. Наверное, Курапика, видя, что в кафе остался только занятый учебой студент, выключил эту отвлекающую ерунду, чтобы самому было легче читать. Леорио посмотрел на стойку, думая, что увидит увлеченно уткнувшегося в книгу баристу, и удивился, когда там его не оказалось. Холодильная витрина с предлагаемыми в обычное время пирожными и сэндвичами пустовала, только подносы сиротливо стояли на полках. А на столешнице, рядом с кассой, корешком вверх лежала небольшая раскрытая книжка в мягкой обложке. Такая возможность! Еще раз оглядев зал, Леорио пришел к выводу, что Курапика в соседнем, что подтверждалось звуками сдвигаемых стульев, которые периодически оттуда доносились. Убирается перед закрытием. Полный необъяснимого трепета Леорио встал и, ощущая себя вором, подкрался к стойке — любопытство нужно удовлетворить, иначе он так и будет отвлекаться, гадая, что же читает хорошенький бариста. Книга была маленькая, гибкая, с тонкими и не самыми качественными страницами и идеально ложилась в ладонь. Такие стоят недорого, их очень удобно носить с собой и можно купить в любом переходе. Леорио подтянул ее к себе и повернул так, чтобы удобно было прочитать название. Звучало оно как что-то до зубного скрежета романтичное: «Гордость и предубеждение». — Извините, мы закрываемся, больше ничего купить нельзя, — раздался сзади знакомый голос, и против воли Леорио вздрогнул — бесшумно же Курапика ходит! Он попытался было быстро развернуться, как ребенок, застигнутый за каким-то непотребством, но книжка, которую он придерживал рукой, легко скользнула по столешнице вслед за его движением и, захлопнувшись, упала на пол. Сцена достойная какой-нибудь комедии, черт возьми. — П-простите, я… сейчас, секунду, — забормотал он, поспешно садясь на корточки. Вот он дурак и за каким дьяволом он полез смотреть, что там Курапика читает, теперь он, наверное, разозлится и будет прав. И страница, где он читал потеряна! Леорио был готов побить себя за собственную неловкость. — Простите. Вот. Курапика в своем темно-коричневом фартучке, с желтой тряпкой в руках замер, смотря на все его действия с плохо скрываемой усталостью. Он молча забрал протянутую книгу и положил ее на место. — Простите, еще раз. Я не хотел трогать, мне просто было интересно, я… — Леорио запнулся, понимая, как глупо звучит, и неожиданно для себя задал вопрос, обращаясь к светлому затылку: — Так вам нравятся любовные романы? Курапика все также молча снял фартук, и Леорио залип на это простое движение, на то, как парень потянул пальцами за кончики бантика, развязывая узелок, так что даже забыл, что собственно спросил. И очень удивился, когда, повернувшись, Курапика ответил: — Нет, вообще-то. Никогда не читал Джейн Остин, но слышал, что многим нравится. Было интересно. — А, — понятливо кивнул Леорио, стараясь сделать вид, что вовсе не счастлив от того, что на него не стали ругаться. К тому же это такая возможность поговорить наконец с Курапикой не о кофе! — Я тоже не читал. Фильм смотрел. Только я так и не понял, что там с лицом у него случилось. — С лицом? Я еще не дочитал. — Да, это в конце. Но в фильме вообще все как-то запутанно было, то приют, то она уже работает этой гувернанткой, а потом вдруг какие-то болота. Я не хорошо помню, давно смотрел. — Подождите. Приют, гувернантка, лицо — это же «Джейн Эйр». — Ну да, Джейн. Вы же сами сказали. Курапика посмотрел так, что становилось понятно: Леорио сморозил какую-то глупость. — Нет. Джейн Остин — писательница, а «Джейн Эйр» — книга, написанная Шарлоттой Бронте. Ужас. Однажды он научится думать, прежде чем что-то говорить. Хотел показаться умным, но опять опозорился — лучше бы вообще молчал. — Да? М-м… что-то я перепутал все. Но я не читаю художественную литературу, так что неудивительно. Не то чтобы этим можно было гордиться, просто времени нет. — Учитесь? Я видел, — с пониманием кивнул Курапика и задумчиво продолжил: — А я вот люблю читать. Литература ведь не только является зафиксированной на бумаге историей с началом, концом и каким-то сюжетом. В художественных произведениях столько информации, сколько нет ни в одной научно-популярной книге, столько чувств, которые не сразу поймешь и заметишь, столько поднято проблем, актуальных и не очень. Книги, как слепок реальности, но другой. — Как параллельные миры, — поддакнул Леорио. Он никогда не думал о книгах в таком ключе, но сейчас, пожалуй, стоило согласиться с Курапикой, ведь он, кажется, был не против порассуждать на эту тему, а послушать его хотелось. — Именно! Это реальность, которой нет, но она не менее реальная, чем наша, а может даже и больше. Например, я каждый раз, когда читаю, а я много читаю, я представляю места, которые описываются в книге. Представляю, как я мог бы там быть, и как события, которые происходят с героями, могли бы происходить со мной. Каждый раз, знаете! И это свойство книг не просто развивает эмпатию: тот, кто прочитал тысячу книг, прожил тысячу жизней, — похоже Курапика оседлал своего любимого конька — его недавняя усталость как будто немного отступила, глаза загорелись воодушевлением, просто удивительно, как человек увлеченно может говорить о каких-то книгах. Он с видом профессора, читающего лекцию, поднял указательный палец вверх и закончил собственную мысль, словно припечатав: — Можно быть кем угодно и пережить множество приключений и неприятностей. Вот поэтому чтение именно художественных книг так важно! Даже если у вас нет времени из-за учебы, вы могли бы делать это на каникулах. Тут уж согласиться Леорио просто не мог, к тому же последнее явно было сказано, чтобы его усовестить. Можно подумать, какой зануда нашелся, еще учить его он собрался! Ощущая подкатившее раздражение, Леорио возразил: — Именно из-за того, что книги заставляют кому-то кроме себя сопереживать многие — я в том числе — их и не читают, — и несколько язвительно пояснил: — Нет ни сил, ни времени — не все же, как вы, бездельничают целыми днями даже на работе! И тут же пожалел о том, что сказал, потому что у Курапики мгновенно исчезли любые признаки дружелюбности: — Вот как, мистер, — ледяным тоном произнес он, — если у вас нет времени, тогда вам, наверное, пора. А то я из-за безделья не успеваю закончить все свои дела к закрытию. Надо было как-то извиниться, но вместо этого, усугубляя свое идиотское положение, Леорио фыркнул: — Ну и ладно. Возразить-то нечего, да. — Зачем мне возражать человеку неспособному к конструктивному диалогу. — Кто еще к чему неспособен! Не я здесь ухожу от разговора. — Потому что нам не о чем разговаривать, — по лицу Курапики сложно было что-то сказать, но, кажется, он еле сдерживался, чтобы не послать его немного другими словами. Уже второй раз за вечер Леорио жалел, что не умеет думать, прежде чем что-то говорить. Но сейчас язык просто не поворачивался извиниться. Ведь содержательно, в конце концов, он был прав, просто… не надо было так грубо выражаться и переходить на личности. — Отлично. Тогда мне действительно пора. И, чувствуя сжигающую неловкость, он как мог, быстро собрался и поспешно вышел в серую влажность улицы. Извиниться хотелось, и он даже порывался сделать это, но наткнувшись на тяжелый взгляд серых глаз Курапики, снова почувствовал раздражение: кто этот парнишка вообще такой, чтобы искать какого-то его одобрения? Так, случайный знакомый. Тем более, что Леорио теперь известно, что он там читает, никакого больше интереса быть не должно. И приходить сюда больше не обязательно — вот сдаст он завтра экзамен и все, готовиться больше не надо. Только практика останется. И зачем ему вообще чувствовать это неприятное сосущее чувство вины?

***

— Ну, как сдал? — Мачи, как всегда, появилась неожиданно. Она встала возле автомата, прислонившись плечом к стене и сложив руки на груди. — Отлично, — Леорио ткнул на кнопку, и машина загудела, начав процесс изготовления растворимой кофейной бурды. Парень улыбался во все тридцать два, а руки немного подрагивали, ему хотелось поделиться своей радостью с кем-нибудь, даже если это Мачи. — Он сегодня добрый, а может это мне повезло. Я только начал рассказывать, как он говорит «давай зачетку!». Я сначала решил, что все, дело — труба! Но нет, он просто поставил «отлично» и отпустил, представляешь? — Угу. Ясно, — сдержанно кивнула Мачи. Ей, кажется, было чуть больше, чем все равно. Точно, она же сдала еще утром. — А зачем ты спрашиваешь? — подозрительно нахмурился Леорио. С Мачи они не были особо дружны, так, общались по мере надобности, как любые нормальные одногруппники, оба состоящие в студактиве, но без энтузиазма. Если ей не надо знать, как принимается экзамен, значит нужно что-то еще. И точно: — Ты же сейчас свободен, сходи до главного корпуса, отнеси это мисс Чидль, — она сунула ему под нос стопку каких-то бумаг. — А сама что? — автомат протяжно пикнул, оповещая о готовности напитка. — У меня дела. — У меня тоже дела! — Какие у тебя могут быть дела, ты ничем не занимаешься! — Занимаюсь вообще-то, — Леорио, обжигаясь, вытащил бумажный стаканчик и немного отпил. Кофе был мерзкий, совсем по вкусу не похож на тот, который делал Курапика. Именно к Курапике в кофейню хотел зайти после экзамена Леорио. Собственная вчерашняя грубость мешала жить спокойно — раздражение ушло, а желание извиниться все возрастало. — И чем же ты занимаешься? На свидание собрался что ли? Леорио чуть не поперхнулся. Кофе, который он в этот момент пил, обжег горло, и Паладинайт закашлялся. Мачи славилась тем, что всегда попадала не в бровь, а в глаз. — Что ты несешь? Какое свидание? Отдам я эти бумажки! — М-м-м, — Комачине склонила голову набок и с любопытством прищурилась. — Конечно, отдашь. Я надеюсь она хоть красивая. — Нет никакой «ее»! — Даже так. Должно быть он настоящий принц. — Все. Мне пора. А то действительно никуда не успею, — Леорио развернулся и, сердито топая, пошел за вещами. — Удачного свидания, — хмыкнула ему в спину Мачи, на что он только махнул рукой с зажатой в ней стопкой бумаг. Проклятая Комачине вечно как скажет, так хоть стой, хоть падай. И с чего она вообще решила, что он собирается на свидание? Какое же это свидание, когда ему просто неловко за собственную грубость! Неловко перед почти совсем незнакомым парнем, ради которого он все это время таскался в эту дурацкую кофейню. Да, надо признать, что ходил он туда вовсе не из-за уюта — раньше дома его ничего не смущало ни бардак, ни темнота. И к кофе он тоже всегда был непривередливый. Вот такая бурда из автомата его всегда вполне устраивала. Так что оставалась единственная причина, почему его туда так тянуло. У этой причины было имя и славная внешность. А еще восторженное отношение к книгам. Леорио сделал еще глоток и понял, что пить кофе из автомата больше не в силах. И, повинуясь секундному порыву, вылил все под ближайший куст и смял стаканчик. Курапика его избаловал. Этот парнишка делал свой кофе настолько хорошо, что после него ничего другого пить невозможно. Раздраженно кинув смятый стаканчик в урну, Леорио продолжил свой путь. И почему какой-то бариста так засел в его голове? Ни кофе не попьешь, ни из мыслей его не выкинешь. То как он работает, как выглядит, его растрепанный хвостик и привычка отбрасывать отросшую челку назад движением головы. То как он разговаривает, как воодушевленно загорелись его глаза, когда представилась возможность порассуждать о том, что он любит. Зря Леорио ему нагрубил. Ведь вообще-то он тоже был отчасти прав в том, что говорил. Если так подумать для них, обычной молодежи без денег, не было никакой возможности пережить даже половину того, что можно встретить в книгах. А ведь так хочется иногда купить билет неважно куда в один конец и уехать, и больше никогда не возвращаться. А читая, хоть тень этого чувства, но можно ощутить. Хотя нет. Даже если бы Курапика не был по-своему прав, иногда нужно оставлять свое мнение при себе. Леорио бы пнул что-нибудь от досады, но как назло пинать было нечего. Его путь до главного корпуса университета лежал по прямой, как палка, ухоженной и чистой улице. Из лишнего — только необъятные лужи, оставшиеся после дождей, шедших все последние дни. В них отражались рваные серые тучи, которые ветер гнал по небу, и солнце, мелькавшее в прорехах. Вдруг взгляд зацепился за вывеску: напротив располагался местный сетевой книжный магазин. Достаточно недорогое заведение, Леорио покупал там пару справочников. Мысли сразу перескочили обратно на вчерашний разговор с Курапикой. Все-таки надо пойти к нему прямо сейчас. Вдруг он уйдет? Вдруг потом он будет занят? В послеобеденное время, в будни, у него почти нет посетителей, и они смогут спокойно поговорить. А если Леорио пойдет до Чидль, то кто знает, сколько это займет времени? Нет, идти точно нужно сейчас. И преисполненный решимости он развернулся и отправился в кафе. Но уже с шумом залетев в столь знакомое уютное местечко, снова почувствовал неуверенность. Однако отступать было поздно. Курапика, услышав, что кто-то пришел, приготовился принимать заказ, нацепил свою идеально-вежливую улыбку, но, увидев, что это Леорио, едва заметно нахмурился. Он мгновенно взял себя в руки, снова состроив почтительную физиономию, однако от внимания Паладинайта это не укрылось. Не зря же он наблюдал за баристой все это время. Он не стал тянуть кота за яйца и, не дав себе времени на раздумья, стремительно подлетел к стойке и тут же выпалил: — Вчера, когда мы с вами разговорились, я был слишком груб. Иногда я не думаю, что говорю, точнее никогда не думаю, но иногда особенно сильно, — Леорио смущенно почесал в затылке, чуть покраснев. — Я хочу сказать, что вы тоже были в чем-то правы. А я не должен был называть вас бездельником. В общем… извините, меня. Курапика, немного растерянный от такого напора, покосился в зал, словно там было что-то, на что он мог прямо сейчас отвлечься, но так как там ничего не было, тут же снова посмотрел на Леорио. А потом чуть прикрыл глаза и улыбнулся. — На самом деле, я тоже не должен был читать вам лекцию. И уж тем более учить вас жизни. Мне тоже есть за что извиниться. — Нет-нет! Все нормально, — отмахнулся Леорио. — Ну так, что? Мир? Курапика, все так же улыбаясь, согласно наклонил вперед голову и подтвердил: — Мир. — Меня Леорио зовут, кстати. — Знаю. — Откуда? — Я же делал все это время кофе для Леорио. — Ах, точно… — как можно быть таким идиотом, почему он про это забыл? — А я Курапика. — Я тоже знаю, — и видя, как Курапика вопросительно приподнял бровь, показал на бейджик. — У вас на бейджике написано. Они посмотрели друг на друга и одновременно усмехнулись. Все же они больше похожи, чем показалось изначально. Если пообщаться, то точно обнаружится много общего, почему-то Леорио был в этом уверен. Или, возможно, он хотел, чтобы так было. В голове неожданно всплыли слова Мачи про свидание, так что Леорио, еще больше смутившись, неуверенно протянул руку: — Может, на «ты»? Курапика, секунду помедлив, ответил на рукопожатие: — Давай. Ладонь у Курапики оказалась холодная, сухая и твердая. Леорио с удивлением обнаружил, как крепко Курапика жмет руку, ведь со стороны он казался весьма слабым и субтильным человеком. — Вот так, — сказал он удовлетворенно и добавил уже совсем другим, более деловым тоном: — Тебе, как обычно, эспрессо? — Нет-нет! — поспешно мотнул головой Леорио, вспомнив куда и зачем изначально шел. — Мне еще до универа топать, отдать там кое-что надо. — Да? Ты что же сюда пришел… — Чтобы извиниться. Ладно, я пойду. Еще увидимся! Он махнул рукой на прощанье и поспешно направился к выходу. Если он не принесет все вовремя, то Чидль, а потом, вероятно, и Мачи его живьем съедят. Но на душе после примирения очень полегчало, и к тому же они вроде как уже друзья, а что может быть лучше? Но тут, кое-что вспомнив, уже у самой двери Леорио тормознул и, повернувшись, сказал, то о чем давно думал: — Кстати, твой кофе волшебный, потому что приносит удачу. Я благодаря ему сдал все отлично. Спасибо! — А… Рад стараться! Они вроде как теперь друзья, и лучше этого может быть только то, как от его слов Курапика залился легким румянцем.

***

— Терминал не работает, — огорошил Курапика новостью. — У меня нет налички, — растерянно замер Леорио, потирая пальцами карту. Курапика коротко выдохнул и пожал плечами. — Может все-таки как-то можно попробовать, — с надеждой предположил Паладинайт, словно исключительно для него прямо сейчас терминал чудесным образом заработает. — В принципе… — задумчиво начал было говорить Курапика, но замолчал. — Что «в принципе»? — как сеттер на охоте насторожился Леорио. — В принципе, ты можешь закинуть эту сумму мне на мобильный банк, а я вложу в кассу наличными. — Да, давай! — обрадовался Паладинайт. — Ты просто мой спаситель! Налички-то у меня никогда не водится, на транспорте я не езжу, а зачем она еще нужна. — Во многих местах можно расплатиться только наличными, — покачал головой Курапика, щелкнув ручкой, которую достал откуда-то с полки, из-под кассы, и начал записывать номер на салфетке. — Может, во многих, но я никуда не хожу — учеба-дом-учеба и теперь вот это замечательное кафе! — Не такое уж оно замечательное, — пробурчал Курапика и пододвинул салфетку с номером к Леорио: — Вот, отправляй сюда. — У самого-то ведь тоже карта есть, — продолжил гнуть свое Леорио, сосредоточенно переписывая номер для перевода нужной суммы. — В наш век высоких технологий вовсе не обязательно иметь при себе бумажные деньги. — А потом какой-нибудь терминал ломается и приходится прибегать к старым добрым бумажным деньгам, — скептически хмыкнул Курапика, пробивая чек. — К тому же я этой картой не пользуюсь. — А что такое? — Мне туда стипендия приходила, а зарплату наличными выдают. — А сейчас стипендия не приходит? — выходит Курапика все же учится, просто похоже в приоритете у него совсем не учеба. — Не приходит, — кивнул Курапика. — Не сдал? — Отчислился. — О, — глубокомысленно выдал Леорио. Чего-то такого он и ожидал. — А почему отчислился? — Не мое, — Курапика пожал плечами и занялся кофе. — Два года отучился на лингвистике, надеялся, что станет лучше, но не стало. Да и преподают там какие-то клоуны. Кафедра маразматиков. Леорио облокотился на стойку, радуясь, что кафе снова почти пустое — только какая-то девочка задорно делает селфи в углу — поэтому можно спокойно поболтать, хотя они этим занимались все последние дни. С Курапикой разговаривать было интересно. Несмотря на природную общительность Леорио редко встречал людей, с которыми ему было по-настоящему легко, с которыми можно было обсудить что угодно. Курапика был из таких. — Два года… — протянул он. По грубым подсчетам получалось, что Курапике лет девятнадцать. Выглядел он младше. — А я только первый курс закончил, потому что все никак поступить не мог. Работал. — Родители не помогают? — Нет у меня родителей, — отмахнулся Леорио. Он иногда даже забывал, что у нормальных людей есть кто-то взрослый, кто может помочь. Ему было не очень приятно об этом говорить, поэтому он поспешил перевести стрелки с себя на Курапику: — Кстати, а как твои восприняли твое отчисление? — Они не знают, — Курапика поставил чуть звякнувшую чашечку с кофе на стойку. — Вот. — Спасибо. Уходить от Курапики, чтобы сесть за столик и там с удобством выпить кофе, не хотелось. Леорио пододвинул чашку к себе, стоя столбом на месте. Из широких окон кафе заливал яркий солнечный свет, но стойка находилась в глубине помещения, в вечной тени. Снова вовсю работал кондиционер, играла музыка. Но идиллию нарушил жалобно пискнувший дверной колокольчик — кто-то пришел. И от кассы пришлось все-таки убраться. Жирный потный мужчина хотел купить айс латте и расплатиться картой, но Курапика сочувственно покачал головой: — Терминал не работает. Ничем не могу помочь. Леорио поспешно спрятал свою улыбку в чашке с кофе.

***

Практика оказалась до чертиков сложной, даже появилось подобие сомнений: на ту ли специальность он вообще пошел? Этого ли хотел? Каждый день Леорио уходил в больницу рано утром и был занят там весь день, поэтому вечером сил оставалось только на то, чтобы прийти домой и завалиться спать или потупить в телефон. Про посещение кофейни и общение с Курапикой пришлось временно забыть. Ему только и оставалось придумывать в голове, как бы могли выглядеть их диалоги при следующей встрече. Занятие, конечно, глупое, но Курапика все не шел из мыслей. В последнее время Леорио все чаще задавался вопросами о том, почему же так получилось. Почему какой-то бариста — парень! — из кофейни так ему понравился? А то, что он ему именно понравился еще при первой встрече, как раньше всегда нравились девушки, приходилось признать. На понимание этого его вообще-то натолкнули слова Мачи, но это было правдой. Курапика интересовал не только своей тягой к книгам, он сам был книгой, которую очень хотелось прочитать. Интересно, а как сам Курапика к нему относится? Этот вопрос мучил сильнее всего. Считал ли Курапика их хотя бы друзьями, как это делал Леорио, или для него их только зародившееся общение было чем-то сродни общения с коллегами на работе? И даже если не обращать внимания на это и просто попытаться сблизиться, вдруг Курапика не захочет? Вдруг он гомофоб или парни ему просто не нравятся. Вдруг он с кем-то уже встречается, а при разговорах будет спешить увидеться с тем, другим… Невыносимо. Все это было невыносимо. Было бы у Леорио чуть больше свободного времени, точно бы опять наведался в кофейню. Но, говоря Курапике, что времени у него нет, он не соврал. Времени не было и в обычные-то дни, а уж сейчас, из-за практики, и подавно. Разве что только утром попробовать прийти туда… Как в первый раз это было. Но утром много людей и опять-таки мало времени. Однако, похоже, это правда был единственный вариант. Даже если не поговорить толком, то можно хотя бы увидеться. И в такое же солнечное и жаркое утро как в первый раз, он все-таки собрался и заглянул к Курапике. Которого там не оказалось. Какая-то невысокая полненькая девушка с чуть выдающимися вперед верхними зубами мило улыбнулась, пожелала доброго утра и приготовилась принимать заказ. — А где Курапика? — с глупым видом спросил у нее Леорио. И почему он считал, что у Курапики нет сменщиков? Конечно, он не один работает, никто не сможет целыми днями торчать на работе. Девушка удивленно глянула на него, а потом как-то странно улыбнулась. — Он приболел. А вы его друг? Приболел? В середине июля? Хотя, конечно, если у него был ослаблен иммунитет, при работе с большим количеством людей он легко мог заразиться чем угодно. — Э… да, друг. Надеюсь, ничего серьезного? — Нет-нет, — девушка поспешно покачала головой. — Простудился, кажется. Вы будете что-нибудь брать? Зачем, если Курапики здесь нет. — Нет. Извините. Он поспешно шагнул в сторону, давая возможность следующему в очереди купить все, что надо. Растерянно сунув руки в карманы и ссутулившись, он посмотрел, как эта незнакомая девушка принимает заказы, точно так же как это всегда делал Курапика, а потом, развернувшись, направился к выходу. Как странно… и почему в голову не приходило, что Курапика может куда-то исчезнуть, взять выходной или заболеть? Девушка сказала, что с ним ничего серьезного. Но разве будет она рассказывать незнакомцам все начистоту? А может, она и сама ничего не знает. Леорио тоже не знал и от этого начинал беспокоиться. Стал бы Курапика отпрашиваться с работы, если бы не болел серьезно? И даже не узнаешь никак, что с ним. Надо будет попросить у него телефон. Хотя стоп. У Леорио же есть телефон Курапики. Он резко встал посреди улицы и, достав смартфон, полез проверять историю платежей. И точно. Вот он. Леорио скидывал ему деньги тогда. Недолго думая, он скопировал номер, вставил в контакты и тут же позвонил. Запоздалая мысль о том, что приличные люди так не делают, сигнальным огнем загорелась в мозгу. Но на звонок все равно никто не ответил. «Ладно, — решил Леорио, сбросив вызов и посмотрев на время, — вечером попробую с ним связаться». На практику лучше было не опаздывать. Но день выдался суматошный, постоянно нужно было что-то делать, так что созвониться с Курапикой вечером, как и хотел, он попросту забыл. А когда вспомнил, время было далеко за полночь. Леорио грустно свернул вкладку с ютубом, на котором смотрел странные короткие видео, залитые в сеть много лет назад, и уставился на главный экран телефона. Да уж, звонить было поздно. Интересно, как там все-таки Курапика? Как он себя чувствует? Что делает? Хотя он, наверное уже спит. Сон — это хорошо, это полезно, особенно для простуженных. — А-а, черт! Леорио перевернулся на спину, продолжая смотреть в ярко горящий в темноте комнаты экран. А если написать сообщение? Но что написать? «Привет, я Леорио, как дела»? Нет. Нет, надо по-другому. Например, так. Он, почувствовав необъяснимый порыв, открыл сообщения и быстро настрочил, не заботясь о знаках препинания: «привет это леорио. слышал ты плохо себя чувствуешь. как ты?» Когда пишешь кому-то, главное не думать о том, правильно ли ты делаешь, поэтому Леорио, написав, тут же нажал «отправить». Лежать сразу стало неудобно, захотелось пить, пройтись, отлить или еще что-нибудь. Отвлечься. Странно, раньше он за собой никогда не замечал волнения от попытки с кем-то связаться. Но никуда отойти он не успел, потому что ответ пришел почти сразу. «Нормально.» Леорио глубоко вздохнул и забыл выдохнуть, сел, отложил телефон. Снова подвинул к себе, посмотрел. Он не верил своему счастью — Курапика ответил, да еще почти сразу! Телефон еще раз загудел — еще одно сообщение. Леорио тут же открыл его. «Не настолько плохо, чтобы спрашивать об этом в час ночи.» Справедливо. «извини» «я думал ты спишь» Телефон замолчал на какое-то время, и Леорио испугался, что сказал что-то не то. Просмотрел все сообщения еще раз и заметил точки в конце каждого месседжа от Курапики. Неужели, он злится? Но тут пришло следующее сообщение. «Зачем писать спящему?» Отправлять сообщения гипотетически спящему человеку, который нравится, было как-то легче. Но не говорить же об этом Курапике. «да так» «а почему не спишь» «Скоро буду спать.» Ну вот еще одно сообщение с точкой. Неприятно. «ладно» «я просто волновался за твое самочувствие» И снова это молчание. Леорио поставил локти на колени, а голову опустил на ладони. И зачем он только написал? Но вот — ответ. «Все хорошо.» И улыбающийся смайлик с легким румянцем в конце сообщения. Леорио сам мгновенно заулыбался и почувствовал, как щекам стало горячо, не выдержал — встал, прошелся по комнате. Хорошо, что его никто не видел, глупое у него должно быть лицо сейчас. Курапика не злится. Конечно, да и с чего он так решил? С точки? Все девушки, с которыми он раньше встречался, когда обижались, начинали ставить точки, но ведь Курапика не девушка. — Я идиот, — сказал Леорио в пустоту и приложил ладонь ко лбу. Но Курапика отправил ему смайлик. Наверное, этому он тоже не придавал значения. Но все равно. Леорио попробовал представить, какое лицо было у Курапики в тот момент, когда он это писал. И вспомнил, что ничего ему не ответил. Послав стикер с поднятым вверх большим пальцем, он вернулся на кровать и опрокинулся на спину, раскинув руки. Теперь можно и спать лечь. Курапика, по его словам, в порядке. Он ему ответил, не сказал катиться к черту, даже не удивился как будто. Кстати, почему он не удивился? «почему ты не удивился что я знаю твой телефон» И опять это продолжительное молчание. Он там что по клавиатуре попасть не может? «Я же дал тебе свой номер, когда у тебя денег не было.» Леорио уставился на пришедшее сообщение. Он так дал ему свой номер? Он знал, что Леорио ему позвонит? Он так думал? Или он вспомнил об этом сейчас? Если он таким образом действительно хотел дать ему номер своего телефона, то значит ли это, что он сам хотел сблизиться? С мысли сбило еще одно пришедшее сообщение. «Не думай слишком много. Спокойной ночи.» Что это должно значить? Как Курапика узнал, что он задумался об этом, и почему он этого делать не должен? Как он вообще может не думать о действиях Курапики, если сам Курапика уже долгое время не уходит из головы? А ведь все начиналось с какого-то кофе. Леорио потер переносицу, ощущая накатившую усталость. Не думать. Не думать о Курапике и его словах. Но как? Легко сказать, да сложно сделать. Но надо хотя бы ему ответить. Он снова перевел взгляд на телефон и быстро настрочил: «ок. спокойной» Леорио положил телефон экраном вниз и повернулся на бок. Он обязательно узнает. С Курапикой нужно будет поговорить… обо всем. И решить наконец, можно ли будет сблизиться так, как ему хочется, или они так и останутся чуть больше, чем просто знакомые, чуть меньше, чем настоящие друзья. И совсем не пара.

***

Все когда-нибудь кончается и месяц практики тоже подошел к концу. Испытывая неимоверное облегчение от того, что делать ничего больше не надо, Леорио был полон предвкушения от скорой встречи с Курапикой. Все это время они общались только сообщениями, но все это общение сводилось к коротким перепискам с посылом «как дела». Такое и общением назвать сложно. К тому же Леорио старался сильно не надоедать, ведь если он хотел однажды начать встречаться с Курапикой, нужно было производить хорошее впечатление. И без того в первый раз, когда им удалось нормально поговорить, он выставил себя с не самой лучшей стороны. Июль выдался дождливым, но жарким, даже сейчас, когда дело шло к августу. Неся пиджак в руках и закатав рукава светло-голубой рубашки, Леорио в приподнятом настроении вышагивал в сторону ставшей такой родной за последнее время кофейни. Вчера он позвал Курапику на… нет, не на свидание. Нельзя, наверное, называть свиданием прогулку двух людей, не находящихся пока ни в каких отношениях. Скорее это была дружеская встреча — надо же как-то отметить окончание практики. Да, точно. Леорио кивнул сам себе. Это просто дружеская встреча. Никаких осложняющих все слов он сегодня не скажет. Может быть, в другой раз. Окончательно и уверенно решив так, он открыл дверь и шагнул в одуряюще пропахшее кофе место. Курапика все еще работал, как раз, кажется, собирался убираться перед закрытием. Леорио вчера написал ему, что зайдет вечером, но должно быть он пришел слишком рано. Та девушка — Сэнрицу, как назвал ее Курапика в одном из своих сообщений — тоже была здесь. — Здравствуйте, — приветливо улыбнулась она и посмотрела на Курапику. Леорио тоже на него смотрел. Они давно не виделись, и Паладинайт уже немного подзабыл, какой же этот парень красивый. Волосы у него сегодня не были собраны в хвост, а были подвязаны полоской красной банданы — похоже он недавно подстригся. Жаль немного, но так ему тоже идет. А еще, Леорио не был уверен, что этого раньше не было, он мог и не заметить, но теперь Курапика обзавелся сережкой. Она отсвечивала алыми бликами при каждом его движении головой. Черт, как же он хорошо выглядит. — Привет, — поздоровался Курапика, кивнув. — Привет, — эхом отозвался Леорио и, с трудом заставив себя перестать пялиться на Курапику, махнул рукой обоим бариста. — Ты немного рано пришел, я еще не закончил, — извиняясь, качнул головой Курапика. — Ничего, — поспешно отмахнулся Леорио, — Мне здесь у вас нравится. Хотя по правде хотелось поскорее уже пойти куда-нибудь вдвоем. — Курапика, послушай, — вдруг заговорила девушка, — я здесь могу сама со всем справиться. А ты иди. — Но… — Ты же заменял меня, когда мне было нужно, все в порядке. Леорио с благодарностью посмотрел на нее. Всех благ этой Сэнрицу — что бы ей ни двигало, она очень помогала. Хотя Курапика все еще сомневался: он хмурился и неуверенно переводил взгляд с напарницы на Леорио. — Сейчас уже вряд ли кто-нибудь придет, а тебя друг ждет. Давай, иди. — Ладно, — сдался Курапика. И обращаясь к Леорио: — Я сейчас, подожди минуту. — Ага, — поднял большой палец вверх Паладинайт, — никаких проблем. Курапика скрылся в подсобке, а Леорио, оставшись с Сэнрицу наедине, благодарно ей улыбнулся: — Спасибо вам. — Не за что, — покачала она головой. — Хорошо погуляйте. И кстати, вы отличная пара, — и подмигнула. Леорио почувствовал, что краснеет. Мгновенно стало жарко и не хватать воздуха. — Мы не!.. — пожалуй, слишком поспешно попытался он развеять любые подозрения девушки, но договорить ему не удалось, потому что в этот момент дверца подсобки скрипнула, и в зал вернулся Курапика. На нем уже не было форменного фартука и банданы — обычные черные джинсы с прикрепленной к поясу цепочкой, черная просторная футболка, а волосы рассыпались слегка взлохмаченной шапкой. Он быстро подхватил сумку с вещами, еще раз полувопросительно посмотрел на Сэнрицу, которая мягко ему улыбнулась и кивнула, и подошел к Леорио. — Удачи вам, — напутственно пожелала девушка, — повеселитесь там. — Спасибо тебе большое! — Спасибо вам. — Леорио, пользуясь тем, что Курапика уже отвернулся, состроил Сэнрицу страшную рожицу и покачал головой. Не пара они! По крайней мере пока. — До свидания! На его кривлянья девушка только хихикнула. Она явно не поверила. Они вышли на улицу. Вечерело. Розовое небо вместе с огнями недавно загоревшихся вывесок отражалось во все никак не высыхающих лужах. Свежий вечерний воздух кружил голову. Они с Курапикой. Они пошли гулять. — Ну что, идем? — Куда идем? — Туда, где нет кофе. Тошнит уже от него. — Тогда в пиццерию! Это был почти без преувеличения лучший вечер в жизни Леорио. Они купили огромную пепперони, потому что она вкусная и продавалась по акции. Колбасок было не так уж и много, а сыр было очень сложно откусить — он тянулся как резина. Курапика все воевал с этим сыром, ворча «дурацкая моцарелла!», а Леорио посмеивался и показывал мастер-класс по поеданию пиццы. Есть пиццу он умел действительно хорошо. В итоге Курапика начал расправляться с особо упрямым сыром ножом и победно заулыбался. Леорио все время старающийся отвлечься от своих мыслей о том, какой Курапика красивый, снова залип, почти забыл как дышать, глядя на эту улыбку. На вопрос же парня «что?» поспешно замотал головой и начал рассказывать забавный случай, случившийся во время практики. С Курапикой и правда можно было поговорить о чем угодно. Но больше всего Леорио понравилось веселить его. Когда он улыбался у него появлялись ямочки на щеках, а вечно грустные усталые глаза словно становились ярче. Ради такого можно и клоуном побыть немного. Час до закрытия пиццерии прошел незаметно, и они вывалились в синие сумерки разгоряченные и веселые. Наверное, надо было расходиться по домам, но так не хотелось. Не сговариваясь, они побрели по улице в неопределенном направлении. Леорио закинул руки за голову, немного отстав от Курапики, и посмотрел в мутное городское небо, в котором не видно звезд. Сказать бы Курапике все. Но вечер такой хороший, чтобы портить его своими выяснениями отношений. Он вздохнул. — Что случилось? — повернулся Курапика, поправляя перекинутую через плечо лямку своей полуспортивной сумки. Леорио остановился и посмотрел на парня перед собой. В свете вечерних огней казалось, что он светится. Нет, не весь он. Только глаза. Они как-то так отражали горящие рядом вывески, что казались алыми. — Я вспомнил. Ты же уже дочитал ту книгу? — «Гордость и предубеждение»? Дочитал. — Чем все закончилось? — Ты же не любишь читать. — Мне интересно. Курапика вздохнул. — Ну, если кратко… В конце все хорошо. Есть герой, невеста героя, они должны пожениться и все такое… — Любовь до гроба? — Ну, типа. Они помолчали. Леорио сунул руки в карманы и ссутулился, неторопливо нагнал приятеля. Они медленно пошли рядом. — А зачем ты спрашивал? Ты же сам говорил, что в книгах мы проживаем еще одну жизнь, хотел сказать ему Леорио. Курапика прожил жизнь влюбленных из старого романа, в котором все просто — есть женщина и мужчина, и они любят. Но захочет ли он сам стать влюбленным? С кем-то вроде него, Леорио. Хотя так просто это невозможно. Что он там говорил про эмпатию? Раз он прочитал столько книг, понял ли он чувства Паладинайта? Нет, что бы там за чудесные способности понимать других людей книги не развивали, всегда нужно говорить словами через рот. Если не разговаривать, то кто знает, к чему это может привести. — Ты мне нравишься, — сказал он, как в омут прыгнул. И пояснил для пущей ясности: — Я влюблен в тебя. Зачем он это сделал? Хотел же, чтобы этот вечер прошел без выяснения отношений, но опять все испортил своим языком-помелом. Опять он не думает, а говорит. Но откуда эта пугающая легкость в голове? И свобода, будто груз упал с плеч. Будь что будет. Курапика коротко выдохнул, словно из него выпустили воздух, остановился и посмотрел снизу вверх. Господи, какой же он маленький! Или это Леорио большой? Ну да, на него почти все знакомые смотрят снизу вверх, но никто не смотрит так. С таинственными алыми бликами в глазах, полуулыбкой на губах и едва заметным румянцем. — Ты мне тоже. То есть, я тоже влюблен в тебя. Конечно, многое можно пережить только прочитав книгу. Но иногда, например, чтобы ощутить себя таким влюбленным дураком, этого не достаточно. Леорио наклонился и, промахнувшись, чмокнул Курапику в нос.