Там на неведомых дорожках Следы невиданных зверей; Избушка там, на курьих ножках, Стоит без окон, без дверей.
- Ах, ты ж мелкий негодник! Чуй, поди, сюда скорее! Нечего тебе с мавками якшаться! – Стоя в дверях избы, с метлой в руках, кричала, ещё молодая, женщина. Одета она была в две длинные рубахи, нижнюю и верхнюю. Нижняя была красивого, мягкого зелёного цвета с красным орнаментом, верхняя же была белой, с вышивкой из золотых нитей, которые опоясывали широкую горловину и спускались к рукавам. На талии был подвязан широкий кушак красного цвета с красивым орнаментом из черных нитей. Её тёмные волосы, цвета вороного крыла, были заплетены в длинную косу и собраны вокруг головы, с вплетёнными в них металлическими фигурками зверей. Её карие, почти чёрные глаза блуждали по окрестностям, выискивая маленького пройдоху, который снова пренебрег домашними обязанностями и убежал в лес. Внезапно ног красавицы коснулось что-то мягкое, и она перевела взгляд вниз, это оказался кот, который тёрся об неё и выпрашивал ласки. – Брысь, шерстяной комок! Иди к своему хозяину и скажи, чтобы он вертался в избу, пора подготавливать травы. Женщина развернулась, и направилась внутрь избы, не закрывая дверь. Кот посмотрел ей вслед и ринулся в сторону леса, туда, где через полверсты протекала речушка, названная в народе – кривой. Быстро перебирая лапами и припадая к земле, зверёк перепрыгнул несколько корней, взобрался на старый раскидистый дуб, и, по его ветвям, направился дальше, прыгая с ветки на ветку. Вскоре его взору открылась поляна. По земле, будто оплетённой сетью, росли жёлтые и белые цветы, напоминающие колокольчики. Дальше начинались заросли папоротника и ириса, которые переходили в берег реки. У одного из деревьев, которое стояло прямо у её кромки, под тенью ветвей, сидел мальчик. На нём была длинная белая рубаха, полностью исшитая странными и чуждыми для животного символами. Тело ребёнка покачивалось из стороны в сторону под мерную и нежную мелодию. Когда кот приблизился на расстояние пяти саженей, музыка стихла, а ребёнок повернулся лицом к нему. Длинные русые волосы, с несколькими чёрными прядями колыхнулись, а вплетённые в них колокольчики издали трель. - Велес! – Удивился и обрадовался появлению питомца мальчик, - Ты чего тут? Неужто тётка Яглая послала позвать? - Шёл бы ты Воибор к своей тётке. Ты же знаешь её нелюбовь к нашему духу. – Раздался мелодичный и тонкий голос с веток дерева. – А я тебе завтра ещё поиграю. - Но Айка! Я хочу послушать ещё! – Закапризничал ребёнок и стукнул кулачком по земле. С ветвей дерева послышался смешок, который быстро заглушился порывом ветра, - Эх, ушла. А обещала, что познакомит с другими мавками. Ладно, Велес, пошли к тётке, а то снова будет бурчать. Он поднялся с земли и, довольно резво, побежал в сторону избы. Кот бежал за ним, порой игриво цепляя его за ноги, из-за чего тот весело смеялся. Добежав до избушки, Воибор почистил ноги и вошёл внутрь. Изнутри изба была больше, чем казалось снаружи, Яглая рассказывала мальчику, что каждый уважающий себя волхв, творит волшбу над своим домом, и делает его внутри просторнее. Взгляд ребёнка зацепился за женщину, что стояла над массивным столом и что-то перебирала. Подойдя ближе, он залез на табурет, что стоял рядом, и принялся помогать перебирать травы. Лица женщины коснулась лёгкая улыбка, и она потрепала мальчика по голове, отчего тот заулыбался. Велес крутился где-то снизу и с любопытством смотрел на двух людей. К вечеру, когда солнце почти зашло за горизонт, а духи леса начинали свой забавный хоровод, женщина с ребёнком закончили с делами и сидели у печи, в которой «набиралась сил» овсяная каша. (Да-да, на Руси люди часто ели овсяную или пшеничную кашу, причём делали её из цельного зерна, а не из хлопьев. Кашу делали в глиняных горшочках в печи, а после заправляли льняным, конопляным или домашним сливочным маслом.) - Тётя Яглая, а почему мы живём на отшибе деревни? Вроде местные неплохо к нам относятся… - Тихо, будто стараясь не потревожить вечерней тишины, спросил Воибор. - Всё потому, что мы отличаемся от обычных людей. – Женщина положила руку на голову ребёнка и начала её поглаживать, - в нашей с тобой крови заключена большая сила, которую простой люд боится и не понимает. - Но ведь местные ребята нормально со мной общаются! – Встрепенулся мальчик и развернулся лицом к тёте, - даже взрослые не ругают и не прогоняют меня, как это было на старом месте! - Тщ-щ, говори тише, Велеса разбудишь. Да, здесь к нашему брату относятся гораздо терпимее, потому что, живя на отшибе, мы защищаем сельчан от духов. Они чувствуют нас и нашу силу, поэтому не лезут со своими проделками к людям. – Поучительным тоном проговорила Яглая и, о чём-то задумавшись, встала с пола. Она подошла к печи и подняла руку, в которую тут же прыгнул рогач. Достав глиняный горшок, и аккуратно поставив его на стол, женщина махнула рукой над ним, и тот перестал источать пар. – Давай кушать, а то вырастешь хилым и больным, и не сможешь творить волшбу. Повторять два раза не пришлось. Воибор хотел научиться ворожбе, ведь с самого детства он видел, как его тётя использует колдовство в повседневной жизни. И здесь совершенно не причём его любовь к кашам, вот нисколечки…***
Воибор бежал по ночному лесу, стараясь не оглядываться. Ведь сзади, где-то недалеко, по его следам бежали ОНИ. Сердце в груди мальчишки безумно колотилось, а лёгкие жгло от недостатка воздуха, но он бежал. ОНИ не должны его поймать. Наконец, он увидел избушку своей тётушки, и уже было обрадовался, но внезапно она оторвалась от земли. Массивное деревянное жилище возвышалось над мальчиком в несколько его ростов, стоя на куриных ногах. Только он хотел что-то сказать, как изба, делая широкие шаги, понеслась прочь от него, куда-то вперёд, куда-то во тьму леса. Мальчик резко проснулся и чуть не упал с печи. Его тело трясло, а на глазах предательски заблестели слёзы. Спустившись, он медленно пошёл в стороны бочки с водой, чтобы умыться и попить. Взяв деревянный черпак и захлестнув в него воду, он брызнул ей себе в лицо. На щеках появился румянец, а дыхание наконец-то выровнялось. Тогда-то Воибор и заметил сидящую на пороге тётю, которая держала в руках длинную трубку, из которой в небо поднимался тоненькие клубы дыма. Он подошёл к женщине, и увидел, что её глаза закрыты, а губы безостановочно шевелятся, произнося какие-то слова. Воибор решил не мешать Яглае, ведь та уже рассказывала ему, что такое медитативный транс, и как в него входить. Взглянув снова на трубку и принюхавшись, мальчик различил запах смеси из лесных трав, которые они накануне с тётей перебирали. Яглая рассказывала ему, что правильно собранные и высушенные травы, можно использовать для лучшего единения с миром и лесом, чтобы тот ответил на твои вопросы, и указал правильный путь. «- Можно конечно делать из них и отвары, чем мы с тобой обязательно займёмся, но позже. Мал ты ещё, можешь испортить всё. А пока, вот, держи. Это – руны нашей земли. И они, в отличие от алфавита этих двух малолетних недоучек, имеют большую силу» Вспомнил слова Яглаи ребёнок и снова посмотрел на свою тётю. Она была странной женщиной, хоть и выглядела она всего на двадцать лет, брюзжала и причитала порой похлеще любой сельской старухи. Да и её знания, как и мудрость, не могли соответствовать годам. Поэтому Воибор иногда позволял себе называть её старухой, но только в мыслях. Ведь хоть Яглая и была в основном спокойной и степенной женщиной, но завестись могла с полуслова, и тогда страдали все, кто подвернётся ей под руку. Мальчик вспомнил, как однажды на рыночной площади, один из приезжих торговцев обозвал Яглаю. По спине ребёнка пробежали мурашки, когда перед его глазами пронеслись картинки сгоревшей лавки торговца. Тот испуганно сидел на невесть как появившейся земляной колоде примерно шести саженей в длину. - Поутру пойдём в лес, - Раздался тихий, но жёсткий голос Яглаи, - нужно подготовиться к Живиному Дню. Так что крепко выспись, тебе понадобиться много сил. - Хорошо тётя… - Ребёнок поднялся с крыльца, отряхнул одежды и быстро побежал к печи. По пути за ним увязался Велес и они вместе забрались на тёплую поверхность. Кот уткнулся ребёнку в грудь и заурчал, поэтому Воибор вскоре уснул крепким и спокойным сном, а остаток ночи его не мучили кошмары.