Сердце Бури

      Следующий рассвет жители стойбища встречали на крышах своих домов. Промерзшие до костей, голодные и напуганные. Всю ночь проревели напуганные, уставшие дети, где-то всхлипывали женщины.       Мавки изредка проплывали между домами, в надежде урвать хоть кусок добычи, но везде их встречали то баграми, то вилами, а то и щепотками соли.       Гиена распласталась по крыше, свесив по разные ее стороны руки и ноги. Сил не было даже чтоб поднять голову, так ее добивал голод. Мясо мавки оказалось непригодным в пищу, а запасы, которые отыскались на чердаке, практически закончились. А силы оборотницы истощались еще быстрее, ведь за ночь мавки совершили пять попыток стащить ее в воду, поэтому драться пришлось не единожды.       Еще перед рассветом она отметила, что последние раны перестали затягиваться, и теперь еще и саднили нестерпимо, мучая жгучей болью. Одна особо глубокая ссадина на руке начала воспаляться, и предплечье сильно опухло. Она пыталась задремать, чтоб хоть немного сохранить остатки сил, но как-то не особо хорошо выходило. Стоило только на секунду отключиться, как проклятые хвостатые сучки устраивали кошачьи концерты, специально чтоб не дать ей расслабиться.       Буря поняла – берут измором. Они боялись переходить к более активным действиям, пока был жив такой опасный противник. За ночь вода еще прибыла и теперь уже заливала стены хижин до середины.       Ларс подвинулся ближе к оборотнице, и аккуратно погладил ее по пояснице.       – Иди, ложись мне на колени, поспи хотя бы немного.       – Смысла нет, они все равно не дадут мне отдыха.       – А ты все-таки попробуй.       Гиена вздохнула, перевернулась и забралась ему на колени. Ларс сгреб ее в объятия, отметив, что девичье тело стало заметно тощеватее. Усталость выключала сознание на краткие моменты, но до конца ей отключиться все так же не выходило. Поминутно оборотница приоткрывала глаза, глядела на затянутое тяжелыми тучами небо, и снова проваливалась в кратковременную дрему.       И вдруг встрепенулась, подняла голову, напряженно посмотрела на север, потом вдруг села и снова напряглась, вслушиваясь в невнятный шум, исходящий оттуда.       – Что случилось? – Ларс встревоженно посмотрел на девушку.       – Ликаны перекликаются. Кто-то из них общую тревогу объявил.       – Что у них там творится?       – Не знаю, они болтают в другую сторону. До меня не долетает.       Она снова направила все органы чувств к далеким звукам. Ларс вместе с хозяйкой хижины также попытались разобрать голоса, и действительно услышали едва слышные за болотом поскуливания и тявкания. И тут Гиена пронзительно, со свойственной их породе интонацией, похожей на издевательский смех, взвыла. Ее короткая, но очень яркая, почти лающая тирада эхом унеслась к чужой стае. Через мгновение отозвался кто-то из ликанов, прислав в ответ целую какофонию звуков, понятных лишь самой Буре.       Хайда взвизгнула, хохотнула и снова прислушалась. Мавки прекратили плескаться и затихли, пытаясь понять, что сейчас происходит. Её невидимый собеседник взревел протяжно, казалось совсем рядом. К нему присоединились еще несколько голосов. Гиена посмотрела вокруг себя, на ничего не понимающих испуганных людей.       – Хватайтесь за все, что можете, они затор подрывают! – гаркнула она, и в этот момент грянуло.       Где-то там, на севере на мгновенье поднялась бледная стена, и земля задрожала. Мавки начали что-то кричать друг другу, забили по воде конечностями, улепётывая в противоположную опасности сторону. Мусор повлекло течением им навстречу, сперва лениво, медленно, но неумолимо ускоряясь. Все поняли, что сейчас должно произойти, и стали заполошно укрепляться на своих местах дислокации. Кто-то даже привязался. И тут вода хлынула. Жилища застонали на своих и без того натруженных сваях, и начали со скрипом накреняться по течению.       – Как бы нас сейчас не смыло! – перекрикивая грохот сходящего паводка, выпалил Ларс.       – Когда сюда вода пришла, не смыло и сейчас не смоет.       Их хижина заскрежетала натужно, почти валясь набок. Все трое схватились друг за друга и за кровлю, прося всех богов, чтобы она выдержала. Где-то недалеко раздался хруст ломающегося дерева, закричали люди. Сваи одной из хижин не выдержали и треснули. Маленький домик вместе с верандой перекосило, веревки лопнули, и оставшаяся без опоры постройка рухнула в воду. Её хозяева, надёжно привязанные к стропилам, теперь стали заложниками собственной безопасности, погружаясь под воду вместе со своим погибающим домом. Однако легкий бамбук не дал сооружению утонуть полностью. Хижина полузатопленным кораблем, под взглядами таких же страждущих бедолаг, величественно проплывала вдоль улицы. Затем течением её затянуло между двух соседних домиков, и она намертво там застряла.       Наконец, уровень воды начал спадать. Но следом тянулась целая полоса сплошного мусора, который тут же всей своей чудовищной лавиной снёс ещё два строения. С одной из кровель сорвалась пара, муж и жена. Их ждала жадно хлюпающая жижа, что мгновенно поглощала все в неё попадающее. Но перекрученные разломанные стволы, в которых они запутались, казалось, отсрочили их мгновенную гибель в водоворотах. Вот только, если мужчина быстро вылез на полуразрушенное строение, то девушка явно получила травму, и теперь отчаянно, но безуспешно барахталась среди движущегося мусора, медленно уходя под воду. Течение потащило ее прочь из стойбища.       Гиена соскользнула в воду, стараясь не попасть под очередное проплывающее бревно, и с большим трудом погребла против потока, на встречу с тонущей. Вода чуть замедлила ход. Видимо там, на севере снова образовался затор, теперь уже из мусора, и как раз это помогло оборотнице добраться до девушки, и перекинуть ее почти невесомое тело себе на спину. И тут вдали снова грохнуло!       Пришла очередная волна, и словно ожившая масса брёвен, палок, веток, коряг, взбесившись, обрушилась на плывущих. Что-то с силой воткнулось оборотнице в бок, она на секунду ушла под воду, затем на голову обрушился страшный удар, выбивая дух из организма и воздух из легких. Оглушённая Буря не удержала на спине спасённую, и ту подхватило бурным потоком.       Практически ослепленная грязной водой, избитая, мешая жижу с кровью из многочисленных ран, она слепо нащупала одну из опор, и попыталась взобраться на нее, но уже следующее дерево, стукнувшее ее в грудь, заставило отцепить когти от скользкого бамбука. Уходящая вода подхватила ее тело, и с силой потащила прочь. Туда, где ликаны взрывали заторы. Уже на выходе из стойбища кто-то накинул аркан ей на руку, но не сумел удержать, и стихия потащила ее дальше. ***       На возвышенности, над ревущей стремниной, стояли несколько ликанов, зорко наблюдая за уходящей в большое озеро бушующей водой. В узком выходе из долины топей широкий полноводный поток превращался в безумного ревущего зверя, сносящего все на своем пути. Он уже смел часть домов стаи, и теперь оборотни в бессильной злобе наблюдали, как остатки стихии уничтожают их оставшиеся пожитки.       Высокая темноволосая женщина тайком утерла выступающие слезы. Ей безумно было жаль пропавшее добро, которое ее семья так кропотливо собирала не один год. Но не пристало вожаку стаи падать духом, чтоб не наводить смуты среди подчиненных. А добро, оно наживное, его можно будет еще добыть. Оборотница постояла еще немного над водой и хотела уже уходить прочь, как вдруг со стороны юга к ним с криками прискакал тощий вымокший подросток:       – Фрейя, там вода тело тянет! – крикнул он, указывая в сторону юга.       – А толку, ему уже не помочь, – оборвала его самка, но парнишка не намеревался отступать так просто.       – Это хайда, что откликалась нам! Она, кажется, еще живая, дергается!       Ликаны переглянулись, и пара огромных темных волков кинулась против течения. Действительно, в бурном потоке, видимо уже из последних сил, наперекор стихии выгребала крупная самка пятнистой гиены.       Пока волчица не спеша начала спускаться по обрывистому берегу к ревущей стремнине, ликан развернул перекинутый через грудь длинный аркан, раскрутил его над головой и швырнул в воду. Петля затянулась вокруг мощной шеи гиены, и сильные руки самца быстро потащили ее к берегу, где бессильную пловчиху тут же подхватили.       Ликаны подняли ее тело к себе на возвышенность. Ей было так нехорошо в этот момент, что Гиена не в силах была даже открыть глаза. Она только тряслась и тихонько поскуливала, от усталости и боли. Кто-то принес покрывало, и укрыл ее, чтобы не замерзла окончательно, а мужчины отнесли на безопасное место от утихающей уже стремнины.       Ее истерзанное тело омыли чистой водой, перевязали раны, но она все никак не приходила в сознание.       Волки с интересом разглядывали ее, тихонько перешептывались меж собой. Большая часть из них никогда в жизни не встречали создание, подобное этой самке, поэтому теперь их разбирало безграничное любопытство. Однако вожаки не разделяли их энтузиазма. Их больше беспокоило то, что с юга принесло как раз эту, достаточно крепкую с виду самку.       – Это ведь она перекликалась с нами. – Волчица скрестила руки на груди, и искоса посмотрела на мужа, который, казалось, был погружен в свои мысли. – Неужели их мавки достали?       – Вряд ли, – отозвался одноглазый самец, – тогда первыми поплыли бы люди.       – Ну, одно тело мы видели.       – Видимо, там их смыло.       – Уходить отсюда надо. – Нахмурилась Волчица.       В этот момент Гиена открыла глаза, и натужно закашлялась, выплевывая изо рта грязную воду, ставшую розовой от примешанный к ней крови. Волки на мгновенье отпрянули назад, но тут же осмелели и снова приблизились к ней, окружая кольцом.       Буря не особо верила, что выжила, но, когда открыла глаза и увидела с десяток молодых ликанов, начала понимать, что смерть все-таки не за горами. Кто-то протянул ей бутылку с водой, но сделал это так резко, что хайда отпрянула назад и угрожающе зарычала.       – Эй, мы не со злом. Мы тебе жизнь спасли, между прочим, – вперед протиснулась высокая темноволосая женщина и присела возле нее на корточки.       – Как-то их многовато тут, спасителей-то!       – Ну, они все молодые, любопытные. Что с них возьмешь? Ты для них в диковинку.       – Да я тут для всех то страшный сон, то любопытный экземпляр. – Буря уселась и прикрыла срам покрывалом. – Это вы сигналили перед взрывом?       – Да, было дело. Откуда ты знаешь общий язык?       – Ну, на то он и общий, что его все знают. Бабка одна, ликаниха древняя, обучила в свое время.       – Вы откуда взялись-то на болотах?       – Там посреди топей островок...был. Мы там зимовали. Просто не подумали, что может такое случиться.       – Мы тоже не думали... – Волчица вздохнула, – так это твоя семья приходила осенью в поисках волчьей протекции?       – Да, меня тогда просто не было у них еще. Что случилось в высях, откуда пришло столько воды?       – Там в горах озеро большущее, раньше водохранилище было, там мавки и развелись. Видимо, там дамбу прорвало, ибо вода прибыла очень быстро. Раньше такого не было. Да, поднимался уровень, да затапливало иногда, но чтоб так...теперь придется уйти с этих мест. Мы потеряли все. Дома, охотничьи угодья и поля с урожаями.       – Мне нужно найти своих, они должны были пережить это все. Боюсь, чтоб их мавки не погрызли.       – Это уже вряд ли. Ищи их по топям. В горы они не влезут. Ты голодная?       – Трохи есть. – Честно призналась Гиена.       – Гизма! – скомандовала желтоглазая, и молодой ликан тут же протянул Буре добротный кусок вяленого мяса.       Хайда остервенело вцепилась в него клыками, и в секунду расправилась, хоть кусок оказался на поверку достаточно жестким. Волки смотрели на нее с нескрываемым удивлением. При виде такой прыти.       – Спасибо большое, но мне на самом деле пора уходить, искать своих. Я обещала вождю, что сохраню его племя.       – Сейчас туда нельзя, там одна большая топь, и неизвестно, сколько еще дней пройдет, пока вода не сойдет полностью. Побудь пока с нами, тебе нужно залечить раны и набраться сил.       – Я бы с радостью, но им там сейчас угрожает большая опасность. Пока не вернется вождь, мы слишком уязвимые.       – Вождь говоришь. Тот белый, глаза странные. Напомнил мне мутанта пустоши.       – Тот умер. Сейчас его брат младший рулит.       – Мальчишка-мутантыш? Неужели он оперился?       – Частично. Еще много надо наверстать.       Фрея хмыкнула и косо улыбнулась. Несколько минут помолчали.       – Как ты собираешься пробираться к ним сейчас?       – Ну, там уж я решу на месте.       – У тебя ребра сломанные, не боишься, что снова поплохеет?       – Постараюсь не допустить этого.       – Ну, это твое решение, иди, спасай, но смотри, мы пока здесь, так что постарайся оставаться с нами на связи. В такое время нельзя разобщаться.       – К сожалению, я уже разобщена со своими, – пробурчала Гиена с тоской глядя в сторону залитой водой низины.       – Ты же вроде не из той породы, что душой к людям прикипает! – Волчица прищурилась, глядя на собеседницу то ли с удивлением, то ли с упреком.       – Нет, но так вышло. Как это ни странно звучит, но они подарили мне свободу, правда, от себя не отпускали особо.       – Неужто к человеку какому нежные чувства испытываешь? – Та снова прищурилась, но Буря неопределенно пожала плечами и тихонько вздохнула.       – К людям. Больно за каждого потерянного. Которого я могла спасти, а не спасла.       – Самец-то хоть имеется?       – Нет, я полжизни на цепи сидела, рабыней была, бойцом была, сама понимаешь, что из этого обычно вытекает. На меня теперь не то, что из своего племени никто не глянет, шакал захудалый не позарится.       На секунду обе снова замолчали, так и продолжая глядеть в даль.       – Пойдем-ка, в сторонку отойдем, поговорим.       – Да мне бы какой одежонкой разжиться, а то сама понимаешь, как себя твои сыновья будут чувствовать, если я тут голыми булками щеголять буду.       Темная оборотница хлопнула в ладоши и что-то шепнула подбежавшему к ней волчонку. Тот принес какой-то туго набитый мешок и передал его самке. Та недолго порылась в нем и протянула Гиене пару мокасин из мягкой кожи и длинную рубаху с рукавами и капюшоном.       – Ты у нас девушка крупная, поэтому мои вещи тебе вряд ли подойдут, а вот моей старшей дочери как раз скорее всего.       В глазах ее промелькнула неуловимая грусть, но Буря не стала задавать лишних вопросов касательно ее семьи. Захочет, сама скажет. Она натянула предложенные вещи, после чего волчица поманила ее за собой, и обе удалились в сторону от сгрудившихся волков, как раз на такое расстояние, чтобы те не прислушивались к ним. Гиена шла, слегка припадая на левую ногу, и держась рукой за левый бок. Болели срастающиеся ребра, болела поврежденная лодыжка.       Когда волчица убедилась в том, что никто не станет их подслушивать, она подошла к выглядывающему из земли корню и уселась на него, потом пригласила сесть и Гиену.       – Ты знаешь, почему мы отказали вашим в протекции? – не стала она тянуть резину, а сразу перешла к главному.       – Примерно догадываюсь. Вам, ликанам, легче охранять пять сотен человек, а не пятьдесят.       – Это тоже верно, твои, кхм, соплеменники не смогли бы расплатиться с нами за постой на наших землях, а еще, даже в таком маленьком количестве они начали бы качать свои права. Сама ведь знаешь, Хомо, как никто другие умеют это делать. Мне не очень хотелось, чтоб в один прекрасный момент оказалось, что я уже псина цепная.       – Это да, – ухмыльнулась Буря, – такое они умеют.       – Конечно, большой катаклизм, а за ним и выход нечисти в свет, немного поколебал их позиции на мировых картах, но люди всегда были и остаются теми, кто считает себя выше всех остальных созданий. Скажи мне, в вашем племени как относятся к тебе?       – Да по-разному, – хайда махнула рукой, – кто по-доброму, кто опасается. Я же с ними менее полугода живу. Не привыкли еще. Вождь называет правой рукой за то, что советы ему даю, как правильнее поступить.       – Ну, тут понятно. У него гормоны не на месте из-за тебя.       – Вряд ли. Хотя. ведь его брата убила я. На боевой арене. И жена брата покончила с собой.       – И он тебя не умертвил за это, – задумчиво произнесла оборотница, – я же говорю, гормоны. Он увлекся тобой.       – Вряд ли, я ему, как охранник для стойбища нужна была, когда вы отказали.       – Когда он оставил тебе жизнь, ты ведь была благодарна ему за это?       – Да, конечно, я же тогда вообще напугалась очень сильно, что меня убьют. А тут он и жизнь дал.       – Ты решила ему добром на его добро отплатить?       – Было такое...       – И ты решила тогда, “А, была не была. Соглашусь, мне ведь хуже от этого совсем не станет!” Да и другого выбора у тебя скорее всего не было, так ведь? Или смерть, или сотрудничество.       – Ага.       – Вот видишь. Таким вот образом он тебя и приручил. А потом, скорее всего и возжелал. И как много ты за это время стойбищу помогла?       – Ну, не знаю, я как-то не считала. Хижины утепляла, несколько раз на охоту ходила, ну, по мелочи, малышам там шапочки связать и подобные мелочи.       – То есть, не так уж и мало.       – Ну, я не считаю эти дела чем-то грандиозным.       – А зря. Честно скажи, холостые парни сильно увиваются?       – Пара человек. Они, идиоты, пари заключили на то, кто выяснит, есть ли у меня ложный пенис или нет. Поэтому гоняю всех.       Волчица приподняла одну бровь и хмыкнула.       – Как я понимаю, с перевертышем ты сочетать свою судьбу не собираешься?       – Ну, я уже говорила тебе почему.       – Люди часто тебя брали?       – Слушай, такое чувство, что ты сейчас расспрашивашь меня, чтоб потом под одного из сыновей своих подложить!       – Не ерничай. У меня пятнадцать сыновей, половина холостые. Может и спрашиваю.       – Да не нужны мне ни люди, ни самцы.       – Жизнь покажет, ты на вопрос не ответила.       – Только люди и брали, не скажу, что часто, им податливые нравятся, а не холодные. Но вот только как экзотическую игрушку некоторые хотели попробовать, а хозяин мой не против был. За пять лет двенадцать человек пропустила. С хозяином периодически бывала, раз месяца в четыре примерно. Еще с одним солдатом несколько раз, пока он без вести не пропал. Потом евнуха мне дали, он мог меня брать, но делал это редко. Чаще учил меня ласкам. Правда, шестерил много, я его прибила. А остальные одноразовые.       – Печально, ты, как я вижу девушка смелая и далеко не глупая. Да и преданной быть можешь. Вот что я тебе скажу, девочка, предложит тебе вдруг волк его самкой стать – не думай, соглашайся. Мой сын, например.       – Так это же дети-гибриды пойдут!       – И что с того? Ты что, думаешь, что среди нас, ликанов, так много чистокровных осталось? Мой муж урсус на четверть, а я на одну восьмую гатта. И это не мешает нам жить и быть счастливыми.       – А ежели не возьмет меня оборотень?       – А тогда возьми себе мужчину из своего стойбища. Но абы какого не бери, только самого сильного, самого лучшего.       – Да я об этом даже не думала как-то.       – Ты самка, моя милая, как бы ты не хотела казаться самой сильной, самой лучшей, но у тебя, как и у нас у всех, есть свои слабости. И тебе тоже, хотя бы иногда нужно крепкое плечо, на которое нужно опереться и немного поплакать о своей судьбе. Даже сейчас, если бы у тебя была пара, то тебя бы не смыло потоком. Короче, послушай совета старой волчицы, мне, как-никак сто второй год пошел. Находи себе пару, и уводи стойбище на безопасное место, ведь тут, сама понимаешь, абсолютно нечего ловить.       – Да я бы с радостью увела, вот только вождь с помощниками увели табун лошадей на безопасные пастбища. Только вот даже не знаю, успели ли они уйти от паводка или нет.       – Ну, не будем пока думать о плохом. Дожидайтесь их возвращения и уходите. Мы сами через пару дней снимемся отсюда и уйдем. Хоть в данной ситуации нам бы и не помешал тыл в виде твоих соплеменников, лучше вместе пережидать тяжелые времена. А гордость, она сейчас слегка не к месту.       – Хорошо, я поговорю с соплеменниками, когда доберусь до них, а вы ждите моего ответа с юга.       – Молодец, девочка, а теперь иди, ищи свою семью, но пожалуйста, будь осторожной.       – Спасибо.       Волчица склонила голову. Гиена быстро сломала небольшое деревце, оборвала с него боковые веточки и споро соорудила себе надежный шест. Она сделала несколько шагов вперед, затем обернулась и коротко помахала рукой старой оборотнице. Та приподняла руку в ответ, после чего еще долго сидела на своем месте, провожая глазами удаляющийся в густеющих сумерках силуэт.