***
В Башне Круга холод пробирает до костей, и не поймёшь: то ли потому что камины топить уже некому, то ли от творящихся вокруг кошмаров. — Это безумие, мой дорогой Страж, — тянет Зевран. — Нам вернут твою руку или ногу — то есть, всё, что останется. Катнир Амелл с серьёзным видом убирает прядь волос от лица и говорит: — Я так решил. Убийца только вздыхает. Он уже знает, что с таким тоном Амелла не спорят. Лелиана едва сдерживает слёзы. Она упрашивала Стража, как могла, но Катнир остался непреклонен. Стен молчит, поджав губы. Он считает, что кадан неправ, но не в привычке кунари спорить с командиром, а Катнир доказал ему свою власть. Алистер обиженно сопит. И лишь Морриган думает: Катнир ведь не дурак. Он бы не стал идти на верную смерть. Что же он придумал? — Я не могу рисковать вами, — говорит Амелл. — Вы не знаете, насколько хитры демоны. Я маг, меня учили противостоять им. Но малефикары могут опутать ваш разум, и вы — вы! — превратитесь в одержимых. — Катнир грустно качает головой. — Нет. Там и так достаточно врагов. Его тон настолько убедителен, что соратники лишь вздыхают. — Возьми хотя бы Морриган! — восклицает Алистер. Катнир переводит на неё оценивающий взгляд. Но ведьма качает головой: — Нет... Страж прав. Он должен идти сам. Звериное чутьё говорит Морриган, что за дверями её ждёт смерть. Всегда, со дня знакомства она чуяла в словах Катнира некий подтекст. Будто все понимали его слова одним образом, а он имел виду совсем иное. Но что — Морриган пока не поняла. Амелл обводит соратников глазами. Возможно, они видят друг друга в последний раз. Он переводит взгляд на командора храмовников и кивает: — Да, я уверен, что пойду один. Открывайте двери.***
— Стоять! В рёве Серого Стража приказ, которого не выходит ослушаться. И малефикары замирают на полпути. — Что здесь случилось? Кто сейчас главный? Его голос по-прежнему — командирский, лидерский. Но ни злобы, ни угрозы не звучит, и маги крови тоже не нападают. Переминаются с ноги на ногу, переглядываются. — Старший Чародей Ульдред... — наконец выдыхает один из них, Анарис. Раньше он был другом Катнира, ему проще забыть, что перед ними Серый Страж. — Хорошо. Сколько у нас малефикаров? Сколько одержимых и какими демонами? Амелл говорит настолько по-деловому, настолько уверенно, что невозможно не ответить. «У нас! Он сказал: ’’у нас’’!» — бьётся в голове каждого из малефикаров. Они молоды, почти дети. С начала восстания, — целую вечность! — их окружают только кровь, боль и страдание. Маги крови боятся, что Страж убьёт их, боятся, что перебьют храмовники, боятся, что их покарает Создатель, боятся превратиться в демонов, боятся, боятся, боятся... Они верят Катниру. Они слишком хотят поверить.***
Одержимые... Ходячие трупы, в которых гнездятся демоны послабее, — Катнир уничтожает их парой заклинаний. Ужасного вида монстры: раздувшаяся плоть, повисшая складками кожа, — они сильнее, приходится повозиться. Просто демоны, проникшие сквозь Тень в своём истинном обличье... Катнир проходит по Башне Магов очищающим огнём. На этажах остаются только люди. Ни один из магов крови не умирает от его руки.***
На исходе второго дня из-за двери доносится голос Первого Чародея. Командор Грегор тут же приказывает отворить. Там и вправду Ирвинг, а с ним — Амелл, Ульдред, ещё штук пятнадцать магов. Порядок восстановлен. Катнира обступает команда. Алистер и Лелиана радостно поздравляют с победой, Стен молча кивает, Зевран хлопает по плечу. Лишь Морриган стоит в стороне и думает, думает, но всё не понимает, какую игру затеял Страж. — Ох, — выдыхает Ирвинг и кладёт руку на сердце. — Как я стал стар... как... всё это тяжело... и ведь только я виноват в том, что случилось... как мне после этого... быть Первым Чародеем... Грегор хочет успокоить Ирвинга, но Катнир машет ему рукой. Страж выглядит настолько уверенно, что храмовник замолкает. Ведь это Амелл всех спас. — Я считаю, что Первым Чародеем должен стать Ульдред, — заканчивает Ирвинг. Ульдред с достоинством кивает. Грегор пожимает плечами: — Это дело Круга, не моё. Амелл кивком благодарит его. Обводит взглядом оставшихся учеников, вздыхает. — Жаль, что больше я ничем не могу помочь. Но мы рассчитываем на вашу помощь, Первый Чародей Ульдред. Катнир кивает Ульдреду и уходит. У каждого из них свои дела: Первому Чародею нужно восстановить порядок, а Серому Стражу — остановить Мор.***
Одержимые... Ожившие трупы, жаждущие чужой плоти. Демоны посильнее, выбравшие живых людей, но неспособные удержать тела от трансформации. Могущественные духи, проникнувшие из Тени в своём истинном обличье. Но самые сильные, самые страшные демоны — те, что сохраняют человеческое лицо. И когда-нибудь, когда с Мором будет покончено, а Ферелден созреет для новой войны, именно они проведут революцию. Тогда у власти Ферелдена встанут малефикары, и любой демон сможет легко проникнуть через Завесу. И больше не придётся убивать товарищей, что не смогли сохранить внешность людей, — потому что весь мир склонится перед одержимыми. Это знает Лиорта, ожидающая, когда Коннор войдёт в силу. Это знает Дракнис, после долгих трудов ставший Первым Чародеем. Это знает Анвиран, слабый, но везучий демон в теле старика Ирвинга. Но лучше всех это знает Серый Страж Катнир Амелл. Лучше всех это знает Мыш.