Home

      Сумерки опустились на горизонт и медленно растворились в ночи за горами. Солнце как раз опускалось за зубчатую вершину, придавая снежным шапкам тёплый оттенок, когда большие темно-оранжевые облака кружились над головой, отражаясь в неподвижной воде внизу. Сквозь крошечное шаткое окошко, выходившее из их спальни, пейзаж, казалось, повторял одну из картин Имир, подумала Хистория. От вида действительно захватывал дух. Каждый раз, когда она поднимала глаза, это было сюрреалистическим напоминанием о том, что они с Имир наконец то добрались до дома, о котором так долго мечтали: маленького местечка в сельской местности, рядом с океаном и горами. Он принадлежал им, как они принадлежали друг другу.       Даже летом, когда дни были длинными, ночи сохраняли свою прохладу; Хистория с удовольствием сидела в спальне, любуясь красотой неба издалека, завернувшись в одеяла и окружённая коробками с распакованными вещами. Она слышала, как Имир чистит зубы в ванной, каким-то образом все ещё напевая песню, которая застряла у неё в голове весь день. Это заставило Хисторию немного рассмеяться, успокаивая свои нервы. Плотнее завернувшись в одеяло, она снова выглянула наружу, глубоко задумавшись. Было так много вещей, которые она хотела сказать в их первую ночь вместе, но она не знала, как можно было бы выразить всю глубину своих эмоций только словами. Хистория жаждала создать что-то столь же прекрасное на небе, чтобы воспроизвести любовь, которую она чувствовала к Имир в своём сердце.       Когда вскоре вошла Имир, одетая в мешковатую серую пижаму, с распущенными до плеч волосами, Хистория посмотрела на неё и улыбнулась. Увидеть Имир вживую было совсем по-другому, но так чудесно – это заставляло Хисторию благодарить за всю тяжёлую работу, которую они проделали за эти годы, чтобы добраться туда, где находиться сейчас.       — Хэй, — сказала Имир.       — Привет, — выдохнула Хистория, глядя на неё снизу вверх и чувствуя, как ее желудок сжимается от нервов, — Ты готова лечь спать?       — Не-а, я как раз собиралась выйти прогуляться, — поддразнила ее Имир. Она улыбалась, но глаза ее не отрывались от лица Хистории: в них была какая-то напряжённость, от которой у неё заболел живот, но не болезненно, — Подвинься.       Она хотела сказать что-то ещё, но, оказавшись лицом к лицу с Имир, она не могла ничего сделать, кроме как уставиться на неё. Ее возлюбленная выглядела иначе. Лицо Имир было угловатым, нос и подбородок острыми, но ее кожа была такой же мягкой, как и ее губы. Хотя ее кожа была загорелой, веснушки все ещё выделялись, их было видно даже в темноте. Хистория хотела поцеловать каждую из них, но она бы не решилась этого сделать – это заставило ее почувствовать себя самой собой; девушкой, которая слишком боялась сделать первый шаг. Прошло много времени с тех пор, как Хистория так волновалась, и было ясно, что Имир начала догадываться что что-то случилось.       — Что случилось? — спросила она, — Только не говори мне, что ты нервничаешь...       — Я ничего не могу с собой поделать, — застенчиво улыбнулась Хистория, издавая лёгкий смешок, — Ты здесь. Рядом со мной. — Да, — ответила Имир, поглаживая Хисторию по щеке и глядя ей в глаза так, словно она совсем не боялась. Она просто была... счастливой.       — Наконец-то мы здесь.       — А ты сомневалась?       — Я переживала, что не смогу справиться с вызовом. Проделать такой тяжелый путь с тобой казалось таким... невозможным.       — Хистория, — сурово пробормотала Имир, — Ты можешь все.       — Благодаря тебе я чувствую себя увереннее.       — Ах, да? Думаешь, ты сможешь меня поцеловать?       — Имир! — воскликнула Хистория, и румянец залил ее щеки, но ее негодование исчезло, когда ее глаза встретились с глазами Имир, и весь мир вокруг них исчез. Она чувствовала любовь, как никогда раньше, тепло, распространяющее внутри неё. Это было похоже на возвращение домой. Она была дома. Здесь, в их маленьком доме, где красота мира и их любовь ощущались как одно и то же. Хистории казалось, что она вот-вот лопнет от такой силы, вся любовь внутри неё, которой некуда было деваться, изливалась наружу, потому что наконец-то Имир была рядом. Она чувствовала себя прекрасно.       Наклонившись вперед, Хистория неохотно закрыла глаза, не желая расставаться с Имир, но желание поцеловать ее было сильнее. Как только их губы встретились, Хистория почувствовала, как вся ее застенчивость растаяла от тепла, которое исходило от ее собственного сердца и сердца Имир. Прикосновение ее возлюбленной было теплым, мягким и безболезненно обжигающим, и Хистория не смогла сдержать вырвавшийся у нее вздох. Ее губы казались странными, как и щеки, и кончики пальцев, и живот. Это был не первый ее поцелуй – даже не первый поцелуй с Имир, но все же это было похоже на начало чего-то нового в ее жизни, которую она хотела прожить.       От Имир донесся звук, нежный вздох, от которого по спине Хистории пробежала дрожь, заставив ее задохнуться. Все остальное не имело значения. Они были только вдвоем, без страха, без беспокойства, только они. Как будто Имир знала, о чем она думает, подвинувшись, чтобы углубить поцелуй, ее руки держали лицо Хистории, а сама она провела пальцами по волосам.       Она мечтала о таких поцелуях, да, действительно мечтала, но в реальности это было совсем другое. Она не ожидала ни запаха Имир, ни вкуса зубной пасты на ее губах, ни настойчивости, с которой она притянула ее ближе. Хистория двинулась, притягивая Имир ближе – Имир следовала за ней, как океан за луной, когда она манит прилив.       Это было так приятно, что Хистория задумалась, о чем же она когда-то беспокоилась. Когда одна из рук Имир оторвалась от ее лица и потянулась к талии, она снова ахнула, напрягалась, но быстро расслабилась, почувствовав поцелуй. Неужели она плачет? Хистория не могла сказать. Все, что она знала, это то, что Имир была здесь, и она любила ее, и ее прикосновения были такими чудесными. Как она вообще могла жить без неё? Как она будет жить дальше, если потеряет ее?       — Хистория, — прошептала Имир, чуть отстранившись, их носы соприкоснулись, глаза открылись, чтобы снова встретиться.       — Имир, — эхом повторила Хистория, ее голос стал чуть глубже, задыхаясь. Она коснулась ее лица, погладила большим пальцем по щеке, потом поцеловала, на этот раз сильнее – Имир казалась ошеломлённой, но такой же нетерпеливой. Их тела были прижаты друг к другу, соприкасаясь в местах, которые когда-то смутили бы Хисторию, но сейчас ее не волновало ничего, кроме ощущения Имир рядом. Они были созданы для этого, подумала она, их фигуры так хорошо подходили друг другу. Их одежда была преградой, которую Хистории не терпелось преодолеть, и она просунула руку под рубашку Имир, лежащую на ее талии, но даже этого было достаточно, чтобы заставить их обеих ахнуть. Ее обнаженная кожа была горячей на ощупь – даже после многих лет, когда у нее не было ничего, кроме воображения, ощущение тела Имир рядом с ней превосходило все, что она могла себе представить.       Когда Имир коснулась ее в ответ, Хистория почувствовала еще один прилив любви, который не смогла сдержать. Она издала тихий звук, когда рука Имир сжала ее бедро, слегка стянув пижамные штаны, и откинула голову назад, открывая шею для поцелуев. И Имир так и сделала, потому что не прошло и секунды, как ее губы оказались там, а рука снова потянулась вверх, чтобы пробежаться по ее спине, притягивая ее ближе и проводя поцелуями вниз к ключице Хистории.       — Имир! — воскликнула Хистория, чувствуя себя почти слишком хорошо. Имир тут же отстранилась, склонившись над ней, ее волосы рассыпались по лицу. Хистория посмотрела на нее, услышала их учащенное дыхание и удивилась, как вообще может существовать такая красивая женщина.       — Я зашла слишком далеко? – спросила Имир. Хистория видела, как ее глаза метались по сторонам, словно ища на лице хоть малейший признак дискомфорта.       — Нет, просто... Мне было так хорошо.       — Я поняла, что ты имеешь ввиду.       Наконец Имир пошевелилась, легла рядом с Хисторией и уставилась на нее, хотя солнце уже зашло и в комнате было почти совсем темно. Интересно, как долго они целовались? Время совершенно ускользнуло от нее.       — Это... было…       — Удивительно? — Имир ухмыльнулась, раскрывая руки, чтобы Хистория могла лечь на грудь и расслабиться, если захочет.       — Одним словом, — улыбнулась Хистория, удобно устроившись на груди Имир, их тела так идеально подходили друг другу. Все казалось таким правильным, таким... удобным. В тот момент не было никаких ограничений или страхов, которые могли бы их побеспокоить. Мечта Хистории сбылась, и она наконец-то почувствовала себя дома, — Имир, мы... мы здесь.       — Вместе.       Появлялись звезды, тысячи и тысячи звезд, больше, чем они когда-либо видели из городов, где выросли. Хистория нашла полярную звезду и вспомнила, как снова и снова смотрела на нее, зная, что Имир тоже может видеть ее, даже с другого конца света. Она находила утешение в небе, пока они были в разлуке. Несмотря на то, что расстояние было так велико, они были согреты одним и тем же солнцем, стояли под одним и тем же небом и смотрели на одну и ту же звезду, чтобы найти направление. И теперь вся красота мира была чем-то, что они могли испытать вместе.       — Разве здесь не прекрасно? — тихо спросила Хистория, любуясь видом, едва различая силуэты гор на фоне темного неба.       — Да, — ответила Имир, — Я люблю тебя, потому что ты показала мне, каким прекрасным может быть мир. Затем Хистория повернулась к Имир и поцеловала ее еще раз.       — И я люблю мир, потому что он дал мне тебя.