Гарриета Поттер

Дадли! Я сделала самую огромную глупость в своей жизни. Я проболталась Малфою о драконе! Все, теперь можешь ждать меня домой с вещами и стертой памятью. Если магическими законами не предусмотрено стирать родственникам провинившихся несовершеннолетних волшебников воспоминания о магическом мире, расскажешь мне потом, где я на самом деле училась в этом году, ладно? Твоя глупая сестра. 01.04.92. Младший Дурсль, получив письмо от сестры, долго разглядывал его ничего непонимающим взглядом. Какой дракон? Гарриета, конечно, рассказывала ему о том, что эти существа - не миф и вполне реальны, держатся в заповедниках... Но как из-за них сестра может лишиться места в школе? Она, что, упоминанием о драконах оскорбила Малфоя, и теперь эта сволочь нажалуется кому-то? Да его за такое... Пару раз беззвучно открыв и закрыв рот, Дадли понял, что совершенно не может собраться с мыслями и принял единственное верное в этой ситуации решение. - МА-А-АМ! Вопль получился настолько душещипательным, что Петунья уронила вазу с цветами, которую как раз переставляла с обеденного стола к зеркалу. Сердце ее похолодело, в голове сразу же пронеслась целая куча ужасных картин того, что могло произойти с ее драгоценным сыночком. Со всех ног миссис Дурсль побежала на второй этаж. А в те две минуты, которые занял у Петуньи ее недолгий путь, на подоконник Дадли успела спланировать небольшая серая сипушка. Разумеется, письмо было от Гарриеты. И состояло всего из одной фразы: "НЕ СМЕЙ НИЧЕГО РАССКАЗЫВАТЬ МАМЕ!" Едва мальчик успел дочитать, как клочок пергамента в его руке сгорел, несильно, но ощутимо опалив пальцы... В отличие от Дадли, Гарриета прекрасно знала, что с ней происходит и о каком драконе идет речь. Хотя предпочла бы не знать - слишком уж все это было абсурдно. Нет, правда, какова была вероятность того, что безумный лесничий решит обзавестись опасной тварью, которая вполне способна не только сжечь его хижину, но и нанести вред учащимся, а Салли окажется такой достойной представительницей Хаффлпаффа - упрямой до мозга костей? Удобный случай поговорить с Хагридом, о котором они говорили с Блейзом, выпал довольно скоро - даже пасхальные каникулы закончиться не успели. Лесничий пришел в библиотеку как раз в тот момент, когда часть воронят под предводительством Гермионы искала дополнительную информацию по чарам. Вел себя подозрительно, в гости пригласил с явной неохотой, а когда ушел, Кевин обнаружил, что искал мужчина информацию по драконам. Уже тогда Гарриета заподозрила неладное, но была слишком увлечена планом Блейза. Позже она почти не удивилась, увидев драконье яйцо в камине лесничего. Только с ужасом представила, что может произойти... и решила, что это не ее проблемы. Вероятность того, что дракон нападет на школу слишком мала, а сгоревшая хижина или потеря работы Хагридом ее бы не слишком опечалили. Нет, девочка вовсе не желала смерти великану, просто не считала, что именно она должна разбираться с последствиями чужой глупости. То же самое думал и Энтони. А вот Салли... Ей стало жалко. Нет, не Хагрида, а тогда еще не родившегося драконенка, который, как считала хаффлпаффка, определенно не выживет без мамы. Девочка попыталась донести эту мысль до лесничего, но в итоге они разговорились о методах воспитания драконов и условий их обитания... Так заговорились, что ребята чуть не опоздали на ужин. И, пожалуй, нет ничего удивительного в том, что Хагрид, обрадованный тем, что кто-то в этой школе любит драконов так же сильно, как он, пригласил Салли к нему, когда малыш решил выбраться из яйца. С тех пор, как хаффлпаффка увидела Норберта (имя они выбирали с Хагридом вместе), ее словно подменили. На месте застенчивой тихой девочки появилась очень упрямая и настойчивая особа, способная своими просьбами и мольбами кого угодно свести с ума... или заставить сделать так, как она хочет, если это вообще возможно. Но, так как Гарриета считала, что незаметно дракона из школы не переправишь в ближайший заповедник, ей оставалось только сходить с ума. Салли почему-то решила, что именно Гарри сможет, не привлекая директора ("Он же может выгнать Хагрида! А Хагрид такой хороший и заботливый, как его можно уволить?!"), спасти Норби. Салли была очень убедительна в своих соображениях не делиться с другими информацией о драконе - а вдруг кто разболтает? Салли не захотела просить о помощи Энтони, потому что... стесняется его. Салли преследовала Гарриету. Салли садилась рядом с ней во время еды в Большом зале. Салли смотрела грустными глазами. Салли умоляла подумать о том, как редки норвежские горбатые драконы, и что долг каждого волшебника - поспособствовать сохранению такого прекрасного существа. Салли сказала, что не хочет никакого подарка на свой день рождения четвертого числа, лишь бы удалось отправить Норби туда, где он сможет найти приемную маму. Салли доставала также и Хагрида, уговаривая его связаться с румынским заповедником, и только это немного утешало Гарриету - она страдала не одна. Но много больше, конечно. К лесничему хаффлпаффка не могла ходить слишком часто, иначе это вызвало бы подозрения, а вот проводить много времени с подругой - еще как. Напор был настолько сильным, что Гарриете в итоге даже начало сниться, как Салли ее уговаривает или, того хуже, рыдает из-за того, что Норберт подавился носком Хагрида и умер. Или еще из-за чего-нибудь умер. Так или иначе, но во снах вся вина, разумеется, ложилась на Гарриету, и это были такие отвратительные сновидения, что девочка старалась побольше времени бодрствовать. Уже к тридцатому апрелю она была не в себе настолько, что прослушала интересную речь старшекурсников про Белтейн и древние обычаи, - просто не смогла сосредоточиться. На следующий день с Салли случился несчастный случай - "милый Норби", "расшалившись", укусил ее во время визита к лесничему до уроков. Сначала все было в порядке, но к обеду рука распухла вдвое. А еще через несколько часов позеленела. Салли, которая мужественно не шла в медицинское крыло, потому что боялась, что мадам Помфри узнает, чей это укус, ударилась в истерику от вида собственной конечности, и Гарриете пришлось силком тащить ее в лазарет. История ужасная, но рейвенкловка почувствовала такое облегчение, когда медиведьма выставила ее из палаты, сказав, что это дело не пары минут, что ей даже стало стыдно. Немного. Оглушенная своим счастьем, Гарриета пришла в Большой зал и вместо того, чтобы приняться за ужин, просто разлеглась на столе и принялась наслаждаться тишиной. Тут, пожалуй, следует рассказать, почему другие воронята не вмешались в ситуацию с Салли. Дело в том, что в злополучный вечер, послуживший началом эпопеи с драконом, Гарриета получила ответы на все вопросы, которые так хотел раздобыть Блейз. Рассказывая про выигранное в карты у незнакомца яйцо, Хагрид, разойдясь, ляпнул, что Пушок засыпает от музыки. За это зацепились рейвенкловцы, и как бы невзначай выведали, кто или что еще находится в том коридоре. Вернее, не так. Что там находится великан рассказать не смог, зато выдал список преподавателей, которые занимались защитой. Четыре декана, сам директор и, что плохо, Квиррелл. Исходя из этого, Гарриета с Блейзом впоследствии выбрали свою "боевую группу". Логика главных заговорщиков была проста - один человек не сможет подготовиться сразу по всем отраслям использованной профессорами магии, но вот если каждый возьмет на себя одну разновидность... Да и пять-шесть человек все-таки будут незаметней, чем одиннадцать. Лучшей по трансфигурации была Гермиона. Да и вообще - лучшей. Ее кандидатура даже не обсуждалась, ибо было и так понятно, что она "в деле". Чары хорошо давались Энтони, а уж если он вовлечется в идею и, например, съездит домой на последние дни каникул, где есть несколько полезных книг и артефактов... Отдельный плюс - у Энтони был музыкальный инструмент, дудочка, полученная в дар на дне рождения Блейза, о чем вспомнила Гарриета. Она, кстати, взяла на себя обязанность подготовиться к испытанию профессора Снейпа. Когда зашел вопрос о гербологии, девочка предложила взять с собой Невилла. Трижды в неделю наблюдая за ним в теплицах, Гарриета замечала, что мальчик очень внимательно относится к растениям, у него словно бы само собой все получается правильно и хорошо. На уроках профессора Стебль Невилл даже иногда помогает другим студентам, и к нему прислушиваются. Сам Блейз взял на себя ЗОТС. Самым сложным вопросом было: "Что ждать от Дамблдора?" Дети из библиотечных газет знали, что в прошлом директор преподавал трансфигурацию, но что-то им подсказывало не искать ответ в этой области. С другой стороны, на нем могли лежать только чары пространства, ведь только у него есть возможность общаться с Хогвартсом. С третьей стороны - "уважаемый человек с длинной бородой" мог организовать какую-то подлянку, какой-нибудь сюрприз в своем эксцентричном стиле. Так ничего и не придумав вдвоем, ребята подняли этот вопрос на общем обсуждении позднее. Шестым к операции присоединился Кевин. На него должна была лечь обязанность переживать за ребят, пока они проходят испытания. Ну и еще - принять удар на себя, если Гарриета и Блейз не успеют вернуться к отработке у Снейпа. Как ни странно, ни Энтони, ни Невилл, ни Гермиона, долго возмущавшаяся об аморальности и глупости этой идеи, не отказались от безумного плана Блейза в итоге. Вероятно, они все тоже были немного сумасшедшими. И очень серьезно относились к своим обязанностям. Именно поэтому в те дни, когда Салли доставала Гарриету по поводу дракона, воронята просто не обратили на это внимания - готовились. Кевин добровольно вызвался по возможности помогать всем и каждому. Что же до Лаванды и близняшек Патил, то им хватило слов о том, что это связано с философским камнем и опасно - девочки добровольно решили держаться от этого подальше, а на счет Салли решили, что она тоже замешана во всех этих глупых приключениях, потому-то и садится с Гарриетой постоянно. Только Джастин попытался как-то влезть в беседу девочек, но его однофакультетница так на него глянула, что мальчик решил пообщаться со своими друзьями с Хаффлпаффа. Таким образом первого мая на ужине Гарриета осталась фактически одна. Никто не приставал к ней с расспросами, никто не нудел над ухом... Только мерный гул сотен голосов укутывал ее, успокаивая и медленно усыпляя... Малфой просто не мог пройти мимо молча. - Скучаешь, По-отер? Где же твоя назойливая подружка с Хаффлпаффа, с которой вы в последнее время столь неразлучны? - чуть наклонившись к девочке, спросил он, привычно растягивая гласные. Тихий, плавный шепот органично вписался в убаюкивающую колыбельную чужих разговоров и не потревожил дремы, в которой пребывала девочка. Гарриета была расслаблена и почти засыпала, а потому, не давая себе отчета, ответила честно: - Ее дракон укусил, лечится... - Кто-кто ее укусил? - удивленно, а потому несколько громче, чем следовало, переспросил Драко. С девочки моментально слетел весь сон. Подскочив на месте, она с ужасом уставилась на слизеринца, осознавая, что только что сказала и кому. Ровно пять секунд Гарриета смотрела на блондина, а потом резко вскочила со своего места и выбежала из зала. В панике девочка прибежала в совятню, откуда и написала письмо брату, словно у нее могла быть хоть крохотная надежда на то, что он что-нибудь посоветует и чем-нибудь поможет. И снова, по ее собственному мнению, сделала глупость. Но эту-то хоть можно исправить, послав вторую сову с просьбой ничего не рассказывать маме, чтобы ее не волновать лишний раз. Небольшой знак из артефакторики на обратной стороне пергамента нарисовался сам собой. Пообещав заплатить школьной сове по возвращении, Гарриета без сил опустилась на пол и расплакалась. Она устала и ей было очень-очень жаль себя. В совятне ее, замерзшую, и нашел Блейз, который вместе почти со всеми остальными воронятами почти сразу после произошедшего в Большом зале отправился на поиски. Слизеринец сделал почти невозможное - не только успокоил девочку, но и уговорил ее быстро-быстро бежать на отработку к Снейпу, потому что с Малфоем еще не все понятно, а вот зельевар точно может настоять на ее выдворении из школы за многократные нарушения школьных правил. Привет, Дадли. Извини, что вчера заставила беспокоиться. И за магию на втором письме тоже прости меня. Тут происходит кое-что, что я не могу тебе рассказать. В письме. Но летом я тебе расскажу эту историю, только напомни. И вчера действительно была вероятность того, что Малфой нажалуется на меня преподавателям и всячески поспособствует тому, чтобы меня выгнали из школы, раз уж я предоставила ему такой шикарный шанс отомстить. Но, кажется, все обошлось. Хотя Малфой та еще сволочь. С любовью, Гарриета. 2 мая 1992 года. На следующий день Гарриета старалась никому, кроме воронят и рейвенкловцев, не попадаться на глаза, чему очень способствовал выходной день и необязательность посещения Большого зала. Девочка просто решила, что, если Малфой уже рассказал все директору, то ее и так найдут с "просьбой" посетить директорский кабинет, а вот если слизеринский "принц" рассчитывает на представление с публичным унижением, то она ему такой радости не доставит. Блейз с ее доводами согласился и решил провести этот день с ней, тем более за ночь у него появилась парочка замечательных идей на счет Норберта. Например, выкрасть его, пока Хагрид спит, и подбросить Снейпу - пусть разберет на ингредиенты, а Салли сказать, что теперь дракон в безопасности. И все будут довольны, кроме лесничего, который сам дурак. Первая половина дня прошла спокойно. А потом у ребят закончился стратегический запас пирожков. И почему-то больше некого было отправить на кухню, кроме Блейза и Гарриеты. По крайней мере, все единогласно решили, что им это нужнее остальных. Возможно, воронятам было немного обидно, что им так и не рассказали, что произошло с Малфоем в прошлый вечер. До кухни Гарриета и Блейз дошли спокойно. А вот на выходе их поджидала засада. - Поттер, я бы хотел с тобой поговорить. Наедине. Блейз, надеюсь, ты не против провести некоторое время в компании Крэбба и Гойла? Ухмылка Малфоя и мрачный вид его друзей (если так можно было назвать двух громил не слишком интеллигентного вида) не обещали ничего хорошего. Воронята переглянулись. У Гарриеты был не такой уж большой выбор. И она это понимала. Как и то, что пока что Малфой ее не выдал. - Хорошо, - медленно кивнула девочка, подобравшись. - Где? - Думаю, нам вполне подойдет любой из пустующих классов. Если ты, конечно, не боишься говорить без толпы свидетелей. - Не боюсь. С полминуты Гарриета и Драко смотрели друг на друга, затем молча отправились по коридору в сторону лестницы - на том уровне подземелий, где располагалась кухня, не было ничего, кроме входа в гостиную Хаффлпаффа. Воспользовавшись случаем, Блейз на ходу склонился к Гарриете и негромко спросил: - Уверена? Девочка в ответ кивнула. - Ага. И извини, что тебе придется провести некоторое время в обществе этих, - Взгляд в сторону "свиты Малфоя." - Это не так плохо. - Серьезно? - Узнаешь. Не скоро, но вероятно. Бросив непонимающий взгляд на Блейза, а затем недоуменный - на Крэбба и Гойла, Гарриета только пожала плечами. Через пару минут дверь за ней с Малфоем закрылась. - Хочу сказать тебе, Потти, - начал слизеринец, проходя вглубь класса, - что ты невыносимый идиот, хоть и учишься на Рейвенкло. Но это не так важно, потому что у меня к тебе деловое предложение. Гарриета прошла вслед за Малфоем и остановилась в нескольких шагах от него. Мальчик обернулся, и они замерли лицом к лицу, как совсем недавно, в феврале. Вот только тогда они были в Большом зале и преимущество было у рейвенкловки. И тогда Малфой еще не знал, что Гарриета будущая глава рода, а потому никогда бы не сказал тех слов, которые произнес наедине в классе. - Поттер, я предлагаю тебе от лица твоей семьи принести вассальную клятву моему роду. Тогда я, так и быть, буду молчать и даже, возможно, помогу с той небольшой проблемкой, которая связала тебя, полукровку Перкс и этого огромного тупицу, не пойму, почему его держат в школе.