Глава 13, где ради дочери можно пожертвовать и бесценным
29 декабря 2021 г. в 00:13
Примечания:
Работу я пока не переписывала.
Они прибыли на аэродром. Минория быстро позвонила по неизвестному номеру.
— За нами сейчас подъедут. Мы отдохнём, переоденемся и я буду решать проблемы, — поправляя перчатки, сказала женщина.
— Мам, а что случилось? — спросил старший сын.
— С чего ты взял? — спросила его сестра.
— Она за время нашего пути ни словом о папе не обмолвилась. Что произошло?
— Хм… Он подал на развод.
— ЧТО??? — закричали хором дети.
— Да. Когда я согласилась на участие в спецзадании, то он сказал, что сразу после моего возвращения подаст на развод, — выдала она будничным тоном.
— А причина? — поинтересовалась дочь.
— Ему надоело, что я влезаю во всякую срань.
— И что ты будешь делать, мам? — спросил парень.
— Я не знаю. У меня не было времени подумать о разводе. Вникание в задание, обдумывание операции, спасение ваших детских поп, — улыбнулась она и услышала шум двигателя машины. Полковник обернулась и увидела, как к ним подъезжает чёрный микроавтобус. Дверь открылась и оттуда выскочил высокий мужчина с мускулатурой. Полковник доставала ему до груди.
— Евпатий! — воскликнула женщина. Мужчина заграбастал её в свои медвежьи объятия и поднял над землёй. — Задушишь меня, дружинный!
— Где была, засранка? — громыхнул он могучим голосом.
— Где меня только чёрт не носил… Евпатий, мне и моим детям надо отдохнуть.
— Забирайтесь. Отдохнёте в убежище.
Пока они ехали по трассе, Саша и Лита едва не плакали, вдыхая воздух дома. Холодный запах хвои усыплял девушку похлеще снотворного. Минория посмотрела в зеркало заднего вида и легонько улыбнулась.
— Вздремни, полковник. Я тебя разбужу, — сказал Евпатий.
— Мам, на самом деле, поспи. Ты трое суток не спала, — уговаривал её парень
— А ты, сынок?
— Мамуль, я — воин.
— Железобетонно, — заметила она и поудобней умостилась на переднем сидении. Она закрыла глаза и через минуту уже тихонько спала.
— Как зовут тебя, парень? — спросил мужчина.
— Александр.
— Евпатий.
— Уже знаю. А откуда вы мою маму знаете?
— Ваша мама — это наш ангел-хранитель. Она нас вытащила из невозможных задниц. Дала шанс на новую жизнь. Она за нас поручилась перед всеми высшими военными чинами. Благодаря ей мы живы. И можем дышать спокойно. Все свои грехи и преступления мы отрабатываем, выполняя задания по защите границ страны. Нам присылают задания и мы их выполняем. За это мы не мотаем свои сроки, или не лежим в гробах.
— Наш? Мы? — спросил парень.
— Приедем — выяснишь всё у Кургана, — усмехнулся мужчина.
— За три года я и сестра многое пропустили, — задумчиво смотрел в окно парень.
— А где вы были? — поинтересовался Евпатий.
— Мама всё расскажет, когда отдохнёт.
— Добро. Скоро будем на месте.
— Приехали? Давайте, селите их комнаты на третьем этаже. Парень, ты будешь по соседству с Финистом, — раздался сквозь сон мужской голос.
— Твою мать! А что с ней? Да и с тобой, парень? Вас били? — спрашивал второй мужской голос.
— Да тут не били, а пытали… — задумчиво сказал третий голос.
— Мужики, потом. Сначала их расположим. Курган на месте?
— Ещё нет.
— Понял.
Минория чувствовала, как её куда-то несут. Исходящее тепло от Евпатия вновь возвращало её в царство Морфея. И она не смела противиться этому. Создавалось ощущение, что она находится под самой надёжной защитой. И на сердце стало резко спокойно.
Ощутив холод покрывала, она вздрогнула и сон, как рукой сняло.
— Хоть проводи теплопроводку в постель. Я аж проснулась, — пробурчала она.
— О, проснулась, — заметил Евпатий.
— Холод разбудил. Ладно, я в душ.
— Если не захочешь спать — спускайся вниз.
— Хорошо, — мужчина вышел из комнаты.
Женщина подошла к шкафу и достала оттуда комплект белья и спортивный костюм. Зайдя в душ, она смывала с себя всю грязь и ей становилось легче дышать. Это дома полковник сможет полностью расслабиться. А здесь надо всё быстро и по-военному. Высушив себя, она надела бельё и критически осмотрела себя в зеркало, которое было в полный её рост.
Многочисленные шрамы и рубцы уродовали её тело, на котором по идее не должно быть и царапинки. Чёрный шрам, что опоясывал её шею, служил, как напоминанием о том Аде. У всех её девочек был этот шрам. Надев чёрный спортивный костюм, она стала выходить из ванной, как услышала крики.
Босиком выбежав из комнаты, она направилась к комнате своей дочери. Едва не выбив дверь с ноги, Розенкройц увидела, как металась по кровати Лита, пребывая в своём кошмаре, навеянным сном.
— Лита, доченька, тшшш… тише, моя девочка… тише, — стала гладить своего ребёнка женщина. Под её руками девушка затихла и тихонько спросила:
— Мам, ты тут?
— Тут, моя луноликая. Тут я…
— Не уходи, пожалуйста… — захныкала девушка.
— Не уйду. Я с тобой лягу, — женщина легла рядом с дочкой, а та едва не свернулась калачиком. Минория тихонечко запела колыбельную. Подрагивания плеч стали уменьшаться с каждым словом колыбельной, надрывное дыхание стало восстанавливаться. Через пять минут Лита уже сопела.
Сон дочки плавно перешёл на её маму, и женщину сморило вслед за её красавицей. Ворвавшийся было Александр на пару с Евпатием заметно выдохнул и подошёл к своим близким людям. Она осторожно укрыл обеих и тихо выскользнул из комнаты.
— Пусть поспят. Да и я тоже, — сказал парень.
— Добро, — сказал Евпатий и спустился вниз к друзьям.
В гостиной на двух диванах и нескольких креслах расположилась компания мужчин. Они ждали своего друга с известиями.
— Курган? Вернулся? — спросил вошедший Евпатий.
— Да. Слышал, к нам полковник приехала. С детьми.
— Да, — подтвердил мужчина, сидящий рядом. — Это её дети. И я понять не могу, откуда они вылезли?
— Аникей, сразу видно, что из жарких стран. У двоих ушибы, гематомы, синяки, царапины, запёкшиеся раны. Словно их пытали, — сказал мужчина с другого дивана.
— Угу. И у полковника вид, как будто сдохнет, Вышень, — сказал другой мужчина.
— Чего гадать, братцы? Ждём, когда она проснётся. А до этого нам остаётся только гадать на кофейной гуще, — подытожил ещё один мужчина.
— Финист и гадания? Где конечная у этой планеты?
— Очень смешно.
Проснулась Минория спустя два часа. «Странно. По идее, я настолько вымотана, что должна была спать беспробудным трёхдневным сном. А тут два часа — и я огурчиком! Ладно, надо спуститься к мальчикам. Соскучилась я за этими говнюками. Они хоть не утворили что-то?» Минория поёжилась от резкого холода, что окатил её тело и она стала выходить с комнаты дочери.
Прислушавшись, она услышала за соседеей дверью ещё одно сопение. «Сашенька уснул. Дитё он ещё неразумное, а в войнушку хочет играть. Надо узнать, как младшенькие. Да и познакомить детей с мальчиками надо. Ами покорит всех. Моя доченька".
Она спустилась вниз и увидела, как великовозрастные мужики дурили друг друга в «дурака». При чём «перекидной» или «подкидной» понять было невозможно, так как они решили смешать эти два вида. Она прислонилась к косяку плечом и скрестила руки перед грудью.
— И не стыдно вам? Аникей вашими общими усилиями, уже дважды, если не трижды, маршал, — пожурила она их насмешливо.
Все повернули головы в сторону голоса и тут же резко сорвались со своих мест. Они едва не задушили в своих медвежьих объятиях женщину.
— Задушите, ироды! Я тоже рада вас видеть! Ух, Бус! Уронишь! — взвизгнула женщина, когда мужчина поднял её и закружил вокруг своей оси. — Опусти меня! Бус! Спасибо, Финист. А теперь и ты меня душишь в объятиях. Вышень! Всё-всё. Хватит. Я пока с вами.
Они расселись по своим местам. Минория села между Финистом и Курганом. Аникей и Бус расположились на другом диване. Евпатий и Вышень в креслах.
— Ты где была три года? — спросил Бус.
— Скажем так, за последние три года в моей жизни произошли несколько грёбанных поворотов судьбы, что полтора года я совершала турне по психушкам, рехабам и психиатрам, пока за меня не поручились.
— Ого, — выдохнул Бус и тут он внезапно кое-что понял. Впрочем, остальные тоже. Вместе с её сыном.
— ЧТО ЗНАЧИТ «ПСИХУШКИ», «РЕХАБЫ» И «ПСИХИАТРЫ»? — дом оглушил рёв, если не людей, то зверей, точно. — КАК ТЫ ТАМ ОКАЗАЛАСЬ???
— Всё? — тихо спросила женщина, открывая уши. — Вы чего развопились? Детей мне побудите!
— Меня они точно не разбудили, — процедил голос её сына. — Мама, как это произошло? Куда смотрел отец? Что с младшенькими? Что вообще произошло?
— Во-первых, убавь децибелы в голосе, Александр. Ты с матерью разговариваешь, а не с прохожим. Во-вторых, успокоился, извинился за тон. В-третьих, придурки, вы нахера заорали? Я дочку еле усыпила, так как её кошмары стали мучать. Убавили тональности и резко все сели на жопу и не возникайте. Дышите только через раз. Уяснили? — властный тон, которому льды Арктики не шли в сравнении, успокоил их. Парень извинился перед матерью и сел на пол на колени возле ног матери.
— Успокоились? Прекрасно. Финист, просьба. Поднимись к моей дочери и проверь её. Потому что от вашего ора, мёртвый разве что не проснётся.
— Хорошо, — мужчина стал подниматься по лестнице.
— Пока Финист на разведке, обдумайте свои вопросы. И задавайте их по очереди.
— Мин, она уже не спит, — сказал спустившийся Финист.
— Иии, разбудили мне девочку, ироды! Придурки!
— Мам, всё в порядке, — зажурчал рядом тонкий голосок. — Да, они меня разбудили, но, признаюсь честно, ты ушла и я проснулась. И с того момента вплоть до громогласного ора, я дремала. А теперь, мамочка, рассказывай нам всем, что произошло за время нашего отсутствия с братцем, — Финист усадил её рядом с матерью, — спасибо, — тот лишь кивнул.
— Фуф… По очереди задавайте вопросы, — попросила женщина.
— Мам, что произошло после моей «смерти»? — спросил сын.
— Три года назад мы всей семьёй получили известие о твоей гибели. Естественно, хреново было всем. Мы кое-как оправились. Но спустя полгода «погибает» Литавра, — ответила женщина.
— Сестрица~а… — протянул парень.
— Да, это произошло спустя полгода.
— Спустя те же пресловутые полгода после Литыной смерти, погибает ваш отец. Как у меня крыша не уехала, чёрт её знает.
— Мин, прости, что перебиваю, — сказал Евпатий, — но позволь задать вопрос: это всё?
— Звёзды отвечают тебе «фигушки»! На следующий день после похорон мужа, похищают младшеньких. А меня шантажируют их жизнями. Условие простое. Убиваю неугодных ИМ личностей — могу один раз увидеться с детьми, и разговаривать с ними по телефону. Параллельно с этим искала пути спасения. На протяжении всех трёх лет меня поддерживал крёстный Ами.
— Дядя Егор? — спросила Лита.
— Богданов? — вместе с сестрой спросил парень.
— Он самый. Он однажды узнал обо всём этом и мы тогда знатно поругались. Соседи чуть ментов не вызвали. А за мои попытки спасти детей меня наградили их гибелью в взорвавшейся машине. Как результат, вторая степень ожогов, слегка невменяемое состояние и якорь в виде Егора. Короче, последние полтора года, я очень активно пыталась покинуть этот бренный мир, познакомилась с самыми известными психиатрами. И меня везде сопровождал Егор.
— Мам, ты дура? — спросил парень.
— Прикуси язык, Александр! — взъелась на него сестра. — Это только матерям-"кукушкам» похер на своих детей, но другие мамы жить не хотят, если их ребёнок в могиле. И мама не всегда должна оставаться сильной! Если ты думаешь, что чуть ли не геноцид всей семьи не сломает даже стойкого, то ты глубоко ошибаешься, братец. Будут у тебя свои дети, ты поймёшь мать. А теперь извинись. Сейчас же! Ты не имеешь право осуждать её за проявление слабости. Таких, как она ещё поискать надо! И то! Хрен сыщешь! Мы с тобой услышали её? Услышали. А теперь нам надо подготовиться ко встречи с остальными членами нашей семьи. Ты меня понял?
Минория чуть ли не плакала. Дочка заступилась за неё. Да ещё как! Заткнула его за пояс.
— Я тебя понял, сестра, — парень уселся на колени перед матерью. Он взял её ладони. Поцеловал каждую и прижал к своим щекам. — Прости… я — дурак… мне сложно всё принять… я не знаю, что ждёт нас дальше… мы живы… папа, я, брат и сёстры… живы, но какой ценой? Ценой твоих мучений и страданий? Я не удивлюсь, если на похоронили отдельно ото всех и мы все под одним памятником… я — дурак, мам… полный… на тебя наехал, хотя не имею никакого права на тебя не то, что кричать, а и руку поднимать… что нам делать, мам?
— Эть, на те шкебарик! — отвесила она сыну щелбан в лоб. — Будешь знать. А вообще, мои дорогие, сейчас я планирую съездить в Лукошкино и забрать младшеньких.
— Мам, а можно мы сами? — спросила Лита.
— Пожалуйста-пожалуйста, — взмолился сын.
— Ну, позязя, — сделала «просящие» глазки девушка.
— О, нет! Этот коварный взгляд! Он убивает меня! — патетически заломила руки женщина. Дети прыснули. — У бабушки только попросите тот самый порошочек.
— Ты — лучшая! — обняла её дочка.
— Мы тебя любим! — поцеловал её в щёку сын и вместе с сестрой уже убегал по проложенной тропинке в сторону Древа.
— Бисмиляхи рахмани рахим… Ебать ту Люсю! Как же я заебалась. Господи, мужики, вы бы только знали… как меня всё это настоебенило… я эту тварь готова проклясть уже! Сука! Проклятьем вечного недержания! Чтоб от очка деревенского на шаг не отходил! Ребят, я, блять, в ахуе! Я даже не ебу, кому мы, блять, дорогу перешли! Такое ощущение, что когда мы дорогу этому недоброжелателю переходили, мы были в виде котов, и у нас из жопы сыпалась соль, и мы гремели пустыми вёдрами!!! — вызверивалась женщина. Финист сгрёб её в свои объятия и успокаивающе гладил по голове.
— Во-первых, успокойся, — тихо стал говорить он.
— Во-вторых, ты — женщина. А она не должна ругаться матом, — продолжил Курган.
— Вы меня ещё поучите, — буркнула полковник и глубже зарылась носом в футболку Финиста. От него всегда пахло разнотравьем.
— И поучим, — сказал Евпатий.
— Ты хоть при детях не ругаешься? — спросил Вышень.
— Стараюсь. Но старшенькие и так маты знают. Джиганхир ещё может, а вот на счёт Ами… не, манюня, и не матом опустить может в свои пять годиков, — задумчиво чесала она затылок.
— А сколько у тебя детей? — спросил Аникей.
— Четверо. С двумя другими вы скоро познакомитесь. Надо решить вопрос с Литой…
— А что с ней? — спросил Бус.
— Я не знаю, как плен у «духов» отразился на её репродуктивной системе. По себе знаю, что они особо не церемонятся. Я боюсь, как бы после этого всего коллапса, она не потеряла возможность иметь детей. Я-то Амелию выносила благодаря «заклинанию материнства».
— А что это за заклинание? — спросил Вышень.
— Оно позволяет ведьме наложить на свой живот некое подобие безграничного пространства. В этом пространстве плоду не угрожает ни физическая, ни магическая, ни мысленная атаки. Но плод не разрывает с матерью той самой связи, что возникает между матерью и её ребёнком.
— Ого. Подожди, но как тогда быть с физическим контактом во время… — не знал как закончить Бус.
— Я тебя поняла. Расскажу вам маленькое непотребство, что произошло со мной. Когда мы были в плену, нас насиловали. Несколько раз по дню. Но вдвойне перепадало лишь мне. Я позже расскажу об этом. Так вот. Во время изнасилований, Амелия у меня уже была в таком пространстве и на неё это никак не повлияло. Разве что на меня. Психически.
Её ладонь оккупировала большая ладонь Евпатия. Он сжал её в своей, выказывая тем самым поддержку.
— Всё уже прошло, мальчики, — успокоила она их, улыбнувшись.
— Давайте вернёмся к Лите, — предложил Аникей, сглатывая.
— Да. Так вот. Если диагноз для Литы будет неутешительным, то я «подарю» ей эту возможность.
— Как это? — спросил Финист.
— Дело в том, что я и мой организм в состоянии выносить ещё одного ребёнка. Но, блин, куда? У меня и так четверо детей! Короче, при помощи одного ритуала, я «дарю» дочке свою возможность родить ей. Но в результате этого, я не смогу иметь больше детей.
— А… — силился что-то сказать Бус, но не мог.
— Знаю я одно точно. На эту тему мне надо поговорить с дочерью. Один на один. Но всё зависит сейчас от вывода специалистов. Будет известен результат — оттуда и буду плясать. А сейчас что-либо предпринимать бесполезно.
— Мин, а зачем ты нам это рассказываешь? — спросил Аникей.
— Это мы просили, — сказал Курган.
— Кто мы? — спросил Вышень.
— Я, Финист и Евпатий.
— Но зачем? — спрашивал Бус.
— Да чтобы вы дров не наломали, чудики! Потому, что вы же не знаете, где встретите свои половинки. А так хоть воспитаю в вас защитников своих половинок и будущих потомков!
— Давай для начала мы выберемся отсюда, — сказал Аникей.
— Аникеюшка, а ну, дай мне руку, пожалуйста, — попросила его женщина. Тот протянул, а она, ухватившись, прикрыла глаза. Вскоре она рассмеялась. Чисто и заливисто так.
— Чего углядела? — спросил Бус.
— Кто со мной готов поспорить, что наш Аникей найдёт себе зазнобушку к концу этого года? — предложила она, успокоившись, и заинтересованно оглядывала мужчин.
— Он найдёт её только в следующем году! — запальчиво выдал Бус.
— Хм…
— Поддерживаю, — улыбнулся Вышень. — А на что хоть спорим?
— На желание, — подмигнула полковник Кургану. Тот лишь страдальчески возвёл очи к небу.
— Э, нет. У тебя фантазия сильно развита, — сказал Бус.
— Ну, не хочешь — как хочешь, — пожала Мина плечами и блаженно закрыла глаза.
— Ай, хрен с тобой! Спорим! — взвился Бус.
— Так, тебя поддерживает Вышень. А кто ещё?
— Я! Вы тут мою судьбу решаете! — начал распаляться Аникей.
— Хорошо, — протянула она руку, а Бус скрепил их рукопожатием. — Евпатий, разбей, пожалуйста.
— А что мне с того будет? — поинтересовался тот.
— Я подумаю, — успокоила Розенкройц его.
— Добро, — и разбил спор.
— Готовьтесь, парни, выполнять её желания, — подначивал их Курган.
Примечания:
Ну, как? Интересно ваше мнение. Кто увидел тут самую крупнуб пасхалку?