Наследие.

      Спертый воздух темного помещения не давал свободно мыслить. Мигающий огонек догорающей свечи начинал раздражать. Девушка сняла очки, потирая уставшие от долгой работой глаза. Откладывая рукопись, Харуме встала из-за стола, отодвигая скрипучий стул. Окружающая обстановка давно не радовала. Временный дом стал казаться клеткой. Кому, в своем уме, понравится пещера, пусть и обставленная кое-какой мебелью.       Однако это место, спрятанное в скале, когда-то нравилось ей. Именно здесь Харуме могла скрыться от посторонних глаз и продолжать познавать смысл своего проклятья.       Бытие членом приступной организации, коим она являлась ранее, показывало и положительные стороны. Например, никто не спросит, зачем тебе нужны трупы. Харуме всегда забирала их, будь то тела джинчурики или обычных шиноби, которым не повезло умереть от руки преступника ее экс-организации. Но даже исключения случались в практике девушке. В подтверждение слов в самом углу помещения на кушетке послышался приглушенный звук. — Так ты еще живой, — прошептала девушка лет таки двадцати-двадцати пяти, удивленно смотря на еле вздымающуюся грудь. Хару не понимала как такое возможно. И это несмотря на раны и воду в легких. Взяв горящую свечу, та поднесла ее к лицу шиноби, другой рукой приоткрывая глаза. Зрачок ожидаемо сузился на свет. — Какое большое желание жить, — удивилась она. Работа не ждала. Натянув накидку поверх белого халата, девушка начала раздевать мужчину, открывая взору раненое тело без одной руки. Обычно, работая с трупами, остающимися после деяний остальных Акацуки, Шисуме занималась своими небольшими экспериментами: исследовала возможности тела человека и воздействия собственных техник на них. В этот раз было также. Забрав тело беловолосого мужчины после сражения Лидера, та и не надеялась, что получит еще живого теперь уже пациента.       Сегодня ее неожиданный гость приоткрыл глаза, что-то неясно хрипя. Двинувшись в сторону мужчины лет так пятидесяти, Харуме протянула руку к пересохшим губам пациента и влила несколько капель воды. Именно благодаря доведенной до совершенства техники владения этой стихии, которую девушка оттачивала годами, Хару могла распоряжаться водой как хочет. Именно благодаря владению этой стихией она омывала тело больного, освобождала легкие от лишней жидкости и могла залечивать раны не хуже любого медика. Именно благодаря собственным умениям Юки смогла достать тело мужчины из глубоких вод, распластавшихся по всех территории Амегакуре из-за вечных дождей.       Мужчина, чье обнаженное тело скрывалось под обычной белой простыней, оказался высоким подкаченным шиноби. Тот мог похвастаться объемной белой шевелюрой. Хару всегда питала слабость к беловолосым мужчинам, может поэтому пожалела этого бедолагу. Харуме за несколько прошедших дней могла в полной мере оценить масштаб последствий боя с Нагато. Лидер и по совместительству друг оказался сильным противником для этого мужчины. — Ты оказался живучим, — говорит она, ставя свеч на прикроватный столик. Та скоро погаснет: стоит сходить за новой, но девушка не спешит. Негоже оставлять только очнувшегося гостя одного. — Ты одна из них? — хрипит мужчина, взгляд того зацепился за синие ногти. Маникюр — такая мелочь, но даже это уже может сказать о многом и определить твое положение в обществе. — Была, — отзывается Харуме, заправляя волосы за ухо. Одно слово решает иногда больше, чем целые речи. Девушка наблюдает за тем, как мужчина прикрывает глаза, показывая свое призрачное доверие незнакомке. Он все равно не в силах бороться за свою жизнь сейчас. Подкошенное здоровье и отсутствие одной руки не давали возможностей спасти себя.       Как бы в подтверждение своих мыслей Джирайя переводит взгляд на свою конечность и неожиданно понимает, что та на месте. Рука синюшная, неаккуратно пришитая, но самое главное он ее чувствовал. Медленно пошевелив пальцами, Джирайя чувствует холод, проходящий по конечности. Тонкий слой льда расходится по краям плечевого сустава, где была вырвана рука, а затем исчезает. — Один из моих экспериментов, — поясняет девушка, заставляя обратить на себя внимание. Джирайя внимательно всматривается в юные черты лица. В другой ситуации он бы отвесил парочку комплиментов такой девушке, но не сейчас, когда это требует особой серьезности. — До сего мои техники были разрушительны, но я смогла направить собственную стихию во благо. Я обволокла твои сосуды, чакроканалы и нервы льдом, пока рука не срастется окончательно. То же самое я сделала и с другими ранами. По мере заживления лед уйдет из организма. А до сего момента ты будешь чувствовать холод в организме. От этого побочного эффекта не избавиться. — Кеккей генкай? — уточняет Джирайя, догадываясь с каким кланом имеет дело. — Верно. Меня зовут Харуме, — представляется девушка, — Тебе стоит поспать пока есть такая возможность.       Кто знает, сколько у них времени, прежде чем по ее душу придет Мадара. И придет ли он вообще: у того, вероятно, должны быть дела поважнее, чем поимка сбежавшего члена Акацуки. — Джирайя, — отзывается мужчина, прежде чем прикрыть глаза. Несмотря на здравость разума, саннин не чувствует опасность от этой девушки. Если бы та хотела, то давно прирезала.

***

      На следующее утро Джирайя старался встать с кушетки. Тело предательски не слушалось, как и чакра. Отчаянье туманило разум: он не мог ничего сейчас сделать. Не мог даже связаться с собственным призывом, чтобы передать информацию в Коноху. Он должен был хоть как-то помочь и защитить собственную деревню. Беспокойство за близких людей и жителей Конохи заставляли сквозь боль делать больше собственных возможностей. — Почему ты так стремишься навредить самому себе? — спросила Харуме, подходя к нему и вновь укладывая на кушетку. Слабое тело подчинялось довольно сильной хватке хрупкой девушки. — Потому что должен, — признается Джирайя. В голосе чувствуется решимость. Возможно он сможет выведать хоть какую-то информацию у Харуме? — Ты опасаешься Акацуки? — девушка оказалась проницательной. Джирайя не хотел делиться своими планами с ней, пока не до конца доверяя Харуме. -Если ты опасаешься Лидера Акацуки, то не стоит. Сейчас у него полно забот и о том, что ты жив, никто не знает. — Отрадно слышать, что ты не выдала своего же врага, — недоверчиво прошептал Джирайя. — Лично мне ты не враг, скорее мой временный пациент, — отзывается Хару, — Сказала же, что не состою в Акацуки. — Не сердись, — Джирайя примирительно улыбнулся, а после замолчал. Харуме одобрительно кивнула: неконфликтные люди ей нравились. — Разве я сержусь, — хмыкает та, после чего разворачивается. В этом месте она обустроила небольшую кухню, где как раз на старенькой плитке готовился суп.       Чуть окрепшего Джирайю стоило покормить. Но прежде чем пойти за тарелкой еды, Хару произнесла: — Нагато не собирается пока выходить за пределы Аме. Не в ближайшую неделю.       Хару не знала, что или кого Джирайя так усердно хочет защитить. Но дело крылось в Лидере Акацуки. Но возможно эти слова успокоят нового жителя ее скромного жилища. Хару поможет тому окрепнуть, а после пусть мужчина идет, куда взбредет.