***
Он проспал — проспал по-настоящему — всю ночь и добрую половину дня, просыпаясь лишь единожды, когда Синчэню понадобилось встать и размять ноги. Он сонно кивнул, когда тот ласково промурлыкал, что ненадолго отлучится, пополнит запасы, поищет кое-какие лекарства и сразу же вернется, но стоило только Синчэню уйти, как он снова погрузился в сон. К моменту, когда ему все же удалось полноценно проснуться, почти вернув себе привычное ощущение собственного тела, было уже за полдень, а Сюэ Ян по-прежнему спал, развалившись сверху большей частью своей тушки. Сун Лань провел немало времени, просто разглядывая его. Было некомфортно от того, что посторонний человек, тяжелый и горячий, жмется к нему вот так. Культя правого плеча Сюэ Яна резко впивалась куда-то в подмышку Сун Ланя, а его левая рука обхватывала торс подобно тискам. Но слишком некомфортным это, каким-то совершенно невероятным образом, тоже не ощущалось. Синчэнь всегда был осторожен и внимателен, когда прикасался к нему, он постоянно старался оставлять определенное пространство — даже когда засыпал под боком, все равно лишь слегка прислонялся. Он никогда не обнимал его и не вжимался…так плотно. Сюэ Ян обвил его собой, словно свернувшаяся кольцами змея или удушающая лоза, так ревниво и требовательно даже во сне, словно не позволяя никому его отобрать. В последний раз, когда Сун Ланя так обнимали, он, должно быть, был очень маленьким. Может, это были его родители, а может, кто-то из братьев и сестер — но это было так давно, что теперь он даже не мог вспомнить наверняка. Прижимали к себе, как сокровище, сильно и крепко, и тем самым создавали ощущение… Он спохватился как раз вовремя, чтобы мысленно оборвать себя до слова «безопасность» — самого абсурдного в ситуации, когда речь идет обо всем, что касается Сюэ Яна. Но это по-прежнему было не так уж и плохо. Издав ему в плечо сонное урчание, Сюэ Ян посильнее зарылся носом в одежды, чтобы спрятаться от яркого солнечного света, затем заторможенно моргнул, окончательно просыпаясь, и уставился на него. — О, отличненько, ты таки проснулся, — он зевнул, затем чуть наклонил голову в сторону, чтобы провести тщательный осмотр, а его пальцы, прижатые к вороху талисманов, напряглись. — Как самочувствие? Не мертвее обычного? Несколько сбитый с толку столь бесцеремонным приветствием, Сун Лань уставился на него в ответ. — Не больше, чем всегда, — наконец согласился он. — Ноет. — Ну, как бы, неудивительно! — Сюэ Ян принялся неуклюже карабкаться правым плечом, чтобы занять полусидячее положение, и, отбросив талисманы в сторону, посильнее впился пальцами в больной бок. — Та хуйня почти начисто разрубила тебя пополам! Я вообще не был уверен, что нам удастся тебя заново собрать. У Сун Ланя закружилась голова и появилась тошнота, стоило только вспомнить ту ужасающую тьму, в которой он тонул и тонул без конца… Затем очередной болезненный, но уверенный тычок заставил его прийти в себя, чтобы уставиться на своего мучителя. — Где Сяо Синчэнь? — спросил Сюэ Ян, не глядя на него, продолжая методично и безжалостно мять самые ноющие места. — Пошел за лекарствами и прочими запасами, — ответил Сун Лань, морщась от чувства неправильности всякий раз, когда грубоватая проверка Сюэ Яна заставляла его плоть на мгновение смещаться. — А еще сказать горожанам по ту сторону озера, что с призраками покончено. — А, ну да, как же иначе, — слегка закатил глаза Сюэ Ян. — Что ж, все выглядит довольно неплохо! Ты, конечно, не исцелишься, как живой человек — у мертвецов не появляются всякие там шрамы и прочие следы, — но за все эти годы я испытал на тебе целую тонну всяких разных печатей и заклинаний по сохранению. Твое тело будет стремиться держаться кучи, чтобы воссоздать тот вид, в котором ты был, когда… ну, в котором ты был раньше. Понятия не имею, срастется все спустя какое-то время или нам все же придется накладывать швов побольше — а может, даже и скоб! Тем не менее потоки энергии в порядке, а ты — по-прежнему ты. Довольно хорошо для начала! Наконец он поднял взгляд, сияя самодовольной ухмылкой и откровенной гордостью за себя. Будучи не в силах разобраться с кровавыми подробностями той реальности, о которой говорил Сюэ Ян на самом деле, Сун Лань вдруг поймал себя на том, что неотрывно пялится на его улыбающийся рот. — Можно тебя поцеловать? — выпалил он, и у Сюэ Яна тут же вытянулось лицо, его сонные глаза с мягким взглядом тут же расширились — но не от чего-то вроде удивления, а скорее, от ужаса. — Пиздец! — прохрипел он, отчего и без того ноющий желудок Сун Ланя погрузился в ледяную пучину унижения и разочарования. Взгляд Сюэ Яна вернулся обратно к раненому боку, и он, как одержимый, принялся шуршать бумагой, пересматривая каждый талисман на ране и вокруг нее. — Ох, блять, ебаный в рот, вот это я облажался, ты как-то неправильно вернулся, с тобой что-то не так, пиздец, нахуй, Сяо Синчэнь меня точно прикончит… Его желудок немедленно восстановился после ледяной пучины, неуверенно выныривая обратно, минуя отметку раздражения и останавливаясь где-то между нервной настороженностью и искренним весельем. — Сюэ Ян, — возмущенно фыркнул Сун Лань. Сюэ Ян, растрепанный ото сна, уставился на него широко распахнутыми глазами, явно все еще глубоко испуганный. — Сюэ Ян, могу я тебя поцеловать? — повторил Сун Лань спокойным тоном, хоть спокойствия вовсе не ощущал: ноющая боль в животе перекрывалась ощущением напряженного, нервного трепета, который раньше вызывал в нем лишь один человек. Сюэ Ян все продолжал пялиться на него, очевидно, утратив дар речи от шока. Затем он встрепенулся, натянув на уста привычную самодовольную ухмылку, разве что несколько кривоватую и чуть-чуть неуверенную в уголках. — Правда? — переспросил он, затем пожал плечами и издал напряженный смешок: — То есть конечно, раз уж ты так настаиваешь! Он ухмыльнулся еще шире, словно ожидая, когда же Сун Лань, наконец, раскроет суть этой шутки — жестокой шутки, которую он никогда бы себе не позволил. Но вместо этого Сун Лань очень осознанно, медленно и осторожно, стараясь не беспокоить ноющий бок, потянулся к нему, чтобы обхватить голову и притянуть к себе в пределы зоны досягаемости. Нечто болезненное и тоскливое, неверящее и почти испуганное было последним, что он увидел в глазах Сюэ Яна прежде, чем они закрылись. А затем он его поцеловал — поцеловал Сюэ Яна, закрыв собственные глаза и ощущая, как лихорадочная дрожь пробирает его до самой глубины души. — Охуеть, — промямлил несколько ошарашенно Сюэ Ян, не отстраняясь от его рта, дыша часто и поверхностно. — Угу, — согласился он, целуя его снова перед тем, как отпустить. Сюэ Ян отпрянул, изучая его сквозь прищур глаз, тщательно выискивая в его лице…хоть что-то. Какое-то объяснение, может быть. Или еще какие-нибудь признаки безумия. Сунь Лань не мог его винить. Он лишь безмолвно уставился в ответ, даже не представляя, что можно сказать. Так далеко его планы вообще-то не заходили. Затем в темных глазах Сюэ Яна вспыхнула узнаваемая искра смертоносного голода, и он бросился вперед, взбираясь целиком сверху, чтобы оседлать его бедра. Неуклюже прижав ладонь к волосам, таким образом фиксируя голову на месте, он вновь поцеловал его — далеко не так целомудренно, как перед этим, кусая и терзая зубами его нижнюю губу до тех пор, пока она, несмотря на свою мертвость, не начала болеть, а затем, пользуясь непроизвольным выдохом, проник языком ему в рот. Сунь Лань едва не задохнулся, его руки взмыли вверх, чтобы оттолкнуть Сюэ Яна, но замерли, удерживая его в захвате, когда тот прямо ему в рот издал совершенно изголодавшийся стон, пока его отвратительно-скользкий язык двигался сначала по зубам, потом толкался в щеку, проверяя монету-талисман, а затем взялся нежно ласкать остатки языка… И вот тогда он действительно сумел оттащить его от себя — они оба тяжело дышали теперь — и уставиться с неким ужасом и беспомощным голодом прямо в бездонные водовороты остекленевших глаз Сюэ Яна. — Твой рот, даочжан Сун… — простонал Сюэ Ян, пытаясь выкрутиться из его хватки, чтобы снова прильнуть к губам с поцелуями. Теперь он оставил в покое волосы Сун Ланя и неуверенно провел обнаженными кончиками забинтованных пальцев по его щеке, словно умоляя таким образом разомкнуть уста. — Мое произведение искусства… Это спровоцировало знакомую вспышку старого гнева и ненависти, но затем Сюэ Ян снова принялся его целовать, целовать почти трепетно, и от того удерживать гнев становилось невероятно сложно. — Немного… немного помедленней, — выдавил он, и Сюэ Ян протестующе зарычал, но обороты все же немного сбавил, больше прикасаясь губами и поменьше используя зубы с языком. Отвратительно и пьяняще — так было куда сносней. Почти растаявший от ласк Сюэ Ян позволил себе немного расслабиться, опираясь на него большей частью своего веса, и Сун Лань тут же зашипел, когда его рана дала о себе знать. Сюэ Ян приоткрыл глаза ровно настолько, чтобы закатить их. — О, да ладно, хватит ныть, — приглушенно усмехнулся он, словно бы прикусив губу. — Можно подумать, ты умираешь. Он отстранился так, чтобы заглянуть в глаза Сун Ланю с маниакальной решимостью, которую тот столько раз наблюдал в его взгляде у гроба Сяо Синчэня. — Я не позволю, — сказал Сюэ Ян, его глаза горели так по-собственнически алчно. — С гвоздями или без, но ты все равно мой. Сун Лань не собирался закрывать глаза — они закрылись сами по себе, а он сам издал совершенно непроизвольный стон, когда его губы накрыл поцелуй, а затем еще один и еще… Слабый выдох и едва слышное «ой» вынудило его наконец открыть глаза и сквозь головокружение посмотреть вверх. Синчэнь стоял в паре шагов от них, а его удивленное выражение лица быстро таяло, растворяясь в ликующей улыбке, которую Сун Лань не мог охарактеризовать иначе, кроме как самодовольной. — Ну что же вы, не стоит на меня отвлекаться, — произнес Синчэнь со сладчайшей, озорной усмешкой на устах. — Даочжан! — воскликнул Сюэ Ян, выровнявшись на бедрах Сун Ланя. — Ты уже вернулся! Сун Лань несколько отстраненно заметил, как сверкают его порозовевшие уста. Может, он и сам позволил себе воспользоваться зубами — совсем чуть-чуть. Синчэнь наклонил голову, сияя улыбкой едва ли не ярче самого солнца. — А что, хочешь, чтоб я погулял еще немного? Мне бы не очень хотелось вмешиваться, раз уж вы тут заняты… личными делами. Сюэ Ян расхохотался вслух, а затем, поджав губы, вдумчиво сузил глаза: — Ты принес завтрак? Синчэнь кивнул, не прекращая улыбаться. — Принес. Горожане были очень благодарны и весьма щедры. — Ладно, тогда можешь остаться, — великодушно объявил Сюэ Ян, затем перевел взгляд вниз и с едва заметной резкой ухмылкой наклонился, чтобы отхватить еще один поцелуй. Он бесстыдно вылизал рот Сун Ланя, а затем и сам облизнулся, словно наслаждаясь вкусом. — Прости, даочжан Сун, — произнес он без капли раскаяния. — Я умираю от голода, а на одних только поцелуях с тобой далеко не уедешь. Вероятно, ему стоило бы что-то ответить, но Сюэ Ян принялся потягиваться сверху, как ленивый кошак, перемещая свой вес таким образом, что все мысли в голове концентрировались лишь на тех действиях, предпринимать которые сейчас было бы не лучшей идеей, учитывая тяжесть его ранения. — Я рад, что вам обоим уже лучше, — улыбка Синчэня стала еще шире, как будто он обо всем догадался и теперь изо всех сил старался не рассмеяться, пока пристраивался рядом и доставал еду из мешочка цянькун в рукаве. — Угу, — довольно согласился Сюэ Ян. — Гораздо лучше. От всех этих глупостей Сун Лань немедленно покраснел. Довольный Сюэ Ян заулыбался еще шире и снова прильнул к нему, чтобы кончиками пальцев легонько провести по горящим щекам. — А! Точно! Тебе нравится? — в его темных глазах плясали искорки. — Ты должен меня поблагодарить! — За поцелуй? — настороженно уточнил Сун Лань. Сюэ Ян лишь рассмеялся, надменно, но в то же время ласково. — Не, ну тут, конечно, всегда пожалуйста! Но вообще-то я говорил об этом, — он вновь легонько похлопал его по щекам кончиками пальцев и чуть склонил голову, выжидающе улыбаясь. Сун Лань уставился на него абсолютно непонимающим взглядом. — Телесное тепло! — наконец выдохнул Сюэ Ян, закатив глаза в притворном раздражении, но безумная улыбка все никак не сходила с его лица.— Я ведь упоминал, что могу такое провернуть, разве нет? Ну и вот, я подумал, что раз уж все равно тебя чиню, то можно заодно исправить и это. Сун Лань моргнул. — Я думал, это лихорадка, — признался он, заново оценивая общее состояние собственного тела и те странные ощущения в нем, что разительно отличались от прежних. Не просто ноющая боль или деформация тканей, а какой-то непривычный жар. Сюэ Ян усмехнулся. — У тебя не может быть лихорадки, даочжан Сун. Ты же мертвый, — хохотнул он, приложив пару пальцев к мягкой коже под его челюстью, чтобы отследить температуру в своей привычной небрежно-агрессивной манере. Но когда Сун Ланю так и не удалось подавить дрожь, он, помедлив, пожал плечами и буднично соскользнул с него, скрестив ноги и усевшись между ним и Синчэнем. Без веса его тушки сверху Сун Лань тут же испытал небывалое облегчение и в то же время грубоватое разочарование. — Новые сигилы подпитываются твоей внутренней энергией — а ее ты вполне можешь контролировать этой штукой, — как ни в чем не бывало пояснил Сюэ Ян, указывая пальцем на ожерелье. — Просто циркулируй энергию в нужном русле — так же, как ты регулировал температуру тела, будучи обычным заклинателем. Сун Лань кивнул и попытался было сесть, но перебинтованная рука Сюэ Яна тут же опустилась ему на грудь, уверенно укладывая его обратно. — Неа, не вздумай! Мы не для того тебя штопали всю ночь напролет, чтобы ты сейчас уселся и пустил насмарку все наши труды! Лежать. Сун Лань зыркнул на него, очередной необъяснимый импульс жара пронзил его тело, но затем Синчэнь обеспокоенно положил руку ему на плечо, и на его прекрасном лице вновь появилась тень вчерашних страданий. — Пожалуйста, будь осторожен, — сказал он. — Не напрягайся так. Я принес одеяла и буквально через минутку мы обустроим тебе комфортное лежбище. — Что еще за «мы», — пробубнил Сюэ Ян, но безоговорочно позволил вовлечь себя в процесс: он хоть и неуклюже, но послушно заворачивал в одеяла охапки зелени, принесенной Синчэнем, создавая большую, несколько комковатую, но довольно-таки удобную подушку, на которую Сун Лань мог бы опереться. Его тело вновь запротестовало, когда его осторожно приподняли — еще бы, второй тесный контакт за день — и переместили на подготовленное место, но уже солидно затуманенный разум запросто отвлекся на уровень абсолютной силы в обманчиво тонких руках Синчэня. Видимо, нахождение на грани смерти пробудило в нем чувство несколько неожиданного голода. А может, все дело в том, что он был зацелован так жадно, как никогда в жизни не был. Да, скорее всего. — Тебе очень идет лежать на спине, даочжан Сун, — никак не помогая, хохотнул Сюэ Ян, демонстративно проводя языком по зубам. — Жаль, ты не можешь увидеть этого, даочжан. Лежит тут такой весь при параде, растрепанный совсем! Синчэнь склонил голову, тесно сжав уста, пытаясь то ли не рассмеяться, то ли не смутиться. Его уши неопровержимо розовели на фоне темных волос. — Куда важнее, что тебе комфортно, — строго произнес Синчэнь, немного подбивая подушку из лозы и травы. Он бережно поправил его одежду, в конце концов позволив пальцам чуть задержаться. — Все же в порядке? — Да, — игнорируя ухмылку Сюэ Яна, согласился Сун Лань, хоть во рту у него слегка пересохло. — Спасибо. Затем, чисто чтоб уравнять счет, он неуверенно протянул руку и, обхватив Синчэня за затылок, привлек к себе, чтобы зацеловать и его яркую улыбку. Непосредственный прием пищи пришлось отложить на больший промежуток времени, чем ожидалось, — даже несмотря на откровенно-демонстративные жалобы Сюэ Яна. — Как долго я буду в таком состоянии? — тщательно пытаясь придать своему голосу спокойствия и уверенности, уточнил Сун Лань, потягивая последний из запасов Муйшаньского чая, пока остальные делили между собой роскошный завтрак. — Я смогу… снова двигаться? Сюэ Ян пожал плечами, впившись острыми зубами в рыхлый тяньбао, и, прежде чем ответить, высосал из него весь бульон. — Не знаю. Будет видно. Подождем денек-второй, посмотрим, на что способны эти печати и заклинания сами по себе. Если к тому времени ты не срастешься обратно, используем нить попрочней или скобы, чтобы ты не разваливался. Может, кожаные ремни к костям присобачим, чтоб наверняка. Синчэнь опустил чашку, явно испытав легкую тошноту. — Ничего страшного, даочжан! — довольно беззаботно заверил его Сюэ Ян.— Он очень крепкий! Теперь, когда он относительно живой и цельный, нам остается лишь поддерживать такое состояние. Хах, забавный случай, однажды, когда я я работал на Цзиней, мне пришлось сшивать такие… В кои-то веки, благодаря какой-то неизвестной силе, Сюэ Ян умолк, едва ли не впервые в жизни вдруг осознав, что что бы он сейчас ни сказал — едва ли эта информация будет оценена слушателями по достоинству. Он пожал плечами и натянул свою привычную нераскаявшуюся ухмылку. — Словом, тело мощного лютого мертвеца невероятно выносливое и прочное, к тому же я знаю, что делаю. Мы вернем его в рабочее состояние в кратчайшие сроки. Верно я говорю, даочжан Сун? — Надеюсь, — пробормотал Синчэнь, сложив руки на коленях так, словно пытаясь не дать им задрожать. — Просто будьте осторожны, оба. Вам обоим нужно время, чтобы исцелиться. — Мне не больно, — ласково заверил его Сун Лань. — Все будет в порядке. Хотя, если по правде, я очень надеюсь, что кожа затянется достаточно хорошо, чтобы выдержать качественное купание. Без возможности помыться мое существование будет весьма жалким. Синчэнь слабо улыбнулся, но Сюэ Ян, проглотив очередной пельмешек, лишь пожал плечами: — Говорю же, мы тебя починим, так или иначе, — он вдруг замолк, уставившись на свою руку и скомканный, покрытый пятнами рукав ниже самодельных повязок. — Собственно, после вчерашней ночи мне и самому не мешало бы хорошенько выкупаться! Если вы двое сумеете воздержаться от умирания хотя бы на одну или две палочки благовоний, то я, пожалуй, схожу, отстираю пятна трупной крови со своей одежды. Сун Лань бросил на Сюэ Яна ровный взгляд, едва тот встал, но не смог не заметить, как он поддерживает перебинтованную руку, невольно прижимая ее ближе к телу. — Повязки там не сильно мочи, — в конце концов проронил он. — И постарайся не утонуть в озере. Новые неупокоенные призраки — последнее, что нужно этому городу. У Синчэня появилось безмолвное, но укоризненное выражение лица, но, как Сун Лань и предполагал, Сюэ Ян лишь рассмеялся в ответ и, небрежно махнув рукой, удалился. — У меня есть полотенца для умывания и лишняя вода, — мягко сказал ему Синчэнь, едва они остались наедине. — Знаю, это не совсем то же самое, что и полноценная ванна, но, если позволишь, я могу помочь тебе обмыться. — Прошу, — выдохнул Сун Лань. — Я был бы очень признателен. Когда нежные руки Синчэня взялись его раздевать, две груды древесины и покореженной бронзы неподалеку приковали к себе его взгляд– павшие статуи уже выглядели полуразложившимися, дерево прогнило и разваливалось на части. Вскоре они тоже будут поглощены зеленью, и никто даже и не вспомнит об их существовании. Его сломанное тело запросто могло бы тоже валяться здесь, в этих разрушающихся развалинах, медленно поглощаемое мхом и лозой, — вот о чем подумал Сун Лань, чувствуя вспышку тошноты на дне желудка. А если по правде, смог бы Синчэнь отбить атаку сразу двоих мэнь-шэней в одиночку?.. Если бы Сюэ Яна здесь не было… Если бы он не поднял Фусюэ, сделав невероятное усилие, чтобы дать отпор разъяренному божеству и тем самым спасти его самого, чего бы это ни стоило… — Синчэнь, — тихо произнес он, когда тот взялся тщательно вытирать его кожу. — Мы должны… поговорить кое о чем.***
Когда он вернулся, даосы сидели близко-близко, склонив головы друг к другу, и тихонько болтали. Сюэ Ян слегка сузил глаза, сжимая и разжимая пульсирующую ладонь. Да, теперь все гораздо лучше — прям вообще хорошо, если судить по утреннему приветствию Сун Ланя, преисполненного благодарности, — но какая-то часть глубоко внутри него все еще воспринимала как опасность шушуканье этих двоих в моменты, когда его самого не было рядом. — О чем болтаем? — громко спросил он, небрежно подходя ближе, чтобы плюхнуться рядом. — Строим новые планы? Сяо Синчэнь едва заметно улыбнулся и достаточно невинно покачал головой — Вроде того. Как твоя рука? Я прикупил еще кое-какие лекарства в городе этим утром и приготовил особую живительную пилюлю, чтобы улучшить процесс исцеления и предотвратить заражение. Рука Сюэ Яна сама по себе инстинктивно сжалась, стоило только упомянуть о ней, — похоже, Фусюэ накануне ошпарил ее морозом до самой кости, и теперь она реагировала во сто крат сильней, чем обычно, когда, скажем, менялась погода или температура. Хоть Сяо Синчэнь и облегчил немного эту боль, но под влиянием холодной, озерной воды она снова начала болеть. Впрочем, это вовсе не означало, что ему нравится, когда кто-нибудь ее тыкает и дергает в свое удовольствие. Особенно не тогда, когда Сун Лань так пристально-изучающе уставился на него, словно пытался разобрать на составляющие и поковыряться там, куда ему совать свой нос не положено. — Все в норме, — пробормотал он, в который раз сожалея об отсутствии правой руки, которой можно было бы помассировать наиболее болезненные суставы. Лицо Сяо Синчэня приобрело несколько задетый, умоляющий вид, что было откровенной манипуляцией. — Я не хочу, чтоб тебе было больно, — жалостливо произнес он, при этом выглядя так, словно это ему больно, а не Сюэ Яну. Безнадежно глупый Сяо Синчэнь со своим жалким, обливающимся кровью сердцем. — Может, ты позволишь мне хотя бы очистить твою ладонь и сменить повязки? Я принес кое-что, что поможет ускорить исцеление. Сюэ Ян готов был снова рявкнуть, чтоб тот прекратил суетиться, но, моргнув, прикусил язык, когда обнаружил, что именно с самым серьезным видом подсунул ему Сяо Синчэнь: прямо перед его лицом оказалось ничто иное, как обычное куриное яйцо, и его опознал бы каждый. — Это яйцо, — весьма наблюдательно отметил он за неимением более красноречивых слов. — Яичная скорлупа и белок полезны при волдырях и ожогах, — кивнул Сяо Синчэнь. — Думаю, это сработает и на ожогах от мороза. Защитит обнаженную плоть и поможет новой коже вырасти быстрей. Еще какое-то время он просто пялился сначала на протянутую ладонь, потом на абсолютно бесхитростное, серьезное лицо и снова на яйцо — а затем непроизвольно принялся хихикать. — Ладно-ладно, знаешь что, я согласен! Делай свою яичную хрень, бессмертный даочжан! Сначала я подумал, что это какое-то дерьмо, типа даосской аллегории на тему жизни и смерти, но нет, ты серьезно пытаешься меня вылечить нашим завтраком! Откровенно расслабившись, Сяо Синчэнь тоже едва слышно рассмеялся, и его губы дрогнули. — Зачастую простые методы самые действенные. Живительная пилюля и вливания Ци тоже хороши, но… Порой нужно всего лишь какое-то яйцо. — Может, все-таки стоило взять с собой ту курицу, что предлагали в Муйшане, — ровным тоном отметил Сун Лань, но Сюэ Ян был почти уверен, что это было откровенной попыткой в шутку. — Ну, учитывая регулярность происходящего. — Я не виноват, что твой меч такой грубиян! — запротестовал он, позволяя Сяо Синчэню взять ладонь и снять с нее влажные повязки, чтобы провернуть ту его яичную хрень. — Кажется, я ему не очень нравлюсь. Тебе стоит переименовать его в Фу-Сюэ! Сяо Синчэнь, склонив голову, издал абсолютно недостойный, хрюкающий смешок — ему так нравилось это слышать, — и даже Сун Лань легонько фыркнул, от чего Сюэ Яну стало гораздо лучше. — Ценю твое предложение, но, пожалуй, откажусь, — ответил Сун Лань, но в его глазах сверкнуло нечто, очень напоминающее веселье — правда, совсем ненадолго, а затем он, опустив голову, снова приобрел свой привычно-унылый, серьезный вид. — Вчера ты спас мне жизнь. Спасибо. Сюэ Ян пожал плечами, чувствуя, как нечто неуютное заворочалось в животе. — Ну, вроде как, да только ты сам виноват, нечего быть таким беспечным. Вот ведь дурак! Только я сказал тебе присматривать за той штукой, как хлобысть — и ты уже летишь мордой в землю, оставив нас двоих со всем разбираться. Ну разве не бесполезный, а? Вместо того, чтобы повестись на провокацию, Сун Лань просто взял и лишь серьезно кивнул. — Знаю. Если бы не твое вмешательство… Эта битва могла бы закончиться весьма иначе. — Именно, — подозрительно согласился Сюэ Ян, усилием воли заставляя себя не дергаться, пока Сяо Синчэнь покрывал белком ободранную, жгущую ладонь. — Так к чему ты клонишь? Сун Лань выглядел слегка удивленным. — Ни к чему. Я лишь выражаю свою благодарность. Сяо Синчэнь принялся осторожно втирать яичную смесь в ладонь и непосредственно в пальцы, и все оказалось вовсе не так уж плохо — жжение стало заметно менее ощутимым. — Мы с Цзычэнем только что переговорили, — тихо произнес он, склонившись над его ладонью так, что Сюэ Ян не мог видеть его лица, отчего тут же начал снова напрягаться. — И? — вызывающе отозвался он, стараясь противостоять острому желанию вырвать плененную ладонь обратно. Хватка Сяо Синчэня была мягкой, и это не составило бы труда. Но именно благодаря слабости этой хватки, благодаря уверенности в том, что можно отпрянуть в любой момент, он этого не делал, позволив Сяо Синчэню беспрепятственно покрывать ободранную плоть тонким слоем яичной скорлупы, прежде чем перебинтовать заново. — О чем вы там говорили? Сун Лань глубоко вздохнул, глядя куда-то вдаль, словно бы о чем-то размышляя. Даже пальцы Сяо Синчэня несколько замедлились в предвкушении, но это как раз было неплохо — по крайней мере, так они могли подержаться за руки чуть дольше. — Если мы собираемся и дальше ходить на Ночную Охоту вместе, — наконец вновь заговорил Сун Лань. — То все будем подвержены риску из-за того, что ты недостаточно вооружен. Сюэ Ян широко распахнул глаза в приятном удивлении. — И? Вы наконец-то разрешите мне раздобыть настоящий меч? — он с нетерпением наклонился вперед, испытывая легкое огорчение от того, что приходится просить об этом, приходится позволять кому-то другому решать такие вопросы за него. Тем не менее он был слишком в восторге, чтобы проигнорировать эту наживку. Какой-нибудь меч или кинжал приличного размера, да даже обыкновенный кухонный нож — из тех тесаков, что покрупнее, — значительно облегчили бы жизнь. Сун Лань снова забавно на него посмотрел, словно пытаясь вскрыть взглядом, разрезать плоть на груди и хорошенечко разглядеть сердце и все, что там еще есть внутри. — Нет, — все же произнес он, а затем вздохнул и, прежде чем Сюэ Ян успел взорваться от ярости, продолжил: — Я сам тебе его дам. Сяо Синчэнь воспользовался его отвлеченностью, чтобы ласково помассировать пальцы — вот ведь засранец, — но сейчас Сюэ Ян вполне мог себе позволить притвориться, будто бы ничего не замечает. Вместо этого он принялся сверлить Сун Ланя подозрительным взглядом. — Это еще как понимать? Сун Лань еще какое-то время продолжал на него смотреть, затем кивнул и предпринял попытку сесть поровней — вот ведь кретин, это еще хорошо, что швы не разошлись. — Ты дал обещание, что больше никому не причинишь вреда, — торжественно произнес он. — И на протяжении всего нашего путешествия ты добровольно предпочитал использовать свои навыки, дабы помогать. Не только нам, но и тем, кого мы встречали на своем пути. Даже когда тебя никто не просил. Ты помог очистить чумное кладбище от живых мертвецов и запечатал туманных духов в Муйшане. Ты освободил беспокойных призраков в Ваньчжуане, помог победить и запечатать гуя из проклятой шкатулки, ты спас ту девушку в Хоньци. Сюэ Ян уставился еще напряженней, отчаянно сопротивляясь желанию увильнуть. Какая же несусветная чушь! Звучит так, словно он какой-то странствующий, праведный заклинатель из легенды — но на самом деле он ведь просто развлекался! — Разумеется. Как скажешь. Так к чему ты клонишь-то, а? — процедил он сквозь сжатые зубы, старательно игнорируя сияющее выражение лица Сяо Синчэня. Сун Лань сунул руку в свои одежды и вытащил мешочек цянькунь, а из него — еще один, запечатанный. — Полагаю, будет вполне уместно, — он принялся распечатывать второй мешочек. — Если такому человеку достанется клинок, воплощающий его обещания. Защитник, страж, предотвращающий беду. Сянцзай. Сюэ Ян прекратил слушать еще на середине, потому что едва печать спала, как его едва не снесло ощущением духовного присутствия — казалось, словно в его кровь напрямую целым потоком хлынула сырая, необработанная Ци. Неотъемлемая часть его самого, так давно исчезнувшая, вдруг оказалась прямо здесь. — Цзянцзай, — выдохнул он и бросился к мечу, а затем едва не шмякнулся на задницу, когда Сун Лань, вместо того, чтобы сопротивляться, просто взял и позволил его забрать. Духовная энергия меча приветствовала его, ринувшись внутрь, она ликовала, соединяясь, смешиваясь с его собственной, заполняя все вокруг, становясь единым целым. Ему пришлось сглотнуть и проморгаться, чтоб избавиться от жгучей пелены в глазах, продолжая вдыхать эту энергию. — Страж, предотвращающий беду, — тихо повторил Сяо Синчэнь, улыбаясь, словно вот-вот расплачется. Он выглядел так, словно испытывает какую-то блядскую гордость за него. — Тебе подходит. Твой новый путь. Я с нетерпением жду возможности сражаться на твоей стороне, предотвращать беды и напасти, делать мир лучшим местом. Вместе. — Да-да, — промямлил Сюэ Ян рассеянно, прогоняя собственную энергию сквозь меч. Это напоминало настоящее дыхание — как будто он наконец-то полноценно ожил. А потом он поднял взгляд и сузил глаза в сторону Сун Ланя, словно до него только что дошло. — Ты что, все это время таскал его с собой?! — рыкнул он, сжимая ладонью прекрасную рукоять по мере своих сил и возможности — да будут прокляты эти одеревеневшие пальцы и дурацкие повязки. — И даже не подумал рассказать об этом мне? Я же думал, он пропал! Думал, он ржавеет где-то в куче мусора посреди города И! Сун Лань встретил его взгляд уверенно и спокойно. — Оставлять такую вещь без присмотра было бы слишком опасно. Я подобрал его и запечатал после… после того, как подумал, что ты мертв. Мысль о том, чтобы вернуть его позже, меня как-то ни разу не посещала. Но это путешествие столько всего изменило. Разве нет? Изменило в нас. И… между нами. Он выдохнул, словно вновь ощутил боль на мгновение по абсолютно непонятной причине. — Этот подарок — символ моего доверия, — серьезно произнес он, все так же уверенно выдерживая взбешенный взгляд Сюэ Яна. — Прошу, никогда не заставляй меня об этом жалеть. Сюэ Ян усмехнулся, наклоняя лезвие меча так, чтобы зазубренным лезвием поймать солнечные лучи. — Вообще-то, тебе он изначально не принадлежал, чтобы теперь мне его дарить! — сердито фыркнув, прорычал он. Но, ладно, пусть так, хорошо — может, то, что Сун Лань все это время таскал бедолагу у себя в кармашке, и правда лучше, чем если бы тот оставил его ржаветь на какой-то пыльной улице города И. Так Сюэ Ян хотя бы смог его получить обратно. Казалось, его отрубленная рука вновь на месте — или, скорее уж, что ее отсутствие вдруг перестало иметь значение. Это делало его полноценным, делало его тем, кто он есть на самом деле, кем он всегда был. — Сянцзай, говоришь? — лающе хохотнул Сюэ Ян, наслаждаясь темным блеском клинка. — Хорошо, почему бы и нет! До тех пор, пока мне есть чем сражаться, почему бы не сражаться против всяких монстров и других стремных вещей? По крайней мере, до тех пор, пока не станет скучно! Он одарил даосов самым мерзким из своих оскалов, но почувствовал себя несколько обманутым, когда они лишь кивнули в ответ, явно не слишком обеспокоенные. Может, волк утратил хватку, превратившись в послушного пса на невидимом поводке. С другой стороны, собаки тоже способны устраивать нехилый такой разъеб — в закоулках Куйчжоу попадались по-настоящему злобные стаи: он видел, какое кровавое месиво они оставляют после себя, едва наткнувшись на что-то достаточно слабое. Он тоже так сможет. Нужно лишь следить, чтобы зубы не притупились. Чтобы они оставались острыми, как Цзянцзай — точнее, Сянцзай, разумеется, Сянцзай, — переливающийся в лучах послеполуденного солнца. — Я все еще злюсь на тебя, — заявил он Сун Ланю, сверкнув зубами, но тот лишь вздохнул — многострадально, как и всегда. — Может, есть что-то, чем он мог бы загладить свою вину? — поинтересовался Сяо Синчэнь, отчаянно пытаясь выглядеть невинным, но тщетно. Сюэ Ян лишь недоверчиво фыркнул. — Типа конфет или поцелуев, что ли?.. — Я не…— начал было Сун Лань, но тут же умолк. Он вдруг снова смутился, отчего приобрел необыкновенное сходство с побитым щенком, затем прокашлялся и все-таки произнес: — Я не ношу с собой конфеты. Сюэ Ян сузил глаза и склонил голову. — Ты что, предлагаешь мне поцелуи, даочжан Сун?.. Сун Лань посмотрел на него, и с его ртом вдруг что-то произошло — Сюэ Яну понадобилось какое-то время, чтобы понять, что это попытка изобразить крошечную, неловкую улыбку — Да. — Хах, — произнес Сюэ Ян. — Что ж. Послушная псина с радостью примет предложенное лакомство, благодарно виляя хвостом. Непослушная — сцапает лакомство вместе с рукой. Как бы там ни было, но, если ты достаточно глуп, чтобы протянуть ладонь, стоит иметь в виду так же, что дальнейший выбор всегда будет за собакой. Его сердце затрепетало от голода. — В таком случае…. Он взобрался к Сун Ланю на колени, обхватив его за шею так, чтобы лезвие Цзянцзая ловко прильнуло прямо к горлу, и, наклонившись, принялся кусать его дурацкие губы, желая стереть эту дурацкую, нелепую полу-усмешку. Собственным языком. — Я правда очень, очень зол, — выдохнул он, жестко проталкивая язык сквозь губы Сун Ланя, чтобы пройтись им по его зубам, даже несмотря на то, что лезвие Цзянцзая начало оставлять под собой тончайшую полоску густой темной крови, источающей прямо-таки пьянящий аромат. —Тебе придется сильно постараться, чтоб загладить свою вину! Сяо Синчэнь буквально затаил дыхание рядом с ними — а может, просто перестал дышать, но едва ли он выглядел побледневшим от беспокойства, скорее уж смущенным в своем восхищении. Сюэ Яна потряхивало от выбора, что был ему предоставлен: поцеловать или убить — или и то, и другое одновременно… Но затем Сун Лань оттаял достаточно, чтоб осторожно обнять его, прижимая к себе даже сильнее, и ответить на поцелуй. Издав короткий стон, он медленно опустил руку, отводя лезвие меча в сторону, превращая его тем самым в нечто настолько безобидное, насколько Цзянцзай — Сянцзяй, да и он сам — мог бы быть. Он потратил всю ночь, чтобы собрать его воедино — а теперь что: просто взять и убить? Это ж сколько труда пойдет коту под хвост! Ничего такого, всего лишь рациональный подход. Может, не так уж и плоха вот такая жизнь, подумалось вдруг Сюэ Яну, пока он целовал и получал поцелуй в ответ: таскаться туда-сюда с этими двумя балбесами, его балбесами, спасать всякое дурачье, слишком слабое, чтобы спастись самому, решать всякие головоломки и в процессе уничтожать всякие забавные штуки. Жизнь, полная конфет и поцелуев. Ну, пока ему не надоест. Сюэ Ян полагал, что к такому он вполне смог бы привыкнуть.