На мгновение мне показалось, что я слышал твой запах

      Мы едем в последнем пустом автобусе за город, слушая глупые песни по радио. Они все такие похожие, однообразные. За окном вроде собирается дождь, но у нас это называется «ясно».       Мы едем на полной скорости в пустом автобусе, но он, как и мы — несвободный, и мы, как и он — кем-то сделанные. В приоткрытое окно ты куришь последние мятные, и, Господи, как ты их куришь, и пьёшь энергетик из трубочки. Нам машут деревья в заляпанное окошко своими молодыми ветками, они, как и мы — очень молоды, и нам, как и им — очень холодно. Ты ищешь зарядку в рюкзаке, делая вид что не помнишь, как оставил её на диване дома. А я наблюдаю внимательно — влюбился, дурачок.       За всю дорогу мы не сказали ни слова — всё и так было предельно ясно. Не доезжая до конечной остановки мы выходим, ступая на мокрую траву поля. Снова дождь. Я лишь шморгая носом пытаюсь понять, куда мы приехали, и тут же оказываюсь в твоей рваной курточке. Теперь уже сиплым голосом я спрашиваю, куда дальше, а ты не говоря ни слова разворачиваешься, и начинаешь идти по дороге в ту сторону, откуда мы приехали. Я уже знаю, куда ты меня ведёшь.       Я по дороге жгу спички, считая шаги, пытаюсь закурить. Ты доходишь до почти что разрушенной молчаливой остановки, и едва я становлюсь с тобой под её крышу — снова начинается дождь.       — Сколько? — это первое слово, что ты произнёс за последний час нашей поездки.       — Сто восемьдесят четыре, от столба.       — Здесь шестнадцать столбов то того места, где мы вышли, Мэтт. — вот здесь-то я и начинаю понимать, что ты тоже что-то считал.       — Ты что, считал эти столбы?       — А ты действительно считал мои шаги? — ты говоришь это так, словно только что раскрыл всемирный заговор.       Но, кажется, меня разоблачили.       На какое-то время мы замолкаем, смотря друг на друга, а затем начинаем нелепо смеяться. Твой голос почти такой же хриплый, вот только твой прокуренный мятными, а мой севший из-за ранних осенних похолоданий. Я давно так не болел, и давно так не курил. Ты не знаешь, но это твои забытые у меня в куртке сигареты. Твои всегда почему-то вкусные.       — Последняя у тебя? — в этот раз твой вопрос действительно прозвучал резко, ведь я так задумался, что и не ожидал услышать твой голос.       — Я знаю что ты опять всё забыл, поэтому взял тебе пачку твоих.       — Ты же их ненавидишь. — я уже вижу на твоём лице улыбку.       — А я и не говорил, что собираюсь их курить. — и зачем только я до последнего пытаюсь скрыть это?       — Эй, я же вижу что ты сейчас тянешь одну из моих, я их по запаху узнаю. — чёрт, всё-таки заметил…       — Ты же говорил что не чувствуешь запахов из-за аллергии.       — Вот именно, что я не чувствую запахов из-за аллергии. — твоя ухмылка уже меня начинает раздражать.       И всё же я достаю из своей сумки пачку твоих сигарет и почти кидаю тебе в уже заранее протянутую руку. Я вижу пару новых мозолей и царапин, и мысленно надеюсь, что ты опять рассёк руку, когда менял струны.       — Это Лютик, или снова струны без меня менял? — всё-таки я должен был это спросить.       — Лютик давно перестал меня царапать, а струны я крепкие в прошлый раз поставил. — ты почти сразу понял, о чём я.       Убирая холодную руку в дырявый карман затёртой олимпийки ты немного отворачиваешь голову. Ты снова взялся за старое. Надо будет отдать тебе точилку, иначе ты никогда не перестанешь точить карандаши ножами.       Ты перебиваешь мои мысли, спрашивая, не взялся ли я ещё за старый проект. Как хорошо что ты не знаешь, что на этот проект меня вдохновил ты, а я давно его забросил, посчитав недостаточно проработанным для моей стены. Нужно было начинать его здесь. Но в ответ на твой вопрос я лишь пожимаю плечами, ведь всё же, идея была неплохой.       Снова ты закуриваешь, в который раз сражаясь со ржавой зажигалкой. Пора бы её снова заправлять.       — Ты же говоришь, что ты бросишь.       — А ты говорил, что не куришь.       Чёрт, раскусил.       Так и продолжая молча смотреть на капли, на удивление, тёплого дождя я понимаю, что он закончится ещё не скоро. Интересно, как много тёплых вещей ты в этот раз с собой взял?       — Долго он так ещё будет? — по этому вопросу я понимаю, что ты не смотрел прогноз погоды.       — Долго.       Ты знаешь, что я умею смотреть на природу. Ты тоже умеешь, но по глупой и дурацкой привычке всё ещё спрашиваешь у меня. Я достаю из сумки до сих пор горячий термос с чаем, а ты смотришь на то, как я пью. Немым вопросом спрашиваю, будешь ли ты, но ты даже не махнул головой, продолжая смотреть на мои губы. Только через какое-то время, будто проснувшись, докуривая точно последнюю в твоей пачке, бросаешь окурок куда-то в сторону. Я лишь хмурю брови, тушу бычок об стену, с трудом засовывая его в карман старых чёрных джинсов, которые давно уже на меня малы. Снова поднимая на тебя глаза я замечаю на уже прожжённом капюшоне твоей кофты пепел, но не рискую потянуться и убрать его. Я так хочу его стряхнуть, но только увожу уставшие и красные глаза в сторону.       Опять не выспался.