Левая рука Шквала

Когда соглашение наконец было достигнуто, Терин робко заглянул в лиловые глаза. — Могу я тебя попросить приказать берсеркам отпустить меня живым? Шквал пожал плечами. — Попросить — можешь. — Шквал! — телекинетик нервно сглотнул, по интонации догадавшись, что эта просьба выполнена не будет, — Что мне сделать, чтобы ты оставил меня в живых? — Я? — усмехнулся черно-фиолетовый ёж, — Тут моего слова не будет достаточно. Мой приказ отпустить тебя они проигнорируют даже несмотря на то, что я принял тебя в клан, и ты догадываешься, почему я не собираюсь их за это казнить. Сделаем по-другому. Если Алмазы решат, что ты заслуживаешь жизни — им перечить не решится никто. Так что молись, чтобы они заметили в тебе лишь самые лучшие из твоих качеств, — Шквал поднялся на ноги, а Терин склонил голову, — я постараюсь, чтобы это не затянулось. Жди здесь. Берсерки скрипнули зубами — рассчитывали разодрать вождя телекинетиков на куски, как только он подпишет все нужные документы. Четыре Алмаза появились из синего круга, загоревшегося неподалёку — Покой привёл Фиолетовую, Белого и Голубого. Гигантский белый ехидна раздражённо фыркнул, увидев в панике рассматривающего их телекинетика. — И вы говорите, что это — вождь? С его амбициями не то что заместителем — даже советником не стать! — Поэтому меня и выбрали, — оскалился в ответ Терин, — я должен беречь клан, а не тратить его силы на несбыточные мечты. — Он и правда хочет его спасти, всем сердцем желает этого, — с сомнением протянула Надежда, воплотившаяся в излюбленном облике изысканно одетой фиолетовой ежихи, — вот только сбежать отсюда хочет ничуть не меньше. — Он ненавидит каждого в этом клане, — нахмурился гигантский голубой еж, приблизился вплотную, уменьшился до размеров обычного мобианца и заглянул чёрными глазами в его душу, — откуда столько ненависти? — Берсерки убивают не только моих собратьев, едва только завидев белую шерсть, но даже другие виды, боясь упустить живым хоть одного из нас, а некоторые, — Терин испуганно всхлипнул, оказавшись во тьме перед сияющими голубыми глазами, — прилюдно расчленяют и… едят… Таким психам не место на Мобиусе! Как и тем, кто не считает их преступниками. — Неудивительно, что ты их боишься. Но ненависть? Откуда она? Говори! — Они беспощадны даже к детям, — снова всхлипнул телекинетик, — и беременным… тоже… Режут, будто безмозглое зверьё. Моего племянника растерзали так, что кости собирали по всему городу не один день. Никому не пожелаешь пережить такой кошмар. — А ты не думал, что это — месть? — Думал, — заплакал Терин, — и представить себе не могу, как прекратить это! — И понимаешь, что мир с Черным Кастетом эту проблему не решит? — Что? — изумлённо выдохнул несчастный. — Неужели ты думал, что все берсерки Мобиуса состоят в этом клане? — усмехнулся Голубой. Телекинетик растерялся. — Как… Почему… Разве есть другой клан, признавший их полноправными членами? Баланс снисходительно улыбнулся. — Ты же знаешь, что они плохо ладят с другими расами, даже Молот Любви их нормальными партнёрами не считает. Заметил ведь, как широко они разошлись по Мобиусу? Даже между собой им договориться весьма непросто, им легче держаться маленькими командами и терроризировать другие виды, чем действительно строить с кем-то партнёрские отношения. В каждом городе, в каждой крупной деревне найдется местечко для небольшой группировки или хотя бы для одиночки. Берсерки всегда таятся в тени. Неужели ты думаешь, что Шквал может дотянуться до каждого из них? — Баланс указал пальцем на белого ежа, — Вот! Сказал бы сразу, что и его ненавидишь, и мне бы не пришлось так глубоко копать. Ну тут всё ясно, с привитыми роднёй убеждениями так быстро не справиться, просто поклянись мне, что будешь продолжать пытаться. Не забывай, что отныне ты и сам служишь Тьме, и тебе придётся помириться со Шквалом, хочешь ты этого или нет. Тьма растворилась и Терин робко огляделся: все окружавшие его ежи стояли, отвернувшись и зажав глаза ладонями. Смотрели на них с Балансом лишь Алмазы. — Клянусь, я помирюсь с ним, — горько вздохнул вождь телекинетиков, — и со всеми, кто мне это позволит. — Закончил? — покосился на Голубого Покой. — Да. — Моё слово таково: пусть живёт. Лидер, есть возражения? — иссиня-черный ёж оглянулся на ехидну. — Нет, — отмахнулся тот и отвернулся, раздражённо скалясь, — и на эту ерунду я трачу время… Как будто мне есть дело до бесполезных ничтожеств. — Разве я — бесполезный? — чуть слышно всхлипнул Терин. Белый Алмаз недовольно фыркнул через плечо. — Спросишь это, когда получишь хоть одну чёрную полоску. А до тех пор даже заикаться не смей. Не воин — ничто. — Опять ты за старое, будешь так шутить — никто с тобой дружить не захочет, — Надежда погрозила ему пальцем, — Баланс, скажи ему! — Вообще-то сейчас — твоя очередь, — лукаво ухмыльнулся Голубой, — ты единственная не вынесла ему приговор. — Ах да, — Фиолетовая кашлянула в кулачок, — сколько друзей ты планируешь за собой привести? — Сейчас я не могу ответить точно, — замялся Терин, — несколько сотен… Я приведу всех, кого только смогу! — Несколько сотен новых друзей, — мечтательно протянула Фиолетовая, — звучит весело! Мне нравится. Вот только, — она указала пальцем на телекинетика, — через силу не приводи. Насильно мил не будешь. И обещай мне, что найдёшь хотя бы одного друга в этом городе. — Обещаю! — белый ёж поклонился каждому из Алмазов, — И благодарю за доверие. — Жду в гости через неделю! — улыбнулась она и, запрыгнув на плечо Белому Алмазу, увеличилась в размерах, тем самым опрокинув его на землю, и затащила в отчего-то вдруг почерневшую тень. Проводив их взглядом, Баланс ехидно ухмыльнулся, шепнул что-то Покою на ухо и они тоже исчезли в тени. Терин настороженно заглянул в глаза вождю Черного Кастета. — Мне можно идти? — Ты все документы скопировал? — Да, всё оформлено в лучшем виде. Шквал пересмотрел стопку бумаг, разделил её на две и одну протянул белому ежу. — Проголодался? Телекинетик опустил уши. — Я не могу просить… — он осёкся, когда Шквал отчего-то вдруг пожал ему руку. — Ты, — черно-фиолетовый ёж указал пальцем на черно-алого, — собери мне корзинку на перекус. И папку для документов возьми. Быстро. — Есть! — охранник вытянулся по стойке «смирно» и поспешил в город. Шквал ещё раз пролистал документы, вынул два листа и отдал в руки одному из берсерков. — Отнеси в школу. — Есть! — ещё один ёж умчался в город. Вождь Черного Кастета нахмурился, переводя взгляд с одного из оставшихся четверых дозорных на другого. — Вы, трое, вернитесь на пост. Ты, — он указал на последнего оставшегося черно-алого ежа, — проведи его через лес. Как выйдете, отдашь ему корзинку и вернёшься доложить. Тот кивнул и смерил телекинетика хмурым взглядом, но промолчал. Когда ёж вернулся с корзинкой, Шквал отдал её сопровождающему, папку — белому ежу, всех отпустил и вернулся в город. Терин опасливо покосился на угрюмо бредущего на полшага впереди ежа. — Ты тоже хочешь меня прикончить? — Какая разница? Я не такой дурак, чтобы перейти дорогу сразу четырём Алмазам и вождю одним махом. Кстати, один из телохранителей остался тебя дожидаться. Можешь поблагодарить его, что рисковал жизнью ни за что. — Ни за что? — изумлённо покосился на него белый ёж. — Если бы тебя убили, правды ему всё равно бы никто не сказал. А раз ты выжил, то нет никакой разницы, пойдёшь ты один или в компании с ним. За лесом ты в полной безопасности. — Откуда тебе знать? — ахнул Терин, — До моего города ещё полдня пути! — Моё предчувствие работает немного криво, но безотказно, так что я точно знаю, что ровно через шесть часов ты будешь нежиться в ванне с довольно красивой ежихой. Это неизбежно. К полуночи ты будешь в очень приятной компании. — Хоть что-то радует, — облегчённо выдохнул телекинетик, — спасибо, что сказал. — Вот только, — дозорный цокнул языком, — за нами увязался хвост, и я не хочу злить этих парней. Так что лучше поговори с ними здесь, а я буду тебя ждать впереди, прямо перед лесом. — Что? — изумлённо выдохнул Терин, — Ты же не… — Шквал приказал проводить, а не защищать. Разбирайся с ними сам. Мне они не по зубам, так что всё равно помочь не смогу. Удачи! Телекинетик нервно сжал в руках папку с документами, настороженно оглядываясь то сопровождающему вслед, то назад. Наконец он увидел четырех зелёных ежей, обвешанных золотыми цепями, и задумчиво потёр лоб: обычно берсерки не носили драгоценности напоказ, мало у кого находили при себе даже позолоченное и украшенное драгоценностями оружие, не говоря о такой на первый взгляд бесполезной вещи, как толстая золотая цепь. В памяти почему-то всплыло замечание психиатров, что такие «бароны» убивали себя при первой же возможности без малейших колебаний, в отличие от рядовых собратьев, для которых это решение было непростым выбором и действительно крайней мерой. И эти бойцы вели себя если и не как спецназ, то по крайней мере как идущие к пойманному в ловушку опасному зверю охотники. Их сдержанные, если не сказать — экономные движения выдавали закалённых бойцов на порядок опытнее тех, что он видел в Чёрном Кастете. Похожее впечатление производили лишь Остроухий и Шквал. И хоть вождь телекинетиков не был ни дипломатом, ни психологом, ни врачом, близкое общение и с теми, и с другими, и с третьими заставило его подменить страх любопытством: паникующая жертва только распаляла азарт охотника, а вот деликатные вопросы вполне могли сбить врагов с толку и раскрутить на плодотворный диалог. — Привет, — натянуто улыбнулся Терин, когда зелёные ежи окружили его с трёх сторон и молча начали сканировать ненавидящим взглядом, — а вы случайно не из Чёрного Кастета? — Не, мы мимо проходили, — хотел пошутить берсерк с едва заметной залысиной над бровью, будто след от пули, но осёкся, получив болезненный подзатыльник от Кайела цепью по рваной лысине на затылке, пусть и давно залеченной. — Были там по работе и случайно узнали, что у них в гостях такой редкий посетитель, — проворчал он. И не успел телекинетик открыть рот, как оба его запястья оказались сдавлены золотыми цепями, отчего пальцы отнялись и безвольно повисли, а папка с документами шлёпнулась на траву. Белый ёж изумлённо покосился на незнакомцев — казалось, на каждом из них было не больше метра цепи, однако они дотянулись даже через десять метров, которые ежей разделяли. — Будешь рыпаться — останешься без рук, — предупредил Кайел и сделал жест державшим его собратьям сократить расстояние. Те медленно приблизились и встали по бокам от телекинетика, отчего цепи не провисли, а будто бы укоротились, ни на миг не потеряв своего натяжения. — Не буду, — виновато улыбнулся Терин и опустил уши, — только зачем я вам? — О, — с усмешкой протянул тот в ответ, — много зачем. Кинь мне папку, — кивнул он стреляному шутнику и тот ногой швырнул её в его сторону, — и до чего вы со Шквалом договорились? — Я вступил в его клан. Берсерки хмуро переглянулись. Кайел открыл папку и внимательно всё прочёл. — Зараза, — фыркнул он наконец и сложил всё обратно, — но хотя бы один пункт мы можем выполнить, а если быть точнее, то полтора. Третий, сделай царапину на запястье. До крови. Потом можете отпускать. Тот чиркнул ножом Терину по руке и ежи освободили пленника. Телекинетик робко сделал шаг назад, но тут же об этом пожалел: цепь опутала его шею. — Куда? — злорадно ухмыльнулись берсерки и каждый достал небольшую карточку из плотного белого картона, — Без твоей личной росписи мы отсюда не уйдём. Белый ёж поднял изумленный взгляд. — Личная-то вам зачем?! — Заткнись и пиши! — дружно фыркнули на него зелёные ежи. Тот размял затёкшие пальцы, взял протянутые ему карточки и перьевую ручку, сел и покорно расписался кровью на каждой. Цепь с его шеи сняли только когда каждый сверил его подпись с той, что фигурировала в некоторых документах и, убедившись в честности телекинетика, печально переглянулись. — Первый, — шикнули остальные, заметив блеск в глазах Кайела, — держи себя в руках. — Знаю, — отмахнулся тот и жестом разрешил собратьям переходить к следующему пункту плана, — раз ты у нас такой умница, то найдёшь всех этих ежей либо их тела, либо всё, что от них осталось, и вернёшь нам. — Что это? — Терин опасливо покосился на четыре маленьких, но очень толстых герметичных цилиндра, упавших перед ним на траву. — Списки. Потеряешь — убьём, и Шквал нам не указ. Жди наших завтра на закате, увидишь эти «пропуска» — поймёшь, за чем они пришли. Телекинетик опасливо покосился на обступивших его ежей. — Вы так уверены, что я смогу найти всех всего лишь за день? — А нам плевать, — кровожадно ухмыльнулись они, — мы пришлём братьев за результатом, и если ни одному из них не достанется ничего — ты горько об этом пожалеешь. И будем ходить к вам в гости до тех пор, пока не вернём каждого, кто нам принадлежит. Не осталось тела — верните прах и личные вещи. Ни один из наших не попал к вам с пустыми руками. Дайте их матерям похоронить хоть что-то. — Я понял, — Терин виновато поджал уши, только теперь заметив яростный блеск в глазах собеседника и рычащие нотки — в голосе, — я сделаю всё, что в моих силах. Хоть эти слова и не успокоили Кайела, берсерки отступили, кивнув на прощаие чужому вождю, не сговариваясь. И лишь когда Терин встретился с сопровождающим, вдалеке послышался яростный рык, вдруг прервавшийся на полуслове: — Слово в слово??? Что ж ты молчал?! Я урою этого ублюдка!!! Только дай… Ежи настороженно переглянулись. — Это он про тебя? — уточнил черно-алый. — Со мной они были относительно вежливыми, — пожал плечами телекинетик. — Если действительно не тебя, то кого же он имел ввиду? — задумался охранник и молча повел чужого вождя через лес. Лишь спустя полчаса он спохватился, — А, кстати, я нашёл твоего телохранителя. Он ждёт тебя сразу за лесом. Всё волновался, обманываю я его или нет… Как будто эти упрёки способны хоть кого-то пристыдить, — презрительно фыркнул, — за кого он меня принимает? Белый ёж опустил голову. — Вообще-то, зная лживость берсерков… — Я что, так похож на берсерка? — недовольно проворчал чёрно-алый ёж, — никогда не хотел походить на отца. — Ну, знаешь, — усмехнулся Терин, — с такой хмурой миной другие расы не ходят. — Стражи не лучше, — обиженно проворчал тот. — Стражи хоть и сосредоточенные, но больше внимательные, чем озлобленные. А берсерки даже во сне хмурятся так, будто просчитывают, как бы нас истребить. — Интересно, а с чего бы им этого хотеть? — саркастично протянул черно-алый ёж, — они ведь никогда не беспокоятся ни о чём, кроме выгоды! А поработить клан Лазурных Бликов было бы гораздо выгоднее, чем уничтожить. Терин виновато поджал уши. — Разве наша вина, что они так буйно себя ведут? Пси-союз всего лишь оберегает Мобиус от безумцев. Кто ж знал, что среди берсерков их так много… Почему так? Почему они других мобианцев считают не более, чем вещами? Черно-алый ёж остановился и молча протянул ему руку, как бы приглашая поздороваться. — Что? — замялся Терин, увидев его хищный взгляд. — Пожми. Белый ёж растерянно подчинился. — И как ощущения? — Правду говорят, что алые ежи — самые сильные из всех. Тот криво усмехнулся в ответ и снова пошёл вперёд. — Ты зверски голоден, но не решаешься попросить корзинку из-за страха перед Шквалом и мной. Думаешь, что с кем-то вроде меня ты и вправду мог бы подружиться, но понимаешь, что на данный момент взаимная ненависть вам этого не позволит. Да, ты хочешь выполнить приказ Королевы как можно быстрее, но не готов ради этого поступаться остатками своей гордости, сегодня её и без того изрядно потрепали. Терин раскрыл рот от изумления. — Это… Всего лишь рукопожатие?.. Черно-алый ёж коварно ухмыльнулся. — Я знал, что тебя отпустят живым, и решил проследить за тобой, как следует, потому так много и могу рассказать. Обычно это — лишь обрывки чувств и вспышки эмоций, потому берсерки и избегают близких контактов: такой калейдоскоп реально может свести с ума. — И поэтому такие злые, — ахнул Терин, — что думают, что каждый встречный хочет их своими эмоциями огорошить… А перчатки… Они совсем не помогают? Сопровождающий презрительно фыркнул. — Всё равно что защищаться листом бумаги от пожара. На секунду, может, и задержит, но не больше. Просто с вещами та же беда: они хранят эмоции всех, кто к ним прикасался. — Так вот в чём дело, — растерянно выдохнул телекинетик, — вот почему они знают, что каким инструментом делается, даже когда видят их впервые в жизни! Так почему никто ни разу не заикнулся, что у них такая поразительная способность? — Потому что это можно использовать против нас, — оскалился черно-алый ёж, — и это считается слабостью. Ни один берсерк врагу не признается, что у него есть хоть одно уязвимое место. — Тогда почему ты сказал мне? — Терин опустил уши и опасливо заглянул в глаза сопровождающему. — Ты не имеешь права использовать эту информацию во вред Черному Кастету. И если не будешь этого знать — вам не удастся с нами ужиться. Так что я уверен, что это пойдёт на пользу нам всем. — А те, четверо, — задумался белый ёж, — один из Алмазов сказал, что берсерки не ладят, но они не просто ладили, они понимали друг друга не только по жестам, но даже по глазам! И это было не на какую-то способность похоже, а на дружную команду, это как наши бригады, точнее, как элитная бригада с десятилетиями устоявшимся составом. Как им удалось так сработаться, если все берсерки, как ты говоришь, беспокоятся только о выгоде? Черно-алый ёж горько вздохнул. — Если тебе однажды удастся найти ответ на вопрос, что способно заставить их объединиться — тебя убьют и не посмотрят, из какого ты клана или кто из Алмазов тебя поддерживает. Никогда не думай об этом. — Это способно выдать их слабость? Или это — святое? — Терин оробел под его ненавидящим взглядом и попятился, когда тот обнажил кастет, — Ты чего? — Забудь, если хочешь жить, — глухо рыкнул черно-алый ёж. — А эти цепи… С виду — не подделка, золото, хоть и порченное, а лёгкое, как алюминий! И эта мерзкая примесь, — телекинетик покосился на царапины на запястьях, — как они плечи себе не стёсывают до крови? Бережный укол ряда металлических шипов в грудь на уровне сердца заставил белого ежа испуганно заглянуть в глаза сопровождающему. — Об этом тоже нельзя думать, я угадал? Черно-алый ёж одобрительно хмыкнул и, убедившись, что чужой вождь не подтвердил его опасений, спрятал оружие. — Сказал бы ты это чуть громче — и мне пришлось бы тебя прикончить. Мы пришли. И действительно, спустя всего пять минут пути они вышли из леса и зеленоглазый белый ёж, сидевший у обочины тропинки метрах в пятидесяти от них, бросился им навстречу. — Рад, что в Чёрном Кастете состоят не только монстры, — вождь телекинетиков переложил стопку цилиндров, напоминающих консервы, в левую руку и на прощание по привычке протянул правую для рукопожатия, и лишь спустя секунду понял, почему сопровождающий на него так недовольно косится. — Рад, что в Лазурных Бликах состоят не только напыщенные лицемеры, — фыркнул в ответ черно-алый ёж и, вручив Терину корзинку, молча ушёл. Белые ежи облегчённо вздохнули, проводив его взглядом. — Тоже голоден? — спросил вождь у телохранителя. Тот сконфуженно кивнул в ответ. — Тогда — самое время приступить к трапезе, — они сели на траву и начали разбирать содержимое корзинки. — Ты уверен, что это всё съедобно? — уточнил зеленоглазый ёж, пристально рассматривая стеклянную бутылку с прозрачной бесцветной жидкостью. — Они собирали перекус своему вождю. Никто не посмел бы его отравить. Перебрав и тщательно осмотрев всю еду, они поделили её поровну и, торопливо поужинав, двинулись в обратный путь.