Чашка чая

Он не поднимал голову. Стоял, как провинившийся первокурсник, которого впервые поймали за нарушение комендантского часа. Серые глаза упрямо прожигали черно-белую плитку под ногами, мысленно отсчитывая секунды, когда, наконец, его унижение, а по-другому слизеринец не мог назвать то, что сейчас происходило на площади Гриммо, закончится. Он чувствовал, как липла грязная одежда, которую не менял на протяжении нескольких недель, к телу, заставляя морщить нос. Хотя запаха пота он не замечал, видимо, успел привыкнуть к нему. Некогда дорогие ботинки, которые всегда чистились так тщательно, что аристократ мог увидеть в них свое отражение, сейчас напоминали дешевую магловскую обувь. Мерлин, он выглядел хуже, чем Уизли. Однако Малфой продолжал молча стоять, считая гребаные плитки под ногами, пока Кингсли распинался перед золотым трио, объясняя его положение. Хотя, что там объяснять? Парень оказался трусом, когда его рука дрогнула не в состоянии оборвать жизнь директора Дамблдора. Он нарушил приказ, а потому был вынужден скрываться от Волдеморта и пожирателей смерти. От таких, как его отец. С виду слизеринец не выглядел уязвимым или потерянным. Ровная спина с широкими плечами, хоть за это время он и успел сильно похудеть, что пиджак теперь просто висел на нем, как мешок. Казалось, даже светлые волосы теряли свой цвет. Они становились такими тусклыми, будто выкачивали всю жизненную энергию Драко. Наконец, голоса затихли. На какой момент Малфою показалось, что воздух потяжалел настолько, что его легкие были вынуждены сжаться, чтобы не задохнуться. Он ожидал услышать бранные слова от Поттера, который точно припомнит слизеринскому ублюдку все его грехи, но избранный молчал, прищуренно глядя на незванного гостя. Драко был уверен, что хотя бы Уизли не выдержит и кинется в бой, и тот хотел этого, судя по сжатым кулакам, но остановился в последний момент, встретив нахмуренный взгляд Бруствера. Малфой, не спеша, поднял голову и посмотрел на одинокую Грейнджер, что стояла позади друзей, изредка поглядывая в окно. Она единственная, кто не обращал на него внимания, пока двое парней прожигали пожирателя смерти недовольными взглядами, молчала, в то время, как гриффиндорцы высказывали Кингсли все, что думали о нем. Он не слушал их, продолжая смотреть на девушку, а после услышал громкое ругательство рыжего. Он остается в штабе. Все хорошо. *** Он ненавидел эту комнату. Хоть и жил здесь несколько дней, но уже не мог вынести ее. Безусловно, не она сама давила на него, а его чувство вины. Часто, если не всегда, по ночам парень долго лежал без сна, мысленно возвращаясь в тот день. Если бы он только смог проговорить эти два несчастных слова, то сейчас не нужно было бы терпеть убийственные взгляды членов Ордена, которыми они награждали его каждый день. Всякий раз, когда они замечали слизеринца, то замолкали, словно боялись, что он что-то подслушает и выдаст пожирателям смерти. Тупые идиоты, он сам избегал приспешников Темного Лорда. Но разве им докажешь? Драко и не собирался этого делать. Уж слишком сильно была задета его гордость. Хотя Малфой не уверен, что она когда-то была. Ведь это порок львов с их вечным чувством справедливости. Он же другой. Всегда был другим, а потому продолжал быть изгоем. Спать и есть. Остальное время проводить в кровати, потому что может. Орден не обращал на него внимание, а ему от этого было легче. Однажды утром в его дверь постучались. Они хотели, чтобы он присоединился к обсуждению одного задания. Если быть точнее, то гриффиндорцы просто хотели разведать информацию, которая была известна Малфою. Они стояли перед круглым столом, который в обычное время был кухонным, но сейчас на нем располагались карты и различные бумаги. Слизеринец тяжело сглотнул, когда почувствовал на себе несколько напряженных взглядов. Они смотрели на него, будто хотели увидеть то, что он скрывал, уличить во лжи, приметить его слабые стороны. Они злились, когда у них не получилось сделать этого. Разве, мог он еще ничтожнее выглядеть, чем сейчас? Драко говорил. Много. О чем он сам не помнит. Все, что было ему известно он передал Поттеру и его подчиненным. В один момент ему показалось, что как только он поведует все, что знает, то его перестанут трогать. Вновь вернут в его маленькую комнатку доживать последние дни пока Темный Лорд не найдет его и не прикончит или мальчик-который-выжил не победит, и Малфой сменит свое пристанище на Азкабан. Тетя Белла говорила, что каждый Блэк должен пройти через это место, чтобы осознать какая великая миссия возложена на чистокровных. Миссия, от которой Драко блевать хотел. Скривившись, он понял, что уже долгое время молчит. Присутствующие не замечали его, пускаясь в обсуждение. Малфой не смог сдержать усмешки, убеждаясь, что теперь свободен. Впрочем, взгляд, которым его наградила Грейнджер говорил об обратном. И слизеринец подавил стон разочарования. *** Он не получал новости. На самом деле Драко не знал ничего, что происходит в мире, и это злило его. Ему хотелось понимать, к чему готовиться — смерть или Азкабан. Однако все молчали, а он не спрашивал. В доме не было ни одной газеты, что было огромной глупостью для Ордена не интересоваться внешними проблемами, но глубоко внутри Малфой признавал, что только он не получал доступ к газетам. Вздохнув, парень побрел в свою комнату. Он надеялся, что никого не встретит по пути, но удача давно покинула его. Его комната располагалась в дали дома, а в конце ближайшего коридора находилось огромное окно. Именно там он в последнее время часто замечал Грейнджер. Она стояла молча, держа руки на груди, и не сводила взгляда со стекла. Ее ровная осанка, неподвижная стойка и неразборчивый вид напоминали мать, когда та также имела привычку оглядывать владения мэнора. Однако что могло заинтересовать гриффиндорку в таком скучном занятии, он не знал. Но было что-то в том, чтобы стоять позади нее и смотреть. Просто наблюдать, как вздымается ее грудь от каждого вздоха. С самого первого дня в штабе парень заметил, какой замкнутой стала девушка. Она мало говорила, ее слова не имели эмоционального оттенка. Казалось, что на место буйной, активной и взбудораженной Грейнджер пришла тихая, рассудительная, но утратившая свою исключительность гриффиндорка. Малфой долго вглядывался в нее, пытаясь понять, что не так, а после замер, когда до него дошло. Она не выглядела живой. *** Все последующие встречи раздражали его. В основном, Поттер и Уизли, которые переспрашивали парня десятки раз, надеясь найти подвох. Как бы слизеринец не хотел грубо ответить им, приплести пару их недостатков, насмехаясь, он продолжал сдерживаться. Лишь изредка смотрел на Грейнджер, которая даже не замечала его взгляда. Она, казалось, ничего не замечала. Сжимала руки на груди, медленно моргала, ее лицо не выражало ни одной эмоции. Пустая, тихая, сломленная. На какой-то момент Драко почувствовал отвращение. Ему хотелось встряхнуть ее, приказав перестать быть такой пугающей. Она не делала ситуацию лучше, лишь еще больше нагнетала. Каждое ее движение, каждое слово, каждая эмоция, если она и была, были доказательствами того, что война не прошла следом и смелую гриффиндорку. Он вновь видет ее у того окна. Безмолвная. Спокойная. Отчужденная. Ее руки сжимают рукава длинного кардигана светло-бежевого оттенка. И Малфой на один миг замирает, видя, как по домашнему она выглядит. Его руки немного подрагивают из-за горячей кружки, которую он нес в свою комнату, проклиная Орден за то, что забрали палочку. Признаться честно, парень не знает, что делает, когда подходит к окну. С каждым шагом приближаясь к девушке, он чувствует, как в желудке сводит из-за напряжения. Драко встает рядом с гриффиндоркой, ставя на подоконник чашку чая и придвигая ее ближе к шатенке, думая, заметила ли она его. Молодые люди молчат. Грейнджер по прежнему смотрит в окно, из которого открывается вид на главный вход в штаб. Малфой старается игнорировать холодный ветер, что проникает сквозь деревянную раму. Он видит безлюдную улицу, и что-то внутри подталкивает спросить, в чем интерес ее занятия, но он продолжает молчать. Лишь терриризирует чашку чая, понимая, что глупо поступил, что никогда она не примет от него что-то. Безусловно, девушка подумает, что там яд или еще какое-нибудь ужасное зелье. Но в тот момент, когда парень уже хочет развернуться и уйти, негромкий, но уверенный голос пронзает натянутую тишину. -Они ушли. — Грейнджер сглатывает, все еще не отрывая взгляда от улицы. — Гарри и Рон ушли на задание. Она смотрит на улицу, будто ожидая увидеть знакомые силуэты, заприметить друзей, успокоиться, поняв, что они живы. Драко вздрагивает, не ожидая этих слов. Казалось, что гриффиндорка не сказала ничего особенного, но в ее голосе отчетливо слышалось волнение. Безусловно, чертовы Поттер и Уизли были ее друзьями. То, что девушка пойдет за ними даже на смерть, в этом Малфой не сомневался. И все-таки он не понимал, почему она продолжала так переживать. Ведь, избранный потому и избранный, что всегда выбирается сухим из воды. Слизеринец был готов списать это на гриффиндорскую бескорыстность, но глубоко внутри он чувствовал искру зависти. Никто не ждал его. -Они вернутся. — Глухо произнес Драко, засовывая руки в карман штанов. — Тебе не нужно так нервничать. Малфой покачивался на ногах, стараясь справиться с напряжением, что раздирало воздух. Молодые люди стояли слишком близко друг к другу, но, казалось, будто между ними целая пропасть, которая только расширялась. -Они вернутся, — Повторила в тон ему Грейнджер, сжимая вязаную ткань на плечах. — потому что я жду. Парень остановился, переводя взгляд на собеседницу. Он вглядывался в каждую черту ее лица. Невысокий лоб, где отчетливо виднелись морщинки, острый нос, по бокам которого разбросались веснушки, средние губы казались бледными, потерявшими свой сок, а карие глаза медленно закрывались от накатившей усталости. -Каждому из нас нужно что-то, что заставляет продолжать бороться. — Девушка провела тонкими пальцами по деревянной раме, прикрывая дыру в ней. — Должно быть что-то и у тебя. Значит, Грейнджер жила лишь в ожидание друзей. Мысленно надеялась, что они останутся в живых и вернутся невридимыми. Малфою было интересно, какого это, когда тебя ждут. Какого это иметь тех, кто примет тебя трусом, подлецом и предателем? Видимо, ему стоит спросить это у кого-нибудь другого, потому что слизеринец был уверен, что никогда подобного сам не испытает. Возможно, поэтому многие волшебники не сдавались. Они знали, что всегда будут те, кто ждет их, а потому хотели вернуться. Знать, что тебя ждут, куда важнее, чем надеяться, что сможешь выжить. Слова девушки не покидали его мыслей. Бороться? Разве, он похож на человека, который может продолжать сражаться? Сбежавший из семьи, примкнул к врагам. Власть? Она нахер ему не сдалась. Парень видел, что она сделала с отцом, что тот объявил сына предателем рода. Победа? А что она даст, кроме одиночества и вечных размышлений? Жизнь? Стоит ли это поганое существование хотя бы одной доли затраченных сил? -Любопытство. — Драко заметил взгляд гриффиндорки, когда сам прожигал край подоконника. — Мне интересно, сможет ли отец убить меня или вспомнит, что я единственный его наследник? Тишину, что повисла между ними, прерывало только завывания ветра за окном. Малфой вздохнул, отходя от окна и направляясь в свою комнату. Он старался игнорировать свой мозг, который уперто шептал о том, что Драко впервые говорил спокойно с Грейнджер. *** Он раздражал его. Какой-то аврор, что был прислан Кингсли, чтобы выслушать предположения Ордена не сводил с Малфоя взгляда. Парень опирался на стену, держа руки в карманах своих штанов. Он не обращал внимание на мужчину, который все никак не мог сосредоточиться на деле, постоянно отвлекаясь на Драко. Однако это переходило все границы. Чтобы хоть как-то отвлечься, слизеринец принялся рассматривать присутствующих. Гарри Поттер стоял рядом со своей девушкой, приобнимая ее одной рукой, пока Джинни слушала аврора, иногда хмурясь. Рон Уизли сидел за столом, но его внимание также было сосредоточенно на пришедшем мужчине. А еще там была она. Грейнджер опиралась бедрами на край стола, продолжая рассматривать носок своего ботинка. Со стороны могло показаться, что она не слушает, полностью игнорируя то, что происходит, но Драко видел, как напряглись ее глаза, иногда поглядывая в сторону говорящего. Аврор кидает последний взгляд на слизеринца и уходит, явно недовольный тем, что увидел пожирателя смерти в штабе. Драко же игнорирует его, вновь устремляя серые глаза на девушку. Он оглядывается, не понимая, почему другие не замечают ее потерянного вида. Неужели, они привыкли видеть Грейнджер такой или просто не хотят травмировать ее? Малфой никогда не поймет гриффиндорцев. Они встречаются вновь на том же месте через несколько дней. Парень не считает. Он опять приносит чай, но теперь в его руках две крушки и одну он отдает своей собеседнице. Если ее можно так назвать. Ведь, в большинстве случаев они молчат, смотря на безлюдную улицу. -Смородина? Резко обрывает девушка, вдыхая аромат ягод, идущий из чашки. Она опять не смотрит на слизеринца, полностью уделяя внимание только виду из окна. -Помогает успокоиться. — Небрежно бросает Драко, а потом замечает, как застывает гриффиндорка. — Что? На какой-то момент ему кажется, что он наложал. Сделал что-то такое, чем мог окончательно испортить ей настроение. Однако Малфой не слепой, он замечает, как дергается уголок ее губы, но Грейнджер подавляет в себе желание усмехнуться. Парень хочет возразить, мол, не смей, я заслужил. -В прошлый раз тоже было полнолуние. Слизеринец смотрит на луну, которая освещает улицу не хуже фонаря и ухмыляется. Как в стиле гриффиндорки — подмечать такие мелкие детали. Они вновь молчат, но в этот раз тишина не давит на Драко. Он краем глаза подсматривает за девушкой, которая замирает каждый раз перед глотком, чтобы вдохнуть аромат чая. Ему хочется фыркнуть, сказать, что необязательно относиться так трепетно. Он мог бы каждый раз заваривать ей этот гребаный чай, пусть, только уберет с себя удрученный вид. Малфой тяжело сглатывает, не понимая, как мысли обрели такой поворот. Он не нанимался эльфом, чтобы приносить Грейнджер чай. И Драко обещает себе, что в последний раз он делает это ради нее. *** Через месяц он нарушает свое обещание. Он стоит перед окном, держа в руках две чашки. Кажется, это их маленькая традиция встречаться здесь каждое полнолуние, хотя, они живут в одном доме. Коридор, в котором располагалась комната Малфоя всегда был пуст, а потому они чувствовали себя незамечанными, словно никто не думал, что найдет их вместе. -Ты все также отдаешься книгам, Грейнджер? Хмыкнул Драко, замечая тонкий том в ее руках. Видимо, она шла из гостиной, где гриффиндорка взяла привычку читать по вечерам, пока остальные разговаривали и что-то обсуждали. Парень был там, и он видел. Каждый раз замечал, стоит голосам друзей стать громче, как девушка поднимала теплый взгляд и качала головой. Драко всегда оказывался где-то рядом. Сидел за столом в несколько стульев от нее, но так, что видел, как медленно и размеренно ела гриффиндорка. Совсем не так, как в школьные годы. Тогда она была занята чтением учебников или газет, но сейчас она молча смотрела в тарелку. Малфой видел, как часто Грейнджер отводила взгляд от беседы друзей, смотря в окно и расстроенно вздыхала. Ему хотелось узнать, что ее так волновало, но он не решался спросить. По крайней мере, кто они друг другу? Просто собеседники. -Я не хочу терять время. — Мягко замечает девушка, потирая корешек книги, и это движение не ускальзывает от парня. — Но знаешь, что самое интересное? Он приподнимает бровь, позволяя ей продолжить. На мгновение карие глаза вспыхивают, и, кажется, там можно заметить что-то из прошлого, что-то, что принадлежало когда-то буйной ведьме с неряшливыми волосами. -Я читаю ее уже в пятый раз. Драко делает глоток чая, переводя взгляд на окно. Он видит, как падают снежинки, и внутри понимает, что это последний снег перед весной. Какое-то странное чувство настигает его душу, когда он вспоминает гостиную мэнора, в которой часто проходили рождественские вечера. -Почему бы не начать новую? Грейнджер хмурится и сильнее сжимает книгу, как будто слизеринец хочет забрать ее. -Я боюсь. — Признается девушка, чем удивляет Малфоя. — Если начну новую, то могу не успеть дочитать ее. Парень кивает, понимая, что единственный вариант, в котором Грейнджер забросит книгу — смерть. *** Она смотрит на него, неверя. Парень запускает руку в волосы, оттягивая их. Несколько минут он рассказывал девушке о том, как проходят праздники в мэноре. -Подожди, — останавливает она слизеринца, хмурясь. — я все равно не могу представить это. Он вздыхает, бросая недовольный взгляд на ухмыляющую гриффиндорку. Она стоит у стены, прислонясь боком, все еще оставляя себе вид из окна. -Мерлин, ты сложная ведьма. — Малфой замолкает, когда замечает, что Грейнджер закатила глаза, но она не выглядела расстроенной. — Однажды ты увидишь торжественный вечер в мэноре своими глазами. Парень замирает, когда до него доходит осознание того, что он только что сказал. На какое-то мгновение он забыл, что идет война, что его семья враждует с Орденом, что их жизни в опасности. -Это плохая идея. — Морща нос, говорит девушка, а после игриво смотрит на слизеринца. — Тем более, я не умею танцевать. Драко усмехается, прислоняясь боком к стене. Он стоит напротив Гермионы, поглядывая на нее с каким-то прищуром. В лунном свете она выглядит загадочно, будто одна из картин матери ожила. -Тебе когда-нибудь говорили, что лгать плохо, Грейнджер? — Малфой закусывает губу, когда ухмылка грозится перерости в улыбку, а после делает шаг вперед. — Тем более, зачем я? Она не понимает, судя по ее беглому взгляду. Парень протягивает руку, и Гермиона сомневается, стоит ли ей делать этот шаг. Карие глаза находят серые, они смотрят с вызовом, стараясь отыскать намек на издевательство, но вместо этого находят кое-что другое, более живое, бурлящее, опасное. Возможно, когда-то давно она бы и не сделала это, но сейчас она кладет свою руку в его, видя, как раслабляется лицо слизеринца. -Ты ведь не серьезно? — Шипит она, когда он ведет ее подальше от окна, чтобы было больше места. — У нас нет ни музыки, ни… Девушка замолкает, когда рука Драко опускается на ее поясницу, придвигая ее ближе к себе. Она отчетливо чувствует его гель для душа, который проносится через ее легкие. Вторая рука поглаживает ее, когда Малфой начинает медленный танец. Грейнджер старается совладать с собой, когда его тело прижимается к ее, заставляя дрожать, но она сдается, стоит тихому звучанию парня заполнить коридор. Слизеринец что-то напевает, немного покачивая их в такт. Гермиона прикрывает глаза, когда его дыхание касается ее шеи, и она с ужасом открывает их, когда понимает, что хотела бы почувствовать его губы на ее нежной коже. Драко же пытается сдержать облегченный вздох, когда пальцы девушки касаются его волос. Он помнил, как мать в детстве всегда дотрагивалась до них, мягко улыбаясь. Теперь это делала Грейнджер. Драко контролирует голос, но не в состояние совладать со своим телом, когда к нему прижимается девушка. Не зная, сколько времени прошло, он наклоняет голову, вдыхая аромат его волос, а после понимает, что… Хотел бы запустить пальцы в эти непослушные кудри. *** Она смеется. Он сказал какую-то ерунду, что-то стереотипное об их факультетах. Драко пытается вспомнить свою шутку, чтобы записать ее, но в голове только ее смех. Такой чистый и легкий. Так не смеются с друзьями, потому что в компании не могут сдержать эмоции. Так не смеются с возлюбленными, потому что стеснение выигрывает. Так смеются с теми, кому доверяют. Все начинается постепенно. Она хмурит брови. Кидает на него ужаленный взгляд. Но он замечает, как дергаются ее уголки губ. А после она начинает смеяться, и Малфой не помнит, когда слышал этот смех в последний раз. Наверно, в школьные времена. Когда Волдеморт еще не начал войну. Когда они были в безопасности. Когда они были свободны. Однако парень не жалуется. Он даже готов благодарить эту чертову войну, ведь, в другой ситуации он никогда бы не смог сблизиться с Гермионой. Они говорят. Очень много. Почти каждую ночь встречаются в этом коридоре. Гермиона сидит на подоконнике, яро споря с Малфоем, пока тот усмехается, смотря на ее болтающиеся ноги. Он слушает ее, говорит что-то в ответ, а потом отшучивается, чем вызывает ее смех. И каждый раз, когда он звучит, Драко замирает с этой глупой юношеской улыбкой. *** Он хочет убить каждого. Парень пытается сдержать свой гнев, когда выходит из комнаты, громко хлопая дверью. Он идет по длинным коридорам, проклиная своих предков за их дом. Дом, в котором он вынужден быть запертым. Дом, в котором он встретил ее. Дом, в котором ей становится плохо. А ведь Драко говорил. Он просил ее не трудиться так много, говорил, что лучше ей взять перерыв, но ведь эта девушка упертая, она не даст слабину, не будет подчиняться другим. А теперь Гермиона потеряла сознание на собрании из-за недостатка сил. Малфой пытается дышать, когда подходит к комнате гриффиндорки. Приоткрыв дверь, он заглядывает в ее комнату, которая явно больше, чем у него, но это последнее, на что парень обращает внимание. На кровати лежит девушка, она улыбается своим друзьям, а после замирает, когда видит в дверях его. Поттер замечает это и, проследив за ее взглядом, удивленно приподнимает брови. Слизеринец медленно проходит к ее кровати, чувствуя, как волнение вновь накрывает его, собираясь во рту. Малфой хочет сплюнуть. Желательно в лицо Уизли, который сжимает руку Грейнджер, взволнованно оглядывая ее. Драко отводит взгляд, скрипя зубами, когда слышит сладкий голос Уизли, обращенный к девушке. Гарри кладет руку на плечо друга, уговаривая того покинуть комнату, что они и делают в скором времени. -Ты всегда заставляешь переживать за тебя, Грейнджер? Девушка вздыхает, виновато улыбаясь. Она опускается на подушки, кивая в сторону края кровати. Парень, закатив глаза, все же сдается и садится рядом, пытаясь сделать вид, что вовсе не желал этого. -Как ты видишь, я в порядке. Он кивает, хотя хочет вновь начать тираду о том, как важно отдыхать. Слизеринец поправляет одеяло, когда замечает, как глаза Гермионы закрываются, а она сама сладко зевает. -Тебе нужно поспать. Драко дотрагивается до ее лба, убирая выпадшую прядь. Он облизывает губу, понимая, что не должен был делать этого, но не может остановить себя. Мерлин, она выглядит так спокойно, когда прикрыв глаза, пытается принять удобную позу. -Только не уходи. — Приоткрыв один глаз, говорит Грейнджер. — Я очень чутко сплю, поэтому ты не сможешь уйти незамеченным. Малфой улыбается. Он даже не собирался оставлять ее. Не тогда, когда гребаный Уизли отбивает порог ее комнаты, надеясь проявить заботу. Парень подцепляет упрямый локон, который все норовился упасть на щеку, и отбрасывает на макушку. И Малфой был готов покляться, что это движение принесло ему утраченный покой. Она была его покоем. *** В конце весны Гермиона Грейнджер удивляет его. Настолько, что парень сперва теряется, не зная, что делать с ее губами, которые накрыли его. Он обхватывает ее за талию, прижимая к себе. Когда вздох от неожиданности покидает ее рот, Драко тут же ловит его и углубляет поцелуй. Если бы Малфой мог, то навсегда остался бы в этом состоянии. Иметь возможность целовать Гермиону, прижимать к себе и получать ответную реакцию. Ее губы, которые точно пропитались смородиной, так идеально подходили к его. На этот миг все внешние проблемы испарились. Не было ничего, кроме ее стонов, когда слизеринец покрывал ее шею поцелуями, ее горящих глаз, когда Драко прижимался бедрами к ней, ее покрасневших губ, когда Малфой вновь обрушивал свой страх. Он питал ее своей болью, а она послушно принимала, отдавая часть своей взамен. Серые глаза ухватились за шрам на ее предплечье, заставляя тяжело сглотнуть. Девушка, заметив настороженный взгляд парня, взяла его руку и растегнула рукав. Он не понимал, что она делает, когда Гермиона приложила свою руку к его. На ее нежной коже такое противное «грязнокровка». На его бледной мрачная метка. -Видишь? — Кивает Грейнджер, но сталкивается только с недоумевающим взглядом Драко. — Это всегда будем мы. Гриффиндорка и слизеринец. Грязнокровка и пожиратель смерти. Гермиона закусывает губу, не позволяя слезам, что собрались в уголках глаз, скатиться. Она не успевает ничего сказать, как губы Малфоя вновь обрушиваются на ее. Да, это всегда были они. *** А потом пришла победа. Орден смог уничтожить крестажи. Гарри Поттер смог одолеть Волдеморта. Магический мир смог победить пожирателей смерти. Девушка стояла у стола преподавателей Хогвартса, поглядывая на разрушение, которое нанесли пожиратели при нападении. Ее рука побаливала, но все также крепко сжимала палочку, будто ожидала, что откуда-то появится ожившая Беллатриса и кинет в нее аваду. Гермиона потерла переносицу, чтобы избавиться от шума в голове. Она вновь оглядела зал, где собрались студенты и авроры. Родители обнимали детей, плакали, благодарили Мерлина и были счастливы, что все закончилось. Грейнджер замерла, заметив светлую макушку. Парень сидел за столом слизерина, держа мать за руку. Взгляд Нарциссы был потухшим, казалось, что ее мысли были далеко отсюда. Одной рукой она сжимала ладонь сына, а другой — грязное платье. Ее муж, статный аристократ, Люциус Малфой, стоял позади Драко. Гриффиндорка почувствовала, как что-то захлеснуло ее, когда она заметила серые глаза, что неотрываясь, смотрели на нее. Они не сводили взглядов друг с друга. Там не было ни страсти, ни любовных порывов, ни боли, ни страданий. Лишь просьба. Одна не большая, чуть слышная «Пожалуйста, забери меня. Я больше не могу.» Каждый из них отчетливо видел это в глазах другого, но они продолжали молчать. Девушка вздрогнула, когда почувствовала прикосновение. Гарри улыбнулся ей, а Гермиона заметила, как к ней идет семейство Уизли. Она всего на мгновение бросила взгляд на слизеринский стол, но там было уже пусто. Чета Малфоев шла к массивным дверям, чтобы навсегда покинуть это место, где еще витал запах борьбы. Гермиона смотрела на напряженную спину Драко. Грейнджер не знала, хотела бы она, чтобы он обернулся или подбежал к ней. Она сжала губы, замечая, как замер Малфой. Он почувствовал. А после вышел вслед за родителями. *** Девушка откинула одеяло, когда поняла, что сон покинул ее на сегодняшнюю ночь. Она села на край кровати, касаясь босыми ногами холодного пола. Ее взгляд задержался на мгновение на муже, что спал рядом с ней. Его рыжие волосы стали длиннее, и Гермиона подумала, что неплохо было бы записать его в парикмахерскую, чего он сам не сделает из-за постоянной работы. Она встала и бесшумно вышла из спальни. На кухне было светло из-за большого окна, в которое падал лунный свет. Гриффиндорка налила кипяток в бокал, открыв дверцу шкафчика, она нахмурилась. Коробка ее любимого чая была пуста. Девушка прикрыла глаза, тихо выдыхая. Она выкинула коробку в мусорное ведро, а после достала обычный чай с лимоном, который любил ее муж. Заварив его, девушка отпила и кивнула, мол, не плохо. Однако второй глоток у нее не получилось сделать. Вылив напиток в раковину, Гермиона поморщилась от запаха лимона. Гриффиндорка раздраженно опустилась на колени, открывая нижний шкафчик, где всегда лежали запасы ее любимого чая. Девушка оперлась на край кухонного стола, вдыхая аромат смородины, который наполнил ее легкие. Прикрыв глаза, Гермиона старалась избавиться от мыслей, которые одолевали ее целый день. Она всегда думала, что ей удастся игнорировать. Не замечать их. Гриффиндорка не выписывала газет, хоть каждая статья о них. Не слушала сплетни, которые только и говорили об их счастье. Не посещала праздники, где могли бы быть они.  Она сжала кружку чая, останавливаясь у окна. Девушка улыбнулась, заметив полную луну на небе. Ее тонкие пальцы пробежались по оконной раме, но не почувствовали ни холода, ни тепла. Она давно ничего не чувствовала, хотя убежала себя в обратном. Ее жизнь удалась. Героиня войны. Много наград. Успешная карьера, лет через пять станет министром. Брак с мужчиной, что любит ее. Гриффиндорка была уверена, что все хорошо. У нее идеальная жизнь, как часто пишут в журналах. Гермиона счастлива. Тогда почему она чуть не упала в обморок в собственном кабинете, когда узнала, что Астория Малфой ждет ребенка? Она ведь забыла. Давно забыла. Ведь так? Годы прошли, нельзя помнить всю жизнь. Нельзя продолжать просыпаться от того, что во сне вновь почувствовала его прикосновение. Нельзя каждый раз сравнивать своего мужа (особенно не в его пользу) с ним. Нельзя натянуто улыбаться, когда видишь счастье подруги. Джинни всегда твердила, как им повезло, что они вышли замуж по любви в отличии от тех же аристократов, которые вынуждены жениться по расчету. Гермиона сделала глоток напитка, мысленно возвращаясь в дом друга, где она оставила кое-что важное. Свое сердце. Люби ее, целуй, спи с ней, но никогда, Мерлин, никогда, не заваривай ей чай.