***
Поздним вечером пир играл уже на весь Каттегат. Мужчины пили эль из крученных рогов, женщины извивались вокруг в попытках ублажить бравых воинов. Местные музыканты играли всем привычные мелодии. В воздухе стоял спертый запах тлеющего воска, пота и алкоголя. — Уважаемые жители Каттегата, — Аслауг встала с трона и грациозно прошла вперёд. — Как многим уже известно, в наш город прибыли особые гости. Гости, благословенные и посланные нам богами, — королева рукой указала на новых постояльцев дома. — Прошу всех вас поприветствовать их, с теплом принять в наши ряды и относиться с должным уважением. Покуда наши гости здесь, они будут нести нам удачу, а сам Один будет несомненно благоволить нам, — женщина взяла кубок и подняла его вверх. — За неизбежные перемены. Скол! Дарья переглянулась с мужем и детьми. Такого представления они явно не ожидали. Более того, было видно, что Аслауг не блефует, а свято верит в произнесенную ею речь о том, что их появление произошло по Божьей воле, и что они посланы сюда для великих дел. Тем не менее, веселье продолжилось. Лип во всю болтал с Уббе и Сигурдом. Совершенно случайно он обратил внимание на то, как братья смотрят на одну из служанок. Парень не стал ничего говорить, лишь коварно улыбнулся тому, как он быстро раскрывал все тайны братьев. Александра единственная не явилась на праздник и сидела в своей комнате. У неё не было ни сил, ни желания наряжаться и ходить с очень важным выражением лица среди мерзких и вонючих викингов. Как она высказалась своей маме: «У этих людей глаза просто полные интеллекта… Две извилины, и то, одна, чтоб землю копать, а вторая — топором махать». Французские романы конца XIX века казались лучшим способом сбежать от реальности и не одичать под влиянием этого недалекого сброда. Она отвлеклась только на легкий стук в дверь. Девочка не успела ответить, как дверь отворилась, и за ней показалась Белла. — Все грызёшь гранит науки, сестренка? — девушка плюхнулась на кровать и принялась отбирать книгу. — Успокойся, ты же ее порвёшь! — возмущённо воскликнула Александра. — Оставляй эту придуманную жизнь в идеальном мире. Посмотри по сторонам и прими тот факт, что не всегда люди будут к тебе на «Вы» и с реверансом, — Белла лежала на ногах сёстры и смотрела ей прямо в ее загрустившие глаза. Сёстры совершенно не были похожи друг на друга. Белла никогда не поддавалась высокому статусу семьи и общалась с простыми людьми. Она сбегала из дома на концерты, заявлялась пьяная домой, курила с седьмого класса. Она была слишком смелой и живой. В то время как Александру с детства волновала её репутация, общение с верхами общества и разговоры о высоком. Она не пила, не курила и не создавала никаких проблем. Единственное, она мастерски трепала всем нервы и оставляла седые волосы на голове. — Вставай давай, — Белла стала резко поднимать сестру, — пошли! — Куда пошли? Я к этим одичавшим не выйду! — девушка все сопротивлялась и стояла на своём. — Мы идём в другое место, — интригующе глянула старшая. — Мы — это кто? — Александра скрестила руки на груди и нахмурила брови. — Скажи, ты хоть раз можешь довериться мне? Тебе понравится. — Посмотри на мой внешний вид, — младшая указала на свой спортивный костюм с укороченным верхом и на волосы, собранные в простой пучок. — Дресс-код подходит идеально, — Белла вытащила ворчащую сестру из комнаты и поволокла куда-то за собой.***
— Я тебе клянусь, ещё одни такие «две минутки», и я развернусь обратно, — девушки уже покинули пределы Каттегата и поднимались на какую-то возвышенность. — Мы почти пришли. Кажется… — Белла смотрела по сторонам. — Они сказали, что это где-то здесь. — Они?.. — Эй, девочки! — Кто-то свистнул и махнул рукой. — Сюда! Это был Лип. Девушки поднялись ещё чуть выше и увидели своего брата в компании сыновей Рагнара, сидевших возле костра с выпивкой и закусками со стола. В руках у Липа был Егермейстер, взятый из дома. — А я смотрю, вы хорошо устроились, — подметила Белла и села на одно из брёвен. Она выхватила у брата бутылку и сделала большой глоток. Её лицо чуть скривилось, но через несколько секунд выровнялось обратно. — Вы уже попробовали это? — она протянула бутылку Бьёрну и улыбнулась. — Странный вкус, но хорошо пьётся, — подметил Уббе. — Да брось, будто наше питьё чем-то хуже, — с поддёвкой бросил Ивар. — Может, лучше попробуешь и не будешь столько болтать? Или боишься, что руки не донесут? — Сигурд издевался над братом и смотрел на реакцию девушек, которых хотел впечатлить. Лицо Ивара стало красным. Внутри у него все горело и пульсировало от злости и ярости. Он сжал кулаки и наклонился в сторону ненавистного брата. — Сигурд, оставь это, — похлопал задиру по плечу Уббе. — Значит, Маргрет? — как гром сквозь ясного неба выпалил Лип. Он хотел перевести тему, и у него это мастерский получилось. — Извини? — растерялся Уббе. Он переглянулся с Сигурдом и Хвитсерком. Парни недоумевали от вопроса. Ивар же наоборот уже остыл и проявил неподдельный интерес к беседе, наблюдая за реакцией братьев. — Видел сегодня, как вы на неё смотрите… И как она? — парень плутовато улыбался и хитро смотрел на растерянных братьев. — Да ладно вам. Можете ничего не отвечать. По глазам понятно, что она хороша. Уверен, бывают и лучше. Внешне уж точно. Не хочу, конечно, никого обидеть, но дама очень «на любителя». Но как видно, одна семья — одни вкусы, — Лип все хлестал алкоголь из бутылки, не закусывая, и своим ехидством выводил на откровенный разговор новых друзей. — Тоже её хочешь? — сухим голосом спросил Хвитсверк. — Идея прекрасная, но боюсь, я ещё не готов для таких экспериментов. Хотя, если поразмыслить, такой экземпляр в коллекцию бы… Но я все же, как порядочный человек, не буду забирать вашу игрушку. Мы же друзья, а так — не по-товарищески, — он снова улыбнулся и взглянул на Беллу. Девушка же просто закатила глаза и увела взгляд. — Если вы ещё не поняли, у нашего брата мыслительные способности закачиваются на сексе и разговорах про него, — не сдержавшись, язвила Александра. — Боже, девочка, всего пятнадцать лет, а уже знаешь такие страшные слова… — брат с издёвкой цокал, качал головой и попивал свой напиток. Через какое-то время Белла и Бьёрн исчезли на ночную прогулку. Между ними с первого взгляда пробежала химия, и в них двоих было достаточно смелости, чтоб сразу подхватить её. У костра все были уже изрядно выпившими, только Александра не сделала ни глотка. Разговор заходил про отношения, про любовь. Все братья, кроме Ивара, делились своими любовными историями. Некоторыми из них они вообще делились впервые за всю жизнь. Ивар же сидел и смотрел прямо в огонь с поникшим взглядом. Ему нечего было рассказать… В конечном счёте зашла беседа про родителей и про отношения с ними. Ивар рассказал, как отец бросил их, когда они были ещё детьми. Про мать, которая хоть и всегда любила их, но топила свою боль и бремя в алкоголе. Братья успели высказаться, что мать любила только Ивара, а до старших ей никогда не было дела. Они даже начали рассказывать, как по её вине чуть не утонули в детстве, но Ивар их оборвал и отчитал за неблагодарность к матери. Лип и Александра внимательно слушали их историю. — Теперь понятно, почему вы не принимаете отца, — перебила их Александра, — вы вините его во всех бедах в семье, не так ли? Слова девушки заставили парней ещё раз задуматься о своём детстве и об отношении к Рагнару. — Я общалась с ним. И мне он показался очень переживающим отцом и, в принципе, хорошим человеком, — девочка лишь недоумевающе пожала плечами. — Ты не можешь судить о нашем отце или о жизни в целом. Ни ты, ни твой брат. Вы выросли в слишком мягких и искусственных условиях. Как вы можете претендовать на то, чтоб нас понять?! — Ивар взбесился. Ему не нравилось, кем эта девчонка себя возомнила, чтобы давать хоть какую-то оценку. — Это мы вас не понимаем?! — алкоголь уже сильно ударил в голову Липу и тот не выдержал таких нападок в свою сторону и в строну сестры. — Если тебе интересно, у нас тоже было не самое сладкое детство. Я — старший в семье. Мать вся всегда была в работе, в невероятно важных делах. Я приглядывал за младшей сестрой. Вы её не знаете, это Ева. Родители требовали от меня высоких результатов, талантов и успехов в любой сфере. Когда мне было одиннадцать, наш с Евой отец погиб. И знаете, неприятно было видеть, как мать через пару лет опять выскочила замуж. Родила Беллу и Александру, скинула их снова на нянь и других родственников. Сама она, конечно, претендует на роль самой мудрой и заботливой матери, но поверьте, это не так. И потом она ещё удивлялась, что каждый из нас в юности ей характер показывал. Когда мне исполнилось восемнадцать лет, она решила сослать меня на другой конец света, в армию, на «перевоспитание», — парень увёл взгляд и поджал губы. В рассказе Липа можно было прочувствовать всю боль пережитого, все детские обиды. Не трудно понять, откуда взялся весь цинизм и колючесть парня. — Тебя послушать, будто сиротой рос, — раздраженно вмешалась Александра, — у всех нас не самое сладкое детство было. С всех нас многое требовали, но неужели ты не понимаешь, что это ради нас самих. — Слова примерной доченьки… Как-то с тобой не сочетаются, — Ивар не верил девушке и тому, что она искренне поддерживает в этой ситуации родителей. — Может я и не идеальная дочь, но уж точно семью никогда не позорила. В отличие от некоторых, — она презрительно перевела взгляд на нетрезвого брата. -Если кому и жаловаться, то это мне. Я живу по правилам, учусь, хожу на изнуряющие тренировки каждый день. Я — не вы с Беллой, которые гуляли до утра каждую ночь и приползали домой никакие. Хотя нет, когда вы вообще на несколько дней пропадали! Родители хоть мной гордятся, — у девочки тоже были обиды, только вот на брата и сестру. Она искренне сочувствовала родителям, что им пришлось пройти через это. — И чем же они гордятся? Тем, что твоим нравом можно других людей отпугивать? — усмехнулся Хвитсерк. — Очень остроумно, — девочку задели эти слова. Её голос сразу поник и стал более тихим. — Я надеюсь, что они гордятся… Я с раннего детства занимаюсь фигурным катанием. Вы, насколько я знаю, тоже катаетесь зимой на коньках, — она говорила уже очень мягко и медленно. Казалось, что за секунду она стала совершенно другим человеком. Способным говорить открыто и так спокойно. Её лицо от этого стало более мягким и приятным. Девушка рассказывала про свою историю, про «танцы на льду», как она это разъяснила викингам. Ивар смотрел на неё, как зачарованный. Когда все маски с девчонки спали, она стала такой родной. С ней хотелось разговаривать и разговаривать. Это был тот момент, когда Александра немного приоткрыла свою душу, и у неё получилось согреть окружающих своим теплом. Девушка говорила о своих неудачах, травмах в спорте, переломах. Выражение её лица было таким растрогавшимся, словно она переживала эти события снова. Калека словил себя на мысли, что слишком пристально смотрит на девушку, и старался как можно чаще уводить от неё взгляд. Парень пытался сделать это как можно естественней, но от того это было ещё более явным и заметным. Он иногда смущался от своих мыслей, при взгляде на неё, представляя её поцелуй, нежные объятья. Потом резко одёргивал себя за такие фантазии и про себя ругал. Он глазами старался запомнить всю ее. Эту белокурую красавицу при лунном свете. Ее большие голубые ледяные глаза. Мягкую и ослепительно белую улыбку. Подвижные брови, которыми она так эмоционально двигала. Ивар слушал девушку через слово, вечно отвлекаясь на споры с самим собой и на осмысливание тех чувств, которые чужестранка в нем пробуждала. Но фразу, которую девушка сказала под конец калека запомнил ещё надолго. «Кто погас, потом лишь сияет».***
На следующий день Ивар решительно взял инициативу в свои руки и постарался завязать более тёплое общение с его новой пассией. От рабынь он узнал, что девушка с утра одна пошла на причал. Это было идеальной возможностью для него осуществить задуманный план. Парень продумал свои слова, поведение и даже тон, с которым, по его мнению, стоит лучше всего разговаривать с девушкой. Он смело полз в сторону корабельного причала и искал Александру глазами. Только вся уверенность внутри него рухнула, когда он все же увидел девушку. Сегодня она была особенно прекрасна. Он впервые увидел её в легком длинном платье. Оно не соответствовало скандинавской моде, но идеально подходило его владелице. Она сидела в нем на большом камне и рисовала. В воздухе витали нотки свежести и солёного морского бриза. Белая ткань разлеталась на ветру, заставляя девушку постоянно поправлять её. Верх платье был открытым, на тоненьких бретельках. Можно было вдоволь налюбоваться хрупкой спинкой и руками девушки. Волосы сегодня Александра не выпрямляла, возможно, наоборот специально сделала их чуть более волнистыми. Они непослушно спадали густой копной с её узких плеч. Это был самый невинный и нежный девичий образ, который только можно было представить. В голове у Ивара вертелась мысль о том, чтобы все бросить и вернуться домой. Но он твёрдо решил попробовать. Парень подполз ближе к девушке, и только, когда был очень рядом, она заметила его и закрыла блокнот, в котором что-то рисовала. — Доброе утро, — нелепо улыбнулся Ивар. — Привет, — тихо откликнулась художница, — что-то случилось? — Нет… Я просто подумал. Ты тут одна, и может тебе нужна компания или что-то вроде того, — он смотрел на неё снизу вверх и чувствовал, как краснеет от стыда, от того, что растерялся, и ещё злился, что забыл все, что репетировал перед этим. — Ну, из меня не всегда лучший собеседник. Но в любом случае… Садись, — девушка подвинулась в сторону и указала на свободное место ручкой. Калека с усилиями поднялся на этот проклятый камень, поправил ноги и посмотрел на девушку. Он очень удивился, когда не нашёл в ее взгляде отвращения или жалости к нему. Он видел только интерес и желание задать вопросы, которые она замалчивала только из чувства такта. — Что рисуешь? — справившись со всей неловкостью начал Ивар. Он взял всю свою волю в кулак и пообещал себе ни в коем случае не дать ей почувствовать свою слабость. — Это так важно? — девушка располагающе улыбнулась и посмотрела на парня. — Ну я спросил, поэтому важно, — не придумав ничего лучше, ответил Ивар. Девушка приподняла брови и изумленно посмотрела на калеку. — Поразительное чувство самомнения для… — она одернула себя на слове. -Ну же, для кого? — усмехнулся Ивар. Он нагло пялился на девушку и ждал от неё ответа. — Для такого напыщенного идиота, — девушка сорвалась с места. — Ну, видишь. Общение с тобой не проходит даром. С кем поведёшься… — желание юнца выглядеть уверенней вышло из-под контроля. Александра оскорбилась и в ярости дала звонкую пощёчину обидчику. — В следующий раз перед тем, как приблизится ко мне, научись с девушками разговаривать, — взбеленившаяся от злости девочка, быстро ушла в сторону дома, оставив Ивара одного сидеть на холодном камне. — Какой же идиот, — калека стукнул себя по лбу и от безысходности опрокинул голову назад. Он смотрел на небо с обидой и злостью в глазах и не понимал, за что ему так трудно в этом мире. Он в сотый раз отчаянно обращался к Одину с одним лишь вопросом: «Почему я?» Когда он уже немного успокоился и опустил голову обратно вниз, то понял, Александра так быстро и сильно разозлилась на него, что ушла, забыв свой таинственный блокнот. Ивар взял его в руки и коварно улыбнулся. Возможно, у него всё-таки ещё есть шанс.