Бежать босиком за тобой под дождем

      На пороге в три часа утра во время дождя весь напрочь промокший до дрожи в зубах мог заявиться только один обладатель лучезарной улыбки. Ее взгляд скользил быстро с лица, что вот-вот треснет, к пакету в правой руке, что явно в себе содержал "извинения" за столь поздний визит. Сказать, что по ее взгляду понятно, что она рада видеть рыжего на своем пороге так же сложно, как и пропустить раздражение на сонном лице. Ещё пару минут назад она мирно спала, обнимая подушку, на которой он всегда спит, а теперь стоит на пороге в халате и смотрит на пакет, содержание которого точно должно было обрадовать такого ценителя всяких минералов. Было не сложно добыть Полуночный Нефрит и Кор Ляпис для небольшой девичьей коллекции, чтобы порадовать ее душу и глаза. Бумажный пакет неприятно шумит, будучи смятым ею и прижатым к груди. Чайлд тянет руку к макушке, но руку перехватывают и недовольный взгляд вновь встречается с его, наполненным весельем, хотя после произошедшего в Ли Юэй ему совсем не до веселья. Она могла бы спросить о том, что в этот раз Тарталья и Фатуи натворили, кого предали, кому навредили, но знает это и сама, от других, из-за ходящих вокруг нее слухах. Как же это так, такая добрая и милая девочка влюбилась в такого безпросветного глупца и убийцу, способного на все, чтобы выполнить поставленную цель. Он ведь совсем не такой, он ведь заботиться о ней, о младших. Он ведь делает всё ради них и ей больно от того, что люди позволяют себе плести языком на человека, что одним своим появлением заставляет цветы в груди расцвести, колени начать дрожать, а кожу покрываться мурашками.              — Я не разрешала приходить, Аякс. Кажется мы решили всё ещё в тот раз. Забери это. — Девушка толкает в руки Тартальи пакет и улыбка с его лица сползает, заменяясь неким испугом.              Отвергнутый он был похож на котенка, которого выкинули в дождь, и девушка не могла долго злиться на него. Уж слишком громко пело ее сердце о любви к рыжему юноше, чьи глаза были ярче ночного и звёздного небосвода. Но она закрывает перед ним дверь, прижимается к ней лбом, прислушивается к происходящему за перегородкой, сжимая крепко ручку. Конечно, это ранит девичье сердце, но сколько уже раз она предупреждала его, просила его, хоть и понимала, что Фатуи - единственное место, где ему комфортно, где ему удобно, где он чувствует себя нужным. Кроме нее и семьи. Она не осуждала, не злилась, просто волновалась. И Чайльд понимал это лучше, чем кто-либо другой. Он не дёргает ручку двери, не пытается открыть ее, не кричит, не возмущается, лишь молча ставит промокший пакет на порог. Девушка вцепилась в чёртову ручку так, что еле бы разжала свои пальцы сейчас, когда нужно открыть дверь и впустить мокрого до нитки котенка домой. Она вздыхает, прислушиваясь к уходящим шагам Предвестника, пару раз стукаясь лбом об дверь. Он ведь обязательно простудится. Он ведь точно использовал глаз порчи. Она знает его уже так хорошо, что могла бы в точности воссоздать план его действий в любой момент. В любой момент, когда что-то идёт не так и приходится действовать быстро.              — Безрассудный. И... Глупый. — Шипит девушка и бьёт ладонью по двери. Она хватает куртку, натягивая ту на себя и так, в тапочках, чуть не упав из-за пакета, выбегает под дождь и холод за Тартальей, ища среди света фонарей мелькающую знакомую рыжую шевелюру.              Она бежит с промокшими и замёрзшими ногами, не жалея себя, страшно кашляя в кулак, пока не натыкается на него. Предвестник жмёт ее в объятиях, закутывает в свою не менее мокрую куртку, и утыкается носом в девичий лоб, тихо смеясь от ситуации, которая повторяется каждый раз. Она не пускает, он уходит, она бежит к нему. Чайльд в объятие холодных рук заключает женское лицо, пока она смеётся, глядя на него, пока ругает его своим дрожащим голосом, и Аякс чувствует себя как никогда ранее хорошо. Он дома. Рядом с ней.              — Дурочка, холодно ведь. А ты в тапочках. — Предвестник подхватывает девушку на руки, заставляя ее уткнуться в шею, обжигать кожу горячим дыханием. По спине проходят мурашки, заставляя рывками выдохнуть и крепче прижать к себе девичьи колени, пока ее руки обвивают плечи. — Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не делала так? Почему нельзя нормально впустить меня, а не строить из себя обиженку, потом заболеешь и что мне делать с тобой и твоей температурой?              — Ты же всемогущий, сделай что-нибудь и с этим. — Девушка усмехается, заставляя бурчащего Чайльда замолкнуть, надув щеки.              Он был таким смешным, когда ругал ее и злился. Он всегда был для нее лучшим и самым любимым, а она для него словно лучик света в темной бездне, откуда он вышел не так давно. Чайльд дорожил каждой секундой, каждым прикосновением, каждым словом, каждым взглядом, и иногда ловил себя на том, что он, такой смелый, без страха за спиной, боялся всего лишь двух вещей на самом деле: потерять семью и лишиться ее любви. Тот, чье сердце, как казалось, было отдано работе и долгу, на самом деле отдал хрупкое сердце в руки просто девчонки, которая могла с лёгкостью раздавить его и искупаться в крови. Но это вовсе не похоже на ту, чьи слова мотивировали Аякса возвращаться в Снежную и сразу же сломя голову нестись к ней. Матушка Предвестника отзывается о девушке, как о хрупкой, нежной и ранимой натуре, чьи струны терпения готовы вот-вот порваться, но она все равно собирает всю волю в кулак, крича ему вслед так громко свое "удачи" или "возвращайся живым", что эти слова ещё долго отдаются эхом в голове Тартальи, не давая ему разрешения погибать где-то там, далеко от нее. А нежное утреннее "Я дома, красавица" или "Я скучал по тебе" навсегда впечаталось в ее сердце, растапливая изнутри лёд обид и злости.              — Разве я похож на всемогущего? Мне бы самому помощь не помешала. Что на счёт того, чтобы помогать друг другу? Например, я начну прямо сейчас. — Подхватывая любовь своей жизни на руки под хохот, рыжий улыбается, скрываясь от дождя мелкими перебежками под деревьями, хотя это и не спасало особо, учитывая, что они оба промокли до нитки и точно на утро будут раскислыми, как квашенные помидоры. Кто-то из них сляжет с температурой, у кого-то будет ломить все тело вперемешку с особым нежеланием издавать даже звуки больным горлом. — Разве я могу оставить тебя тут, дурочку, которая даже позаботиться о себе не может? Где твой инстинкт самосохранения? Или у жителей Снежной и служителей Царице он напрочь отсутствует на клеточном уровне? Если ты следуешь моему примеру бесстрашия, то хочу тебе сказать - я плохой пример. По крайней мере, для твоего здоровья.              — Не думай, что ты прям такой... — Девушка вздыхает, даже не зная как упрекнуть Предвестника в его словах. Он сопровождает это смешком, опустив голубые очи на ее красные щеки, что покрылись лёгким инеем. Она дует щеки и белый покров лопается, заставляя рыжего засмеяться и засмущать деву на руках своих. — Что смешного, Тарталья?!              — Смешного? Нет-нет, ничего, дорогая моя. — Чайльд открывает не закрытую на замок дверь с ноги, заваливаясь под общий хохот в темный коридор пустующего дома. Он знает его как свои пять пальцев, словно дом родной, знает что где стоит и что куда нужно ставить в случае чего. Он не знает лишь одного — почему она все ещё тут одна. — Так какой я? Может замечательный? Красивый? Сильный? Милый? Сексуальный? Невообразимо прекрасный? Ах, сколько похвалы, сколько похвалы и все для меня одного.              — Заметь, эта похвала звучала не из моих уст, Аякс. Таких людей, как ты, с завышенной самооценкой, остальные не жалуют. — Бурчит дева, будучи уже опущенной на диван. Предвестник скидывает на пол мокрые куртки и присаживается перед девушкой, стягивая с ее ног мокрые тапочки, носки, растирая замерзшие девичьи ножки. — Вся Снежная...              — Вся Снежная боится меня, а ещё они боятся обижать тебя, ведь придет Одиннадцатый Предвестник Тарталья и всем надает по жопе. — Отшучивается рыжий, подняв голову. Девушка хмурилась, не зная что и сказать наглецу.              — Говоришь прям как Тоня. Точь в точь. Только сколько ей лет, а сколько тебе. Эх, теперь же заболеешь, дурень. — Дева потянулась вперёд, положив руку и взъерошив мокрые огненные волосы предвестника. — И почему только я люблю тебя, Аякс?              — Потому что я потрясающий? — Лучезарно улыбается своей возлюбленной юноша.              — Да, потому что ты потрясающий.