Ведьмачья сказка или практика для чародейки. Том 4

      Я исчезла из комнаты, едва услышав ее согласие. Мне претило продолжать разговор. Ее беспардонные и даже вульгарные рассуждения о моей личной жизни с самого начала вызывали у меня недовольство, но, наверное, я была сама виновата в том, что не указала ей четко на границы дозволенного сразу и довела до такого… Да, мне определенно следовало раньше резко и безапелляционно обрубить все ее попытки вторжения в мою личную жизнь, а не мямлить просьбы, которые она с легкостью игнорировала. Что ж… Придется сделать это сейчас и сделать так, чтобы в будущем не было даже мыслей об этом. Сегодня всё обошлось, но кто знает, что может прийти в голову этой беспринципной чародейке потом? Раньше мне казалось, я знала. Я верила, что, несмотря на сомнительную этичность и нравственность поступков моей наставницы, она все-таки не станет причинять серьезный вред окружающим ее не чужим, в общем-то, людям. Но этот ее поступок, а точнее, то состояние, в котором оказался Эскель по ее вине, заставили меня пересмотреть свои взгляды. Точнее, вся эта ситуация привела меня в настоящую ярость! И я жаждала положить такому положению вещей конец, даже если для этого мне придется сражаться с самой наставницей.       Во дворе я появилась первая, но вышагнувшая из портала Йеннифер не заставила себя долго ждать. Легкий мороз не доставлял мне, в отличие от нее, никакого неудобства. Впрочем, как я только теперь заметила, мои руки и, надо полагать, лицо (а может и всё тело, под одеждой было не видно) были покрыты морозными узорами. Бледная до синевы кожа искрилась на постепенно клонящемся к закату солнце. Что ж… в этом не было ничего удивительного. Я была так зла, что магия во мне определенно не могла оставаться в покое и таким нехитрым способом выходила наружу, несмотря на мой контроль. Собственно, и место поединка я выбрала на улице на всякий случай, чтобы не сдерживаться, опасаясь разнести замок.       Не медля, я окружила двор защитным куполом, дабы свести разрушения к минимуму. А вот Йен, похоже, никуда не торопилась, испытывая мое терпение и решимость. Она потопталась на месте, поправила и без того идеально сидящие перчатки, смерила меня очередным высокомерным взглядом, явно намекая на несуразность поединка какой-то без году неделя как обучившейся колдуньи и матерой, закаленной в боях чародейки. Но я отступать не собиралась. Хватит уже, я и так слишком часто уступала ей. Наконец, наигравшись в гляделки, она сделала точно такой же жест, как я, и накрыла двор своим защитным полем. Я мгновенно встала наизготовку, внимательно следя за дальнейшими движениями наставницы, но атаковать первой она явно не планировала.       — Что? Передумала? — крикнула она с другого конца двора.        Я лишь молча запустила в нее давно заготовленным энергетическим шаром. Она, разумеется, его играючи отбила, да я и не планировала нанести ей им хоть какой-то вред, лишь начала поединок. А вот в ответ мне уже полетели весьма и весьма серьезные заклинания. С первых же минут боя я почувствовала, что Йеннифер подошла к делу серьезно, а не в игрушки сюда пришла играть.       «Тем лучше, — удовлетворенно подумала я, отбивая очередную молнию. — Разберемся раз и навсегда…»       И я, перестав только обороняться, сама пошла в атаку. Огонь, вода, воздух, земля — в меня летели заклинания всех стихий, но больше всего было так называемой пятой стихии — сути магии, которая была наиболее коварным источником магической энергии и которой в совершенстве владела Йен. Сопротивляться этим заклинаниям было сложнее всего, но и я пользовалась своим преимуществом, черпая магию из своей силы льда и экономя время на пропускание внешней энергии через себя. В этом мне также помогала моя злость, которая буквально генерировала лед вокруг меня. Так что бой был весьма ожесточенный и в поддавки никто из нас не играл. К сожалению, одной сильной магии в бою с такой искусной чародейкой было недостаточно. Шаг за шагом, заклинание за заклинанием, Йен уверенно теснила меня и загоняла в угол как физически, так и магически. И если от неожиданно возникшей за спиной стены я могла легко уйти телепортом, то в магии все чаще начала ошибаться. Дождавшись особо удобного момента, Йеннифер всадила в меня луч Ияны, так что я едва успела подставит щит. Однако черноволосая чародейка значения этому не придала, а лишь сильнее надавила лучом, продавливая мой щит. Я поспешила влить в него больше магии и почувствовала, как у меня дрожат руки.       «Ну уж нет! Не в этот раз, — пообещала я самой себе, сжимая ладони в кулаки и пригибаясь к земле под тяжестью щита. — Я ни за что не проиграю, пусть потом хоть десять выбросов будет, я выиграю!»       Я вдохнула и призвала всю магию из глубин себя. Предплечья мгновенно покрылись коркой льда, как броней, но белые до синевы кисти рук остались на свободе, так что я легко сложила их в нужный знак и смогла выровняться, подняв щит, а потом и вовсе сделала шаг вперед. Злость на себя и на Йен придала мне сил и служила хорошей мотивацией. Я должна одержать верх и сделаю это!       Еще шаг, другой и теперь отступать была вынуждена Йен. Я, не став тратить силы и время на иное заклинание, теснила ее тем же самым щитом, от которого валил густой снег. Через несколько шагов чародейка перестала отступать и, упершись каблуками в лед под ногами, навалилась на луч, противостоя моему щиту. Я едва заметила ее усилие, продолжая переть вперед. До победы оставалось всего несколько шагов.       БАХ! Щит и основание луча соприкоснулись, и упрямую чародейку отбросило взрывной волной на несколько метров и повалило в снег. Я опустила руки, не развеивая, впрочем, заклинание. Переполненная удовлетворением, я подошла к сраженному противнику поближе, чтобы насладиться своей победой. Женщина выглядела жалко. Вся в снегу, со спутанными волосами, но самое главное был взгляд. Испуганный взгляд снизу вверх на повергнувшего ее соперника — лучшая награда.       — Бри-и-ин! — неожиданно раздалось откуда-то сбоку. — Не делай этого!       Я удивленно повернула голову в ту сторону. Там стояло еще несколько человек, и все они смотрели сюда. Похоже, они обращались как раз к этой сидевшей в снегу женщине. А кто она вообще такая? Ее зовут Брин?              ***       Едва помирившись с той, без которой дни казались совсем бессмысленными, Эскель не хотел расставаться с ней так скоро. Но Брин была настроена решительно. Едва научившись управлять своими невероятными перемещениями во времени (что несказанно радовало ведьмака), она сразу же решила пустить их в дело и выполнить своё, безусловно, важное, но, по мнению ведьмака, не слишком срочное обязательство. Брин же буквально загорелась идеей поскорее разобраться с восстановлением библиотеки, а когда она была чем-то так увлечена, спорить с ней было бессмысленно. Да по большому счету никаких доводов против, кроме собственного нежелания, у ведьмака и не было. Так что, попрощавшись, он напомнил себе, что слишком долгие белые полосы заканчиваются всегда феерической задницей, и поспешил отвлечься на дела крепости. В конце концов, неделя не самый большой срок, когда-то он ее год ждал (а до того и вовсе всю жизнь без нее провел), справится и в этот раз. Знал бы он, как был неправ, догнал бы Брин и всеми правдами и не правдами уговорил остаться…       В первый день он не придал своему неожиданно испортившемуся настроению значения, хоть и удивился немного своей излишней эмоциональности, но списал на недавний разлад и попытался заглушить чувства работой и тренировками. Однако день ото дня становилось только хуже. Брин не было, и в душе из-за этого будто появилась дыра, которая с каждой минутой всё разрасталась, поглощая все мысли и стремления, оставляя только думы о чародейке. Ведьмака одолевала тоска, черная и беспробудная. До ломоты в пальцах хотелось прикоснуться к своей женщине, обнять, вдохнуть ее неповторимый аромат, почувствовать ее отзывчивое тело в своих руках. Сначала Эскель пытался отвлекаться от этих мыслей в обществе других ведьмаков или за физическими нагрузками, потом пробовал находиться в их с Брин комнате в окружении ее вещей и ее запаха, но поняв, что все становится только хуже и хуже, сбежал оттуда на самый верх необитаемой и даже неотремонтированной башни. Осознавая в полной мере свою неадекватность, ведьмак пытался как-то отрешиться от чувств или хоть бы понять, почему его вдруг так накрыло, но все попытки были тщетны. В один из дней он мельком видел Трисс, но в таком состоянии не рискнул подходить к ней и спрашивать о Брин, о чем позже пожалел. В какой-то момент он понял, что если так продолжится дальше, он банально рехнется от своих будто заколдованных, ходящих по кругу и причиняющих невероятную боль мыслей.