Save me

У Слага была какая-то своя особая неприязнь к героям. Все как под копирку на одно слащавое лицо напыщенные идиоты в ярких трико, мелькающие на обложках журналов, флаерах, в рекламе, да даже, чёрт возьми, на каком-нибудь дешёвом пластиковом стаканчике с заправки. Большинство из них верит в одно - своё безграничное превосходство, а ведь их боготворит так же много идентичных дурачков, только вот им отсутствие ума особые силы не восполняют. Ему всегда казалось, что люди как-то слишком низко ставят свои идеалы, беря за пример эту кучку шалопаев играющих в кошки-мышки с противоположной стороной ака злодеями. Это начинает напоминать бесконечное шоу, где парочка клоунов кидаются в друг друга тортами, так бесполезно тратя время, еду и чужие деньги. Доктор не стремился в герои или злодеи. Роль в этом спектакле выдают не спрашивая, обвиняя во всем, до чего доходят своими остатками извилин. И выбора не подыгрывать не было, потому он лишь с большей злостью наблюдал за разрушением своей работы, за осуждением, и всё больше вживался в роль тех самых злодеев, которые во многом недалеко ушли от восхваляемых идолов общества. Слагу не нравилось разрушать, но и помогать людям, которые не видят ничего дальше своего носа, хотелось не больше. Они слишком просто делили всё на чёрное и белое. С каждым днём, с каждым провалом, с каждым новым ударом возникало желание взорвать этот мир к чертям. Даже перемещение по городам ничего не меняло. Из раза в раз всё как по прописанному сценарию повторялось с новыми синяками, травмами и кучей потраченного времени и материалов. Из раза в раз, но не сегодня. Ему не давали так просто уйти, подбив один из двигателей самолёта. Второй кое-как тянул, но вряд-ли выдержит долгий перелет. Высота большая, и кажется давно стоило бы раскрыть парашют, затерявшись впереди преследователей, но ремень как назло заело. Хватило ума лишь отбиться дымовой завесой, повернув самолёт. В голове крутилось одно - найти удачное место для посадки. Как назло видимость сегодня отвратительная. – Нет-нет-нет-нет... – нервно пробегая по всей панели глазами, доктор смыкает плотнее зубную эмаль. Приходит осознание, что теперь пострадал и второй двигатель. Это свободный полет в никуда. Города не видно, лишь туманные леса. Если он сейчас не выпрыгнет, то здесь встретит свой конец. Ремень отчаянно не хотел поддаваться, Слаг уже потянулся за лезвием, чтобы перерезать его к чертям. В голову бьёт адреналин. Страх так не свойственен тому, кто привык быть расчётливым и холодным, но сейчас сердце прогоняло кровь по телу с бешеной скоростью. Наконец крепкая структура ремня поддается, но надежда с громким шумом от столкновения тут же исчезает. Кто бы мог подумать, что великий ученый умрёт так. Он ведь ещё многое не успел сделать. Всё вокруг было чёрным, пустым, бессмысленным, холодным. Он не чувствовал никакой боли, исчез и внезапный страх перед смертью. Зачем что-то делать? Зачем бояться? Всё закончилось.

***

– Кха! Хк... Х-х... – с первыми вдохами возвращается боль. Тело словно сквозь мясорубку пропустили, а от немного неумело, но достаточно плотно наложенных бинтов было тяжело двинуться. Особенно неприятно выходило с лицевыми мышцами, которые щипало от жгучих ран. Кололо где-то в груди, спине и ещё немного в шее. Ноги как-то впринципе отняло. Но вау, кому-то удалось выжить. Хотя явно не благодаря лишь устойчивости своего организма. – Ох, вы проснулись. Слава богу. Вы проспали два дня... Я уже начинал подумывать, что вы умрете от изнеможения. – несколько странноватый мужчина в шляпе моментально очутился ближе к кровати, на которой, очевидно, он и расположил тело. Незнакомый силуэт неловко улыбался, как-то нервно перетирая пальцы в перчатках между собой. – как вы себя чувствуете? Немного оценивая ситуацию сперва, Слаг уже думает сказать что-то, но лёгкие словно проткнули насквозь, и выходит лишь сиплый кашель. Блядски больно. – Оу, да-да... Наверное вам не стоит разговаривать пока. Может остановимся на жестах? Или... Просто моргании, идет? Один раз - нет, два раза - да. – он усаживается напротив, придвинув стул, и при таком ракурсе удается лучше рассмотреть его. Это явно не человек. Его цвет кожи имел серый оттенок, а сквозь лёгкую улыбку прослеживались острые клыки, даже его глаз имел какой-то неестественный цвет. Слишком яркий с узким зрачком посередине. Несуразно большая шляпа-цилиндр и идеально отглаженный костюм. Он словно принадлежал немного другому веку. – Вы ведь были один в том самолёте? – два раза. – Вас кто-то подбил? – два раза. – Хм, неужели вы сделали что-то плохое, за что вас решили и жизни лишить? – один раз. Перерыв. Два раза. – вот как... Но не волнуйтесь, здесь достаточно безопасно. Кто бы не преследовал вас, в моем доме вам ничего не угрожает. Но ваше состояние... Приходилось согласиться, ощущения боли по всему телу не отступали. Оставалось лишь стиснуть зубы и терпеть. Конечно, было похоже на то, что этот тип в шляпе ввел хоть какой-то обезболивающий препарат, но полностью это не спасало. – Я бы с удовольствием предоставил вам услуги врача, но боюсь на острове не найдется такового. – он говорит это с неким сожалением, но предельной уверенностью. – тем не менее в остальном я постараюсь помочь чем смогу. Слаг моргает ещё пару раз, сейчас отказываться от помощи не кажется логичным. И тем не менее положение кажется не только неприятным, но и почему-то странным. Слишком много вопросов, но сейчас ответом может служить лишь вечный собеседник - внутренний голос в голове. Шевелиться даже при большом желании было бы тяжело, потому, не смотря на некое напряжение от неизвестности, приходилось оставаться на месте. Это хотя бы давало возможность получше оглядеть помещение теперь. Высокие потолки, расписанные вручную полотна на стенах, некоторые лишние изыски вроде слишком уж больших окон. Похоже на богатый дом. И, по всей видимости, принадлежит он существу перед ним. – Ах, как грубо с моей стороны. Я не представился. Можете называть меня Уайт Хэт. Рад знакомству. В ответ доктор немного хмурится, мышцы на лице излишне напрягаются, но даже через режущую боль можно моргнуть ещё раз, затем возвращаясь в расслабленное состояние. Можно свалить это на паранойю, но предстоящий перед ним не внушал доверия, даже имя звучит совсем уж глупо, псевдоним скорее или что-то, что он придумал на ходу, но голубоглазое существо словно читало его мысли. – Буду считать это за ответное приветствие, ха-ха. И, вероятно, ты не особо доверяешь мне. Я имею ввиду, ты и видишь-то меня впервые. И я врядли похож на тех, с кем тебе обычно приходится иметь дело. Неужели. Мистер очевидность. – И все же я сомневаюсь, что со всеми травмами ты скоро встанешь с постели, если... Впринципе встанешь. Пока действует лекарство надеюсь это не так ощущается, но... Всё это не слишком хорошо выглядело, когда я, ну, обнаружил тебя. Похоже, насчёт обезболивающего Слаг не ошибался. И тем не менее что чужие слова, что общее состояние по личным ощущениям не обнадёживает. – Я хотел бы предложить вам помощь, но... Он делает паузу. – Это может быть крайне болезненно. И мне придется попросить вас оставаться в сознании. И ещё желательно молчать о том, что вы увидите. Неизвестность пугала чуть ли не больше участи в итоге помирать от боли на кровати, не имея возможности даже встать самостоятельно и помочь себе. Слаг не знал, что крутилось в голове у Уайт Хэта. Он присаживается на край кровати, с особой осторожностью сложив руки по бокам учёного. – Я обещаю постараться сделать этот процесс максимально быстрым. Слаг напрягается. Какой нахрен процесс? Он собирается выпотрошить его и собрать обратно по кускам без анестезии, заодно скрепив обратно переломаные кости? Это невозможно. Уайт Хэт снимает одну из перчаток, за тканью которой прячутся когти. И эта рука с особой осторожностью открывает рот ученого. Слаг поддается, не то, чтоб у него был большой выбор. Но его казалось бы расслабленное лицо в моменте меняется, когда шея его спасителя ракрывается кровавым цветком, обножая гортань, челюсть, кажется, в этом месиве он даже различил голосовые связки и что-то уже более далёкое от человеческого. Но куда больше напрягает длинный голубоватый отросток, который напоминал трубку, что всё увеличивалась в размерах. И до доктора поздно доходит, что тот собрался делать. Ему не дают сомкнуть челюсть, когда нечто проникает в рот. Насколько было возможно Слаг дёргается, кряхтя, когда чувствует что оно медленно сползает по пищеводу. Жутко жжёт, будто раскаленный металл, и слезы сами напрашиваются на глаза, заодно с рвотным рефлексом. – Постарайтесь дышать носом. – Слаг не уверен, откуда идёт голос, но это последнее, что его сейчас волнует. Дышать носом не выходит от слова совсем. Он задыхается, когда шупальце доходит по ощущениям до желудка, выделяя что-то, вызывающее лишь большее жжение. Глаза закатываются, и он близок к тому, чтобы отключиться от нехватки воздуха, когда по телу будто разряд проходит от чужих пальцев. – Вам нельзя отключаться. – напоминает ему голос. И Слаг хочет придушить его обладателя. Жжение рассасывается казалось бы по всему телу, но неожиданно дышать становится легче. Будто теперь лёгкие не напоминали проткнутый насквозь шарик. И Слаг жадно втягивает ноздрями воздух, чувствуя как слюни стекают по подбородку, пачкая белые простыни смесью крови, чужой слизи и, собственно, самой слюны. Слаг начинает беспомощно хныкать, и стискивать руками простынь, когда боль в мышцах начинает ощущаться с меньшей силой, или ему так казалось. Учитывая, что его будто сжигали изнутри, остальное - цветочки. Уайт смотрит на него как дикий зверь на жертву. Беспощадно, без капли сожаления. Будто так и задумано природой, что слабые должны просто сдаться воле сильных. И доктор чувствует себя слабым, беспомощным, на задворках создания даже мелькает страх. Он умрёт во второй раз, только теперь более мучительно. Собирая силы, чтобы двинуть рукой, он хватается за чужое плечо, впиваясь руками наверняка до боли. Но мужчина перед ним не выказвает никаких неудобств. Он даёт Слагу схватиться за чистый белоснежный костюм, раздирать швы ногтями. Учёный дёргается, пытаясь инстинктивно сжаться, и только тогда крепкая рука прижимает его ближе к постели, и он замечает расползающиеся по открытым участкам тела Уайт Хэта рты, глаза, мелкие вьющиеся отростки, напоминающие ему мерзкие водоросли, что обычно цеплялись за ноги в каком-нибудь забытом богом пруду. Это блять пугает до усрачки. Процесс длиться мучительно долго, настолько, что Слаг успевает пропитать потом все бинты и чуть не вывернуть желудок наружу раз 7 точно. Длинное голубоватое нечто медленно начинает выскальзывать, оставляя не менее мерзкое ощущение за собой. Но когда доктор наконец может сомкнуть челюсть, подрагивая от самого стремного опыта в жизни, первое, что вырывается с его уст: – Какого... черта... это было самое омерзительное, что я когда-либо испытывал. – его голос ещё сиплый, и он на грани того, чтобы запачкать простыни ещё больше. – Вы хорошо держались. Чувствуете себя лучше? Тошнота и головокружение - это нормально, как и покалывание в мышцах, слабость, мурашки и... некоторые другие особенности человеческого организма. – Уайт медленно приобритает обратный более человеческий вид. – с верхним слоем будет проще. – Верхним слоем? Это ещё не всё? — Слаг хоть и переносит все перечисленные симптомы, но... в остальном это на удивление сработало, он приподнимается чуть на локтях, но моментально падает обратно, шипя. – Почти всё. – это должно было звучать приободряюще, но острозубая, вырвавшеяся из-под рукава мерзость, напоминающая мухоловку, не внушает доверия. Она впивается под кожу у шеи зубами, впрыскивая в организм новую жгучую субстанцию и забирая часть крови, которая отчётливо видна, протекающая под бледной кожей Уайта. Флаг должен согласиться, это ощущается уже легче, но лицо будто стягивает, и чем дальше распространяется субстанция по сосудам, тем сильнее он чувствует как каждое перемотанное бинтами место скукоживается. Ощущения, безусловно, незабываемые. И он не сдерживает шипения, ругательств, сдавленных вскриков, пока наконец не решается подпихнуть благодетеля в бедро коленом, явно давая понять, что больше он не выдержит. Его просьбу понимают не с первого раза. – Пожа... тц... – это уже жалко, но доктор теперь по крайней мере имел возможность пояснить свое недовольство звуками. И Уайт отступает, оставляя лишь небольшой синий след на месте укуса. Слаг чувствует, как тело немного гудит на пару с головой. Наглец окончательно возвращается в норму, не считая помятого костюма. Он будто радуется проделанной работе, потянув за один из бинтов. – Затянулось. – Разве так и не было запланировано? – Верно. – Уайт чуть улыбается ему. – Кто ты... вообще такой? – сознание плывёт, но ему хотелось понять хоть что-то, прежде чем дать себе отключиться. На него смотрят как на глупца, что не знает элементарных вещей. – Тот, кто хочет помочь.