Coloratum vitrum utres

Син всегда такой — рассыпается грозовыми прядями волос у него в руках, и смеется громко-громко, золотистой кожей касаясь бледных веснушек Джафара. Звенит драгоценностями где-то возле уха, и сильными руками обнимает, золотыми бликами ложась на сердце и чужие светлые волосы, взъерошенные так трогательно. Джафар прикрывает глаза, пропуская между пальцев насыщенные пряди цвета винограда, и выдыхает тяжелое《Син..》, полное ответственности и обязательств перед королевством. А Син хмурит пушистые брови на секунду, образовав на лбу мягкую морщинку, а после снова прижимается к своему советнику, жизни, и путеводной звезде. 《Еще пару минут》. Минуты перетекают в часы, льются песчинки в песочных часах на чужом столе, душный полуденный ветер из приоткрытого окна облизывает разгоряченную кожу робко, и будто бы смущенно. Джафар еле слышным шёпотом повторяет короткое 《Син》бесчисленное количество раз на полувздохе между поцелуями, пока Син разметав непослушные пряди беспорядочно проводит руками по оголенным местам на теле советника. Синдбад самую малость ветренный, но он — король, он сверкающий и мудрый, упорный и никогда не сдающийся. Син — сильная личность, разумный и близкий к народу правитель, за него полегло немало народу, и поляжет еще больше, и Джафар бы полег тоже, если бы пришлось. Он смотрит в эти глаза отливающие оттенками цитрина, и пропадает в них каждый раз, оказавшись сжатым между яркими переливами. Син сжимает его бедро под одеждой. Синдбад спас его, рассеял тьму, и вручил весь мир прямо в руки — не бойся и возьми. Он всегда стоял с ним рядом бок о бок, стоит и по ныне. Король, что сияет как солнце, смеется громко и отчетливо, чеканит слова, читая вслух важные документы, забравшись с ногами на мягкую кровать, всполохами морскими мечется звеня металлическими сосудами, и всегда возвращается, что бы ни произошло. Джафар всегда безоговорочно верил в него, верил, как будто он был бессмертным божеством, будто не существует препятствий которые он бы не преодолел, не существует волн, которые бы он не приручил. Син же — просто человек. Но не смотря ни на что, человек преданный. Верный, хоть и нестабильно бушующий подобно буре, он всегда незримо рядом. Всегда мелькает по лицу солнечными лучами, разливается масляными разводами на кухне, остается терпким запахом на расшитой подушке, и Джафар почти не глядя может сказать, как давно он проходил мимо места, где остался жить его запах. Син растягивая время играется с легким подолом одеяния своего советника, на что тот тщетно пытается выбраться из цепких объятий, чтобы наконец продолжить работу. Но солнце начинает палить еще жарче, становится почти невыносимо дышать, и у Джафара не остается сил на то, чтобы в такую погоду заниматься чем-то важным, все тело становится ватным до невозможности, и голова тяжелеет, пока где-то возле носа мелькает запах ароматных масел, сладко окутывающий разморенный летним теплом разум. Загорелые крепкие руки растирают содержимое звенящих пузырьков из цветного стекла между пальцев, и легонько массируют оголенные плечи, позже набирая темп, и снова сбавляя, касаясь одними кончиками. Кольца на руках у Сина прохладные, и Джафар плавится, как всегда не в силах устоять перед этим человеком, полностью расслабляясь. Где-то люди торгуются на рынке, волны бьют об утес, небо над Синдорией переливается бесконечной лазурью, а в кабинете Джафара жарко-жарко и он чувствует, как горит всё тело, когда Синдбад поцелуем прохладных губ касается внутренней стороны бедра. Он целует его нежно, прикусывает кожу несильно, но вызывая заметную дрожь. Жемчужно-белые волосы советника растрепаны, одежды находятся в полнейшем беспорядке, и он выгибается так, что чуть не рассыпает все бумаги лежащие вокруг аккуратными стопками, когда Син, его Син, раскрывает его как диковинный цветок, языком проникая в самую сердцевину. Джафар шепчет 《Не нужно》, по щекам стекают горячие слёзы от потрясения и обострения всех чувств разом, Син ласкает его изнутри языком и он готов провалиться сквозь землю от стыда и удовольствия прямо сейчас. Он бьется и отчаянно вздыхает, когда король выскальзывает,и тут же хватается за него, ледяными искрами распахивая взгляд навстречу любимым отсветам в глубине радужки, и целует, путаясь пальцами в фиолетовом шторме, нависая сверху над Сином, сгребая в охапку складки его одеяния, проникая под них руками. Джафар касается его грудных мышц, и плавно переходит к соскам, тронув их большими пальцами. В Синдории — нестерпимо жарко. У Джафара в кабинете звенят бутыльки из цветного стекла, и в Сина неспеша, пробуя, проникает сначала один палец, потом два, запах масел пропитывает кожу и воздух в помещении, останавливая время и все рабочие процессы здесь только для них двоих.