Atlas [РЕДАКТИРУЕТСЯ]

Это был конец. Доён раздражался с каждой секундой все больше, постукивая ручкой по столу. Количество вопросов для следующего собрания и так было велико, а возникали все новые и новые. Он и хотел бы заставить себя все бросить, но не мог. А еще этот Тэн, который мерил шагами свою комнату туда-сюда, действовал на нервы. Он слышал его даже за закрытой дверью своей спальни. – Тэн! – крикнул он. – Ты можешь перестать? От тебя слишком много шума. Но парень в ответ лишь молчит. На мгновение Доён отключается и мысленно возвращается к тебе, испытывая какие-то непонятные чувства. Парень пытается успокоить сам себя и думает, что это нормально. Доён чувствует себя как стеклянная пробка. Если он разобьется, то кто соберет осколки? Кто изрежет себе все руки? По идее, ответом должно быть: «Тот, кто разобьет». Но это больше было похоже на выдачу желаемого за действительное. И это тоже не так просто. Его настолько легко сломать, что даже страшно. Так говорит ТэЁн. И говорить том, что он не прав… Доён просто не мог доказать, что это не так. Он прост как сто вон. И это было смущающе. С другой стороны ему нравится думать о тебе. Ему нравится, когда ты целуешь его, заканчивая глупые споры, когда ты действуешь ему на нервы, целуешь призывая взять тебя прямо здесь и сейчас. И самое главное, он просто обожает сам подталкивать тебя к действиям, но оттягивать конец. Это все слишком весело. Он не знает, что он будет делать, если его сердце, которое он доверил тебе вместе с ним самим, упадет и разобьется. Грань между любовью и ненавистью слишком хрупкая, чтобы играть с ней. Ему нечего было предложить, кроме себя самого. И эта мысль кажется такой смешной, что парень качает головой, пытаясь ее отогнать. С каких-то пор все его мысли свелись к тебе. И далеко не в самом целомудренном варианте. – Тэн! – снова кричит он. – Прекрати! Встав со своего места, он подходит к двери, открывает ее и видит, как Тэн чешет голову, постоянно смотря в свой смартфон. – Тэн? Но парень будто в трансе, совершенно не замечает Доёна. Он такой милый, но ни разу не идиот, каким хочет казаться. В большинстве случаев он самый проницательный человек, которого Доён когда-либо встречал. – Вот черт. Я очень хреновый друг, – пробормотал Тэн и принялся трясти ногой. Он схватил себя за волосы и нахмурил брови, все еще находясь слишком глубоко в своих мыслях, чтобы заметить Доёна. А тот в свою очередь видит, что другу плохо, но не знает как ему помочь. И как оказалось позже… То, о чем Доён подумал в тот момент было ничем по сравнению с тем, что на самом деле случилось. – На чье свидание ты опоздал на этот раз? – спросил Доён, раздражаясь с каждой секундой все больше. Когда Тэн посмотрел на него, Доён почувствовал себя маленьким и ничтожным и замер на месте. Можете назвать это инстинктом, но Доён почувствовал страх и… Боль? В глазах друга смешались именно эти эмоции и Доёну стало страшно. – Доён, привет, – говорит он, пытаясь скрыть боль в голосе. Президент студенческого совета потерялся на мгновение. – Ты облажался? Кто-то другой облажался? Что с тобой, почему ты так выглядишь? – Долгая история, – Тэн вжался в маленький диван на котором сидел, как будто пытался провалится сквозь него. – Я… Слишком много всего… Просто… – Какого хрена случилось? – Наша беседа, ты заходил туда? – Тэн почему-то не смотрел ему в глаза. – Тэн, – выдохнул Доён. – Ты несешь какой-то бред. – Нет… я. Ты будешь расстроен. – Уверен, что я справлюсь, – нахмурился Доён. – Ты знаешь о свидании, которое я устроил для Т/И и Хенмина? – Ты устроил? – Т/И переспала с Хенмином. Доен замолчал. А Тэну от тишины становится не по себе и он встает со своего места, когда Доён наконец тихо говорит. – И? – Ты не расстроен? – Тэн моргает. – За кого ты меня принимаешь? – бормочет Доён. Разбить что-то очень просто. И может быть он на самом деле хотел, чтобы его разбили. Может он и до этого был треснутым по краям. – Доён, ты не дол…. – Замолчи, – говорит он намного громче, чем собирался. – И прекрати на меня так смотреть. Я взрослый человек. И я могу справиться с подобным дерьмом. Но все равно, даже несмотря на его слова, было очень больно. Ты солгала ему, он доверял тебе, а ты предала. Доён вздыхает и возвращается в свою комнату с осознанием того, что он не должен был тебе доверять. Ночь заканчивается тем, что он удаляет почти все черновики, которые писал тебе. А в итоге сваливает всю работу на Пак Хенмина под предлогом болезни. И Доён действительно чувствует себя больным. Однажды, в старших классах, он уже испытывал подобное чувство, но оно тогда превратилось в горячий красный гнев, который обрушился на всех и каждого, кто к нему приближался. Но была одна загвоздка. Доён никогда не сможет испытывать подобных чувств к тебе. Конечно, он тогда был другим, но ты… Ты не похожа ни на кого, кого он когда-либо встречал. Ты была словно родной. С тобой было комфортно. А такое редко встретишь. Ему снова хочется смеяться, но вместо этого по щекам предательски текут слезы. Глупый мальчишка, он буквально слышит эту фразу в голове голосом мамы. Ты не должен отдавать свое сердце тем, кто может его разбить так легко. И Доён засыпает под какую то бодрую мелодию в наушниках, которую он ненавидит, но он просто хочет хоть как-то скоротать эту ночь. Ведь когда наступит утро, ему придется стать сильнее. Потому что тот комфорт, который у него был с тобой испарился. И он снова один.

***

После всего сказанного и сделанного, ты понимаешь, что если бы ты призналась в любви к кому-то, по-настоящему, искренне, от всего сердца, то это безусловно был бы Доён. И это не внезапная хотелка, типа как выпить латте вместо американо, нет. Это больше похоже на что-то естественное, как растения меняют форму, когда приходит весна после долгой зимы. На это хочется смотреть вечно и хочется верить, что так будет всегда. – Ты рассказал всем, что мы переспали? – ты срываешься на крик. Хенмин выглядит расстроенным. – Я… я сказал свои друзьям, не всем, – его губы еле шевелятся, от чего объяснения выглядят глупо и неуместно. – А ты забыл, что твои друзья умеют разговаривать? И теперь все об этом говорят, Хенмин! О чем ты только думал… Он вздыхает, прежде чем сделать шаг к тебе. – Почему ты так злишься из-за этого? Насколько я помню у тебя не было проблем с обсуждением того, в чьи штаны ты залезла. – С друзьями, а не со всем кампусом, – усмехаешься ты. – Ну так и я всего лишь рассказал друзьям. Ты скрещиваешь руки на груди, чувствуя себя полной дурой и от этого хочется плакать. Обычно у тебя получается скрыть свои эмоции и справиться с подобными ситуациями, удерживая хрупкое равновесие своих проблем. – Это из-за Доёна, да? Ты поворачиваешь голову к Хенмину. Несмотря на его напускное спокойствие, он выглядит так, словно понимает тебя. – Мне очень жаль. Правда. Но если он тебе так нравится, не стоило звонить мне в тот вечер. Возможно, сейчас это не имеет значения, но… Ты разбила ему сердце. Ты преданность, с которой он к тебе относился… Все это привело к тому, что ты имеешь сейчас. Ну почему все так сложно. – Ты прав, – ты фактически задыхаешься от своих слов прислонившись к стене. – Черт… Черт… Ты разворачиваешься и выходишь из коридора, надеясь, что слезы на твоих щеках высохнут быстрее если ты побежишь. Ты не можешь вспомнить, когда бегала от проблем последний раз. От себя было не убежать, как бы ты не старалась. А теперь, когда ты оглядываешься назад, мир, что тяжелым грузом лежал на плечах, просто придавил тебя к земле. Может тебе нравилось носить это все на себе? Может ты могла сбросить его в любой момент? Тебе не нужны были все эти ежедневники, расписания, вся эта клетка. Тебе не нужно было быть осторожной. Нет. Атлас не может сломать плечи, потому что одно его существование было наказанием. Иметь вес, значит иметь смысл, а ты была настолько легкомысленной и глупой, что казалось так и собиралась прожить свою жизнь. Доён заставил тебя взглянуть на все по другому. Любить так сильно, чтобы скрывать свои чувства от всего остального мира, чтобы они принадлежали только вам, а ты… Которая никогда по настоящему не любила, не смогла этого понять. И из-за того, что он заставил тебя взглянуть на все по другому, открылась вся эта коробка с проблемами, которую ты так долго прятала и от которой так пыталась убежать. И теперь весь твой личный персональный ад на свободе. Но ты не хочешь держать его. Ты хочешь отпустить это все, стать другой. В кои-то веки ты не хочешь больше жить в своем “идеальном” глупом мире. Ты хочешь любить, испытывать боль, хочешь перестать запираться от других и перестать наконец прятать свои эмоции. Ты не против ада, если он будет рядом с тобой. Ты нажимаешь на кнопку звонка в квартиру Тэна и Доёна и молишься, чтобы новости еще не дошли до него. Он сказал, что будет занят на выходных. И может быть хоть раз, он был достаточно занят, чтобы отвлекаться на телефон. Ты просто хочешь сама ему обо всем рассказать, признаться, извинится. Иначе… Доён открывает дверь поджимая губы и окидывает тебя холодным взглядом. Он выглядит непринужденно, на первый взгляд, но то, что он избегает смотреть тебе в глаза, это пугает. Паника подступает к горлу. – Мы не будем сегодня трахаться, Т/И, – говорит он. – Это не… Я здесь не для этого, – твой голос звучит так странно, что ты сама себе удивляешься. Доён отступает назад, скрещивая руки на груди. Он все еще смотрит себе под ноги, а ты чувствуешь дикое желание прикоснутся к его лицу. – Я хотела сказать тебе.. Я… Просто… – Что трахаешься с другими парнями? – Боже, Доён, прекрати повторять это слово. Я хотела тебе кое-что сказать, что действительно меня волнует… – Правда? – Его резкий голос, впивается иглами под кожу. – Так ты здесь только для этого? Очередное веселье? Как часть твоей глупой жизни, так? – Ты… Доён, прости, – внезапно ты все понимаешь и чувствуешь, как глаза начинает предательски щипать. – Это то, что я хотела тебе сказать. – Спустя… его голос предательски ломается. – После того как уже сделала это? Прекрати. Посмотри правде в глаза, черт возьми! Ты совершенно не знаешь что такое любить. Вот почему ты все время ищешь кого-то, чтобы хоть немного ощутить каково это. В его голосе совершенно нет злости. Нет, это не злость… Это разочарование и боль. – Ты сам говорил, что мы должны быть осторожны, отвечаешь ты, чувствуя как к горлу подступает ком. – Ты сам это сказал, а еще, что не хочешь сильно обременять себя чем-то подобным, вроде отношений. – Я ошибался, – говорит Доён хриплым голосом. – Меня заботит это все больше, чем я хотел бы признаваться. Ты мне не безразлична больше, чем я бы хотел. – То, что случилось с Хенмином, ничего не значило, ясно? Ты был занят и я… – Тогда почему ты соврала? – Он старается не повышать голос. – Я конечно понимал, что наша маленькая интрижка ничего для тебя не значит, но… Зачем ты притворялась, что все это имеет значение? На прошлой неделе ты… ты сказала… – Доён, на прошлой неделе… на прошлой неделе я не притворялась, я клянусь! – Могла бы просто избавить себя от проблем и чувств, – он коротко и беззлобно рассмеялся. Ты почувствовала, что губы начинают дрожать, хотя ты еще ничего толком не объяснила. Он выглядел таким потерянным, глаза как у испуганного щенка, полные боли и непонимания, чистые.. Такие, какими они всегда были. Это все еще можно было исправить, так ведь? – Доён, пожалуйста, – успеваешь сказать ты. – Это было не правильно. Я не могла понять, что происходит в моей голове. Пожалуйста, не надо… – Нет. Я был идиотом. Или может ты видишь меня таким. – Он хмурится сильнее, а губы начинают дрожать. – Я не должен был. Не… Должен был. Мы не должны были тогда встретится на этой долбаной вечеринке, и мне не стоило тогда пить так много. Я не такой как ты. – О чем ты? – Ты прикусила губу. – Я не из тех, кто влюбляется в таких как ты, – он грустно смеется, но этот смех пустой и горький. При взгляде на него сердце разрывается. Ты должна сказать хоть что-то, это не должно закончится вот так. Ты в отчаянии пытаешься придумать хоть что-то, но только чтобы это не заканчивалось. – Пожалуйста, я думала тогда о тебе как о друге, вот почему… – Ты называешь это дружбой? – обрывает он. Ты чувствуешь жжение в глазах и носу, которые заставлюят резко отвернутся в сторону. Тебе хочется, чтобы он просто заставил уже наконец тебя разревется. И от этого ты чувствуешь еще больше вины. – Так пусть Хенмин станет твоим другом, мне все равно. Давай закончим это все. Ты смотришь под свои ноги, не в силах вымолвить ни слова. – Ты можешь заполучить любого парня в мире, Т/И. Не приходи ко мне больше. – Ты можешь просто перестать говорить обо всех других? – кричишь ты в отчаянии. – Мне начать говорить о твоих бывших? Сондже или… или как там ее… – Это другое! – Он выглядит расстроенным, дышит тяжело, на щеках появляется болезненный красный румянец. Доён проводит рукой по волосам, взъерошивая их. – Ты солгала мне, Т/И. Солгала. По щекам наконец текут слезы, а взгляд, который он бросает на тебя, заставляет подумать, что он хочет сделать шаг в твою сторону. Однако он застывает на месте, просто глядя на тебя. – Ты заметила? – мягко спрашивает он. – Хотя бы раз? Хаметила, как сильно я о тебе заботился. Ты не можешь ответить, просто позволяешь слезам стекать по твоим щекам. И становится все холоднее и холоднее. Доён прикусывает губу, прежде чем сказать то, что ты будешь помнить еще долго. – Мы просто занимались сексом. Так что, пожалуйста… Просто уходи. Ты застываешь на несколько мгновений, но обреченно киваешь, обнимаешь себя за плечи и выходишь из его квартиры. Тебе кажется, что за дверью ты слышишь шаги Тэна. Но ничего не происходит. Вот так все и закончилось. Грань между ненавистью и любовью очень хрупкая. А ты не заслуживаешь ни того ни другого.