Против течения

      Пробуждение проходило скованно. Тело ломило, голова на двадцать частей расклеилась и все частички требуют немедленного внимания, а шею и вовсе хочется разобрать и собрать обратно. Резко сев, Накахара удивился, что поясница не стрельнула. Ах, временные прелести молодости, оставайтесь подольше.       Сердце пробило несколько ударов, пока мозг активно соображал. Кровать знакомая, но точно не конечная точка нашего действия. Где он был до этого? В шкафу. Они сидели с Осаму. Дазай! Куда его дели?!       — Чуя?..       — Осаму!       Господи, это ты причина моей неудобной позы сна! Счастье-то какое!       Сейчас я немного порадуюсь и можешь сколько хочешь сонные глаза тереть. Мне нужно. Мне необходимо.       В комнате темно. Темно и тепло, а значит это детская. Шторы зашторены, но Чуя уверен, что будь они открыты, то узреть сад не получилось бы. Глухая ночь. Немного зябкая и тихая.       — Видимо мы заснули, — протянул Дазай, пытаясь стряхнуть остатки сна, — и нас перетащили сюда.       — Если нас принесли сюда, — и я не в чемодане и ты не в чемодане, — то значит… Пошли! Они могут еще разговаривать!       Я хочу услышать вердикт сейчас! И мне все равно, если придется ради этого кого-то разбудить. Конечно не хотелось бы и Чуя надеется, что застанет кого-нибудь на кухне. И надеется, что ответ будет подходящим. Ну им позволили спать. Может собираются обнадежить утром?       — Возьмем шарлотку? Мы так и не поужинали. Чуе нельзя пропускать ужины — он маленький и ему нужны витамины.       — Возьмем.       И я даже огрызаться сегодня на тебя не буду.       — На кухне горит свет.       — Тогда давай тише.       Удивительно, но со временем мы стали настолько хороши в бесшумном и незаметном передвижении, что если бы нас отправили на турнир, то мы бы просто тихо спиздили награду. И до самого вручения никто бы не спохватился. Уровень выше «мастера» и «маэстро».       На кухне ожидаемый полумрак, множество кружек, пара пустых бутылок на полу и одна в руках Акико. Из нее девушка и пригубила, вызывая завистливый взгляд Чуи.       — Мы голодные.       И заявили о своем присутствии, и о своих правах на пирог, и встряхнули это тухлое мероприятие, где все пришли к изнеможению серьёзными речами. Троих зайцев одной фразой.       — Ох, — Кирако, ты будто бы только проснулась, — да… простите, мальчики, мы ведь так и не поужинали и вам не отнесли. Сейчас, садитесь. Идите сюда.       — Не маленькие, — а ты, Йосано, вообще молчи, твоя бутылка еще на половину полная, — сами накроют, — на этих словах, она помассировала переносицу и бросила беглый взгляд на стену, в поисках часов, — Который сейчас час?       — Почти четыре.       — Так и, — вклинился Накахара, пока Дазай накинулся на свою порцию, — что мы?..       Будем делать? Как нам сейчас быть? Вы все в курсе происходящего, вон по лицам вижу, что пиздец как рады и счастливы. Осталось только мне все выдать, а я там под цензуру, если нужно, Дазаю пущу.       Только сейчас Накахара заметил, что Поль прикрыл глаза, он сидел на стуле, пока рядом также устало и задумчиво стоял Артюр.       — Я сделаю чай, — сказал Рембо после недолгой паузы, — С ромашкой.       — Да-к, — с пола поднял голову Альбатрос, — мы же заварили уже. С ромашкой.       — Без коньяка.       Что? Нет! Дайте ваш чай с ромашкой!       — Я хочу чай с ромашкой, как у братца Альбатроса! * * *       От итога дебатов у Чуи появилось острое желание закурить. Вот только за попытку получил леща. Знакомая ситуация, нужно подождать ещё пару лет до "подходящего" возраста.       — Нам ненадолго придется уехать.       Когда Накахара вошёл на кухню тем вечером, то ощутил смешанные чувства. Он будто бы проследил за одним муравьём, который заполз под камень. Подгоняемый любопытством ребенок поднимет камень и обнаружит целый муравейник, с бегающими туда-сюда муравьишками. И как быть? Если опустить камень на место, то он может не встать в то же положение и тогда глыба унесет несколько жизней и разрушит кропотливо выстроенные тунельчики. Если же просто отложить камень в сторону, то каковы у колонии шансы на выживание? Кто знает от чего или от кого они там спрятались. Решать нужно быстро, ведь муравьи, что остались на камне — недовольны и уже спешат искусать детские ручки.       Вот так и Чуя, проследил за одним звеном и ненароком открыл целую сеть.       Накахара сидел и ел свою манку.       Приход Йосано и правда существенно спас ситуацию. Информация и предложения, что она внесла перевести чашу весов. Новые новости всегда так делают.       Расклад, пусть и не в подробностях, выдали только на утро.       Ненадолго, где-то на месяц или два, родители Чуи уедут. Как понял сам Накахара, все ради разборок с последствиями той встречи и решить некоторые вопросы.       И с одной стороны, расклад приемлемый. Он останется с Дазаем, но, черт, как же хочется поехать решать вопросы (предположительно с Мори Огаем) вместе с родителями!       Временную опеку и бумажную волокиту берёт на себя Липоман. Если понадобится официальный представитель несовершеннолетнего Накахары. Род деятельности у него законный, обладает своеобразной известностью и почтением. А значит его устранение вызовет огласку. Рембо побоялся, что официальная опека привлечет к Кирако порцию ненужного внимания. Девушка и так стала интересным объектом для сплетен, после того как взяла шефство над молодым господином своего дома, что случается нечасто. Лишнее внимание ни к чему и Доппо.       Ответственность перейдет ребятам из ювелирной лавки, Пианист настолько воодушевился, что решил дать всему этому название. Типо как организации или отделу. Чуя отказался участвовать в этом и слушать.       Лесной домик, который Накахара так полюбил придется оставить и перебраться в город. Это на взгляд Чуи оправданно, смысл всем мотаться только из-за него.       Но все равно тоскливо.       План был шаткий. Верлен и Артюр до последнего ссылались на прошлую идею, только сейчас с поправками. Переехать вместе. Собраться и рвануть, далеко-далеко, за край земли и поселиться там.       Слово за собой взяла Йосано и, на удивление Чуи, Куникида. Спасение пришло откуда не ждали.       — Я тоже сомневалась.       Роль сыграл тот, которого Чуя, мало того, что никогда не видел, но не знал! Быть может и тот человек даже не в курсе, что своим существованием перевесил чьи-то весы.       Нет, Миядзава конечно трепался, что его новый работодатель военный в отставке и Чуя помнит отказ в том, чтобы прийти в гости. Мол здание еще строится, ремонтируется, реставрируется, контора только оживает и все прочее-прочее на отмазку. Но Накахара не ожидал, что его родители будут в курсе, что это за человек. И что более важно — впечатлены его персоной.       Дазай жевал свою манку.       Родители уехали с утра на встречу и переговоры. Ну так Доппо сказал. Его не взяли. Какие переговоры? Не детских ушей дело. Куникида недоволен своим положением. Поехала Мисс Харуно и Акико, которая не въезжала, почему Кирако так свежа, хотя, цитата: «я видела, сколько ты вбухала в сраный чай».       Мисс Харуно вообще показалась Чуе серьезной. Кажется, вечерний разговор вновь встряхнул и встревожил ее. Но не так как Горо, где у них не было выбора.       А Чуя ел свою манку.       Если план будет сносным и взрослые договорятся, то…       То мы все возвращаемся к мирной жизни. Относительной. Поль и Артюр отбудут на месяц-второй, решать какие-то кровопролитные вопросы. Чуя с Дазаем будут решать малышковые проблемы. Выигрышная ситуация?       Накахара сидел, поглядывая в окно. Цель достигнута, а значит можно успокоится? Верно? Все проблемы на плечи знающим людям, готовым решать сложные задачи. Грубо говоря, за голову Мори Огая уже послали нужных людей, а значит один важный вопрос решен. Успокоились? Порадовались?       — Чуя, — позвал Осаму, подсаживаясь рядом. В его руках пара мандаринок, которые он перекидывает. Взгляд настороженный, задумчивый, — ты как?       Накахара хлопает глазами. Его бесцеремонно выдрали из мыслей.       — В плане?       Покрутив фрукты, он, немного помявшись, выдал:       — Тебя же снова оставляют.       — Кто?       — Родители.       Чуя глупо моргнул. И еще. И снова.       — Осаму! — еще и с таким лицом! — Еще и с таким лицом! Да так бестактно! Ты в своем уме так прямо спрашивать такое?!       Неужели мы зря читали все те книжечки, а? Давай немного покорректней выражаться.       — Чуя, — старший прижался, — прости. Я не специально… просто…       — Переживаешь… за меня?       Ох. С твоей стороны это и правда выглядит ужасно. Да и с любой другой не очень. Реальный и биологический отец скончался, мама обвенчалась с другим, а после сама скончалась. Отчима засадили. Новые дяди усыновили. А сейчас уезжают на неопределенный срок. Пиздец же если подумать. Сколько домов Чуя сменил за свои года?       — Спасибо, — Накахара прижал брата и зарылся руками в макушку, — Не переживай. Ты же со мной, верно?       У Дазая глаза заблестели.       — Да. Я рядом с Чуей.       Вот и славно. Я тебя понял. И ты меня понял. И у нас взаимопонимание.       Но все же…       — Тебе нужно заводить друзей.       — Зачем?       Во-первых, я не вечен, если не ты, то кто-то другой может прибить меня в будущем. Мы уже засветились, необходимо обрастать полезными связями. Во-вторых, хоть Дазай и числится «ребенком» Кирако Харуно, ее подопечным, после ситуации с Горо, после совершеннолетия Осаму получит и землю, и власть над капиталом. Да, он не очень большой по меркам состояния высших слоев, но жить на него можно. Речь идет о крупном состоянии, которое прожигали не один год, но которое явно можно приумножить при грамотной игре. Доппо однажды похвалил документацию дома.       Осаму наверняка рассматривали с этой стороны во время приема. Подобраться поближе к бедолажке и предложить вложиться в какую ерунду.       И ладно бы только это.       Ситуация с Мори ясно дала понять — он работает не один. Не пришел же он позвать родителей Чуи на кексики в следующий вторник? Ясно речь шла о грязных делишках. Убери его, продолжит ли идея революции жить? Шанс есть, Накахара в свое время оставался верен взглядам одного вышестоящего, в том числе и после смерти мужчины. Пуская они и не был знакомы лично и общались только через письма. Жаль, что имени не знал. Переписка была плодотворная.       Нужно убедиться, что вокруг старшего брата будет не только положительный пример, но и человек, который прикроет. Он дружит с Ацуши, но даже Накахара не в курсе, кто родители мальчишки и не замышляют ли они чего. А история показала, что могут. Не так же просто Накаджима стал одним из ужасов войны. Пример было с кого брать.       Дазай по этому поводу вне опасности. Он опекаем Кирако. Кирако, которая не подвержена негативному воздействию дома Горо. За ними присматривает Куникида Доппо. Вот только они вряд ли сами готовы к вхождению в высший круг знати, что уж говорить о бедствии, что может принести будущее.       И самое главное, самое необходимое. Накахара посмотрел на брата. Кажется, мы конкретно просрали момент с социализацией. Дазаю почти одиннадцать, а он с трудом переносят разговоры с другими детьми, да и вообще с людьми не из их маленькой семейки, которую они образовали. Желание желанием, а отрекаться от общения — нельзя, нужен иммунитет. Чуя-то понимает его мысли, взрослые тоже. А вот гимназисты все еще сторонятся. * * *       Вот кто каждый раз вызывает все большее и большее восхищение в глазах Накахары, так это Кирако Харуно. Она вошла с высоко поднятой головой, покуда следом шагали остальные. В ней читалась прошедшая злость и настоящая решимость. Кто-то точно получил нагоняй.       — Мальчики, давайте за стол.       А с нами вон как мило. Хорошо быть ребенком.       — Мы поговорили и кое-что решили, — мне страшно от твоей улыбки, Харуно, — Чуя, твои родители все же ненадолго уедут по работе. Поживешь в городе со мною, с Доппо и Дазаем, хорошо?       Весь план подтвердился, но с некоторыми изменениями. День на сборы манаток, все документы и официальная часть вопроса по части Накахары легла на Липомана. Был ли смысл ездить и разговаривать с боссом Миядзавы? Определенно был. Какой? А кто бы сказал. Харуно все так мило рассказывает, явно пропуская косые взгляды и нецензурные слова.       Чуя сидел и пялился на свой чемодан. Как-то это все… поспешно? Печально? Скорее непонятно. Очень-очень непонятно. Накахара захлопнул его и сел сверху.       — Нет, так не пойдет.       Осаму заинтересованно сел рядом. Чуя посмотрел на брата. Кивнул. Понятно.       — Так вот оно что. Причина моего непонятного состояния и запоздалой хандры. Старший брат так же заинтересованно сидел.       — Нам нужен план.       Мне нужен план. Точный. Четкий. Острый. Отчасти опасный и авантюрный. Такой что б держал в тонусе, напоминал о будущем, мотивировал! Черт, нет задолженности у государства брать не будем. Провальная затея. Накахара покачал головой. Нужен план. Нужно сесть и все-все выписать в тетрадочку, там прикинуть варианты.       — Чуя, — позвал Осаму, взяв ладонями чужие, — все будет хорошо. Они только на месяц. Это же немного, верно? — верно, верно, — Поговорим с Кирако и приготовим что-нибудь сегодня. И завтра угостим Ацуши.       Да. Пульнуть в Накаджиму пирожком можно. Поднимает настроение.       — Хорошо.       Что бы я без тебя делал, Осаму?       Позже в комнате появились Верлен и Артюр. У Чуи сердце сжимается, парочка опечаленных взрослых. Накосячил Огай своим появлением, а плачутся другие. Поль треплет каштановые кудряшки старшего, дает добро на пользование библиотеки. Рембо тоже оставляет кучу инструментов и инструкцию на все случаи жизни. С пометками Верлена. Чуя не хочет знать зачем в сборнике некоторые главы.       — Мы вернемся очень скоро.       Да. Вернетесь. Я знаю это.       — Не забывайте о тренировках, — да-да, мы слышали это. А еще нужно следить за лавкой, хорошо питаться, гулять на свежем воздухе и слушаться старших, особенно, когда они говорят не трогать острые предметы и спрятаться на кухне, — Это ненадолго.       Да. Пару месяцев и хорошие новости. Мы присмотрим друг за другом, Артюр, не смотри так. И не в таких ситуациях бывали. Несколько дней, не беспокойтесь дом Кирако не сожжём без вас.       Они ушли ночью. Как только уложили детей спать. * * *       Накахара смотрел на шкаф. Его вещи разложили по полочкам рядом с вещами Осаму. Внесли второй стул для работы над домашним заданием, добавили пару подушек. Благо комната позволяла расположиться вдвоем. Уютно даже. Вот и снова двадцать четыре на семь в одной комнате. С родителями, то иной раз удавалось вырвать одинокие ночи.       Осаму помогает завязать шнурок на форме.       Утром народу много, маленькая кухонька Кирако не рассчитана на такое. Они крутиться на пяточке, даже Миядзава явился. Все обеспокоены, взволнованы. Нагнетают.       — Мы сегодня вас с Дазаем из гимназии сразу заберём. На дополнительные не оставайтесь.       — Мы тоже встретим. Зайдем по дороге за ягодами и приготовим вечером пирог, а?       Ребят, вы серьезно думаете, что мы разбиты? Расстроены, огорчены и озадачены — да. Но не готовы вот-вот разревется. Осаму не затыкался ночью, да и я тоже трендел о предстоящем. Да, меня беспокоит уход родителей, но они же вернутся, верно? Народ, мы когда-то под кроватью прятались. Даже не под кроватью, а за спинами вот этих ребят: подросток, дед и прелестная Харуно. Мы справимся.       Но кто мы что бы отказываться от пирога?       — Да, давайте.       — Мы поможем Айсмену с этим.       Если взрослые хотят беспокоится, то пусть побеспокоятся. Мы отсидим свое в гимназии, а вы пообсуждайте наш досуг. И наши травмы. Да, Доппо, мы видели ту книгу, думаешь у нас есть совесть и мы не ползаем по комнате? Наивность.       — Думаешь, это надолго? — Чуя собрал свой набор младшекласника и двинулся вслед за Осаму, который зашел за ним во время обеда, — Они обеспокоены. Я видел из окна Альбратроса.       — Надолго, — согласился Накахара, — Мы не знаем ничего о начальстве Миядзавы, он точно подливает беспокойства.       — Нужно поговорить с Кенджи. Он вряд ли проведет нас, но он может отвести нас к Акико. С Акико можно договориться.       — Тогда вечером зажмем Миядзаву. Нельзя недооценивать того, кто убедил моих родителей уехать за головой Огая. Нужно быть готовым к новым решениям.       — Не хочу уезжать из города, — честно сознался Осаму, — Мне нравится наш дом сейчас. И магазинчики рядом. До книжной лавки двадцать минут, где еще нам будут откладывать книги и принимать узкие заказы? А Мисс Ним из пекарни бесплатно отдает нам кексы, на которых потек крем.       Другими словами — это связи, Дазай. И компот в кафе, и лодки на пирсе, и даже фармацевт, что дает мандаринки, потому что заказывал обручальное кольцо в лавки Верлена. Так и работает социализация.       Только вот… Чуя посмотрел на старшего брата. Осаму дорого это место. Это первый город, в который они выбрались, первые улочки и глоток свободы во время жизни в закрытом доме.       И единственный раз, когда они выбирались за пределы этого портового горда — тот раз, когда у Дазая был прием. Такая себе поездка. Решено, когда вернется Поль и Артюр поговорим о том, чтобы съездить куда-нибудь отдохнуть.       — В классе сказали, что Накаджима убежал во время урока в туалет и еще не вернулся.       Это Дазай выяснил у класса, где учился Ацуши. Недолго его пришлось уговаривать, но теперь он выглядел немного обеспокоенно. До конца обеда минут двадцать, а мы потеряли мальчика. А ведь мы принесли тарталеточки для него!       — Поищем на улице.       Он наверняка где-то с божьими коровками и ромашками в небольшом саду. Сидит и плетет веночки или делает что-то другое ребячливо-милое. Ацуши пока такое милое дитя, наверняка он увидел котенка и кинулся к нему.       Накаджима нашелся в саду. В ромашках. В слезах.       Эй-эй-эй-эй! Ацуши! Это как понимать? Это что сито в твоем исполнении сразу после возвращения, а?       — Накаджима!       Так. Спокойно. Накахара сел на траву, рядом упал старший. Кусты хорошо скрывали, но сидя вблизи отлично видно, что у Накаджимы глаза на мокром месте.       — Осаму, подай платочки.       Смотри, Дазай, сейчас мы с тобой будем проводить терапию. Что это такое? Это то, что мы проводили когда-то с тобой, только сейчас ты будешь участвовать по другую сторону. Итак, шаг первый: не агрессировать.       — Ацуши, — так, отлично, Осаму, спокойный и уверенный голос, — кого нам с Чуей зажать? Там на втором этаже есть местечко одно, у нас сегодня как раз с собой набор.       Нет, Осаму, погоди! Не то!       — Это кто-то из старших? Мы можем взять инструменты, которые оставил отец Чуи для тренировок и вогнать их!..       — Осаму! — я тебя не этому учил! — Нельзя угрожать людям моими инструментами для обработки минералов!       — Даже людям, которые обижают Ацуши?       Чуя задумался. Посмотрел на младшего, который все еще всхлипывал, но уже не так сильно. Ладно, это аргумент.       — Не надо…       — Да ладно тебе, — улыбнулся Дазай, — Это кто-то из взрослых? Знаешь, мы с Чуей можем…       Накахара зажал старшему рот.       — Твои предложения его пугают.       Чувствуй атмосферу. Посмотри, Ацуши аж побелел!       — Дай ему сказать. Ацуши, что такое?       Мальчонка шмыгнул, к его щекам снова прилила кровь, а глазки снова заблестели в самом печальном смысле.       — Ме…меня… отправляют… назад…       На последнем слове Накаджиму вновь прорвало. Он сжал руками пушистую челку, уткнулся в руки и убивался так сильно, что казалось охрипнет прямо здесь. Явно долго держал в себе, те всхлипы и близко не стояли с этим шквалом эмоций.       — Куда?       Правильно, Осаму, задавай вопросы, продолжай хлопать его по головке.       — Я… я им… не понравился…       Чуя захлопал глазами. Накаджима твой вины нет, если у людей нет глаз и вкуса. Подумаешь, кому-то не понравился. От меня вон куча гимназистов шарахается и как-то похуй. Не понравился и не понравился.       — Кому? Новому учителю?       Поверь, это вообще не стоит слез. Осаму вон двум не нравится, ибо выебывается слишком много на уроках и что?       — Нет…       — Ацуши, — позвал Накахара, — если ты кому-то направился, то это не твоя вина       — Верно, — выдохнул Осаму, — К тому же вряд ли это такая трагедия, что бы так переживать.       Накаджима поднял свои глаза, сырые и зареванные, они смотрели с таким отчаянием и болью, что даже Дазай смутился.       — Ма… Госпожа Саян, сказала… что она ошиблась и я… не похож на ее сына, — Чуя приподнял бровь, — И она хочет сделать возврат приюту.       Блять.