Светлячки

Кажется, он не был здесь целую вечность. Не входил вот так, через главный вход, не пересекал фойе, полное людей, как всегда. Ви не видел их лиц, не смотрел, они были для него всего лишь безликими одинаковыми фигурами, несмотря на пестроту одежды и волос. Сердце тяжело бухало в груди, что-то творилось со зрением, но корпоративнй имплант словно не замечал этого, выдавая стандартные данные. Чуть повышенный уровень стресса, непрочитанные сообщения, сводка по бирже в нижнем правом углу. Люди расступались, давая ему дорогу, образовывали живой коридор от входа до лифта, куда Ви ввалился, тяжело дыша, и непослушными пальцами нажал пункт назначения. 33 этаж. Контрразведка. Словно не было его изгнания из Арасаки, смерти Джеки, карьеры соло, попытки договориться с Ханако, Джонни Сильверхэнда! Бывают ли чудеса? Может ли быть так, что сейчас он поднимется на знакомый до мельчайших деталей этаж и все будет как прежде? Лифт остановился и двери медленно раскрылись. Словно врата рая, мелькнула дурацкая мысль, с губ сорвался смешок, короткий, почти истеричный, и Ви сделал шаг вперед, в царство знакомых геометрических узоров, красного и черного цвета, стеклянных перегородок... Дверь лифта закрылась за его спиной с тихим, почти неслышным шуршанием. Тишина. Ни единой души не было на этаже. Никто не сидел за столом секретаря, никто не собирался группами, чтобы переброситься свежей сплетней, не смотрел в экраны, вылавливая среди потока данных свидетельства ошибок, анализируя, сопоставляя, просчитывая вероятности. Только тишина, мерный дальний шум вентиляции, и мельчайшая пыль, покрывавшая все тонким слоем. Не имело смысла идти проверять, но он все же прошел пустым коридором. Не замечая эту пыль, взлетающую при каждом его шаге. Неровной, словно пьяной походкой. Задыхаясь от подступающей боли в груди. От знания, что ничего не изменить, что чудес не бывает, не здесь, и не для таких, как он. Стеклянные двери послушно разъехались в стороны, камеры системы безопасности просканировали его и дверь в конце залитого светом коридора открылась. - Психопат и мудак, - послышался еле слышный шепот, больше походивший на шорох. Ви резко обернулся, но коридор был пуст. Игры подсознания, и только. Здесь нет никого, кроме него, бесполезно искать давно ушедшее - давно ушедшего за ту грань, откуда возвращаются только духи, боги, Сабуро, мать его, Арасака и Джонни, мать его, Сильверхэнд. Кабинет был темен и пуст. Журчала вода в террариуме, сиял светильник у стены, город за панорамным окном светился обманчиво-теплыми огнями. Там, за стенами, была жизнь. Здесь... Никого. Не безжизненная пустота брошенных зданий, Ви повидал достаточно таких, чтобы узнавать ее сразу, нет, здесь все выглядело так, словно хозяин вышел на минутку и вот-вот вернется. Пачка сигарет на столе, зажигалка. Ви облизнул сухие губы. Сделал шаг, другой... Почувствовать хотя бы тот вкус. Хорошего табака с еле уловимым оттенком бурбона. Щелчок зажигалки, потянулся к потолку дым, Ви закрыл глаза, не замечая, что ресницы намокли. Он видел в Колумбарии урну, видел сухую надпись под именем, но упорно не хотел верить. - Ви? Я ждал тебя только через час, а то и позже. Ты ведь всегда опаздываешь, - послышался удивленный голос из-за спины, и Ви поперхнулся дымом, закашлялся, роняя тлеющую сигарету на гладкую поверхность стола, оборачиваясь... - Артур? - Ты ожидал здесь увидеть кого-то другого? Абернати, может быть? - проворчал Дженкинс за секунду до того, как Ви схватил его за плечи, вглядываясь в лицо. - Это ты. Твою мать, ты. Я не хочу знать, как это возможно. Вкус губ был таким, каким он его помнил. Бурбон и дорогой табак, и что-то еще, присущее одному только Артуру Дженкинсу. Светлячком в темноте тлела забытая сигарета. Вектор чувствовал себя неловко в таких местах. Мама Уэллс устроила вчера Ви офренду, как полагается, и все уже было сказано, но сейчас, стоя перед зарезервированной еще самим наемником урной в Колумбарии, рипер чувствовал незавершенность. - Надеюсь, там, где ты сейчас, тебе хорошо, малыш, - пробормотал Вик. Он покрутил в руках фотографию, которую забрал с тела друга вместе с пустой упаковкой от тройной дозы "Сладкого яда". На фотографии Ви обнимал незнакомого Виктору человека лет сорока, и улыбался так, словно весь мир принадлежал ему одному. Мертвый, Ви улыбался точно так же. Опустив снимок в урну, Вик задвинул серый прямоугольник и провел по нему ладонью. "Винсент. Светлячок. Жил, любил и умер по своим правилам"