Конфуз

Сколько уже длится это непотребство? Минуту? Две? А, может, целую вечность? Мне бы отвести взгляд, дабы беду не накликать, но любопытство — штука непредсказуемая, жадная. Как вцепится во что, так и не отдерёшь. Воздух в зале собраний уже успел отяжелеть (к чему я, собственно говоря, ни коим образом не прикладывал руку), а кресло моё и вовсе превратилось в угловатый камень, усидеть на котором почти не представлялось возможным. А ведь некоторое время назад всё шло по обычному сценарию: наигранные приветствия, разбор полётов, привычные наставления. Думал, улизну пораньше, ведь никакое дополнительное бремя не планировало сегодня тяготить мои и без того понурые плечи. Ошибочка вышла. Как правило, после наставлений нас хвалили за хорошо проделанную работу. Причём длилась эта похвала не более пары секунд, неискренне и впопыхах. А сегодня вышесказанное досталось лишь одному из нас. И в совершенно ином проявлении. Так как Нобимару-сан всегда стоял подле Инари, дотянуться до него последней не составило особого труда. Лисица когтистыми пальцами приобняла его за голову, а после притянула к себе. Да настолько сильно, что щека моего начальника уткнулась аккурат в ложбинку меж упругих грудей, обтянутых лёгкой тканью откровенного платья. Инари медленно проводила ладонями по волосам цвета спелой пшеницы и одаривала подчинённого словами о том, какой он хороший и исполнительный мальчик. Щёки мои вспыхнули, словно маков цвет, и я уж было подумал о невероятном везении, обрушившемся на Нобимару-сана, как голову внезапно пронзило осознание. Внешне начальник никак не изменился. Закрыв глаза, он покорнейше принимал «почести» в свой адрес и улыбался. Однако в этой комнате лишь я один был посвящён в тайну его истинных мыслей насчёт Инари, потому сразу сообразил, в чём подвох. И крылся он в маске, искусно слепленной и крепкой, за которой Нобимару-сан, как за ширмой, прятал свой нарастающий гнев. В надежде отвлечься от страшного зрелища я скосил глаза влево. Хината лениво позёвывала, прикрывая рот рукой, а за её действиями внимательно наблюдал Робара, которому, казалось, вообще не было дела до конфуза, происходящего за спиной. И если сладкая парочка отнеслась ко всему довольно-таки пофигистически, то с правой стороны дело обстояло с точностью до наоборот: Каэде проявлял слишком бурную реакцию. Лис весь трясся от ревности, сжимая и разжимая под столом мощные кулаки. Я даже подумал, что тот вот-вот подскочит и устроит дебош, но крепкая хватка Акаги не давала другу совершить то, о чём тот в последствии мог бы пожалеть. Вскоре принудительные объятия закончились, и Нобимару-сан смог отойти назад. На секунду мне показалось, что он облегчённо выдохнул. А если нет, то я уж точно. Ровно как и Каэде: он заметно присмирел и что-то угрюмо бурчал себе под нос. Инари довольно быстро вернулась к своим разглагольствованиям, но я её не слушал. Моё внимание было приковано лишь к одному кэмоно в этом зале. К «тринадцатилетнему» блондину, который опустился в своё кресло и начал разбирать какие-то важные бумажки. Повинуясь порыву, я невольно принялся вглядываться в спокойное, сквозящее безмятежностью лицо Нобимару-сана и размышлять о пределах его выдержки. Интересно, существовали ли рычаги, надавив на которые можно было выпустить наружу его истинные эмоции? А ещё… почему именно передо мной он проболтался о своём истинном отношении к Инари? Неужели настолько мне доверяет? Или считает, что я безвреден, поэтому не страшится высказывать своё мнение? Как бы то ни было, теперь я был обязан хранить его тайну. Нобимару-сан доверился мне, глупо не ответить ему тем же. Тем более, свою выгоду с сих доверительных отношений я тоже извлеку, ибо только присутствие Нобимару-сана чудесным образом заставляет моё позорное клеймо трусости и нерешительности постепенно заживать.