На краю тебя

На выходе из столовки его чуть не сбивают с ног. Инстинкты не подводят: Артем шарахается в сторону за пару секунд до столкновения. Молоденький техник виновато руками разводит, тут же скрываясь за поворотом. Хочется по-стариковски выматериться на молодежь... Или по-лебедевски? Хотя тому одного взгляда хватает, чтоб на базе мимо него по стеночке ходили все. Угу, все.Кроме Артема. Слишком много чести для человека, что на хую вертел его мнение. На ходу в яблоко вгрызается, чувствуя, как рот заливает терпкий кисло-сладкий сок. Глаза на миг жмурит от острого удовольствия. Непередаваемо вкусно. А вот овсянка, которую он жрал последние полгода на завтрак ― то еще г... Если за что и следовало сказать Лебедеву, а точнее связи спасибо, так это за вернувшиеся в жизнь краски и вкусы. Они почти стоили того, что с ним происходило. Почти. Лебедев его приподнятое настроение чувствует, конечно. С той стороны связи будто слабо тянет одобрением и еще чем-то смутно теплым. Но скорее всего ему мерещится. Что там Леонид Евгеньевич у них в мозгах переломать успел ― хер его знает. За две недели столько всего наворотить можно… Даром, что Артема от собаки Павлова повысили до Шарикова. За человека его все равно никто не считал. Ни Леонид Евгеньевич со своими хитровыебанными тестами, ни Лебедев с молчаливым отрицаловом происходящего. Связь, правда, за эти недели почти не напоминала о себе. Полковник то ли то ли охрененно хорошо себя контролировал, то ли перестал дрочить вовсе. И к лучшему. Не хватало еще, чтоб на Тему другой мужик передергивал. Достаточно, что он сам… Хотя в последние дни оно как-то поуспокоилось. Еще бы не. Зря он, что ли, по утрам и перед сном медитирует? Спасибо блядскому человеколюбию ― никто не должен пострадать из-за их связи. Питону, вон, уже по щам прилетело - не хрен выяснять, кто будет следующим. Зато спросить с Лебедева за эту его лицемерную лабораторную близость очень даже хотелось. Ведь открывался тот ровно настолько и так, как самому удобно и закрывался, стоило им только закончить очередной эксперимент. Выбешивая Артема до кровавой пелены перед глазами. До острого желания к стенке припереть. Извечное «Прочь из моей головы» выматывало похлеще любых исследований. Ну, почти любых. Все эти бесячие мысленные перекидывания мячика в конечном итоге сводились к полноценному контролируемому дрифту в лабораторных условиях. И сегодня, сейчас им как раз предстояло не только передать конкретный образ с прикосновением, но и зафиналить исследования выходом в дрифт. Правда, прикасаться к Лебедеву лишний раз не хотелось. Пиздец ― не то слово, если они засосутся на глазах офигевшего Леонида Евгеньевича. И ладно только засосутся. Хрен знает, как связь отреагирует на такую откровенную близость после недель вдали друг от друга. А шокировать Леонида Евгеньевича… Не, тот наверняка и не такое видал ― в конце концов, он вскрывал кайдзю с момента их появления и подобное, вряд ли, его сильно… ― Тем, привет! Из головы мгновенно вылетают все мысли. А она тут что забыла? За эти недели они с Юлькой виделись всего несколько раз: в основном на пробежках и за ужинами. Да что там. Они едва перебросились парой-тройкой фраз за все это время. О чем с ней говорить Артем тупо не знал. И если раньше острота ощущений от мысли, что еще чуть-чуть и он завалит дочку начальника базы, дурманила, то сейчас… сейчас он не чувствовал абсолютно ничего. И надо ж им было столкнуться. ― И что же тут забыла самая прекрасная из принцесс? Замершая рядом с одной из лабораторий с коробкой в руках Юлька демонстративно теряет к нему интерес. Жалеет небось, что первая окликнула. А Артем что ― ближе подходит, коробку приоткрывает, заглядывая внутрь под ее возмущенным взглядом. ― Я бы не доверял Гуглу, знаешь ли. Заманит к себе и… Я видел порно, которое начиналось так же. Ее взгляд из пристального вмиг делается раздраженным. А потом она расплывается в широкой сладкой до зубной боли улыбке: ― Ничего не поделаешь, мой парень меня игнорирует. Приходится искать альтернативу. Чуть голову набок склоняет ― сама невинность. Удержаться невозможно. Артем коротко примирительно чмокает ее в нос, заставляя забавно сморщиться. ― Ну, Юль, ну, не сердись. Дурак я. Замотался с этими исследованиями в край. Но, может, сегодня киношку вместе глянем, а? ― Может. Улыбается чуть лукаво, стремительно меняя гнев на милость. Соскучилась. Внутренности скручиваются в тугой ком вины, заставляя еще раз быстро чмокнуть ее уже в губы. Из лаборатории очень вовремя появляется Гугл, отбивая необходимость в дальнейших объяснениях. Да и не осилил бы Артем их сейчас. ― Ну, удачи вам, а я побежал. До вечера, принцесса! Привет, Гугл! Тот только и успевает растерянно кивнуть в ответ. А Артем уже скрывается за поворотом к лифтам и исчезает в дверях нужной лаборатории. Лебедев уже тут. Сидит, обложившись бумажками, за одним из столов. Сосредоточенный и серьезный до крайности. ― Здравствуй, Артем. ― Здравствуйте, Валентин Юрьевич. Здесь ― всегда и исключительно по имени. Такая себе дешевая имитация близости. После всего, что между ними было… Было и было. Кто старое помянет… Связь в ответ на мелькнувший порнушный образ вздрагивает, резонирует. Лебедев аж от бумажек отрывается, брови поднимает. Мол, серьезно? ― Хотите яблоко? Лучшая защита ― нападение. В его взгляде удивление пополам с недоверием. Ну да. Если бы Артем решил от него избавиться, то точно бы отравил. Они ж в древнеримской трагедии, блядь. ― Спасибо. Медлит. Но потом все-таки забирает яблоко, старательно не касаясь пальцами пальцев. Связь все равно отзывается даже на такую мимолетную близость ― крепнет, раскрывая отголоски чужих чувств. В основном удивление, но еще усталость, и слабую едва ощутимую тоску. Что-то там тревожит товарища полковника. Да не что-то, а все. От отчетов до Артема, который эти самые отчеты ему явно мешает читать. А уж глобально… ― Ознакомься, пожалуйста. Как всегда негромко, взвешено. Не просьба. Никогда. Он послушно прикипает скучающим взглядом к ровным рядам строчек. Если Лебедев считает, что ему следует знать… Лиза Данишевская немногословна, но точна в деталях. Артем пробегается сначала по диагонали, цепляясь за отдельные слова, а потом вчитывается. Что ж. Тварь, что настигла «Всадника» у берегов Токио, была чем-то похожа на ту, что завалили они с Лебедевым. За исключением того, что плевалась кислотой? Эктоплазмой? Слюнями? Все одно ― херней, разъедающей металл как нефиг делать. Понятно теперь, почему они с Алексеем так надолго застряли на чужой базе ― с такими повреждениями за пару дней не разберешься. Вернулись буквально позавчера ― только после официального запроса. И выдержит ли «Всадник» еще один бой так скоро, тот еще вопрос. А это значит… Лебедев, чувствуя его эмоции, вновь голову поднимает. Хмурится едва заметно. Нет, Лиза с Алексеем обязаны справиться. Достаточно того, что сегодня их с Лебедевым ждет лабораторный дрифт. Еще один боевой они точно не переживут. Прошлый-то еле вывезли. ― Что думаешь? ― А что тут думать? Пиз… Конец нам всем такими темпами придет очень скоро. Губы поджимает неодобрительно, но молчит. Знает, что Артем прав. Он бы и рад ошибаться, но против фактов не попрешь. Спасти их может только чудо. Ну, или хорошая такая атомная бомба. А лучше несколько, чтоб наверняка. Что именно наверняка ― хрен его знает. Лебедева, кажется, его мысли, точнее чувства, забавляют ― усмехается коротко, Артем едва успевает заметить, и снова становится серьезным. ― Прошу прощения, что заставил ждать, коллеги! Леонид Евгеньевич появляется стремительно. По чуть кривовато сидящим на веснушчатом носу очкам сразу становится ясно ― с головой погружался в науку. ― Как вы? К дрифту готовы? Кивают синхронно - а что еще остается? Будто его устроит другой ответ. Леонид Евгеньевич только сдержанно улыбается явно довольный. ― Но сначала у нас по плану то же самое, что уже было, только через прикосновения. Потом сделаем перерыв и попробуем инициировать дрифт. Устраивайтесь максимально удобно. Он неопределенно машет рукой вокруг. Лаборатория сияет первозданной пустотой ― ничего лишнего. Артем просто подтаскивает свой стул впритык к стулу Лебедева. Им все равно не до комфорта будет. Главное ― не наброситься друг на друга с первых секунд. С остальным как-нибудь разберутся. Лебедев удивляет. Первым накрывает ладонь своей, осторожно сжав пальцы, и посылает вверх по руке покалывающее ощущение близости. Артем отвечает таким же коротким пожатием прежде, чем успевает понять ― зеркалит на автомате. Связь усиливается, и его с головой накрывают чужие эмоции. Пусть смутные, но полностью откровенные. Как же он по этому… ― Коллеги, ― голос Леонида Евгеньевича резонирует, заставляя сосредоточиться. Они здесь по делу, а вовсе не ради сиюминутного ощущения единения. ― Начнем с простого. Вы, Валентин Юрьевич представляете что-то, а потом передаете Артему. Потом меняемся. Леонид Евгеньевич суетится вокруг, оклеивая их датчиками, «дуршлаги» на головы надевает. Они с Лебедевым вмиг становятся похожи на последователей ЛММ. И надо бы попросить Гугла как-нибудь сфоткать их на долгую… Недоумение Лебедева настолько велико, что Артем не может сдержать короткий смешок. Что ж. Вот и просветится. ― Можем начинать! ― нездоровое воодушевление Леонида Евгеньевича раздражает, как в первый раз. Лебедев, впрочем, умудряется обойтись без ментальных поучений. К собственным ощущениям примешивается привычная усталость от его, Артема, капризов и только. «Можно подумать, мне это нравится». Ответить не успевает, улавливая смутную, словно в плотном тумане картинку. Что еще за… Непонимание-узнавание-возмущение-и-наконец-принятие ― эмоции сменяют друг друга мгновенно. Не, ну, каков товарищ полковник, а! Ничто человеческое ему не чуждо, кто бы мог подумать. Лебедев улыбается едва заметно. Но эта улыбка вмиг делает его ближе, чем все, что было до. ― Судя по вашим довольным лицам, все получилось. Артем, сможете подробно описать, что именно Валентин Юрьевич вам транслировал? ― Леонид Евгеньевич мягко возвращает их в реальность, заземляет своим голосом. Вдох-выдох. Главное, теперь сформулировать адекватно, ага. ― Мультик советский показал. Помните, наверное: «Мы с тобой одной крови, ты и я». Маленького Маугли, когда его нашли волки. Это звучит нелепо и до болезненного интимно. Делиться этим сокровенным, глубинным, чем-то предназначенным только для двоих, не хочется. От вынужденного душевного стриптиза почти тошнит. Лебедева, кажется, его страдания удивляют. Артем что-то такое чувствует, но оно мелькает так быстро, что… Связь подрагивает, растревоженная неожиданно яркой вспышкой переживаний, спасибо хоть Лебедев никак не комментирует произошедшее. Иначе он точно бы сорвался. Блядские исследования, блядское… Ментальный подзатыльник ― это что-то новенькое. Вмиг прочищает мозги. На раз гася вспышку острого раздражения. Угу, зачем комментировать, когда можно… ― Хорошо. Теперь попробуем наоборот. Что ж. Сами напросились, товарищ полковник. Вспомнить, как выглядит ЛММ выходит не сразу, но когда получается… Наверное, не стоило и пытаться сопроводить картинку информацией. Но судя по ответной короткой вспышке изумления, получилось. Как там… Крошечная победа для человека, огромная для человечества? Походу, именно так. ― Это был Летающий Макаронный Монстр. Икона с его изображением. Лебедев и сам до конца не верит в то, что говорит. Не, ну, а что такого-то? Можно было ему «Гладиатора» всего покадрово показать, но нахрена? Полковник, вряд ли, шарит за Древний Рим, а Артем не горит желанием этим с ним делиться. Ни с кем другим кроме Руса. ― Замечательно. Теперь мне необходимо подробное описание того, что вы чувствуете в данный момент, и что чувствует ваш… Громкий вой серены рвет размеренную речь Леонида Евгеньевича в клочья. В кои-то веки проклятые твари появились вовремя, спасая их от необходимости снова входить в дрифт. Они с Лебедевым оказываются на ногах мгновенно. Дергаются в сторону выхода из лаборатории, не расцепляя рук. Лишь у дверей лифта размыкая крепко переплетенные ― и когда только успели ― пальцы. Связь истончается резко, отдавая в виски слабой звенящей болью. Если Лебедеву так невыносимо пробыть лишние секунды рядом, то зачем вообще… Ах да. Всеобщее благо. Куда ж, блядь, без него. Когда там уже над полковничьей головой нимб воссияет, а? Чтоб от Темы, наконец, отъебались. Раздражение омывает горячими волнами, заглушая собой все. Лебедев зыркает зло. Да как же он зае… А ведь на его месте должна была быть Юля. Пообжиматься с ней в душе Артем был бы совсем не прочь… Раньше. Теперь эта мысль не вызывала ничего. Даже хуже. Он испытывал облегчение, что она и близко не представляла себе, что такое настоящий боевой дрифт. Что ее зацепило по касательной ― смерть матери, конечно, чудовищное горе, но… Она не испытала ничего похожего на то, через что пришлось пройти Лебедеву. И ему самому. И Артем никогда бы не пожелал ей… Двери лифта распахиваются, являя переполненную людьми рубку. Разом становится не до размышлений. ― Валентин Юрьевич, кайдзю движутся в сторону побережья! ― взволнованный голос Гугла вспарывает напряженную тишину, заставляя собраться. Бинх и Тесак уже в костюмах, как и Данишевские, выступают вперед в ожидании указаний. ― «Всадник», вы обороняете город. Берете на себя… ― Лебедев замолкает выжидающе. ― Были выявлены два кайдзю третьей категории, под кодовыми именами «Рогатый» и «Ящер», ― тут же отзывается Гугл. А у самого аж глаза сияют от адреналина и азарта. Вот бы кому разок в реальном бою побывать, быстро бы мозги на место встали, блядь. ― …«Рогатого». По возможности, постарайтесь увести его подальше от берега. То же самое вы, «Красная свитка». Подполковник Бинх, успели ознакомиться с отчетом? Собранный, строгий Лебедев вызывает неожиданно яркую вспышку уважения. Нет, Артем и раньше видел его командующим, но сейчас что-то неуловимо изменилось. Будто бы за эти дни он стал более… собой, что ли. ― Так точно, товарищ полковник. ― Тогда удачи вам. И вам тоже, «Всадник». Начинаем подготовку к транспортировке, ― Лебедев рассекает толпу, занимая привычное место у мониторов. Рядом тут же оказывается Коробанов: ― Эвакуация населения началась сразу же, как поступило сообщение о нападении. Мы еще в процессе, но все под контролем. ― Хорошо. Артем улавливает слабую волну удовлетворения с его стороны. Что ж. В этот раз они готовились изо всех сил. А поможет ли это хоть немного облегчить оборону, узнают прямо сейчас. Что «Красная свитка» не справляется, становится ясно буквально спустя несколько минут боя. Смертельная схватка затягивается, тварь, похожая на помесь крокодила и зубастого носорога, теснит егеря к берегу, и тот просто не успевает уйти от ослепительно-синей струи кислоты, которая тут же заливает правую руку, разъедая металл на раз. Следующий плевок в грудь ― «Красной свитке» удается уйти в сторону, неловко пошатываясь. ― Павел, готовьте «Безымянного». Быстро. Смотреть дальше невозможно, нельзя. Артем до крови губу закусывает, пытаясь прийти в себя. Это так похоже и одновременно… Так вот, что чувствовали люди, видевшие, как «Легионер»… ― Артем, соберись, пожалуйста. У Лебедева горячие, обжигающие даже сквозь плотную ткань рубашки ладони. Тема чувствует, как они сдавливают плечи, заземляя, возвращая в реальность. «Я один не справлюсь» Вот как. Он коротко болезненно усмехается, выворачиваясь из-под чужих рук. Вот как вы, блядь, заговорили, товарищ полковник. ― Трехминутная готовность, ― сдержанно. Ну да, хорошего понемножку. Зачем только вот это все, если они терпеть друг друга не могут? Никогда не могли. А уж тем более сейчас. Ответа, естественно, не дожидается. Лебедев покидает рубку стремительно, на ходу раздавая указания. Входить в дрифт в таком состоянии ― самоубийство. Но у него нет выбора. Артем занимает свое место в егере, ощущая, как внутренности заливает привычная, родная пустота. Сколько бы он не тянулся к оборванной связи, та не отзывается. Но ему это и не нужно. Не сейчас. Ему необходимо успокоиться, вытравить накрывающие с головой воспоминания. ― Приготовьтесь к нейросинхронизации, ― голос у Гугла напряженный. Еще бы. Терять «Красную свитку» им нельзя ни в коем случае. Вихрь чужого сознания подхватывает, закручивает стремительно и уносит прочь все лишнее. Оставляя только чувство полного единения. Спокойствие, уверенность, сосредоточенность обволакивают Артема целиком. Напоминая о том, что у них все обязательно получится. Иначе и быть не может. И откуда только в Лебедеве вся эта непробиваемая вера… ― Видим «Красную свитку», ― голос у того прохладный, собранный. Приводящий в чувства. Наблюдать чужой бой так близко Артему никогда не доводилось. Тем более ― помогать. Но если они не поторопятся… «Безымянный» врезается в бок твари с разбегу, заставляя ее выпустить «Красную свитку» из когтистых лап. Артем краем глаза видит, как чужой егерь заваливается в воду, взметая вокруг себя цунами брызг, а потом, потом их самих чуть не роняют в вздыбленные, волнующиеся воды, вынуждая отступить. Тварь пасть разевает ― они едва успевают увернуться от летящей в «Безымянного» ядрено-голубой струи кислоты. ― Нужно ее обезглавить! Ярость, вскипающая внутри, толкает вперед. Тварь дергается в сторону «Красной свитки», явно намереваясь закончить начатое. «Безымянный» накрывает ее со спины, ловя в крепкий захват ― но тщетно: гибкий хвост тут же обвивает левую руку, дергая с неожиданной силой, заставляя отпустить беснующуюся тварь. От еще одного плевка они уходят чудом. А та вновь набрасывается на «Свитку», вгрызаясь чудовищными челюстями в грудь егеря. ― Активировать меч! Срубить в пару ударов хвост, а потом… Будто в ответ на их мысли, тварь отвлекается, всем телом в их сторону двигается, ее челюсти проходятся в опасной близости от левой руки. «Нужно схватить ее за…» Слова не нужны. Они в едином порыве цепляются за острый нарост на носу твари, фиксируя голову, а потом заносят меч. Тот вскрывает толстую шкуру играючи ― их обдает брызгами ядовито-голобой крови. Тварь успевает лишь несколько раз бестолково клацнуть зубами в попытке достать их. Накрывшая, было, эйфория мгновенно испаряется, стоит им с головой уйти под воду от внезапной подсечки. Длинный гибкий хвост твари, будто кнут, крепко обвивает правую ногу, фиксируя. Они едва успевают закрыться мечом ― от него остается оплавленный обломок после очередного ядовитого плевка. Тварь наваливается сверху, вдавливая в дно, вынуждая подергиваться в безуспешных попытках… «Нет, нет, нет, нет, нетнетне…» Артем ощущает, как кабину заливает вода, выводя из строя автоматику, пробирая электрическими зарядами по телу, ослепляя, лишая чувств… «Артем, послушай… Черт!» ― Активировать реактивное орудие в левой руке! Этот голос… ― Артем, прошу, послушай меня! Без тебя ничего не получится. Мы с тобой... «Одной крови. Ты и я.» Лебедев держит его изо всех сил, укрывая всем собой от нахлынувших воспоминаний, и Артем цепляется за него, выныривая из паники, задыхаясь, будто… Нет времени. Оплавившийся обломок меча врезается в шею твари блестящую голубым порезом, вскрывая с хирургической точностью. Входит по самую рукоять в порыве острой, больной ярости. ― Огонь! Хвост твари, было, обвивает левую руку, но слишком поздно. Заряд, выпущенный точно в шею, лишает ее головы. Они оседают в воду под тяжестью обезглавленной туши, но тут на помощь приходит «Всадник», отшвыривая тварь в сторону. Сквозь его вскрытый когтями корпус виднеется требуха проводов. Они искрят и, по-хорошему, Данишевским стоило остаться там, где закончили бой ― кто знает, как может закоротить настолько поврежденного егеря? Но они все равно, рискуя собой, пришли на помощь. ― Мы бы хотели успеть раньше, но сами еле справились, простите. ― Все в порядке. Спасибо вам. Чужая усталость резонирует через связь, усиливая собственную стократно. Но не время. Заставить взбодриться себя, а заодно и Лебедева, выходит не сразу. Но Артем старательно посылает импульсы энергии, отрывая от себя те остатки, что еще теплятся глубоко внутри. Тому нужнее. Шутка ли ― поддерживать егерь в боевом состоянии пару минут фактически в одиночку. Становится мучительно стыдно за собственную слабость. И стоит им только выбраться из егеря, Артем из последних сил ловит Женьку и требует распаковать по-быстрому. Трусливо сбегает, бросая Лебедева на произвол техников и медиков. То, что тому понадобится медицинская помощь ― однозначно. Хорошо, если одним только носовым кровотечением отделается… В душе пусто. Облегчение затапливает собой все, вымывая даже бесконечную, в костях укоренившуюся усталость. Короткого заряда бодрости хватает только на то, чтобы раздеться. В душ Артем бредет по стеночке, крепко цепляясь ладонью за кафель. Теплая вода обволакивает, согревает остывшее тело. Артем без сил стекает вниз по стене кабинки, позволяя воде заливать вскинутое вверх лицо. Болезненно жечь глаза. До слез, до… Он слишком боится утонуть. Слишком боится, что вода ― как тогда ― зальет глаза, и он упустит что-то важное. Что-то, что могло бы спасти… Размытый водой силуэт отрезает от света, в кабинке разом темнеет, но ему все равно. Абсолютно похуй. Артем и сам не понимает, как оказывается на ногах. Чувствует лишь почти мягкое прикосновение хорошо знакомых рук, а потом… Прохладные губы Лебедева настойчивые, ищущие, скользят по щекам, зажмуренным векам, стирая остатки слез. Артем цепляется за него, утопая в непривычной, надломленной нежности. Ладонями по плечам гладит беспорядочно, пытаясь одними прикосновениями выразить облегчение, радость, раскаяние… Почти теряясь в ответной волне тепла. Губы покалывает от острого желания целоваться, и Лебедев, чувствуя, мгновенно накрывает его приоткрывшийся рот своим. Языком внутрь скользит влажно, ласково, идеально. И смотрит. Глаз не закрывает, будто пытаясь запечатлеть Артема таким ― открытым, уязвимым, готовым… На все. «Что ты со мной делаешь» Что с ними обоими делает эта связь. Руки сами собой упираются в чужие плечи. Это невыносимо. Абсолютно и безоговорочно. А потом, как в прошлый раз… ― Пустите! Вывернуться из рук Лебедева выходит не сразу. Слишком необходимо сейчас Артему его тепло, вот только… Это ничего не значит. Глупая нейронная совместимость. Не больше. Та, о которой никто из них не просил. Одежду, не глядя, натягивает, полотенце на мокрую голову набрасывает и вылетает из душа, будто Лебедев за ним действительно кинется. Самому не смешно, а? В себя приходит лишь перед дверью с красной наклейкой со знаком «стоп». Дыхание задерживает и стучит дважды коротко. ― Тема? В голосе Юльки столько удивления, что ему становится не по себе. А потом она втягивает его в долгое, крепкое объятие, буквально затаскивая в комнату. ― Ты чего?.. Ее губы мягкие податливые тут же раскрываются навстречу бездумному отчаянному поцелую. Лишь бы только стереть, заглушить… Всего пара шагов ― они падают на кровать, и от ощущения горячего, отзывчивого тела под ним Артема ведет до головокружения. Ладони сами собой скользят под тонкую ткань ее футболки ― нежная кожа в ответ на нехитрую ласку мигом покрывается мурашками удовольствия. Юля тихонько выдыхает в поцелуй, отстраняясь. И смотрит. Этими своими внимательными карими глазами. Слишком похожими на… Футболку с него тянет, взгляда не отводя. А потом замирает, комкая черную ткань в руках. ― Тема. Тем!.. Она дергается, ладонью в грудь упирается, заставляя отступить. Упасть рядом на постель. Ну что еще за… ― А ты охуенно устроился, да? ― О чем ты? ― Это отцовская футболка. Да блядь. «Дорогая, ты все не так поняла. Я вовсе не обжимаюсь с твоим отцом, стоит нам только оказаться наедине. Вовсе нет. А что у меня на него встает быстрее, чем на тебя ― так это, дело житейское». ― Юль, это… ― Ничего не говори. Нахмурившаяся, собранная она до тошноты похожа на Лебедева. И точно так же как он, блядь, права. Тут лучше помолчать. В память об их несостоявшихся отношениях. И его почившей гетеросексуальности, ага. Поздравляю, Тема, ты еблан, каких еще поискать. Вот как можно с ней так… - Да, блядь, Юль, ты же правда, не думаешь, что… ― Просто уходи. Пожалуйста. Холодно, отстраненно ― совсем как он. И точно так же как он ― не смотрит. Не может на Артема смотреть. Футболку в грудь пихает с силой, вкладывая в удар всю кипящую внутри ярость. Как можно винить ее, когда… Артем выходит, на ходу натягивая чужую футболку и ощущая, как связь с той стороны глухо подрагивает от ярости. Но в коридоре вместо Лебедева ему встречается лишь пара техников. Завтра. Он найдет Бинха и положит всему этому конец, блядь.