fondle me

      Ладонь Хансоля ложится на щеку Вону — теплая, большая, знакомая. Вону поднимает глаза на своего человека, чуть прищуриваясь от нежности, с которой Хансоль гладит его большим пальцем по скуле. Хансоль смотрит в ответ из-под полуприкрытых, ленивых век, кончиками пальцев почесывая Вону коротко стриженый затылок.       — Я рад, что ты пришел, — тихо и серьезно говорит Хансоль и Вону знает — он говорит правду. За окном — мрак и сырость ранней весны, но даже в такую погоду Вону не всегда возвращается. Он может наблюдать, как панцирь зимы тает под тусклым солнцем и урчать, чтобы согреться изнутри. Но сегодня он здесь.       Вону не отвечает. Склоняет голову, игривой тяжестью налегая на руку Хансоля. Тот прижимает ладонь чуть крепче и склоняется, чтобы потереться носом о щеку Вону. Хвост пушится и подрагивает, когда человек говорит понятным Вону языком. Хансоль делает это интуитивно — знает, что Вону поймет. Мягко, красиво улыбается, когда Вону отвечает ему — тычется холодным кончиком в ладонь, выпутывается и тянется, чтобы потереться о нос человека. Качает головой, прижимая пушистые уши к волосам. Принюхивается. Соль чувствует, как его дыхание щекочет лицо.       — Голодный?       Хансоль шепчет и ушки Вону подрагивают, улавливая вибрирующий, хрипловатый узор голоса Хансоля. Он дома. Все хорошо.       Во время ужина Вону обвивает хвостом босую ногу Соля. Никто из них не говорит об этом — продолжают щелкать палочками и хлюпать бульоном в мисках. Соль отдает Вону большую вареную креветку из своей порции. Усмехается, когда Вону громко и благодарно урчит. Белая футболка Соля висит на нем, тонкие руки пронзают рукава, воротник съезжает на одну сторону. Из декоративного кармашка выглядывает принт рыбьего хвостика. Рядом с ними потеет пузатый чайник. Щеки Вону слегка краснеют от сытости и покоя. Хансоль смотрит на него, не стесняясь, и улыбка не сходит с жирных от супа губ.       — Спасибо за угощение.       Вону складывает ладони. Это первые слова, которые Соль слышит от него за несколько недель. Вону не придает этому особого значения. Встает, по-хозяйски заглядывая в буфет и выуживая пакетик клубничного печенья. Находит ему вазочку и высыпает немного, отправляя выпавшие мимо сразу в остренько-зубастый рот. Хансоль вздыхает. Вону не любит, когда они говорят об этом. О том, что его не было, о том, на сколько он вернулся. Делают вид, словно не было ветреного, стылого февраля, который прошел прямо по сердцу.       Хансоль никогда не скажет ему, что выходил искать его, когда спускалась очередная безлунная, непроглядная ночь. Что звал в подворотнях и ладони потели в карманах обитой мехом куртке из-за того, что не мог придумать, что сказать. Как позвать домой.       Тогда они так и не встретились.       Вону ставит вазочку на стол и Соль разливает им чай. Двигает чашку к Вону и гладит его по щеке едва-едва, тут же убирая руку, не давая возможности возмутиться. Сам поднимается и несет свою щербатую кружку к окну. Отодвигает форточку и берет с холодильника мятую пачку сигарет. Поджигает со второй спички.       — Возьми.       Хансоль оборачивается, случайно сбивая пепел мимо, на подоконник. Вону тянет ему печенку. Соль принимает, но так и не съедает ее. Кладет ее рядом с пепельницей. Смотрит на мокрый снег, валящийся с ватного неба. Дым тянется в форточку серой струйкой. В отражении на стекле Вону набивает рот печеньем, сгрызая его зубами и отхлебывая чай, предварительно тронув его кончиком языка. Мочит печенье в чашке и ловит разморенную жасминовой влагой мякоть. Хансоль не злится. Он знает.       Вону нельзя держать. Нельзя говорить ему, задавать вопросов. Если Хансоль захочет — Вону больше никогда не вернется.       — Будем купаться?       Кашлянув, Хансоль оборачивается и гасит окурок, выдыхая последним дымом в прогретый уютом воздух кухни. Вону кивает. Допивает чай большими глотками и потягивается сладко, покачивая в воздухе хвостом. Складывает ломкие веточки рук и смотрит на Хансоля прямо, открыто. Соль отчего-то смущается и отталкивается от подоконника, направляясь в спальню за полотенцем, которое бережет для Вону.       Когда он заходит в ванную, тесную, как спичечный коробок, Вону уже стягивает футболку, зацепившуюся за его ушко. Хансоль вешает полотенце рядом со своим и подхватывает воротник домашней поношенной худи. В кафельный пол душевой ударяют тонкие струйки и Вону фырчит, высовываясь.       — Забыл?       Соль лезет в шкафчик и протягивает ему два мешочка с резинками. Вону надевает их, пряча уши, и снова исчезает в душе. Соль поднимает его одежду и складывает на свою. Зеркало запотевает, из-за занавески свисает кончик черного хвоста. Хансоль улыбается. В душевой не получается избегать прикосновений. Вону деловито мылит мягкую, пористую мочалку, пока Соль пенит шампунь и втирает в его короткие волосы. Массирует, осторожно огибая зону около ушек. Вону поднимает хвост. Соль выдавливает побольше шампуня и принимается за него, озорно подергивающегося. Вону оборачивается и Соль замечает, что он покраснел. На грудь Хансоля шлепается мочалка. Стараясь не корябать, Вону натирает его плечи, шею, пока Хансоль просто смотрит на него, смешного и трогательного.       Перехватывает мочалку и начинает отмывать Вону от уличного запаха и пыли. Мягко, бережно, поднимая и опуская его руки, вставая поближе, когда нужно намылить спину. Вону кладет руки ему на плечи и смотрит на Соля. Они так близко, что у Вону ломит глаза, но он не перестает смотреть. Думает, обнять ли его, но Соль опускается вниз и натирает его ноги, промывая щекотной пеной между пальцев и под коленями. Поднимается и снимает душ со стены, делая воду похолоднее, чтобы ополоснуть Вону.       Соль кутает его в полотенце, снимает шапочки с ушей и оставляет их сушиться на краю раковины. Расчесывает волосы пальцами и своим полотенцем обжимает хвост от лишней влаги. Вону тут же пушит его, топорщит шерсть, чтобы высохла быстрее. Шлепает босыми ногами в спальню, оставляя Соля разбираться с лужами воды.       На душе становится легче. Хансоль чувствует, как горечь тает внутри, видя, что Вону утаптывает себе место на кровати. Сбивает ногами одеяло, мнет подушку. Вьет себе гнездышко на ночь. Разомлевший от сытости и чистоты, становится ласковым и ждет, когда Хансоль ляжет с ним. Соль гасит компьютер, свет и убирает все будильники на завтра. Забирается в кровать, слегка поддразнивая Вону тем, что ложится медленно, спиной. Вону наваливается сзади, прижимаясь и бодаясь. Его хвост обвивает ногу Соля. Закинув руку назад, Соль смущенно покашливает.       — Ты не нашел пижаму?       — Не хочу.       Ох, ладно.       Соль чувствует, как загораются щеки. Рука Вону лежит на его животе, щекой он прильнул к плечу человека. Хансоль сжимает уголок подушки и прикрывает глаза.       Так хорошо.       Эту мысль они делят на двоих.