***
Солнце уже садилось, а Сэм за последние три часа так никуда и не добрался, если не считать пяточка парковки для дальнобойщиков. Просто асфальтированный пустырь с мусоркой да лавкой под пластиковым навесом. С опустившимися сумерками дорога стала ещё более безжизненной: легковушек не было видно уже минут двадцать, а дальнобойщиков — и того больше. Поняв, какую глупость он совершил, решившись идти пешком до ближайшего города, Сэм сокрушённо опустился на лавку. Ночь остужала разгорячённый жарким летним днём асфальт, превращая окружающий мир в холодную пустыню. Из одежды была только тонкая рубаха, повязанная на поясе, да промокшая насквозь потом футболка. И к сосущему голоду, изнуряющей жажде и уставшим ногам добавились стучащие друг о друга зубы. Возможно, стоило позвонить Дину. Но телефон в кармане джинс наглухо разрядился — хорошо хоть успел в банк позвонить, карты заблокировать. Да и что бы брат сделал? Рванулся бы в ночи из дома, чтобы что? Подобрать Сэма на этом пяточке? Даже если Дин будет гнать без остановок (и если поедет вместе с отцом, чтобы меняться у руля), Сэму придётся куковать здесь не меньше суток. Холод, голод и палящее солнце, если и не убьют его, то покалечат. Это не говоря о возможных диких животных… Поэтому заметив на горизонте неверные блики фар и игнорируя ноющие мышцы, Сэм подскочил поближе к дороге, чтобы водитель не пропустил его. Это был тягач без прицепа, смотревшийся странно нелепо, будто обрубанно. В сгустившейся темноте невозможно было разглядеть цвет кабины, но это Сэма мало волновало, когда, включив поворотник, водитель завёл машину на парковку. Едва заглох мотор, дверь распахнулась, и из кабины спустился водитель — невысокий типчик в кожаной куртке поверх футболки. Сэм почувствовал на себе его изучающий взгляд и начал блеять что-то невразумительное про соседний город. В тишине раздался шорох сигаретной пачки и щелчок зажигалки. Пламя осветило длинный нос с заметной горбинкой, тонкие губы и основательную щетину. Затянувшись и довольно выпустив дым, водитель ещё раз окинул Сэма взглядом и мотнул головой в сторону фуры: — Лезь, пацан. А то скоро околеешь от холода. Дважды Сэма приглашать не надо было. Путаясь в длинных усталых ногах, он на всей своей максимальной скорости побрёл к пассажирской двери и заполз в кабину. В ней было… тепло. Пахло кожей, остро-пряным освежителем салона, детской жвачкой и едва уловимым сигаретным дымом. Удобное сиденье обволакивало уютными объятиями, приглашая поспать, но Сэм не спешил отрубаться и наблюдал через тяжелеющие веки за водителем. Тот докурил одну сигарету и сразу же от неё прикурил другую, бродя взад-вперёд по стоянке. Отправив чётким щелчком второй бычок в мусорку, мужчина немного попрыгал, потянулся, выгибаясь в пояснице, покрутил плечами и направился к кабине. Хлопнула водительская дверь, вспыхнула тусклая лампочка над приборной панелью, и Сэм смог подробнее изучить своего спасителя. Мужчина оказался моложе, чем показалось в отсветах зажигалки, несмотря на довольно неопрятную щетину и мешки под глазами. Черты лица были приятными и вызывали доверие. Впрочем прошлый водитель тоже вызывал доверие. — Я Гейб, — нарушил молчание водитель. — Сэм, — едва слышно прохрипел парень. — Вот что, Сэм. Дуй в спальник, отдохни. Всё — завтра. Сэм пытался отнекиваться и остаться на пассажирском сиденьи, но Гейб припечатал тяжёлым взглядом, и спорить расхотелось. Когда парень забрался в спальник за сиденьями, Гейб достал из бардачка эвакуационный трос, закрыл все двери на замки и хитро протащил трос через всю кабину: от двери, обернув через баранку, до другой двери. — Никогда не знаешь, где на придурков наткнёшься, — пробормотал Гейб для Сэма. Впрочем тот наслаждался теплом и подкрадывающейся дрёмой. Ему было абсолютно всё равно, чем там занимается водитель. На жёсткой койке спальника было немного тесно, но уютно. От подушки пахло ментоловым шампунем и вездесущим ароматом жвачки, возле стены обнаружился тонкий плед, в который было просто замечательно укутаться, притянув длиннющие ноги к груди. Вскоре кабина погрузилась в сонную тишину, нарушаемую только едва слышным посапыванием.***
— Проснись и пой, солнышко! — рявкнул в самое ухо насмешливый голос. Сэм от неожиданности подскочил, ударился головой о водительское сиденье и, запутавшись в пледе, чуть не свалился Гейбу в руки. Тот почти успешно сдерживал глумливый хохот, глядя на взъерошенного и растерянного пацана: — Дуй, умывайся и поедем. Сэм на автомате принял бутылку с водой и вывалился на улицу. Стоянку было не узнать: мрачный ночной пустырь превратился в почти что прекрасный уголок, окружённый разнотравьем лугов со стрекочущими среди цветов насекомыми. Справив нужду в пышных кустах за лавкой и умывшись, Сэм забрался обратно в кабину, где Гейб уже накрыл нехитрый завтрак на «столике» между сиденьями: сэндвичи, упаковка вяленого мяса к пиву и даже помидор, разрезанный на две части. Желудок от такого натюрморта издал жалобный крик умирающего кита, и Сэму стоило больших усилий не покраснеть. Но, как ни странно, Гейб не стал смеяться, только как-то сочувственно посмотрел и фыркнул: — Ешь, давай. То, с каким аппетитом накинулся Сэм на еду, наводило на мысль о голодном щенке, выброшенном на обочину трассы нерадивым хозяином. Вот только щенком Сэм не был. А несчастные пацаны без барахла посреди дороги из ниоткуда не берутся. Либо сбежал от какого-то маньяка, либо сам маньяк, которого выкинули из тачки. Гейб оглядел довольно жующего парня с жалостливыми глазками, трогательными кудряшками мягких волос возле ушей и очаровательной родинкой на щеке. Откровенно домашний мальчик, пахнущий молоком, книгами и мамкиными пирогами. Вряд ли такой мог быть маньяком. Скорее неудачником, которому не повезло с выбором попутки. — Ну, пора и в путь, — Гейб закинул в рот несколько подушечек жвачки, тронул пальцем болтающегося у окна ангелочка и вырулил со стоянки. Солнечные блики, отражавшиеся от асфальта, слепили глаза, и Гейб жестом фокусника извлёк откуда-то авиаторы, которые вкупе с щетиной и зачесанными назад волосами делали его похожим на какую-то похмельную звездушку. Почувствовав пристальный взгляд, Гейб ухмыльнулся краем рта и фыркнул: — Чего таращишься, пацан? Нравлюсь? — Сэм в ответ на такую наглость только рассмеялся. Гейб был очень похож на Дина, каким его помнил Сэм: смешливый, подкалывающий по поводу и без, немного самовлюблённый (и очень неуверенный в себе). Насчёт последнего в отношении Гейба Сэм пока только предполагал, но всё же выбрал такую же модель поведения, что и с братом. Фыркнул в ответ: «не дождёшься», — и вернул кривую ухмылку. Гейб от этого пришёл в полный восторг и, не затыкаясь, тарахтел почти два часа, травя байки из дорожной жизни. Иногда оживала рация, в которой раздавались голоса других дальнобойщиков: суровые, усталые, равнодушные, лукавые, серьёзные голоса передавали ничего не значащие факты, отдельные бессмысленные фразы, информацию о копах и мародёрах. Иногда Гейб что-то отвечал, иногда — замолкал и хмурился. Остановились только через пару часов, на очередной заправке. Пока Гейб заливал полный бак, что заняло бесконечно много времени, Сэм сходил за перекусом (на который потратил десять баксов из оставшихся двадцати — и это ещё повезло, что были комбо из трёх тако и стакана кофе). Гейб еду принял благосклонно, хоть и проворчал незло что-то про несчастных пацанов без цента за душой.***
— Итак, — протянул Гейб, лопнув огромный розовый пузырь жвачки, — я долго терпел и всё такое, но теперь рассказывай. И поподробнее. Сэм заёрзал на своём месте, неловко поводя плечами под проницательным и слегка насмешливым взглядом: — Нуу… знаешь, наверное, как бывает. Не те попутчики, не тот водитель, — Сэм снова неловко передёрнул плечами, но продолжил: — мы с друзями хотели автостопом до Канзаса добраться. Там бы все вместе по домам направились. Но… у них планы изменились. Поэтому я отправился один. У меня были деньги и карты, но с одним водителем не повезло… Гейб не помогал, молча смотря на дорогу и заинтересованно вздёрнув правую бровь. — Ну и… я забыл в его машине рюкзак со всеми вещами. С собой осталось только двадцать баксов и телефон. Но у него уже зарядка села. Долго шёл, а потом — ты приехал и подобрал меня, — Сэм немного помолчал и едва слышно добавил: — Спасибо. Гейб неопределённо угукнул в ответ. Он не стал допытываться до ситуации с водителем, не желая ещё больше портить парню настроение: вариантов-то и немного. Либо просто ограбили и выкинули на дороге, либо домогались, отчего пацан сбежал, бросив барахло. Либо всё вместе. Это дорога, и она не всегда ласкова. — Так… ты узнал, что хотел. Теперь моя очередь, — Гейб, не глядя на Сэма, кивнул, потому и пропустил лукавый блеск в глазах парня: — Так… ты сам ногами до педалей достаёшь, или у тебя там специальные ботинки? От неожиданности Гейб поперхнулся воздухом и, откашлявшись, громко рассмеялся: — Маленький засранец! А я ещё переживал за него! И вообще — это ты слишком лось! Так атмосфера в машине выровнялась, и до самого вечера они перебрасывались забавными историями из жизни. Сэм рассказывал про родных, друзей и Стэнфорд, а Гейб — снова про свои будни дальнобойщика и немного (совсем чуть-чуть и очень ласково) — о младшем брате, умнике и ботанике, который заканчивает старшую школу в Оттаве. — Оттава? — уточнил Сэм, — меньше часа езды от Лоуренса… — Есть такое дело, — подтвердил Гейб. — А ты… — разволновавшись, Сэм не стал продолжать. Не хотелось навязываться да и ставить Гейба в неудобное положение — тоже не хотелось. Поэтому, мотнув головой, Сэм отвернулся к окну, изучая проплывающие мимо луга с одинокими деревцами. — Я сейчас в Солт-Лейк. Там зависну на погрузке — может занять полдня, как повезёт. А потом — в Денвер, разгружаться. А дальше собирался навестить братишку. И так уж получилось, что через Лоуренс от Денвера — самый короткий путь. Гейб ничего не предлагал, просто освещал свои планы на поездку. Но Сэм всё равно благодарно выдохнул своё очередное «спасибо».***
Ночь накрыла их, когда до Солт-Лейк Сити оставалось около пяти часов. Гейб гнал без перерыва от самой заправки — почти семь часов. Не так много для него, но перенапрягаться откровенно не хотелось. К тому же, если въехать в город на рассвете — придётся ждать несколько часов до старта погрузки, а там — ещё и в очереди стоять. Или же можно было остановиться где-нибудь на ночной отдых и с восходом солнца тронуться в путь. Кемаривший рядом Сэм на очередной кочке чуть не шарахнулся головой о бардачок, что стало весомым аргументом в пользу второго варианта. Долговязый и нелепый, как щенок лабрадудля, Сэм был не намного младше — может, года на три, — но вызывал неконтролируемое желание заботиться о нём. Может, потому что был очень похож на Каса своими ботанскими закидонами. Или потому что доверчиво глядел из-под пушистых ресниц. Так или иначе, но Гейб свернул на ближайшем перекрёстке, проехал немного дальше по дороге и лихо развернулся, как только кончилась сплошная, чтобы удобно заехать на парковку у мотеля. Остановка разбудила Сэма, и он нелепо и очень уютно захлопал сонными глазами: — Где мы? — Снимем номер здесь. Тебе надо поспать нормально и освежиться, — Гейб окинул взглядом парня и добавил: — и постираться тоже не помешает. Сэм почти не покраснел. Почти. И тут же вспомнил: — У меня только десять баксов. — Купи себе киндер, лосёнок. Сэм обиженно фыркнул, но всё же вывалился из кабины и засеменил за Гейбом, пытаясь подстроить свои гигантские шаги под его. — Ты же понимаешь, что я взрослый и всё такое? — на всякий случай уточнил Сэм. — Да-да, конечно, — отмахнулся от него Гейб и так резко остановился, глядя куда-то в сторону, что Сэм почти налетел на его спину. Пихнув парню в руки несколько купюр, Гейб отправил его в мотель: — Иди, сними номер. Я попозже подойду. Сэм не успел возразить, что у него нет никаких документов (и его не заселят) и что Гейб не узнает, в какой номер их поселят (а их не поселят, потому что нет документов), когда тот растворился в чернильно-неоновых переливах стоянки. Пришлось идти в мотель. За стойкой регистрации дремала немолодая женщина в тёплой шали и толстых очках. Она встрепенулась, стоило Сэму подойти поближе: — Чего тебе, сладенький? — Эм… номер. Она смерила его цепким взглядом и уточнила: — Ты с кем тут оказался, милый? Вряд ли один. С Бальтазаром или… — она изогнулась так, чтобы увидеть в окно очертания стоящих фур, — или с Гейбом? — С Гейбом, — довольно подтвердил Сэм. — Ясненько. Вот, — она положила на стойку ключ с большим деревянным брелоком, на котором значился номер «Семь», — только не закрывай дверь, если спать завалишься. Сейчас этот кобелина все свои делишки сделает — и притащится, а второго ключа нет. Сэм отдал деньги, поблагодарил чудную даму — Бонни, судя по бейджу — и поспешил в номер. Он успел раздеться и залезть в душ, когда открылась дверь и Гейб, особенно глупо хихикнув, крикнул: — Дорогая, я дома! Сэм только невнятно что-то пробурчал в ответ, наслаждаясь тёплой водой и ароматным шампунем, найденным на полочке. Помня о том, что всё-таки не один, Сэм использовал только половину бутылька и постарался не слишком тратить воду, чтобы Гейбу тоже хватило. Завернувшись в посеревшее от времени и стирок полотенце, он вышел в комнату. Первое, что он обнаружил, — отсутствие Гейба. Второе — отсутствие своей одежды, которую бросил на одну из кроватей: на покрывале сиротливо лежал мобильник и десять баксов. Как раз в тот момент, когда он уже начал паниковать, Гейб всё же вернулся, неся какие-то трико и футболку: — Вот, лосёнок. Твоё барахло закинул в стиралку, а это — мои чистые. Тебе будут маловаты, конечно, но на одну ночь хватит, — и скрылся в душе, весело насвистывая какой-то прилипчивый мотивчик. Сэм же, кое-как упихнувшись в предложенные вещи, выскользнул из номера и дошёл до маленькой подсобки, где, судя по всему, и находилась стиральная машина. До окончания цикла оставалось ещё тридцать минут, и Сэм не стал возвращаться в номер, удобно устроившись на пластиковом стуле в углу, достал из стопки затёртый глянцевый журнал и углубился в статью о правильном питании и здоровом образе жизни. Машинка едва слышно пропиликала об окончании работы, и Сэм развесил одежду на стоящей рядом сушилке. Гейб даже трусы с носками кинул стираться, что немного смутило парня, но потом он увидел, что среди его вещей затесалась и одежда Гейба (вместе с несколькими комплектами белья), и немного расслабился. Открыв дверь и сделав на автомате шаг в номер, Сэм уже начал говорить что-то, когда заметил, что Гейб не один. Ойкнув извинения и выскочив обратно на улицу, Сэм поспешил вернуться обратно в подсобку, попутно пытаясь вытравить из головы захваченный образ. — Бальт… — хрипло стонет Гейб, пытаясь вывернуться из объятий, не очень настойчиво впрочем. Обнимающий его со спины блондин довольно что-то шепчет Гейбу в самое ухо, превращая интимный разговор в ласку: проводит губами вниз от мочки уха до мягкого изгиба плеча. Руки его шарят по телу Гейба, задирая футболку и обнажая подтянутый напряжённый живот с этой чёртовой дорожкой волос, скрывающихся под ремнём джинс, уже расстёгнутых и чуть сползших. Шум открывшейся двери привлекает внимание любовников, и те наконец отрываются друг от друга. Два тяжёлых томных взгляда медленно поднимаются на вскрикнувшего от неожиданности Сэма и скрываются за захлопнутой дверью. Пытаясь успокоить нервно бьющееся от смущения сердце, Сэм снова усаживается в облюбованное кресло и берёт в руки знакомый журнал. Но с каждой мужской фотки на него смотрят тёмные, почти чёрные от страсти, глаза Гейба. Сэм пытается это игнорировать и углубиться в текст статьи: в конце концов, на что только он ни натыкался в кампусе. И на откровенное порно в соседской кровати, и на минеты под столом в библиотеке, и на пожирающие друг друга поцелуи. Но ничто так не отпечатывалось в мозгу: ну, было — и прошло. Даже когда он увидел, как Лиза ласкает Джессику на кухне в чьём-то особняке — и то не отпечаталось. Может, чуть-чуть. И то, только потому что он был немного влюблён в Джесс. А тут… чем больше Сэм пытался вникнуть в пользу брокколи, тем больше вспоминал. Хриплый стон, едва слышное бормотание, капли воды на коже — видимо, Гейб вышел из душа и только переоделся, когда пришёл его любовник. Небольшая разница в росте, отчего казалось, что этот парень, Бальт, обволакивает Гейба всем собой. Встряхнув головой, Сэм вернулся мыслями к брокколи. Брокколи — это хорошо, неопасно и даже полезно. Брокколи не может стать внезапно эротичной. Скрипнула дверь, и на соседний стул тяжело свалился Гейб: — Сорян, лосёнок. Говорил Бальту, что не время и не место — так он всё равно… — Да ничего. Я сам виноват: надо было постучаться, — Сэм не отрывал взгляда от крупномасштабной фотографии соцветия брокколи и слишком сильно сжимал журнал, чтобы руки не дрожали. — Пфф. Этот номер такой же твой, как и мой. Ты не должен стучать. Если хочешь — могу сегодня у Бальта остаться, чтобы тебя не нервировать и всё такое. — Пфф, — в тон ему ответил Сэм, — этот номер такой же твой, как и мой. Но если ты сам хочешь ночевать со своим… парнем? От такого предположения Гейб сначала поперхнулся жвачкой, а затем — разразился хохотом, который, наверняка, слышали все в мотеле: — Этот кобелина? И прям «парень»? Типа отношения, верность и всё такое? — Гейб едва отсмеялся, — не, лосёнок. Не в этой жизни. Да и погляди на нашу жизнь, — тут Гейб немного сник, — какие уж тут отношения. Вечно в дороге, в разъездах у чёрта на рогах… Сэм не знал, что на такое ответить: только отложил журнал и неловко хлопнул Гейба по плечу: — Пошли спать? И по тому, как Гейб не стал шутить над двусмысленностью предложения, почему-то Сэм многое понял. Сам он не имел проблем с отношениями — потому что не имел этих самых отношений. Но не в силу кочевой жизни или чего-то ещё такого непреодолимого, а потому что всё ещё ждал того самого человека. Самого-самого и всё такое. У него была парочка экспериментов в постели, но они ничем не закончились: просто механические телодвижения не вдохновили Сэма на дальнейшие подвиги, и он решил — как в старые-добрые — сначала влюбиться, сблизиться духовно (как бы пафосно это ни звучало), а после — если захочется — уже и в койку бежать. Из-за такого взгляда на отношения Дин иногда дразнил его и девчонкой, и девственницей, и Самантой. Но Сэм терпел: пусть лучше он будет девчонкой-девственницей Самантой, чем будет таскаться за каждым междуножьем. На рассвете Гейб разбудил Сэма своим задорным: «проснись и пой, солнышко!», — будто и не было вчера неловкого момента. И Сэм, во сне успешно избавившись от навязчивых картин чужого… взаимодействия, легко встряхнулся и поплёлся умываться. Гейб уже сиял свежестью, гладко выбритым подбородком и уложенными волосами, когда Сэм, всё ещё зевая, вышел из ванной. — Давай, лосёнок, пошли завтракать. Бонни готовит потрясающие блинчики.***
И снова дорога чёрной лентой стелется под шины, убегая вперёд. Сейчас, сидя в безопасности кабины Гейба, сытый и чистый Сэм даже ловил настоящий кайф от путешествия. От проносящихся мимо пейзажей, маленьких городочков, ферм. Несколько раз даже попадались стада с пастухами на уставших лошадях. В кои-то веки ехали молча, и Гейб включил музыку: на кассете вперемежку шёл рок, кантри, какие-то оперные арии, популярные шлягеры и даже несколько классических произведений. И, как ни странно, Сэму нравилась эта солянка: он и сам слушал всё подряд, руководствуясь принципом «мне нравится то, что мне нравится», но подборка Гейба была просто идеальна, вписываясь и в ритм шуршащих шин, и в настроение Сэма. Сам Гейб то едва слышно подпевал, то пританцовывал за рулём, то просто кивал в такт музыке, слегка зажмуриваясь от удовольствия… Окраины Солт-Лейк Сити встретили скучным оптовым центром да ангарами. Попетляв немного по проездам, Гейб нашёл нужный склад и припарковался в очередь таких же дальнобойщиков. Пошуршав в бардачке, он нашёл наряд на погрузку и, оставив Сэма в одиночестве, ушёл искать ответственного. Сэм вертел головой в разные стороны, пытаясь в зеркалах и окнах разглядеть пространство. Он не позвонил домой с заправки и из мотеля — просто забыл за всеми событиями, а спрашивать мобильник у Гейба не решался. Поэтому сейчас Сэм ёрзал, пытаясь углядеть где-нибудь общественный телефон. Гейб шумно забрался в кабину и поинтересовался: — Чего ёрзаешь? Живот прихватило? Так сортир вооон там, — он ткнул пальцем в непримечательное маленькое здание рядом с ангаром. — Эм, нет. Брату хочу позвонить, телефон выглядывал. — А… тут нет общественных. Можешь с моего звякнуть, — Гейб порылся где-то под сиденьем и выудил затёртую раскладушку. Сэм с благодарностью принял телефон и набрал Дина. На удивление, брат не ругался за долгое — целых два дня-то! — отсутствие связи, молча выслушал несвязную ложь про экзамены и вполне спокойно поинтересовался, когда ожидать Сэма в гости. Тот посмотрел на Гейба, который сделал неопределённые жесты пальцами, будто сомневаясь, день, два или три займёт оставшийся путь. Пришлось снова юлить: — Пока не знаю, но на этой неделе — точно уже приеду. — Вот и славно, мелкий. Ждём тебя. Погрузка (а точнее — стояние в очереди за гружённым прицепом) затянулась на долгих два часа. Сэм успел сбегать в огромный торговый центр и закупиться водой да всякими быстрожевательными перекусами вроде сэндвичей и шоколадных батончиков, на что потратил почти все оставшиеся деньги. Наконец, посетив напоследок то самое здание, про которое говорил Гейб, они выехали на дорогу. Гружёные фуры должны были объезжать город по окраине, что увеличило дорогу ещё почти на два часа. К тому же тягач потяжелел на пару десятков тонн и скорость набирал неохотно, ворча и порыкивая на переключении передач. — Кстати. Бонни просила в Шайенн заехать. Там на окраине нас её сестра встретит. Надо ей конверт передать. Сэм неопределённо угукнул и расслабленно сполз по сиденью упираясь коленями в бардачок, тихонько похрапывая в клетчатый ворот рубашки. Ближе к Рок-Спрингсу небо укуталось чёрными набрякшими тучами, и Гейб взволнованно поглядывал на небо, стремясь проехать как можно больше до того, как те прольются дождём (и, если повезёт, полностью выбраться в более сухую зону). Не повезло. Ливень накрыл их через полчаса, буквально сметая потоками воды, уливая лобовое стекло так, что дворники не справлялись. Гейб сбросил скорость до минимально разрешённой, включил противотуманки и вообще все габаритные огни. Он весь вытянулся в напряжённую струну, вглядываясь в мрак за окном. Проползающие так же медленно встречные машины слепили фарами, что разбивались на миллионы световых пятен в каплях дождя, и, недовольно фыркнув, Гейб вынужден признать: — Придётся останавливаться. Лучше переждать. Сэм ничего не ответил. Он вообще старался быть тише и незаметнее, чтобы не отвлекать водителя от тяжёлой дороги. Ещё минут через десять Гейб увидел грузовую парковку — сразу за въездом в город, — где уже притулилась парочка фур. Гейб свернул на неё, пристраиваясь за большим зелёным фургоном. Заглушив мотор и выключив все огни, Гейб потёр уставшие глаза и полез в спальник, строго-настрого наказав Сэму разбудить его, как только дождь хоть немного утихнет. Дождь лил всю ночь, отчего настроение Гейба было таким же сумрачным, как и погода. Даже утром неприятная мелкая серая взвесь парила в воздухе, не добавляя ни позитива, ни лёгкости. Наскоро умывшись, не завтракая, тронулись в дорогу. До Шайенна оставалось около шести часов езды (и около восьми — до Денвера), и Гейб ни минуты не собирался задерживаться. Сдать обе доставки на руки хозяевам — и со спокойной душой (и деньгами) рвануться дальше. Разгоревшийся его нездоровый энтузиазм Сэм не разделял: если к вечеру закончить все дела в Денвере, то завтра к ужину он будет уже дома. Без вещей, документов и убедительного вранья. И с Гейбом придётся попрощаться, а этот мелкий смешливый чудик уже каким-то образом впаялся Сэму под грудную клетку. Пролез под неё своими историями, блеском глаз, кривой улыбочкой, детской жвачкой, заботой своей к бродяге приблудившемуся. И разумом Сэм понимал, что — всё на этом. Попрощаются и разойдутся. Сэм станет всего лишь ещё одним лицом в бесконечном потоке автостопщиков, а через несколько месяцев кочевой жизни Гейба — исчезнет вовсе. И от этого настроение портилось даже быстрее, чем от неприветливой погоды за окном. Гейб, как барометр, уловил изменившуюся атмосферу в кабине и недоумённо поинтересовался: — Лосёнок, ты чего вдруг? — Да так, ничего… — Сэм отвернулся, хотя Гейб и так на него не смотрел, не отводя взгляда от дороги, что бывало крайне редко — видимо, ему тоже было немного неловко. — Сэээм. Признавайся. — То есть ты помнишь, как меня зовут?! — в возмущении Сэм забыл, что собирался стесняться и отводить взгляд. — В смысле?! Ясен хер, что помню. — А почему тогда «лосёнок»? — Потому что Сэм — это кто-то ужасно взрослый и скучный, с пивным пузом, жёнушкой и толпой сопливых детишек. А ты пока что лосёнок. — А ты? — А что я? Я тоже на архангела не очень похож, не правда ли? Гейб усмехнулся, а Сэм принялся его изучать. Солнце как раз удачно выглянуло из-за туч и позолотило мягкие зачёсанные назад вьющиеся волосы, отразилось в тёплых янтарных глазах и замерло дёрганным зайчиком на причудливо изогнутых в улыбке губах. «Вообще-то похож», — решил Сэм, но не стал озвучивать. Пришлось бы объяснять слишком многое — и слишком смущающее — и про внешность, и про буквальное спасение от долгой и мучительной смерти на обочине. И вообще. Поэтому Сэм снова отвернулся, тихонько радуясь, что удалось сбить Гейба «со следа». — Итак? Что случилось, лосёнок? — не удалось. — Я от тебя не отлипну. — Не отлипай, — еле слышно прошелестел Сэм.***
Остановились только на заправке на окраине Шайенна. Пока Сэм заливал топливо, Гейб отошёл поболтать с сестрой Бонни — практически точной её копией, вплоть до шали на плечах. Гейб передал конверт и сейчас отмахивался от попыток всучить деньги. Кажется, он готов был даже удрать от сестры Бонни, но та что-то сказала такое, что заставило его замереть на месте. Она вложила деньги в нагрудный карман его футболки и ласково потрепала его по щеке, отчего Гейб смутился и даже немного порозовел. Сэм заставил себя отвернуться обратно к счётчику и перестать подглядывать. До склада в Денвере добрались за два часа, ближе к трём часа дня, когда солнце уже вовсю раскалило дорогу и окрестности. Ждать разгрузки в повисшем напряжении в нагревшейся кабине было решительно невозможно, и Сэм сбежал под предлогом покупки воды в ближайший супермаркет. Он мог только надеяться, что Гейб не бросит его здесь, совсем рядом с домом. А если и бросит — не велика беда. Можно будет с автомата позвонить Дину и придумать какую-нибудь слезливую историю про кражу на вокзале. Ну, или рассказать правду. Брат осилит перегон из Лоуренса до Денвера часов за пятнадцать. Проверив на всякий случай карманы, Сэм нашёл несколько монет, которых должно было хватить на звонок… Он знаком с Гейбом всего несколько дней, меньше недели. По всему выходило, что дня три всего, но… Но. Что бы ни скрывалось за этим многозначительным «но», Сэм не собирался давать этому названия. Прежде всего — потому что это самое «но» обречено. Гейб сам сказал, что не с его работой затевать… что бы то ни было. А Сэм не готов бросить свою учёбу только ради того, чтобы колесить по стране с первым встречным. Возможно, когда-нибудь, когда он станет успешным адвокатом, превратится из лосёнка в Сэма (но без жены и детей), судьба снова сведёт его с Гейбом… А сейчас надо взять, наконец-то, упаковку воды, перестать вздыхать и пойти на кассу. К тому времени, как, вдоволь настрадавшись, Сэм вернулся на склад, Гейб уже парковался, чтобы снять прицеп. Потом они уедут на обрубанном тягаче, а прицеп разгрузят и заново загрузят другим товаром работники склада, чтобы следующий дальнобойщик не занимал слишком уж много времени. И без того очередь иногда растягивалась на несколько часов. А, если не подготавливать прицепы заранее, можно и сутками возиться с одной только машиной, а парковка не резиновая… Едва вырулили на дорогу, Гейб пихнул Сэму в руки небольшую визитку и невнятно промямлил: — Если надумаешь обратно ехать в конце июля, я в ЛА собираюсь. До этого — только короткие рейсы брать буду, чтобы с братом побыть и всё такое. Сэм аккуратно расправил замявшийся уголок и принялся заучивать несложный для запоминания номер. На всякий случай. Ближе к полуночи Гейб съехал к мотелю неподалёку от Гудленда. На парковке уже стояло несколько тягачей и фур с прицепами, их водители бродили, разрабатывая затёкшие конечности, перебрасывались друг с другом фразами и курили у мусорки. Гейб сунул Сэму пару долларов и подтолкнул в сторону душа, а сам присоединился к дальнобойщикам, моментально вливаясь в беседу. Только сейчас, заметив, как довольно Гейб выдыхает сигаретный дым, закинув голову к небу, Сэм понял, что почти сутки не видел его курящим — даже на погрузке Гейб старался не курить при нём. Это было неожиданно приятно. Номер снимать не стали. Точнее Гейб предложил, чтобы Сэм мог вытянуть ноги на нормальной постели, но тот воспротивился: во-первых, тратить ещё пятьдесят баксов было откровенно жаль, а во-вторых, в кабине достаточно удобно. К тому же уже завтра каждый из них сможет нормально отдохнуть в своих родных кроватях. Вняв этим аргументам, Гейб не стал настаивать и загрузился в спальный отсек, оставляя Сэма на двух сиденьях и «столике» между ними. Не очень удобно, но при всём желании поместиться на спальнике вдвоём они не могли, не с бесконечными ногами Сэма… Посреди ночи Сэм подскочил от озарившей его мысли: сегодня — последняя их ночь вместе. Можно, например, неспешно приласкать Гейба, разбудив медленным минетом, а потом… потом фантазия коротила от вариантов и возможностей. Можно было бы взять Гейба прямо на сиденье: он бы выгибался и откидывался назад, плавно двигаясь на члене Сэма. Или можно было бы отдаться Гейбу, стоя на четвереньках на койке, подмахивая и насаживаясь всё сильнее. Или можно было бы огрести коленом в глаз. Это их последняя ночь вместе. И Сэм не собирался портить последующий за ней день неловкостью в случае отказа Гейба. Или собственными мучениями, если Гейб согласится. Поэтому Сэм просто устроился поудобнее так, чтобы видеть расслабленное во сне лицо. Габриэль… Родители поразительно удачно выбрали ему имя, на самом деле. На рассвете Гейб зашебуршался, просыпаясь. Тут же почувствовал на себе взгляд и нахмурился, не открывая глаз: — Чего не спишь? — Сэм впервые услышал его голос сразу после сна, хриплый и чуть-чуть гундосый. — Проснулся ночью и не смог уснуть. — И всю ночь пялился на меня? Жуть какая. Сэм насмешливо фыркнул, позволяя Гейбу придумать ответ самостоятельно, и выскользнул из машины, отправляясь в местный санузел неподалёку от душа.***
Последний перегон Гейб преодолел без остановок, жуя на ходу сэндвичи и шоколадки, хлебая воду и грызя яблоки. Поэтому к Лоуренсу подъехали, когда солнце ещё не село. Всю дорогу Сэм старался поддерживать видимость себя обыкновенного, реагируя на истории Гейба так же, как в начале пути. Но, видимо, это не очень получалось, потому что у самой границы города Гейб вырулил на обочину и включил аварийку, поворачиваясь к парню и серьёзно заглядывая в глаза: — Слушай внимательно, лосёнок. Дважды повторять не буду. Ты замечательный, чуткий и отзывчивый парень. Ты легко найдёшь себе подружку, дружка, папика или мамика — или кого захочешь. Если дашь людям шанс. Ты вернёшься в свой университет и быстро забудешь помятого дальнобойщика без цента за душой. Ты заживёшь своей чудесной адвокатской жизнью. Будешь вытаскивать бедолаг, которых подставили. Зная тебя, ты никогда не возьмёшься защищать заведомо виновного. Наплодишь своих детишек — или усыновишь чужих. Заведёшь собаку, купишь роскошный дом с палисадником. И твой папаша, и твой брат будут до усрачки гордиться тобой. Вы будете собираться на всякие семейные торжества. Всё у тебя будет хорошо, — Гейб ненадолго замолк и, отдышавшись, повторил: — ты забудешь меня. В худшем случае — к концу лета. Не найдясь с ответом на такую историю своей жизни, Сэм коснулся побелевших костяшек пальцев, судорожно сжавшихся на рычаге коробки. И несмело прошептал: — А если не забуду? — Если не забудешь, мой номер у тебя есть. Сэм не успел ничего ответить — Гейб выключил аварийку, включил поворотник и выехал на трассу. И уже через десять минут Сэм стоял напротив дома, глядя вслед уходящему тягачу.