***
Встречаются в следующий раз они с Юнджи на крыше института, когда ветер срывает лепестки цветущей вишни и кружит их в воздухе, создавая вокруг девушки, курящей за небольшой подсобной комнатой дешёвые сигареты, небольшой ураган, на который та внимания почти не обращает, лишь иногда пальцами ловит лепестки, рассматривает их с какими-то задумчивым выражением лица, а после отпускает. Прошло уже две недели с тех пор, как состоялась их первая встреча, но после нее они никогда не разговаривали, никогда не подходили друг к другу. Хотя им и говорить то было не о чем. «Привет, это я та, кто сбила тебя в первый день. Может погуляем?». Нет, это точно бред. Так люди точно не знакомятся. А между тем странное чувство в груди Джуны все разрасталось и разрасталось, заставляя вспоминать девушку о себе каждый раз, когда та слышала в адрес третьекурсницы, а, как выяснилось, Мин училась на третьем курсе того же направления, на которое пошла и Джуна, неприличные и оскорбительные высказывания других студентов. Джуна собиралась просто посмотреть, что есть на крыше, подышать свежим воздухом и может совсем немного почитать в тишине, но все ее планы стремительно начали рушиться, стоило ей увидеть сгорбленную фигуру сидящей на полу Юнджи, что явно ее не замечала, куря и выпуская изо рта маленькие колечки дыма. На ней вновь был тот самый наряд, только на этот раз без порванных колготок. Что же, этот вариант Джуне нравился намного больше. Она опускается рядом с дернувшейся от неожиданного появления другого человека Мин, улыбается ей широко и слегка поправляет подол платья, на который случайно села. — Что ты тут делаешь? — черные глаза сверлят в Джуне дырку, пока та не прекращает улыбаться, освещая мир вокруг себя и наполняя его каким-то странным теплом, заставляя Юнджи вздрогнуть и постыдно взгляд свой в итоге отвести. — Эта крыша принадлежит тебе? — Что? — Юнджи выглядит удивленной, смотрит широко раскрытыми глазами на первокурсницу, пытаясь понять, что вообще только что произошло и что у нее спросили. — Ну, почему ты спрашиваешь, что я здесь делаю. Разве я не могу так же, как и все остальные студенты, подняться сюда и подышать свежим воздухом? — Можешь, просто… — Мин теряется вновь, хлопает небольшими кошачьими глазами и накладными ресницами, что выглядят вкупе с ярким макияжем просто очаровательно, пусть и не в стиле Джуны, что любила больше пастельные оттенки и приглушённые цвета. — Вот и отлично. Девушка обескуражена. Она смотрит на Джуну, не понимая ничего. Это действительно происходит сейчас с ней? Это не сон? Ситуация вызывает у Юнджи смех, и она его не сдерживает, заставляя удивляться теперь уже Ким, что краснеет вся от смущения, думая, что смеются над ней, а после отодвигается в сторону, что не может остаться незамеченным. Мин облизывает губы кончиком языка, смазывает помаду и блеск слегка, наблюдая за такой интересной новенькой, что приковывает к себе ее внимание, заставляет думать о себе чаще, чем нужно, чаще, чем следовало бы. — Ты смешная… В хорошем смысле, не думай ни о чем плохом. Давно же со мной так просто не болтали. — Разве мы болтаем? Я просто сказала, что тоже имею право здесь находиться… — шестеренки в голове Джуны крутятся в усиленном режиме, пока она думает над словами девушки, — С тобой в институте не разговаривают? — Можно и так сказать, — Юнджи отвечает совершенно легко и без какой-либо эмоции, продолжая курить, затягиваясь медленно и не до конца. Между ними повисает тяжёлое молчание. Джуна хочет спросить, мнется, крутит на пальце каштановые короткие волосы и смотрит по сторонам, лишь бы зацепиться за что-то, ухватиться мыслями, но не получается. И ее душевные метания Юнджи прекрасно видит, тушит сигарету о небольшую пепельницу, которую притащила сюда ещё на первом курсе, чтобы удобнее было, а после начинает говорить. — Меня считают здесь нимфоманкой, поэтому и не общаются. Девушки боятся, что я уведу у них парней, а парни, что я уведу у них девушек… — Нимфоманкой?.. Но почему? — Из-за того, что я не скрывала своих отношений с девушкой, с которой училась в одной группе. Мы долго были вместе, целовались на виду у всех, обнимались… — Юнджи замолкает на секунду, вздыхает тяжело и машет головой из стороны в сторону, отгоняя от себя болезненные воспоминания. Она никому не признается, но отпустить свою первую и единственную любовь все ещё не смогла, лишь делая вид, что ее эта тема больше не волнует и упоминания ее имени больше не задевают, как первые месяцы после расставания, — Все было так хорошо, пока окружающие не начали травить нас, не начали распространять ужасные слухи. Так все и кончилось. Она бросила институт, уехала в другой город и даже замуж вышла, представляешь… — в руках девушка сжимает несколько упавших ей на длинные худые ноги лепестков, давит горькую усмешку, чувствуя на себе сочувствующий взгляд и продолжает, — А я осталась тут. И, видимо, всем так понравилось травить меня, что они продолжили это делать и после разрыва отношений. — И только поэтому? Но это же никак не связано… — Им не нравится то, как я одеваюсь. Для них это слишком откровенно. А если слишком откровенно, значит так одеваются лишь шлюхи. — Юнджи морщится от слова, что произносит, будто ей даже физически от него больно, вздыхает тяжело, а после улыбается, поворачивая вновь лицо к слушающей ее Джуне, — Одному из таких придурков, что назвал меня шлюхой, я сломала нос, поэтому им пришлось придумать что-то менее обидное для меня. — Нимфоманка — для тебя менее обидное обзывательство? — Джуна смотрит, не отрываясь, на Юнджи и поверить не может в то, насколько могут быть жестоки люди. Только вот, кажется, девушку рядом это никак не волнует. Она улыбается на вопрос Ким, смотрит ей прямо в глаза и слегка наклоняет голову, подпирая ее рукой с тонкими длинными пальцами. — Для меня это слово не значит ничего плохого. Поэтому мне все равно, когда они его употребляют в мою сторону. Тем более эти клоуны даже не знают его значения полностью, думают, что это эквивалент слову «проститутка»… Я всё жду, когда они откроют Гугл и найдут настоящее значение. — Ты потрясающая. Юнджи замирает, когда слышит подобное, смотрит на девушку в милой мягкой кофте приятного зелёного цвета, широких голубых джинсах и белых кедах и поверить не может, что слышит что-то подобное. Она? Потрясающая? Да что в ней может быть потрясающего? Она бы поняла, если бы это сказали в сторону Джуны, что выглядит как самое милое существо в этом мире, но никак в ее, Юнджи, в сторону. — Ничего я не потрясающая… — Юнджи тушуется, смотрит куда-то в сторону и краснеет еле заметно, поспешно стараясь скрыть свое смущение за волосами и челкой. — Не отрицай, ты правда потрясающая. Я никогда ещё не видела такого человека, как ты. — Мы общаемся не больше двадцати минут, как ты можешь говорить подобное? — перебивать людей некультурно, но Мин не может просто так оставить подобное. Почему Джуна говорит ей такое? Как вообще можно считать человека, с которым вы знакомы всего ничего и общаетесь нормально впервые, потрясающим? Как вообще можно считать Юнджи потрясающей? — Я вижу, какая ты за всей этой показной дерзостью и резкостью, и… — Не видишь, слышишь? Ты ничего не видишь. Юнджи покидает крышу, так и не дав Джуне сказать ещё хоть что-нибудь. Она уже жалеет о том, что рассказала милой девчонке с первого курса о своей жизни, о своих проблемах и причинах всего этого ада, что творится вокруг нее уже третий год. Жалеет, но в то же время думает, что если бы ей предложили пережить этот момент ещё раз, она бы рассказала Джуне то же самое, может даже и больше. А после они не общаются ещё месяц, но Ким может поклясться, что чувствует на себе чей-то странный взгляд, прожигающий в ее спине и затылке дыру, но делающий это до невозможности нежно и аккуратно.***
Они встречаются в столовой очень неожиданно, ведь Мин там почти не ест, обедая на крыше или в кафе через дорогу. Юнджи идёт с полным подносом к свободному столику, но тот мгновенно занимает какой-то парень из шайки Богема (Джуна уже успела примерно запомнить всю компанию не такого уж и милого, как это могло показаться с первого взгляда, третьекурсника), на что девушка лишь фыркает и разворачивается, ища взглядом другое свободное место. Ким думает недолго, поднимает руку и зовёт ту к себе за пустующий столик, вновь улыбаясь очаровательно и показывая свои ямочки, Юнджи не может устоять. — Хэй, нимфоманочка, кто тебе сказал, что у тебя есть грудь и ты можешь носить такие топы? Богем появляется как всегда вовремя и как всегда из ниоткуда. Юнджи закатывает глаза и направляется к столику Джуны, желая проигнорировать очередной несмешной комментарий в свою сторону. На ней топ на тонких лямках, большая черная кофта и короткая теннисная юбка, если сравнить со всеми остальными ее образами, сегодня она Дева Мария, но даже это не нравится прицепившемуся к ней парню, что будто из-под земли вырастает прямо перед ней, решившего, что сегодня он девушку точно доведет до белого коления. — Хэй, Богем, кто тебе сказал, что у тебя большой член и он мне интересен? Столовая наполняется гулом и свистом, похоже, счёт выровнялся. Юнджи усмехается, видя замешательство на лице своего однокурсника, пытается обойти его, но тот хватает ее достаточно грубо за плечо и тянет обратно, с подноса чуть не падает еда, благо, девушка успевает выровнять положение и все остается на месте. — Что ты только что вякнула? — Что слышал. Хватит уже доставать меня, мне ты не интересен, не нравишься, я в тебя не влюблена… Как ещё сказать, чтобы до твоего маленького мозга наконец дошло? Прицепился ко мне три года назад и все никак не можешь отцепиться. Когда же твоя больная любовь уже сдохнет? В столовой никто больше не ест, все взгляды устремлены на двух людей, устроивших привычный для всех старых студентов переполох. Хотя бы раз в неделю стабильно те устраивали словесные перепалки, за которыми с интересом наблюдали абсолютно все, только вот поддерживали таким же абсолютным большинством именно Богема, пока Юнджи оставалась против всех совершенно одна, как иголка в стоге сена. — Ты смелой себя почувствовала? Или хочешь показаться такой хорошенькой и крутой перед первоками? Советую тебе прикрыть свой маленький ротик, не то… — Не то что? — Юнджи не выглядит напуганной или смущенной своим положением: она смотрит снизу вверх на Богема, улыбается ему так, как улыбаются, когда смотрят на маленьких глупых детей, и держит в руках поднос с обедом, думая лишь о том, какой холодная еда будет потом. Это расстраивает. Ее не волнует злой Богем, не задевают его комментарии насчет тела и размера груди, ее давно не волнует подобное, как это волнует закомплексованных подростков. Чужая рука сжимается на тонкой шее совершенно неожиданно, Мин издает какой-то пищащий звук, прикусывает тут же язык, но это не помогает, все слышали это, она прокололась. По столовой прокатывается громкий смех однокурсника, а после следует и смех остальных присутствующих, пока работники столовой отворачиваются, делая вид, будто не видят ничего вообще, закрывая глаза на накаляющуюся обстановку. Юнджи от подобного тошнит. Не то, чтобы ей нужна помощь, она справится, но вот кто-то другой справиться бы не смог, его бы подобное подкосило ужасно, заставило бы впасть в депрессию, возможно даже покончить с жизнью из-за постоянных издевок окружающих… Мысли прерывает громкий голос Джуны, которая почему-то стоит рядом и пытается убрать руку Богема от ее горла. — Так нельзя! Боже, что же вы творите! Неужели нельзя просто отстать наконец от Юнджи? У тебя других дел в жизни нет? Других развлечений? Юнджи хлопает глазами, стоит с открытым ртом и сжимает в руках поднос с едой, что чудом уцелела и никуда не упала, когда ее так неожиданно схватили за горло. За нее сейчас заступаются? Ее пытаются защитить? Девушка не верит своим глазам, как не верит и Богем, что отпускает шею Мин, отходит чуть назад и кашляет пару раз, стараясь разрядить немного обстановку. Гул в столовой затихает. — Юнджи, пошли. Просто постарайся не обращать внимания на таких людей, у них нет никакого представления об уважении и личном пространстве… Джуна берет ее под локоть и ведёт к своему столику, помогая поставить на него поднос и поправляя на плечах девушки сползшую кофту, пока та пребывает в прострации и поверить не может, что за нее действительно впервые за три года кто-то заступился. Она же точно сейчас не проснётся? Это же не сон? Только не сон, лишь бы не сон. Первокурсница, что так засела в груди и голове, защищает ее, Мин кажется, что она выиграла наконец в какую-то лотерею у жизни. — Хэй, Юнджи… Ты как? Горло не болит? Юнджи смотрит на Джуну, мотает головой медленно из стороны в сторону и садится всё-таки за стол, чувствуя на своей спине взгляды студентов и слыша шепот и переговоры. Ей хочется поблагодарить девушку перед собой, хочется, но даже слова сейчас вымолвить она не может, лишь смотрит своими кошачьими глазами с минимумом макияжа на этот раз и пытается передать всю признательность через зрительный контакт, надеясь, что Джуна поймет ее. И Джуна понимает.***
Близится лето, когда они вновь встречаются на крыше института. Джуна приносит каждую среду с собой большой ланч бокс и угощает обычно немногословную в этот день девушку, что благодарит ее коротко, слушает внимательно истории из детства, пытается хоть как-то вникнуть в сюжет прочитанной недавно книги, но терпит крах и лишь фыркает на смех Ким, что считает забавным это псевдонедовольное лицо и фырканье. Вот и сейчас они сидят на кофте Юнджи, которая вновь пришла в коротеньком платье, на этот раз белом в мелкий цветочек, и массивных ботинках, смотря куда-то вперёд, рассматривая иногда редкие облака, пока девушка курит неторопливо и слушает о жестоких людях, что не оценили нисколько подвига Данко. — Не думаю, что для Данко было так важно признание… Он просто хотел помочь людям. И помог. Для него это было самым важным… Юнджи говорила в своей обычной ленивой манере, иногда проглатывая какие-то звуки и не договаривая до конца слова, но Джуне это никогда не мешало. Наоборот. Слушать подобную речь было очень интересно. Особенно интересно было, когда какая-то тема действительно привлекала девушку и та начинала говорить быстрее, громче, речь становилась более беглой, у слов появлялись окончания, а звуки становились резче. Это было забавно. — Ты читала?.. — Ага. — И ты считаешь, что… — Джуна не договаривает, смотрит внимательно на девушку рядом с собой и чувствует, как в груди расползается предвкушение. В основном так получалось, что Юнджи не читала тех книг, о которых говорила Ким, но вот сошлись звёзды и они могли обсудить что-то, что знали обе. Боже, это был волшебный момент. — Что Данко был достаточно самоотверженным человеком, готовым ради других на все. Сейчас такое встретишь редко… Я немного не понимаю его, но не думаю, что это плохо. — Не понимаешь? — Джуна моргает удивлённо, смотрит внимательно на девушку и ждёт продолжения, пока та молчит какое-то время и окидывает взглядом пустую крышу, собираясь с мыслями. — Не понимаю, почему он решился отдать свою жизнь за тех, кто в него не верил. Разве это не глупо? — Может и глупо, но что теперь думать об этом? Для него это было единственным правильным решением, — Джуна пожимает плечами, морщится немного от сигаретного дыма и кашляет пару раз. Юнджи тушит сигарету почти тут же, — Не хочешь бросить курить? — Зачем? — девушка вновь начинает отвечать лениво, будто прямо сейчас заснет. — Ну… Это вредно? Юнджи смеётся, пока Джуна неловко мнется на своем месте, хмурится и делает такое серьезное выражение лица, какое только может, начиная грозить пальцем девушке и отодвигать от нее бокс с рисом и мясом, что принесла сегодня для обеда. — Если ты не бросишь курить, я перестану кормить тебя домашней едой, поняла? — Сделаем вид, что меня очень напугали твой серьезный взгляд и угрозы и я согласилась. А теперь отдай мне пожалуйста еду, ты же все равно наелась. — Вредина-Юнджи… Джуна двигает к ней бокс и смотрит за тем, с каким аппетитом уплетает девушка рис, почти даже не жуя. Где-то в груди колет немного, пальцы дрожат, а щеки заливает теплом, но не от падающего на них света. Кажется, она влюбилась.***
Джуна избегает встреч с Юнджи уже вторую неделю. Мин ходит все это время как на иголках, пишет первокурснице в какао токе каждый день и приходит как по расписанию на крышу, но не видит ту больше, а если видит ее где-то в коридоре потом, не подходит, ведь Джуна исчезает так быстро, будто владеет искусством телепортации и может за одну секунду оказаться на другом конце города, не то что института. Весь этот игнор Юнджи напрягает, как и Богем, заметивший заметное отдаление между двумя девушками вновь начинает давить, шутит похабно, издевается и в последние дни начинает привлекать в эти шутки Джуну, которая точно не заслужила такого. Мин злится ужасно, когда подобное дерьмо выходит из рта однокурсника в сторону единственного человека, что поддержал ее, помог и заступился, и оставить этого просто так не может, поэтому отвечает оскорблением на оскорбление, не в силах следовать совету Ким об игнорировании. Очередная словесная перепалка Богема и Юнджи на этой почве перерастает в драку. Девушке было все равно на то, что дерётся она с парнем, что сантиметров на двадцать точно выше, да ещё и сильнее раза в три. Для нее самым важным сейчас становится защитить честь того, кто оскорблений и грязных слов не заслуживал и не заслуживает, кто является лучом света в этом темном царстве гениев, сумевших поступить в подобный институт. В ушах звенит от сказанных слов, Богему хочется все лицо исполосовать, лишь бы до него дошло, что обращаться так к девушке, что ему ничего не сделала нельзя. Да Джуна — божий одуванчик, за каждой букашкой бегает, которую задела случайно, смотрит так восхищённо на лягушек, будто это самое прекрасное, что она видела в своей жизни, пока Юнджи от них нос воротит и пытается сбежать быстрее, лишь бы это существо на нее не прыгнуло. От этого человека в груди у Мин все переворачивается, потому что подобных людей, как ей казалось, не существует вовсе уже. Она и сердце отдаст за людей, что в нее не верят, и в огонь войдёт, лишь бы спасти маленького котенка, и в воду бросится за утопающим, хотя сама плавать не умеет и воды боится панически. Именно Джуна человек потрясающий, а не Юнджи. Потому что Юнджи так никогда не сможет и на подобное никогда не решится. Когда Джуна выходит из аудитории, в рекреации уже немало народу, что обступил со всех сторон двоих, которые вцепились друг в друга не на шутку. Она подходит ближе, видит, как на пол капает кровь с чьего-то разбитого носа, замечает руки в царапинах и растрепанные волосы. Только вот девушка даже вмешаться не успевает, хоть и хочется сильно, в коридоре появляется ректор. Студенты тут же разбредаются кто куда, оставляя в середине рекреации лишь парочку, устроившую потасовку и Джуну, которая уходить никуда не хочет, стоит недалеко от тяжело дышащих виновников торжества и не может понять, как все так обернулось. Посмотрев на третьекурсницу, она видит потерянный взгляд и растрепанные волосы, а также кровь, что хлещет из носа. Девушка отворачивается от Джуны, вытирает кровь, что течет из разбитого носа, рукавом своей кофты и пытается сдержать злые слезы обиды на саму себя. Это не должна была увидеть Ким. Как теперь ей на глаза показываться после этого? Почему она не смогла просто сдержать себя? Почему вообще полезла в драку, зная, что у Джуны здесь пары? Почему не проигнорировала, как советовала та? Боже, как же она сглупила! — Юнджи? Сердце екает в груди и валится куда-то в пятки, когда Мин слышит жутко взволнованный голос Джуны. Она поворачивается к ней всё-таки, замирает на секунду, а после срывается в сторону туалетов, даже не замечая, как ей вслед кричит ректор что-то об угрозе отчисления. Сейчас это совсем неважно. Сейчас ее это совсем не волнует. В голове набатом стучит мысль о том, что Ким видела ее такой, что Ким волнуется за нее и боится. Она уже не думает о том долгом игноре, не думает о причинах такого поведения Джуны, потому что сейчас это неважно. Сейчас ничего не важно кроме того, что Юнджи облажалась по-крупному. В туалете прохладно. Включив холодную воду, Юнджи начинает умывать лицо, смывая кровь и косметику, пытаясь скрыть за водой свои непрошеные слезы. Почему у нее все не как у людей? Почему она просто не может подойти и нормально поговорить с Джуной? Почему просто следит за ней и пишет какие-то глупые сообщения в какао ток, почему видит, как краснеет просто очаровательно Джуна кончиками ушей, когда их взгляды в коридоре сталкиваются, и не пытается подойти, давая ей возможность просто скрыться, сбежать? Она же могла спокойно ее догнать, заставить наконец ответить на все свои вопросы, но… Почему Юнджи стала в этой ситуации обычным наблюдателем? Ей безмерно стыдно за себя, стыдно за свои решения, только как теперь исправить это? Как найти в себе силы подойти к Джуне, как рассказать о том, что твориться внутри ее сердца уже несколько месяцев? — Юнджи… Боже, у тебя нос сломан? Джуна оказывается рядом совсем неожиданно, Юнджи хлопает глазами удивлённо, замирает на месте и шмыгает носом, чувствуя, как из него вновь течет струйка крови. Девушка напротив, касается своими неимоверно горячими пальцами ее щек, проводит по ним подушечками и тут же хватается за свою сумку, доставая оттуда небольшую аптечку под удивлённый взгляд Мин, которая постепенно немного отмирает и оживает. — Ты… Носишь аптечку с собой в институт?.. — Я немного неуклюжая и часто получаю какие-нибудь незначительные травмы. Так что… Да, я ношу с собой аптечку. Это слишком странно, да? — на раковине оказывается вата и перекись, а также небольшие щипцы и пластыри. Похоже, это происходит действительно часто, раз у девушки с собой такой набор всегда. И почему Юнджи никогда об этом от нее раньше не слышала? — Не страннее того, что я позволяю называть себя нимфоманкой, я думаю… — Ха, может быть. Почему ты подралась с ним? — Джуна мочит ватку в перекиси, держа ее пинцетом, а после подносит к лицу третьекурсницы, внимательно изучая все ссадины и раны, оставшиеся после драки с Богемом. «Наверное, под одеждой у неё ран ещё больше», — думает она и вздыхает тяжело, приступая к обработке царапин. — Не думаю, что тебе нужно знать это. — Юнджи, — Джуна смотрит ей прямо в глаза со всей серьёзностью, пока ваткой с перекисью проходится аккуратно вокруг разбитого носа, стирая кровь и обрабатывая небольшие царапины от ногтей, а также разбитую губу. Она впервые видит подравшуюся девушку. Серьезно, ещё никогда в жизни ей не приходилось обрабатывать раны девушке, которая, между прочим, оказала достойное сопротивление парню: тот уходил за ректором довольно побитым и потрепанным. Для нее и драки парней были странным делом, что не несло никакого смысла и было нужно лишь для того, чтобы самоутвердиться за счет более слабого соперника. А тут подралась Юнджи. На самом деле, Джуне казалось всегда, что Мин не способна на драку, она лишь язвит и оскорбляет в ответ, смотрит зло, но никак не дерется. Видимо, знали друг друга они все еще слишком мало, либо для драки была серьезная причина. — Ладно-ладно… Он начал оскорблять не только меня, но и тебя, вот и все. Я не хотела, чтобы тебя коснулось подобное, всё-таки выдержать травлю не каждый сможет и… — Постой. Почему он начал оскорблять меня? — Джуна поднимает глаза от ссадины на щеке к глазам девушки и ждет, пока та ответит. — Потому что он узнал, что ты мне нравишься и решил так вывести меня на эмоции… Юнджи отводит взгляд в сторону, вся сжимается, будто готовится к удару, но Джуна лишь вздыхает шумно и пораженно, совсем не ожидая такого. Она действительно нравится Мин? Они же даже не общались толком, как вообще так можно? Но Ким соврет, если скажет, что эта сильная и смелая девушка ее не привлекает нисколько, если скажет, что она ей не нравится вовсе и сейчас она не хочет ее поцеловать… Боже, как же ей сейчас хочется расцеловать это бледное лицо с размазанной тушью и кровью по щекам, с этими испуганными глазами, что так и молят не отталкивать девушку, не делать больно. И Джуна просто не может отказать им. — Эм, все нормально? Прости, что вывалила это вот так. Ты не обязана отвечать на мои чувства, и я… Юнджи не успевает договорить, ее губ касаются чужие — мягкие, пухлые и теплые, со вкусом вишневого бальзама, который та так любит. Сердце делает пару кульбитов, но Мин даже сообразить не успевает, не то, что ответить, Джуна отстраняется быстро, краснеет от подбородка до кончиков ушей и складывает все, что достала из аптечки обратно, наклеив перед этим на царапины на лице Юнджи маленькие пластыри с цветочками и мишками (это в ее стиле), а после поднимает взгляд на девушку и хватает ее холодную всегда руку в свою обжигающе горячую. — Нам нужно к медсестре. Твой нос… — девушка смотрит на потрясающую Юнджи недолго и снова уводит взгляд. То, как Мин смотрит на нее в ответ, ужасно смущает. — А, точно… Нос…