Кукла

В особняке было тихо, особенно на последних этажах, хотя иногда вездесущие номы, скрипя и квакая, пробегали по делам, или просто спасались от забредшей, непонятно откуда, кошки. В вентиляции и в комнатках слышался бег босых ног, которые принадлежали маленькой девочке в желтом дождевике, с тугой каштановой косой на затылке. Она бежала через коридоры, трещины в стенах, склады с глазами-надзирателями, надеясь что скоро выберется из этого, уже припугнувшего её, места. Помещения сменялись, но выхода не давали, будто были огромным лабиринтом смерти. На ногах набралось много щепок, в легких засела пыль, о которой видимо забыли, не протерев от неё ни одной поверхности. Переодически в нос бросались запахи химикатов и горелого мяса. В один из моментов девочка, засмотревшись на картины, в достатке висящие на стенах, угодила ступнёй в мышеловку, которая была размером почти с саму пойманную. Ловушка со скрипом резко захлопнулась, вцепляясь острыми зубьями в костистую конечность. Пришлось пустить пару слёз но не вскрикнуть, ни в коем случае. Однако при попытке освободится Желтоплащевая увидела что от капкана, в прорезь под потолком, велась длинная леска, которая при каждом движении жертвы дёргалась. Осматривая всю картину Плащик вдруг услышала уже знакомый звук, скрип инвалидной коляски Умельца, исключительно на которой тот передвигался. За медленно раскрывшейся дверью показалась когда-то белая медицинская маска, а после неё металлические очки с красными небольшими стеклами. Пришедший на трепет мышеловки монстр оглядывал комнату, как бы намеренно пропуская взглядом жёлтый дождевик, но как только жертва подумала что как то стала невидимой, крепко схватил добычу, чуть не отрывая кровоточащую ногу, и понес в мастерскую, где приторно пахло солью и кожей. В коробках и клетках, на полках да на полу, лежали мёртвые детские тушки, половина из которых уже начинали чернеть, так и не дойдя до рук мастера. В банках плавали глаза, языки и мозги, насылая на всех жертв, кто тут пребывал впервые, волну мурашек. Умелец нёс девочку в сторону окровавленного стола с подстилкой и ремешками. "Пригвоздив", (хотя тут повезло что монстр действительно не прибил беднягу гвоздями), желтоплащевую к месту разделки он отошёл в другое помещение, дабы взять инструменты и реагенты, для освежевания. На стене красовался пугающий плакат-инструкция, говоривший как и в какой последовательности нужно готовить тело к таксидермии. "Сначала нужно осторожно вырвать глаза и язык, затем сделать главные разрезы по линиям и снять кожу..." - с нарастающим страхом пыталась вчитываться девочка, понимая что простым и быстрым ударом по голове не отделается, и процесс потрошения будет долог. Подёргав руками она почувствовала что ремни, держащие её были далеко не новые, и с задачей фиксирования справлялись плохо. Спустя пару минут она оторожно выпуталась, и шмыгнула в открытую дверь, сбегая от смерти. Длинный коридор вёл её довольно долго и далеко, показывая ужасы распятых маленьких шкурок, висящих и сушащихся, покрытые соленой коркой, дезинфицирующей материю. Но вот наконец небольшая смена остановки. Желтоплащевая зашла в небольшое помещение, наполовину наполненное солью, откуда был ещё один выход, закрытый ручкой, что лежала в белом "снегу". Пришлось немного полазить в сухом маринаде, чувствуя как даже небольшие ранки начинали жечь как никогда. Через какое то время, выбравшись из таксидермистского ада, девочка вздохнула с облегчением. Она продолжала пробираться дальше по огромному дому, стараясь держаться потолка, благодаря доскам, кем то давно простеленым. Вероятно настолько давно, что одна из деревяшек не выдержала, и так маленького веса Плаща, да с хрустом провалилась, роняя беглеца прямо перед, идущей в этот момент по коридору, Притворщицей, хозяйкой этого особняка. Она испуганно вскрикнула и зарычала на свалившуюся букашку. Прошла минута молчания прежде чем ошеломленный монстр крепко схватила Желтоплащевую, собравшуюся бежать, за руку, впиваясь когтями. – О, ты как раз чуть не опоздала на чаепитие!.. - зло скалясь говорила, будто туманным голосом, Притворщица, и потащила в сторону куда направлялась. Схваченая начала вырываться но хватка была железной, и ни одна частичка не дрогнула при очередном рывке. "Что за чаепитие... Куда меня тащат!?" - мысленно кричала она.

* * *

Девочка в желтом дождевике сидела в большом зале за столом, прикованная к резному стулу неясной телепатической силой и пыталась отвлечься от выслушивания этикета чайного мероприятия от похитительницы. – ...вот так. Когда держишь чашку нужно отводить мизинец в сторону, и под чашкой придерживать блюдце... - размеренно и как то гордо-избаловано рассказывала та. В кружках был налит, горячий как лава, чифир с кровью, который с искренним удовольствием понемногу отпивала Притворщица. На столе на тарелках лежал пирог, в верхушке которого были кусочки мозга, заменявшие ягоды, а внутри чернели темные, похожие на шоколад, крошки, которые всё же вероятно были угольками из камина... – А теперь на твоей практике! - выдернула монстро девочка громким голосом. "Что? Нет!" - снова в голове взвыла Плащевая, чувствуя как её руки перестали слушатся и тянутся за своей чашкой, аккуратно беря посуду, соблюдая рассказанные правила этикета. В рот залился сжигающий всё кипяток, насильно проглатывающийся, и продолжающий разъедать внутрености. На лбу выступили капли пота а из глаз капнули слёзы. Хотелось кричать и рвать. Девочка с хвостом волос с удовольствием смотря на мучения подопечной игрушки вдруг встала и отломив ложкой кусок пирога подошла к живой кукле. – Не хочешь ли попробовать вкуснейшего торта? - сквозь зубы, замкнувшие скалющуюся улыбку, прошипела она, вцепляясь в челюсть жертвы, чуть не ломая её, открывая рот и закидывая "десерт". Желтоплащевая стала брыкатся и извиватся но закрывшая рот лапа заставляла только поддаваться приказам. Почти не жуя она проглотила отвратительную выпечку, чувствуя как еда застревает на пути к желудку, очень медленно продвигаясь и шкрябая угольками, давая ощущение скорой смерти. Кое как расправившись с убийственным пирогом бедняга постаралась выдавить улыбку, надеясь что Притворщица станет помягче и не будет так сильно действовать. Но та только сделала недовольное лицо. – ...и ты меня же не слушала.., противная кукла, ты должна внимать каждое моё слово. Тебя что не учили ничему? - и зло пробурчав ещё что-то недовольная указала куда то за пределы зрения Плаща. Проскрежетав ещё что-то она схватила жертву за капюшон, свалив со стула, и поволокла в указаное место, которым оказалась огромная спальня, с большой кроватью по центру у дальней стены. Протерев пойманной девочкой пол Притворщица бросила ту на постель, которая оказалась мягкой и бархатной, после жесткого пола так особенно. Хотелось остатся тут навсегда и зарыться в одеяла да подушки... Упиение матрасом прервал удар в грудь, сбивающий дыхание. – Разлеглась везде! Где твои манеры? Кукла должна вести себя прилежно! Тебя исправит только это... – вздохнула подскочившая девочка с хвостом, закатывая рукава дождевика Плаща, и царапая вены. Кровь начала капельками собираться на запястьях, которые сильно щипало от оставшихся крупинок соли. Закончив растерзание рук действие было переведено на шею, которая после трёпки теперь выглядела ужасно. Поднявшись на ноги, балансируя на плавающей кровати, Притворщица посмотрела на Желтоплащевую, и не была удовлетворена простыми струйками слез, текущих с глаз. Нужно было что то страшнее, но что... Не придумав ничего лучше она, царапаясь, сдернула, единственную греющую душу и тело, одёжку. Теперь перед ней сидела, дрожащая от боли и страха за жизнь, девочка, глаза которой сейчас закрывала не тень капюшона а темно каштановая челка. На тельце осталость только простое, черное бельё, которое, рвясь крепкими руками вслед отправилось куда подальше. Такая маленькая и хрупкая... Насмотревшись на легкие страдания монстр опрокинула и вдавила в кровать плащевую, наваливаясь сверху всем весом, хищно лыбясь, предвкушая расправу. Она осторожно когтем провела от шеи до живота непрерывную красную линию, которая начала ссаднить и кровоточить, хвостатая будто повторяла ту инструкцию с плаката у Умельца, желая самостоятельно выпотрошить игрушку. После жгущего действия та медленно прикоснулась холодной рукой к внутренней стороне бедра, проведя вверх, "закрадываясь" туда, где чужим не дозволено быть. – Нет... - прохрипела зажатая, пытаясь сопротивлятся, но руки и ноги вновь приковала та странная телепатия что наблюдалась ещё в главном зале на "чаепитие". Притворщица лишь хихикнула, и назло скорее запустила острые пальцы в девственное лоно, царапая всё и вся. Противно или приятно, что делать... Плащевая старалась брыкатся, что всё также не получалось. Оставалось только терпеть этот ад. При каждом резком движении она чуть вскрикивала от боли, пальцы мучительницы хоть и были тонкие и аккуратные, но страшные когти на них рвали всё что было. На чистое постельное стекала алая струйка свежей крови вперемешку с белесой смазкой. Даже двух небольших пальцев хватало в этот странный первый раз, чтобы по телу пробегала сильная дрожь и раздавалось приятное нытьё, нервно подергивающее мышцы ног. Сильное, долгое, ритмичное давление на горячую точку внутри заставляло изгибаться и подстегало желание кончить, или просто отрубиться в экстазе. Но второе подкрадывалось всё больше, веля постанывать чуть громче, не обращая внимание на царапанье нежных стенок. Девочка несознанно немного заскулила, привлекая внимание монстра, которая решила довести жертву до состояния боли, так что продолжила издеваться, только теперь заткнув острым когтем уретру, не давая излиться. По животу разнеслась колко-режущая боль, доставлявшая большое удовольствие, ускоряя горячее дыхание, делая стоны более насыщеными и искренними. Длилось такое не долго, но под конец из приятного наслаждения это переросло в пытку, теперь оставляя только желание помереть, быстро и безболезненно. Притворщица долго мучала свою живую куклу, играя с её чувствами и ощущениями, создавая злые шутки, которые, будто резкими, неожиданными пинками, отдавали сильной, острой болью в нижней области. Из жертвы уже вытекла половина крови, которая глубоко пропитала белую простыню, и даже спустя час всё ещё оставаясь яркой, лишь слегка потемнев. Из глаз девочки рекой лились слезы, из рта велась тонкая нить густой слюны, текущей по щеке вниз, а на ране, идущей через тело, уже запеклась кровавая корочка. На беднягу было жалко смотреть. Распятая на кровати, с раскинутыми, иногда подрагивающими, ногами и руками, беспомощно принимавшую свою судьбу... Наконец выдохшаяся мучительница закончила издевательства, и громко вздохнув прилегла рядом с игрушкой, облокотившись на её грудь и смотря в темно рыжие, с яркими зелеными проблесками, глаза, которые уже не могли терпеть эту противную, бледную рожу с хищной ухмылкой. Что то радостно проскрежетав на ухо, (что конкретно, девочка не могла разобрать сквозь пелену надвигающейся долгожданной дремы), Притворщица стянула Плащевую на пол, и оттащила в угол, в стене которого была дверь, и напоследок кинув на неё дорогой, родной желтый дождевик, щелкнула пальцами. Через пару минут ожиданий свернувшуюся калачиком жертву схватила за шкирку знакомая длинная рука, высунвшаяся из приоткрывшейся двери, поднявшая тушку и потащившая в мастерскую. Снова тот стол с твердой подкладкой и ремнями. На этот раз того что случится не избежать, как минимум от того что сейчас всё нужное уже здесь, и готово потрошить тельце, сдирая кожу для последующего дубления и превращения в покладистую куклу, которая в дальнейшем не будет против любых истязаний над собой. Осмотрев то с чем прийдется работать, и увидев синяки и порезы от Притворщицы Умелец недовольно цыкнул, но всё же принялся за работу, под отчаянный, тяжелый крик проводя давно затупившимся скальпелем по животу, груди, шее, рукам и ногам, открывая красное, сочащееся кровью мясо, аккуратно отделяя шкурку от издыхающегося и дергающегося тела....