Меланхолия

Вообще Альфред Ф. Джонс очень редко впадал в меланхолию. «Очень редко» следовало понимать как «почти никогда». И, в самом деле, могли ли быть приступы настоящей депрессии у процветающего бизнесмена, владельца компании, за которой было высокотехнологическое будущее Соединённых Штатов? К ногам этого человека мог упасть весь мир по одному его слову. А он, в свою очередь, мог разрушить этот мир до основания. Если бы, конечно, его приступы меланхолии были достаточно глубокими. Впрочем, у Джонса никогда не было желания уничтожить мир. Ведь это означало бы конец маленьких лавок с бургерами на углах шумных улиц Нью-Йорка, любовь к которым забавным образом сохранилась у Альфреда с детства. Но в данный момент преуспевающий глава компании Альфред Ф. Джонс страдал. Страдание выражалось в том, что он бесцельно шатался по всем комнатам своей виллы, нигде не находя себе места. Несмотря на это, на все звонки деловых партнёров – коих было достаточно много – он исправно отвечал, одаривая невидимых собеседников образцовой голливудской улыбкой во все тридцать два зуба и накрывая их волной энтузиазма, столь свойственного многим американским предпринимателям. Но как только в трубке начинали звучать короткие гудки, белоснежная улыбка без следа исчезала с лица Альфреда, а заряд энтузиазма уходил на то, чтобы с силой хватить кулаком по ближайшей и совершенно ни в чём не повинной стене. Если бы у стен, вопреки расхожей поговорке, были не уши, а глаза, то под этими глазами уже обязательно образовалась бы пара-тройка сияющих всеми оттенками фиолетового фонарей. Страдал Джонс хоть и редко, но с душой. Поэтому когда Иван Брагинский ближе часам к трём ночи услышал в трубке: «Я страдаю», он даже не удивился и не послал спросонья звонившего куда подальше. А лишь усмехнулся и набрал номер своей симпатичной секретарши – приказать немедленно подать ему самолёт. В конце концов, поднять средь ночи другого, если кто-то сделал подобное с тобой самим – маленькая месть, не чуждая даже крупным российским бизнесменам. Брагинский прибыл на виллу Джонса, когда над Нью-Йорком уже сгущались сумерки. Перекинувшись парой слов с охраной – Ивана здесь знали уже давно, - он вошёл в дом. Хозяин даже не потрудился его встретить, но это было и не нужно – за столько лет близкого общения с Альфредом Иван успел узнать, где его стоит искать в такие моменты. Как и предполагалось, Брагинский легко обнаружил друга. Тот, закрыв глаза, сидел в плетёном кресле на широком балконе второго этажа виллы. Соседнее кресло приглашающе смотрело на Ивана, а на маленьком столике между ними стояла непочатая бутылка вина и два бокала. - Что наша жизнь? – спросил Джонс, не утруждая себя приветствием и даже не оглядываясь на вошедшего. Он и так понял по первым же шагам друга, кто это. - Эмм… игра? – предположил Брагинский, припоминая классику русской оперы. Он сел в кресло напротив Альфреда и взял в руки бутылку. - Не знаю, что там за игра такая… - американец снял очки и потянулся. – Только вот я в ней явный аутсайдер. - Ну-ну, - усмехнулся Иван, разливая вино в бокалы. Жидкость насыщенного бордового цвета переливалась в лучах закатного солнца. – Чем докажешь? - Чем?.. – Альфред задумался и пригубил вино. – Ну, вот вино, например. Старое оно у меня, видишь? – он указал на этикетку, где значилось: «Урожай 1974 года». - Да вообще, никудышное просто, - улыбаясь и тоже отпивая из своего бокала, подтвердил Брагинский. – Вино у тебя старое… и телефон без кнопок, - добавил он, заметив выглядывающий из кармана брюк друга айфон последней модели. – А машина так вообще без крыши, - Иван вспомнил недавнее приобретение друга, влетевшее ему в копеечку. – Ужас. Несчастный ты человек, Ал. - Так вот и я тебе о том же, - Джонс вздохнул и откинулся на спинку кресла. На губах его витала лёгкая усмешка. Увидев её, Брагинский удовлетворённо кивнул. На сияющий неоновыми огнями Нью-Йорк медленно наползала тёплая летняя ночь.

* * *

Вообще Альфред Ф. Джонс очень редко впадал в меланхолию. Но даже тем, кто держит в своих руках весь мир, порой нужен простой вечер, проведённый в компании близкого друга.