Что, кому и почему...

Правила Тетради смерти 1) Человек, чьё имя будет записано в тетради смерти, умрёт. 2) Тетрадь не подействует, если пишущий имя не будет знать лица того, кто должен умереть. Таким образом, людям с одинаковыми именами ничего не грозит. 3) Если причина смерти написана в течение _0 секунд после записи имени, то так оно и случится. 4) Если причина смерти не указана, через _0 секунд указанный человек умрёт от сердечного приступа. 5) После написания причины смерти, есть ещё 6 минут и _0 секунд (всего _00 секунд) для написания обстоятельства смерти. 6) После отказа от тетради человек забывает все связанное с ней. Именно так выглядели правила, когда Лайт Ягами в один прекрасный вечер извлек Тетрадь из тайника, с намерением развить бурную карательную деятельность. «Странно… Сегодня явно что-то не так. Что-то не на месте. Но что? Такое ощущение, как будто чего-то не хватает…» Еще раз перечитав правила, Лайт ощутил, что разгадка уже совсем близко. После еще нескольких перечитываний эта самая разгадка, наконец, оформилась. «Куда пропали все четверки? Кто-то стер? Нет, не похоже. Опустевшие места ничем не замазаны, бумага на них целая и выглядит так, как будто на ней ничего никогда не было, — напряженно размышлял Лайт, начиная что-то подозревать, но пока не зная, что именно он подозревает. — Да, действительно, странно. Куда они все-таки подевались? Ведь не сами же уползли?» — в этот момент Лайт случайно взглянул чуть в сторону, на стол, да так и застыл с разинутым ртом. Пропажа нашлась. В данный момент четверки, которых, кстати, было заметно больше, чем могло сбежать из правил, занимались тем, что залезли на лежащий тут же сотовый телефон и упорно пытались что-то на нем включить. Наконец их труды закончились успехом: телефон дернулся, засиял экраном и из динамика оглушительно зазвучало… АРАМ-ЗАМ-ЗАМ, АРАМ-ЗАМ-ЗАМ, ГУЛИ-ГУЛИ-ГУЛИ-ГУЛИ-ГУЛИ-РАМ-ЗАМ-ЗАМ… Лайт чуть не свалился со стула. «Боже, какое дурновкусие!» — брезгливо подумал он, восстановив равновесие и потянувшись к телефону, чтобы выключить этот ужас. Однако разбушевавшиеся цифры не дали ему этого сделать. Сплошным шевелящимся ковром обсев аппарат, они угрожающе зашипели, а некоторые особо инициативные даже попытались цапнуть Лайта за палец. От такой наглости тот слегка растерялся. Его кратковременной заминки как раз хватило, чтобы четверки перегруппировались, взвалили на себя продолжающий играть музыку телефон и, одним огромным скачком преодолев расстояние от стола до окна, смылись через открытую форточку. Через несколько секунд разудалые звуки «Арам-зам-зама» уже затихали где-то в конце улицы. Цифры хором подпевали. Абсолютно шокированный Лайт еще несколько минут сидел в каком-то ступоре, переживая потерю телефона и покушение на укусывание собственных пальцев. А телевизор тем временем начал показывать… — Здравствуй, Кира! К тебе обращаюсь я, агент Ч, — раздался с телеэкрана противный тонкий голос. Услышав это, Лайт судорожно дернулся и посмотрел в телевизор, кажется, заранее приходя в ужас от того, что ему предстояло увидеть. А агент Ч в это время продолжал… — Я вычислил, каким образом ты убиваешь своих жертв и почему можешь выбирать время и обстоятельства их смерти. Также мне известно твое имя, место жительства и вообще все о тебе. Благодаря этой информации я нашел оптимальный способ уничтожить тебя. Для этого мне не понадобится ни оружие, ни яд… — вещала с трибуны огромная синяя четверка. Совершенно ошалевший Лайт судорожно схватил Тетрадь Смерти и ручку, открыл чистую страницу, трясущейся рукой нацарапал цифру 4… И ничего не произошло. Агент Ч продолжал вдохновенно вещать, сменив цвет с синего на нежно-сиреневый. — Что, Кира, не вышло? — ехидно поинтересовалась четверка. Как безумный, Лайт писал и писал в Тетради цифру 4, а проклятый Ч все не сдыхал и не сдыхал, плавно меняя окраску. Фиолетовый — зеленый — оранжевый — желтый — розовый… Последняя четверка вышла даже на четверку не похожей, и потому агент Ч стал не просто розовым, но еще и с узором из симпатичных зеленых слоников с крылышками. Увидев это, Лайт немного успокоился. «Ну, хоть так, раз убить не получается», — подумал он, заметив, что Ч, когда увидел свою новую окраску, не сразу смог скрыть огорчение. Наконец, овладев собой, агент Ч продолжал: — Итак, Кира, как ты уже, наверно, понял, убить меня тебе не удастся. Так что постарайся с пользой и удовольствием прожить оставшиеся дни. Потому что ровно через семь дней ты покончишь жизнь самоубийством. Да, именно такую смерть я выбрал для тебя, и чтобы мои слова исполнились, не нужна никакая Тетрадь Смерти. До свидания, Кира! — попрощалась четверка и исчезла. — АРАМ-ЗАМ-ЗАМ, АРАМ-ЗАМ-ЗАМ… — неожиданно раздалось из телевизора вслед за этим. Зажимая уши, чтобы через них не вылетели его многострадальные мозги, Лайт с трудом выключил телевизор. «Вот интересно, как он собирается все это провернуть? — с сомнением подумал Лайт через минуту. — Якобы ему для этого не нужна Тетрадь… Наверняка блефует. А у меня через неделю будут экзамены. Сначала по биологии, потом по английскому. Так что мне самоубиваться никак нельзя», — успокоив себя такими мыслями, Лайт приступил, наконец, к карательной деятельности, вскоре установив новый рекорд по количеству наказанных преступников за один день. — Арам-зам-зам, арам-зам-зам… — негромко напевал он, записывая имена. *** Наконец, день Х настал. Собираясь на экзамен, Лайт не особенно нервничал. Как-никак, он был самым гениальным школьником во всей Японии. Но его все же немного тревожили слова агента Ч о предполагаемом самоубийстве, причин для которого пока не находилось и не предвиделось. В голове опять всплыло и настойчиво завертелось: «Арам-зам-зам, арам-зам-зам…» «Какой идиот додумался поставить два экзамена в один день? — недовольно думал Лайт. Однако на самом экзамене недовольные мысли уже немного видоизменились. — Какой идиот сочинял эти задания?» В билете красовались три термина, о которых нужно было подробно и с выражением рассказать. 1) Моногамия 2) Полигамия 3) Шинигамия Лайт впервые за этот день серьезно забеспокоился. Дело в том, что если в первых двух терминах он был уверен, то с третьим возникли некоторые сомнения. К счастью, рядом, видимая только самому Лайту, ошивалась одна явно шинигамная особь. — Подскажи! — едва шевеля губами, беззвучно взмолился Лайт, тыкнув пальцем в пункт номер три. — А что дашь за это? — спросил Рюк, пялясь на него своими круглыми бесстыжими глазами. — Яблоко! Самое большое и сочное! Даже два! — Пять. — возразил Рюк. — И не меньше. — Штук? — на всякий случай уточнил Лайт. — Ящиков. Иначе сам будешь выкручиваться. — Ладно, уговорил. Вымогатель. К концу срока, отведенного на подготовку по билету, ухо Лайта покраснело, распухло и жутко чесалось, потому что Рюк целый час без передыху бубнил в него, наполняя мозг Лайта сведениями о шинигамии, шинигамцах, шинигамицах (или шинигамках) и разных других полезных вещах. Но зато текст предполагаемого ответа занял целых пятнадцать страниц мелким аккуратным почерком. Каково же было удивление Лайта, когда, выйдя отвечать, он узнал, что термин «шинигамия» не входит в школьный курс биологии и в экзаменационные задания попал по ошибке. Однако написанный им (то есть подсказанный Рюком) ответ оказался верным на все сто процентов. «Эх, продешевил я!» — мысленно обругал себя Рюк, глядя на довольную физиономию Лайта, который, разумеется, получил пятерку. Однако расслабляться было рано. «Ну какой урод додумался поставить в один день два экзамена?!» — в очередной раз мысленно возмутился Лайт. За экзамен по английскому он волновался еще меньше, чем за биологию, просто усталость уже давала о себе знать. Именно галлюцинациями от усталости он поначалу попытался объяснить себе то, что в его билете вместо заданий по английскому языку оказались задания… по русскому. «Прости, Лайт, но здесь я бессилен», — сказал Рюк. На этот раз Лайту действительно пришлось выкручиваться самостоятельно. Впрочем, абсолютно невыполнимыми эти задания казались только на первый взгляд. Внимательно прочитав билет, Лайт с некоторым удивлением понял, что точно может решить по крайней мере половину из них. Решив эту половину, Лайт перечитал то, что осталось. Потом немного подумал и перечитал еще пару раз. Потом, уже сам не вполне понимая как, решил все задания, кроме самого последнего. Это последнее задание выглядело так: «Назовите слово из трех букв, которое в России чаще всего пишут на заборах». «Мир», — написал Лайт после недолгого, но напряженного раздумья, вполне логично решив, что вопрос является приколом в стиле «А вы что подумали?». Когда Лайт в конце концов услышал правильный вариант ответа (а вернее, два таковых), ему стало дурно. Ноги подкашивались, в ушах оглушительно отдавался пульс вместе с уже доставшим его арам-зам-замом. Перед глазами плавали зеленые пятна, и среди этих пятен, как будто издеваясь над Лайтом, плясали два слова из трех букв и синяя четверка, только что проставленная в свидетельство. — Рюк, убей меня! — взвыл Лайт. — Эй, а как же мои яблоки? Пока не получу яблок, ничего делать не буду! — заупирался Рюк. В этот момент раздался тонкий пронзительный писк: включилась система «громкой связи». — Приветствую тебя, Кира! — раздался из громкоговорителей противный тонкий голос агента Ч. — Это я приказал подменить твои задания, чтобы ты провалился на экзаменах. Как я уже тебе говорил, я знаю о тебе все, в том числе и то, как важны для тебя успехи в учебе. Мои расчеты оказались верны. Поздравляю, Кира, или, вернее, Лайт! Ты больше не самый гениальный школьник Японии. Забавно, правда? Ты мечтал о новом мире, а в итоге получил… в итоге ты получил х*й. Лайт затравленно оглянулся, и ему показалось, что окружающие его люди разом превратились в четверки разных цветов и размеров. Она прыгали, плясали и выкрикивали противными голосами всего одно слово. То самое. Из трех букв. — Мамочка, спаси меня! — раздался откуда-то из-под потолка панический визг Рюка. Четверки напирали со всех сторон. Лайт понял, что спасения нет. Приняв решение, он быстро выхватил из кармана листок из Тетради, припасенный на всякий пожарный случай, и трясущейся ручкой нацарапал там свое имя. Тут же на следующей строчке появилась надпись. 7) Если человек, владеющий Тетрадью Смерти, впишет туда свое имя с целью покончить жизнь самоубийством, он умрет через 40 секунд от сердечного приступа. Правила № 3 и № 5 в этом случае не действуют. Если в течение 40 секунд будет записано последнее пожелание самоубийцы, оно исполнится. «То, что надо», — пронеслось в голове у Лайта. В следующую секунду он, не обращая внимания на царящий вокруг хаос, уже лихорадочно строчил: «Пусть агент Ч навсегда останется розовым с зелеными слониками, и пусть из-за этого над ним смеются все, кто его увидит.» Последним, что Лайт услышал, был дикий вопль из динамиков: «Что ты со мной сделал, сволочь!» А затем… Арам-зам-зам, арам-зам-зам, гули-гули-гули-гули-гули-рам-зам-зам… — Да когда же этот кошмар закончится! — завопил Лайт и… проснулся. На сей раз по-настоящему. — Ё-моё, — потрясенно выдохнул он, вспоминая экзамен по русскому языку. — Арам-зам-зам, арам-зам-зам… — напевал Рюк, бродя по комнате с закрытыми глазами, размахивая конечностями и время от времени долбаясь об мебель. В окно ярко светила полная луна. Ни слова не говоря, Лайт встал, настежь открыл окно, а потом слегка подтолкнул лунатящего шинигамца в нужную сторону. Вскоре в изрядно помятых кустах под окном раздалось «Расцветали яблоки и груши», потом «Будь ты проклят, Перри-утконос», и наконец, заливистый храп. Лайт закрыл окно и снова лег в кровать. Больше ничто не могло потревожить его в эту ночь. Тихо, боясь быть услышанной и пойманной, последняя подгулявшая четверка заползала в Тетрадь.