✧ Легенда о сотворении мира ✧
Первым появилось море. Гораздо раньше, чем люди, и даже раньше, чем земля, на которой они живут. И вот однажды в его глубинах открылся источник чистой магии — возможно, он был там всегда, никто не знает наверняка, — но внезапно посреди большой воды стала образовываться Твердь. Когда появилась земля, она была суха и безжизненна. Но из морских глубин, через толщу каменной поверхности пробился Росток Эрихарели. Он был одинок, но у него была великая миссия. Его корни уходили далеко под толщу воды, глубоко в дно. Росток был настолько силен, что держал всю Твердь своими корнями Эримир, не давал ей перевернуться. В один из дней листочек Ростка испепелил Солнечный Диск. Обратился он в прах и осыпался на землю. Ветер подхватил этот прах и разнес по всей Тверди, и везде, где он осыпался, проростали растения. Магия ростка так велика, что смогла оживить всю поверхность, вдохнуть в нее жизнь. Начали пробиваться зеленые росточки. Одни вырастали и становились могучими деревьями, другие же — прекрасными цветами. Каждое растение живое и обладает капелькой магии. И лишь лекари знают, как их собирать и смешивать, чтобы вылечить любой недуг. Все, что находится на Тверди — живет своей жизнью, и никто не вправе ее отнимать. Можно лишь просить помощи. Но только Росток обладал такой силой, что способен разрушить любые чары, проклятия и все, что от него порождено. Ведь все живое произошло от того самого маленького Ростка. И он по сей день растет где-то в центре Тверди. И нуждающийся всегда его отыщет. И если цели искавшего благородны, он подарит ему свой листок. Если его хорошо попросить. Но никто из ныне живущих не знает, ни где его искать, ни даже как он выглядит. Однажды рядом с Ростком случился всплеск магии, который прорвался сквозь поверхность Тверди. И этот всплеск выдал большой сгусток чар, такой, что их, казалось, можно потрогать. Эта магия клубилась в одном месте, не развеивалась, и вскоре начала обретать очертания. Так появился Бог Жизни Оратеуто. От него родились другие Боги — Бог Моря Ирравин, Бог Ветра Реммир и Бог Солнца Селлар. Оратеуто породил их как своих помощников, поручив им заботу о каждой из стихий. Но в противовес всем добрым силам появились Демоны — каждому Богу свой. И Демоны наплодили страшных чудищ, что населяют Землю, Небо и Море. Бог Жизни создал людей, наделив каждого каплей своей силы, и так был истощен своим творением, что ушел на покой, поручив своим помощникам следить за порядком. И охранять людей от Демонов.✧ Легенда об Ищущем ✧
Когда-то, давным-давно, когда лордов еще не было, и лишь единый король правил на Тверди, а магия свободными потоками текла по венам земли, случилась эта история. Король тех времен — Певелесс Могучий — был хорошим правителем. Народ его любил и почитал. Правил он жесткой, но справедливой рукой. И всем он был доволен, все у него было в жизни. Кроме одного. Певелесс решил, что ему отчаянно нужно найти любовь. Он сначала ждал ее, но пришла только одна маленькая девушка с голубыми волосами. Певелесс не знал, что такое любовь, но решил, что раз это величайшее сокровище на Тверди, оно не может уместиться в маленькой и хрупкой Лисинне, что стала его женой и верной соратницей. И хотя она вызывала теплые чувства в его сердце, но не связывал он их с любовью. И вот однажды, на склоне лет, так и не поняв, что такое — любовь, о которой все говорят и воспевают в песнях, Певелесс отправился на ее поиски. Так сильно хотел он обладать этим даром, что даже слезы Лисинны не остановили его. Он отрекся от трона и пошел искать. С этих самых пор и начались магические войны, ведь единый король покинул трон, детей у него не было, а Лисинна с горя сбросилась со скалы в объятия моря, так и не дождавшись мужа, что не понял ее чувств. И сильные маги стали драться друг с другом, желая захватить трон. Но история не об этом. Певелесс бродил по Тверди много лет, ища любви. Заглядывал в каждый дом, каждое лицо, каждое сердце, но никак не мог ее распознать. Чем дольше он бродил, тем одержимее своей идеей становился. Он обезобразился, безумие перекашивало его лицо при виде людей, и они шарахались от него. Вскоре Певелесс забыл, кто он и кем был, а люди забыли его имя. Все стали звать его просто Ищущим, ведь все, что он говорил встречным, было: «Я ищу». Уйдя однажды настолько далеко вглубь континента, что цивилизация осталась во многих верстах позади, Певелесс оказался близок к Воронке Богов, которую стережет мудрый Вирахиор. Обрадовался Ищущий, ведь зверь этот все на свете видит и знает, и может подсказать ему, где искать! Ящер встретил его, лениво сползая с вершины своего мачтового столба, с которого озирал всю Твердь. Оглядел его, старого, косматого, в оборванных одеждах, и сказал: — Чего тебе нужно, смертный? Ты хочешь встречи с Оратеуто или его братьями? — Нет, великий Вирахиор! — Неужто росток Эрихарели тебя интересует? — Нет! Не он! — Что же тогда привело тебя к самой Воронке Богов? Что заставило пройти столь немыслимый путь? Голос Вирахиора рокотал, разносился вибрирующим потоком по всему Знойному лесу с густыми зарослями широколистных монстровиц и огромных диких пальм, перемешанных с секвойями, дубами и хвоей. Казалось, каждый камень и скальный выступ дрожал и вторил мудрому ящеру, а каждый лист трепетал, впитывая его слово. — Я ищу! Ищу… — Ищущий запнулся, подавившись собственным голосом, и в ужасе выкатил красные от растрескавшихся капилляров глаза. Вирахиор, могучий и огромный черный зверь с красными боками, обходил его по кругу, принюхиваясь к воздуху, и стучал широким, плоским хвостом по земле, поднимая пыль. Его шесть пар ядовито-зеленых глаз с узкими зрачками уставились, не мигая, на Ищущего. Застыли на его лице, изучая. — Так что же ты ищешь, пережиток своего века? — ехидно спросил божественный страж. — Я…я… — Ищущий понял, что так увлекся поиском, что забыл, что именно он так отчаянно хочет найти. И стоило этой мысли сформироваться, как Вирахиор снова заговорил. — Ты так мучительно долго предавался поиску, что он стал твоей целью, а не то, что ты хотел найти. Ты очень стар, король. Ты давно пережил все положенные тебе лета. Только искания тебя заставляют идти и идти вперед. Не ищи ты то, чего не понимаешь, давно бы упокоился. Но ты сам себя проклял, покинув дом. Я не могу тебе помочь. — Но ведь ты мудрейшее создание на Тверди! — воскликнул Ищущий. — Но я не могу дать тебе того, чего ты сам не помнишь. — Но что мне теперь делать? Я ведь так искал… — Искать дальше. Теперь ты не сможешь умереть, не угомонив свой дух, что сосредоточен лишь на поиске. Как только найдешь, что ищешь, покой тебя настигнет. — Но… — хотел было что-то возразить Ищущий на эту несуразицу, но Вирахиор уже взобрался обратно на мачту, обвил ее своим гибким телом и застыл, каменея. Ищущему ничего не оставалось, как продолжить идти. Он стенал и страдал, пытаясь вспомнить, что же ищет, но ничего не получалось. Он сторонился людей, не видя смысла в их обществе. Стер босые ноги в кровь, но шел, уповая на то, что сможет отыскать, даже не помня, что. Долго он шел, не разбирая дороги, пока не добрел до скал. Холодный ветер всколыхнул его ветхие лохмотья, пробирая до костей. Ищущий поежился и глянул вниз — море билось о каменистый берег далеко-далеко, бушуя и оставляя пенные следы на валунах. Он зажмурился и обнял себя руками — его одинокий путь вытравил всю надежду и желания из истлевшей оболочки, сохранявшей жизнеспособность только из-за неуемного, одержимого поиска неизвестности. Ищущий посмотрел в даль, щуря почти ослепшие глаза, и решил, что раз покой его не настигнет, он сам шагнет ему навстречу. Не мог он больше идти. Не мог и не хотел. Порывами штормового ветра вышибало последние силы из Ищущего, и он обмяк бесформенной массой, позволив потоку воздуха подтолкнуть себя к краю. Ищущий летел, широко расправив руки, и блаженно улыбался, ожидая скорой смерти. Но она не наступила. Рухнув на острые камни, Ищущий ощутил каждую сломанную кость и разорванную связку. Чувствовал боль, но сил его не хватало даже на хрип. Он не мог уйти и упокоиться, пока не найдет то, что искал. Отчаяние и страх завладели его душой. Страх испытывать эти муки веками. Море лизало его раскрытые ладони, свисающие со скального выступа, и вдруг он услышал зов. Сквозь рев ветра и шум волн Ищущий отчетливо услышал прекрасный голос, что пел ему и звал. Такой знакомый голос.В море — там вселенная, в море — там покой… На суше все мы временно…
Ищущий понимал, что голос ему знаком. И странным образом в нем появились силы, чтобы перевернуться и оказаться в воде, упав с камня. Он хотел приблизиться к голосу, хотел увидеть ту, кто поет. Вдруг это желание стало сильнее, чем боль. Но он не мог плыть.У каждого своя волна…
Услышал он, и море подхватило его тело и понесло, минуя острые выступы, к плоскому плато. Вода удивительно бережно подталкивала его переломанные кости, не швыряя из стороны в сторону.Ты слышишь зов?
Прозвучало у самой головы, и он смог лишь сипло выдохнуть: «Да». Нежные руки подхватили его. Седая голова уткнулась в мягкую кожу, и знакомый запах затрепетал в ноздрях. — Боль пройдет. Открой глаза, — пропел голос, тонкие пальцы бережно погладили по лицу. Ищущий выполнил просьбу и увидел деву с голубыми волосами, что оплетали весь ее стан. Она качалась на волнах, держа его в объятиях, и в огромных лазурных очах плескалась тоска. — Я ждала тебя, Тверди Господин. Ищущий смотрел и не мог насмотреться — а боль и правда отступала, или ему просто настолько наплевать. Понимание вдруг полоснуло ножом по сердцу, когда он узнал эти глаза. Ее лазурные слезы окропляли его руки, ее полный боли крик сотрясал его слух, ее мольбы бередили его душу. Но все же он ее покинул. — Лисинна… — выдохнул он, и дева улыбнулась, лаская его безобразную оболочку. Такая же, как тогда. Юная. Прекрасная. Его верная Лисинна. Неужели это и было то, что он так искал? То, что сам оставил? — Я ждала тебя, и рада, что ты вспомнил, — пропела она и приникла к его губам, нежно целуя, лаская языком, не замечая уродства его тела и души. Тиски горя и муки сдавили перемолотые ребра, когда пришло понимание того, как бездарно он упустил свою жизнь, отталкивая то, что так желал найти. — И ляжет вдоль морского дна твой прах, невинно чист. Осветит жизни путь Луна, был путь домой скалист, — снова пропела Лисинна, оборачиваясь вокруг него, обнимая, словно желая впитаться в ветхую плоть. — Пойдем домой, Певелесс. Ты хочешь домой, дорогой? — она заглянула в его глаза, не переставая гладить дряблое лицо и седые ломкие волосы. Ищущий смог лишь кивнуть, не в силах коснуться любимой. Его снедали тоска и вина перед ней. И теперь он даже не мог позволить себе легкое касание, когда только этого жаждала его душа. Он помнил, как раньше мог сутки напролет ласкать ее и любоваться, и не ценил этого. Но Лисинна, казалось, была счастлива. — Не бойся. И не тоскуй. Главное, что я дождалась тебя. Дома спокойно. — Она вновь приникла к губам, держа в крохотных ладонях его голову, и Ищущий ощутил, что вода бурлит вокруг. Затягивает в водоворот, закручиваясь вокруг их тел. Лисинна обвилась вокруг него, и теперь он понял, что у любимой вместо ног огромный плоский хвост, как у мурены, гладкий и широкий, только такого же, как и ее волосы, голубого цвета. Самого прекрасного цвета утреннего неба. Как мог он раньше не замечать этой красоты? Море тащило их ко дну, и он испугался, что Лисинна утонет — но на ее шее виднелись голубые прорези, что помогали дышать, и в его ушах звенел ее тихий, мелодичный голос. Покой и облегчение настигли его с новым поцелуем, и Певелесс Могучий стал первым жителем подводного царства из Пепла, что воздвигла для него Лисинна. Ожидая возвращения мужа, она стала первой свиреллой…✧ Песня Лисинны ✧
В море — там вселенная, В море — путь домой. На суше все мы временно, Но в море ждет покой.
У каждого своя волна, Свой страх, свой стимул жить. Но в каждой глубине души Свиреллы плетут нить.
Ты слышишь зов? Они поют и ждут тебя на дне, Когда душа очистится В сияющем огне.
Когда ты пеплом полетишь По ветру вдоль низин, Твоя волна расплещется О, Тверди господин.
И ляжет вдоль морского дна Твой прах, невинно чист, Осветит жизни путь Луна, Был путь домой скалист.
Ты шел по жизни, ты шагал, Топтался у ворот. В холодных волнах среди скал Твой ждал печальный грот…
✧ Легенда о Леди Арисанне, покорительнице штормов ✧
Однажды, давным-давно, жила на Тверди дева по имени Арисанна. Была она не стара и не молода, не красива и не страшна, но силой обладала огромной, способной любой шторм усмирить одним щелчком пальцев. Всегда брали ее моряки в море, чтобы она помогала им в случае непогоды. Все любили Арисанну за это. И взымала она с каждого моряка высокую плату за свой талант — поцелуи.И все, кто однажды поцеловал Арисанну, были навек к ней привязаны. Выйдя в очередной раз в море, Арисанна собрала свою дань с моряков и стояла на носу корабля, высматривая предвестники шторма. А в это самое время морской Бог Ирравин наблюдал за нею из глубин моря. Ирравин слыхал о человеке, мешающем ему вершить стихию, и вот он сумел узреть его воочию. Ирравин поднял волну, соткал из воды себе оболочку и возвысился над морем, представ перед судном. Арисанна вскрикнула и отступила на шаг, а Ирравин заговорил. «Нельзя нарушать баланс и вмешиваться в силы природы, — молвил он. — Люди не предназначены для этого». «Если Боги наделили меня такой силой, значит, я могу повелевать штормами, — отвечала Арисанна, гордо вздернув подбородок. — Значит, таков их замысел». «Силой тебя наделил плут и развратник людских душ, — покачал головой Ирравин. — Если ты продолжишь гасить мои штормы — настанет вечный штиль. Корабли не смогут ходить по воде, Твердь станет измывать от зноя без бриза, рыбы и прочие морские твари не смогут путешествовать по течениям. Никому от того толку не будет». Арисанна окинула Бога взором и изрекла: «Ну так забери мою силу. Подари мне поцелуй, о великий Ирравин, и пусть же мой дар перейдет к тебе». Ирравин кивнул и склонился к Арисанне, окутал ее водоворотом и поцеловал так, как никто прежде того не делал. Но не знала Арисанна, что не работает ее сила с Богами, и, когда Ирравин отстранился, она поняла, что не может повелевать им, как хотела. Ираввин забрал себе ее дар, а взамен только и сказал: «Иди за мной, Арисанна. Спрыгни с корабля и стань волной, стань штормом, раз ты так любишь ими управлять». Арисанна не смогла противиться приказу. Она шагнула, а за ней следом посыпались отчаянные моряки, крича и рыдая. И никого из них море не воротило на судно. Говорят, что порой Арисанна вспоминает, кем была, и так начинает сердиться на Ирравина и весь мир, что насылает штормы без предвестников. Захлестывает суда и смывает моряков с палуб, забирая их себе. Но правда ли это, вымысел ли — никто не знает.✧ Песня о Море ✧
Когда морская гладь чиста, и ярко светит солнце,
Посланник пишет на листах, глядит в свое оконце.
Не только день, но ночь и мрак он в песнях воспевает,
Ведь должен он нам рассказать, как Боги поживают.
Когда погаснет свет и Мор свой Хаос размешает,
Ты глазки закрывай, он спать детишкам разрешает.
А про его ночные сны Посланник все напишет,
И утром всем нам он споет, а ты лежи потише.
Ведь непослушных малышей Мор тоже разыграет
И если спать не будешь, злей пошутит и накажет.
Луна осветит тропку грез для детских сновидений
И даже Мор не попадет в озера отражений.
День для веселья, ночь для сна, у Бога все наоборот.
Ты не мешай ему в ночи водить с нимерой хоровод.
Не то утащит в Сумерки, и будет вечен тот поход,
А будешь спать — не тронет Мор, не заберет твоих щедрот…
✧ Легенда об Индире ✧
Последний король пал жертвой своих желаний и покинул трон в поисках любви. Позже его нарекут Ищущим. Но пока Твердь замерла в нерешительности, в ожидании и страхе. Люди и лорды молились днем и ночью, приносили жертвы, пели на капищах, взывали к Богам, но те оставались глухи к их мольбам. Королем всегда являлся ставленник Оратеуто, избранный человек с сильной связью со своим Творцом. Но последний из них не оправдал возложенных на него ожиданий. Пока внизу слышался хор из тысяч обреченных голосов, наверху, в Воронке, Боги обсуждали, что с этим делать. «Нужно помочь им, — молвил Мор. — Одни они не справятся». «Согласна, — поддержала его Луна. — Люди не готовы к такому испытанию». «Я тоже поддерживаю брата и его супругу, — кивнул Ирравин. — Что скажешь ты, Реммир?» «Мое дело малое, — говорил тот. — Я повелеваю ветрами, не людьми. Не мне решать это. Но я не считаю, что создания Уто настолько беспомощны. Могут решить все сами». «Вы их слишком опекаете, — сурово произнес Селлар, бог солнца. — Люди живут много веков на Тверди, уж пора бы им стать самостоятельнее». Оратеуто восседал в центре закрученного спиралью зала на зеленом троне из плотных переплетений лозы и листьев, слушал и озирал всех присутствующих изучающим темным взглядом. Его золотые волосы, сплетенные во множество жгутов, покоились на широких плечах, покрытых золотыми же символами и рисунками. Верховный Бог поморщился, дернул уголком губ и шумно выдохнул, игнорируя тем самым очень громкую молитву, подкрепленную подаянием на капище. «Погляди, брат, — хмыкнул Мор. — Они тебе притащили уже целого гинора». Внизу, на алтаре, зверя охватило пламя, а Оратеуто прикрыл веки, и на его плечах символы пришли в движение, складываясь в слова молящегося, когда душа животного вместе с дымом вихрем пронеслась по Воронке. «Это кощунство — игнорировать подобную жертву», — добавил Мор. «Я не просил их об этом, — встряхнув волосами, сказал Оратеуто. — И полагаю, что их отчаяние станет хорошим толчком к самостоятельности. Решение принято. Никаких больше королей от меня им послано не будет». «Уто, одумайся! — Мор поднялся со своего места и подошел ближе. — Они зальют кровью всю Твердь. Так-то ты распорядишься отцовским миром?» «Они справятся сами, — повысил голос Оратеуто. — А ты, если так хочешь им помочь, создай какую-то очередную уродливую тварь, которая будет подбирать кости павших», — с иронией в голосе хмыкнул Оратеуто. По залу прошелся ропот и послышались смешки, но Мор только самодовольно вздернул подбородок. «Даешь добро?» — приподнял он вопросительно бровь. «Да, пожалуйста, — кивнул Оратеуто. — Развлекайся». «Сам разрешил, потом не ропщи», — усмехнулся Мор. Спустился он на Твердь, походил среди людей. Собрал их отчаяние и страхи, ярость и злобу, обиду и боль. Посмотрел, как начинают лорды ненавидеть друг друга, как просыпается алчность и жестокость, возгорается жажда власти, и понял, что им нужно. Отколов часть своей сущности, принялся Мор колдовать. Много ночей заняла его работа. Трудился он, не покладая рук. И родилась богиня, воплотившая в себе множество людских пороков. Голодная до их умножения, до боли и ненависти, она восстала из зеленого марева и наполнилась алым светом войны. «Тебя зовут Индира. Могучая, — молвил уставший Мор. — Ты будешь сеять раздор и жать смерть на поле брани. А после насытишься и уйдешь в Сумерки». «Да, Отец», — кинула она, обретая все более четкие очертания. Тонкая фигура округлялась, на лысом черепе проступали ярко-рыжие, огненные волосы, росли с неимоверной скоростью, и скоро покрыли всю богиню до пят. Кожа окрашивалась множеством веснушек, белесые глаза обретали яркий янтарный оттенок и обрамлялись темными густыми ресницами. Соткал Мор из своей магии для Индиры Скрамасакс с жемчужной рукоятью, взвесил его в руке и передал новорожденной Богине. «Это твое оружие, Богиня Скрамасакса. Им ты будешь поражать, им же сможешь даровать свою милость. Оно защитит тебя и сделает неуязвимой. Пойдем, дитя. Познакомишься с родней», — произнес Мор, и Индира склонила голову, принимая из рук Отца дар. Божественные братья как один потеряли дар речи, глядя с нескрываемым восхищением на творение Мора. Но куда больше прочих любовался ею Оратеуто. «Поглядим же, на что ты способна», — громогласно произнес Ирравин, и Индира хищно ухмыльнулась, обнажив острые зубы. И принялась за дело. Начался затяжной период магических войн, и с каждым днем Индира все больше крепла и наполнялась силой. Она дышала войной, упивалась звоном мечей и вспышками заклинаний. Заражала завистью и злостью всех, кто поддавался на ее чары, губила их, отсеивала недостойных людей, жаждущих власти. Мор был доволен. И, когда пришла пора, остановил свое творение. «Ты отлично справилась, дочь моя. Скоро я закончу сотворение Сумерек, и ты сможешь уйти на покой». «Я хотела бы остаться в Воронке, — произнесла Индира, поигрывая небольшим кинжалом с жемчужной рукоятью. — Рядом с Оратеуто». «Неужто настолько ты его полюбила?» — спросил Мор. Индира не ответила, лишь потупила взгляд. «Дело твое, — кивнул Мор. — Я не в праве тебе указывать. Ты самостоятельна». На следующий день Мора заточили в Сумерках…✧ Сказание о Летте ✧
Летту создали в противовес Богине Скрамасакса, и она олицетворяла мир и плодородие. Но всегда их изображали рядом, как две половины чего-то неотъемлемого. Летта родилась после того, как люди побороли Индиру, и равноправие между лордов воцарилось на Тверди. По легенде, Индира вышвырнула свой Скрамасакс в воды моря, но Оратеуто и после этого не позволил ей остаться в Воронке, как она ни просила. Тогда создали Летту по образу и подобию Индиры, но если Богиня клинка воплощала в себе все дурные качества людей, то Летта наоборот. Похожи они были, как две капли воды, но отличались кардинально. И, когда Индира поняла, что больше не нужна ни людям, ни Богам, ушла на вечный покой, а Летта заняла ее место.✧ Песня шторма, или моряцкая песня ✧
Штормы ломят мачту, ветер рвет паруса.
Он идет вперед, до пролива полчаса.
Крепким рукам штурвал поддается,
И видно вдали осколки рыжего солнца.
Он прищуренным взором глядит в небеса,
И чует — натужно скрипят корпуса
Судна и сердца, что ждет его дома —
От него отделяет один раскат грома.
«Если ветер сорвет мой последний парус,
Пару залпов с кормы корабль направят
Вперед». Насмехаясь над бурей,
Он правит штурвал, видя вихри тайфунов.
Границ не видать отваги,
Лорд страх выкинул за борт.
По водам форштевнем проложен маршрут.
«Родная… я скоро приду!»
Молнии режут и слепят до смерти,
Но лорд лишь смеется в огнях круговерти.
Без карты, без компаса мчит он домой
«Родная, увидимся скоро с тобой!»
Девятый вал сносит полсудна, и крен с ним.
Главное — продержаться, хоть черти
И Мор пляшут вокруг хоровод,
Не сгинет любовь среди буйных вод!
Не пугает ни ливень, ни шторм захудалый,
Лорд вскинет глаза в небосвод запоздалый.
Пусть Боги в Воронке бывают свирепы…
«Родная, встречай сердце, что ковал в цепи!
Дойду до тебя, хоть по льду, хоть по морю,
Вернусь и прижму, и не страшно нам горе».
Уверенно пьяный лорд мчится вперед,
И видит, как ждет у причалов народ.
«Вернусь, не успел тебе даже полслова
Сказать. Не умру, битва с бурей не нова.
Только б увидеть родные глаза,
И как по щеке течет счастья слеза…»
✧ Рыбацкая песня ✧
Хей-хо, натянут парус, на весла налегай,
Сегодня мы идем рыбачить, а завтра — в родной Край.
Благоволит Ирравин сегодня рыбакам,
Скиф волны рассекает, бьет ветер по вискам.
Наполним сети рыбой, вернемся мы домой,
Пусть штормы и все бури обходят стороной.
Уважим Арисанну за добрый за улов.
Накормим всю общину, ликуй, родной народ!
Детишек поцелуем, заобнимаем жен,
И Феникса восславим, что на удачу обречен!
Хей-хо, натянут парус, на весла налегай,
Сегодня мы идем рыбачить, а завтра — в родной Край.
✧ Песнь о разбитом сердце ✧
Прекрасная дева, взмахнув рукавом,
мне сердце разбила, а я все о том,
насколько прекрасны большие глаза —
в них неба осколком сияет слеза.
Любовь меня покинула,
Любовь моя ушла!
Мне сердце растревожила
И душу обожгла!
А кудри все вьются, как солнца лучи,
За ветром несутся, как птицы в ночи.
Любил я и верил, что это взаимно,
Но сердце разбито, слезами умыто.
О, дева прекрасная, ты воротись!
И сердца осколки жечь не торопись!
С коварной улыбкой ты вновь обмани,
Прижми, приголубь, но прошу, не гони!
Любовь меня покинула,
Любовь моя ушла!
Мне сердце растревожила
И душу обожгла!
Готов утопиться в твоей нелюбви,
Ты рядом лишь будь, себя мне яви!
Пусть будем во лжи мы купаться с тобою
Но светом своим меня благослови…