И выслал его Господь Бог из сада Эдемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. Быт. 3:23
I
1921 г.
«– Прощай, — сказал он ей. — Возможно, мы больше не увидимся». Джейме Ланнистер сидел за кухонным столом в своей маленькой квартирке, окнам выходившей на Елисейские Поля, и читал письмо. Даже в тусклом желтом свете лампы было видно, как он прищуренным взглядом бегает по строчкам, аккуратно напечатанным на печатной машинке, и что-то бормочет себе под нос. Выглядел он, словно мальчишка, впервые взявший в руки «Остров сокровищ» — так на его лице сменяли друг друга удивление и какая-то совсем детская радость. На столе, небрежно отброшенный, лежал конверт, не оставляющий сомнений в том, кто является автором письма — рычащий лев и монограмма «ТЛ» едва ли не кричали об этом. Закончив читать, Джейме откинулся на спинку стула с видом человека, очень плодотворно поработавшего, и заслужившего отдых — на лбу даже проступили мелкие бисеринки пота, так усердно он читал. Его относительный покой нарушил телефонный звонок, и губы Джейме растянулись в улыбке. С явной неохотой отложив письмо, он подошел к аппарату и ответил на звонок. — Неужели ты все еще дома, Джей? — послышался голос в трубке. — Я буду в «Динго» через полчаса, подтягивайся. — Не могу, Хэм, — улыбаясь, ответил Джейме, — завтра меня ждет много дел. — Ты никогда не пропускаешь встречи. Закусив губу, Джейме улыбнулся еще раз. — Я возвращаюсь в Нью-Йорк. — Что? — собеседник взял паузу, видимо, обдумывая услышанное. — Ты же вроде как в изгнании. — Отец устраивает прием по случаю дня рождения. Хочет, чтобы и я там был. — Он, должно быть, совсем спятил. — Меня не будет всего несколько дней. — По тебе звонит колокол, Джейме Ланнистер. Твой папаша тебя в могилу сведет. — Нет, — пробормотал Джейме. — Не он, — но последние слова собеседник уже не слышал.II
Когда он появился на пороге дома, вечер был уже в разгаре. Джейме застыл, как завороженный, вглядываясь в окна, мерцающие призрачным светом. Неплотные шторы были прикрыты, и различить можно было лишь силуэты, но он все равно простоял несколько минут, подняв в голову вверх. Подойдя к двери, он позвонил в звонок, подождал несколько минут и позвонил ещё раз. Музыку, игравшую внутри, было слышно даже за дверью, поэтому Джейме, плюнув на приличия, распахнул ее и вошёл. Долговязые официанты в белоснежных фраках невозмутимо разносили напитки, публика была увлечена разговорами друг о друге, и появление Джейме едва ли кто-то из них был в состоянии заметить. По его лицу с трудом можно было понять, рад он этому, или нет. Тем не менее, Джейме незамеченным прошмыгнул мимо группы дам с бокалами мартини в руках и вошёл в бальный зал. Он прислонился плечом к колонне и стал присматриваться к окружающим. Его взгляд бегал от одной пары танцующих к другой, он хмурил лоб и изредка самоуверенно ухмылялся. Несколько человек даже успели узнать Джейме и поздороваться, прежде чем он увидел сестру. Ухмылка тут же пропала с его лица, и выглядел скорее потрясенным. Его сестра стояла в стороне вместе с черноволосым мужчиной. Он обнимал Серсею и рассказывал что-то, очевидно, смешное, потому что улыбка не сходила с ее губ. Джейме сузил глаза и сжал левую руку в кулак. Заметив на себе пристальный взгляд, сестра сделала счастливое лицо и, указав на брата своему спутнику, направилась к Джейме. На ней было темно-бордовое платье, тонкую шею украшало массивное золотое колье, а волосы были завиты аккуратными локонами — она была хищницей, и все это видели. Настигнув брата, Серсея, церемонно поцеловала его в обе щеки, и улыбнулась своей неповторимой призрачной улыбкой. — Джейме, дорогой, я очень рада тебя видеть! — глаза ее при этом были прищурены, а держалась она, как дикая кошка, готовая к прыжку. — Не думала, что ты все-таки приедешь, — заговорщически прошептала сестра на ухо. — ТайвинуЛаннистеру не принято отказывать, moncher, — улыбнулся Джейме. — Кто, как не ты, это знает. Серсея рассмеялась, прижавшись к мужу чуть ближе. — Кажется, нас не представили друг другу, — подал голос брюнет, про существование которого близнецы, казалось, забыли и протянул Джейме руку. — Роберт. Тебя ведь не было на свадьбе? — Увы, — пожал плечами он, — это событие мне пришлось пропустить, — только после того, как Серсея толкнула его в бок, Роберт заметил отполированное дерево там, где должна была быть ладонь, и смущенно убрал руку. — Жаль, виски было отличным. — Не сомневаюсь. — Расскажи о своих путешествиях, — подала голос Серсея, и было не совсем понятно, просила она или приказывала. — Ты ведь привез мне подарок? — В переездах нет ничего интересного, — отмахнулся Джейме. — Куда интереснее люди, с которыми знакомишься, — вопрос сестры он тактично проигнорировал. — И с кем познакомился ты? — В Париже у меня появился один приятель, Эрнест. Он работает в газете. Собирается стать писателем. — Писателем? И о чем же он будет писать? — рассмеялась Серсея и вздрогнула. — Не знаю, — пожал плечами ее брат. — О чем обычно пишут писатели? — Джейме?! Музыка притихла, притихли и гости — их взгляды были обращены туда, в сторону, откуда голос ТайвинаЛаннистера прервал его беседу с сестрой. Окинув коротким взглядом Серсею и ее мужа, Джейме с неохотой повернулся. — Прошу меня извинить, — бросил он, задержавшись взглядом на левой руке Серсеи чуть дольше, чем следовало. Когда сын подошёл, Тайвин церемонно пожал ему левую руку, похлопал по плечу и, радушным отеческим жестом прижав сына к себе, увёл его за дверь, в пустой коридор. Поначалу Джейме изо всех сил улыбался, вызывая море восторга у зрителей, но, стоило двери захлопнуться за ним, улыбка спала, а взгляд стал язвительно холодным — в тон гримасе, которую скорчил отец. — Что ты себе позволяешь? — бесстрастно спросил ТайвинЛаннистер. — Ты не можешь заявляться без предупреждения, когда на кону столько важных сделок. Непоколебимый, как утёс, старший Ланнистер смотрел на сына сурово и пронзительно, словно ястреб на свою добычу. — Я лишь удовлетворил твою просьбу, — с улыбкой, больше похожей на оскал, ответил Джейме. — Если ты из вежливости шлешь мне письма и не хочешь, чтобы я приезжал, делай свои намеки более прозрачными, а то я уж было решил, что ты соскучился. Тайвин прищурился. — Какие ещё письма? — Письмо было одно, — отмахнулся Джейме, — с приглашением. Неужели не помнишь, что и кому ты писал? Отец и сын некоторое время напряжённо вглядывались в глаза друг другу, пока их брови чуть ли одновременно не взметнулись, а с губ не сорвалось имя: — СЕРСЕЯ! Первым пришёл в себя Тайвин. — Хоть твоя сестра уже не носит нашу фамилию, я все ещё ее отец, и просто так ей это с рук не сойдёт. — Уверен, она не хотела сделать ничего дурного, — широко улыбнулся молодой человек, чей мечтательный взгляд блуждал уже за пределами этой комнаты. — Ты плохо знаешь свою сестру, — мрачно процедил отец. — Я сам с ней поговорю. — Джейме! — окликнул сын ТайвинЛаннистер, но ему никто не ответил. — Джейме, чертов мальчишка! Выскочив в бальный зал, Джейме взволнованно вгляделся вперед, в толпу. После нескольких тщетных попыток кого-то найти, он разочарованно покачал головой и направился куда-то в сторону. Его губы едва заметно скривились, стоило дяде Кивану подойти. — За голову взялся? — деловито поинтересовался родственник. — Вы всегда такой дружелюбный? — Не взялся, как вижу. Тайвин прав — жизнь в Париже портит тебя, — во время разговора он слегка задирал подбородок, пытаясь смотреть на племянника снизу вверх. — Мой сын, Лансель… Когда в Джейме врезался официант с полным подносом шампанского, вместо гневной тирады он лишь широко улыбнулся и, извинившись перед дядей, удалился в уборную. Поднявшись на второй этаж, молодой человек услышал всхлипы. Определить их источник оказалось нетрудно — дверь в бывшую комнату сестры была приоткрыта, и, когда Джейме вошел, он увидел ее, лежащую на кровати и рыдающую. — Ты! — выкрикнула Серсея, увидев брата. — Это все ты! Он едва успел увернуться, когда она запустила в него небольшой фарфоровой статуэткой. Та разбилась где-то за спиной Джейме, и он непонимающе уставился на сестру. — Я в Нью-Йорке всего пару часов, — улыбнулся брат одними губами. — Не уверен, что умею создавать проблемы с такой скоростью. — Они ненавидят меня! — сестра явно не слушала его. Она сидела на кровати, обняв колени руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Ее волосы были в полнейшем беспорядке, а на щеках остались черные следы от туши. — Не заставляй меня возвращаться туда! — взмолилась она. — Эй, — позвал ее Джейме, глядя в глаза, — все хорошо. Я не буду тебя заставлять. Что случилось? Пока сестра отвлеклась, вытирая слезы и еще сильнее размазывая тушь по лицу, Джейме осторожно подошел к кровати и присел на край. — Я говорила Роберту, что не выдержу. Они преследуют меня! Я все бегу, бегу и не могу убежать. Ты должен мне помочь, Джейме! Он нахмурился. — Конечно, я тебе помогу. Что за глупости? Иди сюда. Серсея прижалась лицом ко все еще мокрой рубашке Джейме, на которой теперь появились еще и черные пятна. — Ты закрыл дверь? — насторожилась сестра. — Да. — Если начнется пожар, я не смогу убежать. Зачем ты так со мной, Джейме? Серсея оттолкнула его, не успел он опомниться, и вскочила с кровати, направляясь в сторону двери. Когда Джейме вошел, он увидел ее, сидящую в пустой ванне. Серсея дрожала. — Они везде находят меня, — шептала она, глядя в одну точку. Вздрогнув, Джейме осторожно взял ее ладонь в свои и поцеловал. Она не вырывалась, и он поднял ее на ноги, осторожно снял платье, оставив сестру лишь в тонкой сорочке, и, включив горячую воду, усадил ее обратно. — Эй, — снова тихо позвал он. — Посмотри на меня. Разве это проблемы, когда я с тобой? — он широко улыбнулся. — Все будет хорошо. Серсея уже не дрожала и улыбалась ему в ответ, когда в ванную, с грохотом открыв дверь, влетел Роберт. — Я искал тебя по всему дому! — прорычал он. — Ты должна была сказать, куда идешь. — Прекрати так разговаривать с моей сестрой, — обернувшись, ледяным тоном произнес Джейме. — Ей сейчас нужно успокоиться. — Успокоиться? — выпалил Роберт. — Да ты вообще не знаешь, что с ней происходит!III
Тусклая лампа, висевшая над столом, едва покачивалась, отчего брат Джейме, Тирион, то и дело щурился. Бар, в котором они сидели, наполовину утопал в дыму, однако людей в нем было достаточно мало для того, чтобы они не мешали, а патефон крутил пластинку достаточно громко, чтобы к разговору братьев никто не прислушивался. Джейме, не морщась, сделал еще один глоток виски из толстого стеклянного стакана и переспросил: — Шизофрения? — Это официальный диагноз, — пожал плечами его брат. — Отец возил ее в клинику в Швейцарии. — Но… — Джейме уставился на свое сморщенное отражение в стакане, — почему мне никто не рассказал? Тирион вздохнул, поджег сигарету, затянулся и выпустил облачко пара в потолок. — Серсея попросила. — Серсея попросила? — Джейме удивленно поднял брови. — Ты вообще не представляешь, что тут было? — широко улыбнувшись, вместо ответа спросил Тирион. — Конечно, отец не расскажет. Хорошо, что у тебя есть брат, не правда ли? — Тирион затянулся еще раз и попытался сделать колечко из дыма. — Поначалу она сидела в ванной часами — никак не могла отмыться, по ее словам. Спускалась только к ужину, а все остальное время проводила в постели. Потом и вовсе перестала выходить. Отца она слушать не хотела, а одной из горничных, задержавшихся в комнате чуть дольше, чем нужно, чтобы оставить еду, чуть не расцарапала лицо. — И вы выдали ее замуж? — Джейме недоверчиво посмотрел на брата и указал официанту на свой пустой стакан. — В таком состоянии? — Боже упаси! — отмахнулся Тирион, сделав шутливо-испуганное лицо. — Роберт был в Вашингтоне все это время. Они переписывались. Джейме недоверчиво посмотрел на брата. — Я… — Тирион на мгновение задумался, — помогал ей с ответами. — Помогал?! — Джейме злобно ударил кулаком по столу, привлекая к себе внимание немногочисленных посетителей. — Какого черта вы тут устроили?! — Эй, эй, тише, — озираясь, ответил брат. — Она — больше не твоя проблема, Джейме, — разъяснил он. — Ты можешь больше ее не защищать. Сколько ты уже здесь? Три недели? Слишком долгий срок для того, кто сознательно решил находиться как можно дальше от своей семьи. — Пока что у меня нет дел в Париже, — беззаботно сообщил Джейме, и нахмурился, пытаясь сфокусировать взгляд. — О, боги, какая посредственная ложь, — рассмеялся Тирион. — Слышал, ты едешь играть в гольф с Робертом. — Если он вообще приступит к игре, — мрачно пробормотал Джейме. — Хотя, я и сам сейчас не лучше. — Ты всегда можешь отказаться, — брата явно очень веселил этот разговор. — Серсея попросила поехать с ними. — Ах, Серсея попросила! — губы Тириона расплылись в широкой хитрой улыбке. — Упустил момент, когда все Ланнистеры стали плясать под ее дудку. Джейме явно не слушал брата. Его лицо разгладилось, а выражение на нем было каким-то совсем по-детски мечтательным. — Она стала такой красивой… — ни одному из них не пришлось уточнять, о ком идёт речь. — Чем красивее — тем больше проблем, — мудро изрёк Тирион. — Особенно с головой.IV
— Я покажу тебе свой новый паттер! — продолжал разглагольствовать Роберт. — Еще ни одна клюшка не делала такие точные удары. — Не сомневаюсь, — протянул в ответ Джейме и обеспокоенно посмотрел на сестру. — Тебе нехорошо? — Все нормально, — отмахнулась она, делая большой глоток воды с лимоном и льдом. Поле для гольфа в загородном клубе, в который они отправились своей небольшой компанией, было залито солнечным светом, а жар, исходивший от песка, заставлял участников прогулки обливаться потом. Серсее нездоровилось еще с самого утра, и она пыталась спастись от жары под небольшим тентом, установленным для тех, кто пришел лишь посмотреть на игру. — Я могу отвезти тебя домой, — доверительным тоном сообщил Джейме своей сестре, совсем не слушая рассказы ее мужа. — Она останется здесь! — резко одернул его Роберт. — Доктор сказал, что прогулки пойдут ей на пользу. — Она сама решит, что ей делать, — полушепотом произнес Джейме, и глаза его потемнели. Серсея бросила короткий взгляд на его левую руку — та была сжата в кулак. — Все хорошо, — заверила она брата и многозначительно посмотрела ему в глаза. Что-то в ее взгляде, видимо, все же успокоило его, потому что рука Джейме разжалась, и он поскорее взял с подноса стакан джина с тоником, предложенный Ланселем, их кузеном. Лансель был кедди Роберта и должен был, в основном, таскать за ним огромную сумку с клюшками, но мистер Баратеон оказался куда изобретательнее других игроков и приучил своего помощника носить не столько клюшки, сколько выпивку. Серсея от коктейля вежливо отказалась, продолжая пить лишь воду с лимоном. — Выпей, — махнул рукой Роберт, — тебе полегчает. Серсея кинула стремительный взгляд в сторону брата и только потом повернулась к мужу: — Ты, кажется, хотел играть. — Как я могу начать, не убедившись, что моя жена в порядке, — ухмыльнулся он, но все же, одним большим глотком осушив высокий стакан, поднял бинокль, висевший у него на шее, и с видом знатока принялся осматривать площадку. Лансель, как и подобает преданному оруженосцу, последовал за ним, оставив близнецов наедине. Горячий ветер обдувал лицо Серсеи. Сегодня на ней не было макияжа, она выглядела бледнее, чем обычно, что не мешало Джейме весь день смотреть только на нее. — Ты не завтракала, — первым нарушил тишину Джейме. — Принести тебе сэнвичей? Серсея поморщилась. — Давай лучше прогуляемся. Клуб, в который их привез муж Серсеи, находился в паре часов езды от Нью-Йорка. Дорогу она перенесла тяжело, вечно жалуясь на неровную дорогу и запах бензина. Джейме всеми силами старался ей угодить, чего нельзя было сказать о Роберте. Тот вечно одергивал жену, будто непослушного ребенка. Умиротворение на лице Серсеи появилось лишь к концу маршрута, когда ее взору предстало огромное озеро. Она вполоборота посмотрела на брата восторженным взглядом и тут же повернулась обратно. — Ты точно в порядке? — осторожно спросил ее Джейме, когда они, довольно далеко уйдя от поля, наконец вышли к тому самому озеру, держась за руки. — Все хорошо, — неуверенно ответила она и отвела глаза. Ветер здесь дул немного сильнее, отчего по воде шла легкая рябь. — Это пройдет. — Ты прячешься, — нахмурился он. — Ты не должна прятаться. Не от меня. — Разве это проблема? — Пожалуйста, не надо. — Это твои слова, не мои, — печально улыбнулась сестра и снова обратила взгляд к воде. Джейме раздосадованно закатил глаза и, левой рукой отодвинув снова длинные волосы от лица, поцеловал ее. Серсея, довольно зарычав, обняла его за шею и ответила на поцелуй. — Ты спрашивала, чем я планирую заниматься в ближайшее время. Это, — он снова поцеловал ее, — мой ответ. Я больше ничего не хочу. — Твоя проблема в том, — улыбнулась Серсея усталой загадочной улыбкой, — что ты хочешь невозможного, — она вздохнула, всматриваясь в синеву. — Я всю жизнь готова провести у этого озера! Там, в Швейцарии, было похожее… — Поехали со мной в Париж, — с ленцой, видимо, не в первый раз, попросил он. — Ты же знаешь, что я не могу. Вдруг это снова начнется? Роберт — не самый лучший муж, но он знает, что делать, когда мне плохо. — Я могу увезти тебя в чертову Швейцарию к твоему озеру! Скажи, чего ты хочешь, и я все для тебя сделаю. Я был на войне! Я ничего, — он подчеркнул это слово, — не боюсь. — Война закончилась Джейме, — устало сообщила ему сестра. — И я не твоя родина, чтобы меня защищать. — Чего ты хочешь? — прищурившись от ветра, он всмотрелся в ее бледное лицо. Серсея уже собиралась что-то ответить, как резко согнулась пополам, держась за живот, и ее вывернуло прямо на траву. Джейме, перепугавшись, тут же бросился к ней, на ходу протягивая платок. — Что с тобой? — испуганный, он рассматривал сестру, будто хрупкую фарфоровую вазу, боясь даже прикоснуться к ней. — Это — причина, — она смущенно вытерла рот платком, — по которой я не могу уехать.V
Серсея вот уже пятнадцать минут изучала колонку некрологов в «Нью-Йоркере», периодически нервно посматривая на часы. Ее муж, Роберт, был здесь же, в гостиной. Он лежал на диване с холодным компрессом на голове, изредка жадно глотал пиво, стоявшее рядом с ним на прикроватном столике, и издавал нечленораздельные звуки, заставлявшие Серсею каждый раз вздрагивать. Наконец, она взглянула на часы в последний раз, отложила журнал и осторожно обратилась к нему: — Я бы хотела прогуляться. — И какого черта меня это должно волновать? Хочешь погулять — иди сама. — Другого ответа от тебя я и не ожидала, — пробормотала она себе под нос, чтобы муж не услышал. — Опять разговариваешь сама с собой? — прорычал Роберт. — Точно чокнутая. Последнюю фразу он адресовал лишь стремительно захлопнувшейся двери. Накинув тонкий вязаный кардиган на светлое платье, Серсея шагнула из дома в суматоху нью-йоркского утра. Без своих привычных глазу упругих кудрей и ярко-красных губ она выглядела мило, почти невинно. Когда она кончиками пальцев осторожно касалась своего живота, на ее лице появлялось выражение, как у Богоматери — в нем нежность перемешивалась с непоколебимостью. Ни у одного человека не возникало сомнений, что своего ребенка Серсея будет любить так же отчаянно. Она прошла добрых полквартала, прежде чем, воровато оглядевшись по сторонам, юркнула в незаметный переулок. Запах там стоял такой, что ей невольно пришлось зажать нос рукой и ускорить шаг, но вскоре девушка вышла на улицу с другой стороны и жадно вдохнула свежий воздух. Утром Нью-Йорк пах кофе, корицей и бензином. Не успев даже оглядеться, она услышала пронзительный автомобильный гудок. Брат уже ждал ее. С кепкой на голове и за рулем Фиата, он больше напоминал одного из тех честных работяг, которые приехали в Нью-Йорк в поисках лучшей жизни, но даже такая неприметная одежда не могла скрыть его природной красоты. Он улыбнулся, заставляя сестру улыбнуться в ответ. Они родились, как отражения друг друга, и никогда не прекращали ими быть. — Куда мы сегодня? — поинтересовалась Серсея, едва оказавшись на пассажирском сидении. — В Ритц. По дороге она спрятала волосы под цветастым платком и надела большие темные очки. Джейме вел автомобиль увлеченно, и не заметил тени печали, проскользнувшей по ее лицу. Портье услужливо открыл им двери, не забыв поблагодарить «мистера Джейме» за протянутую десятидолларовую купюру. Серсея, следовавшая за ним, держалась осторожно, идя за братом маленькими шажками. Метрдотель ухмыльнулся, когда он забрал ключи и направился к лифту, но заметила это лишь Серсея. Она посильнее запахнула кардиган и поспешила его догнать. Джейме пропустил сестру вперед, наблюдая, как она с детским восторгом и широкой улыбкой входит в номер. В большой белой вазе, стоявшей на стеклянном столике, был букет светло-сиреневых глициний. — Ты не забыл! — обернулась Серсея, и в глазах ее стояли слезы. Джейме медленно закрыл за собой дверь и взглянул на нее со смесью тоски и страсти. — Когда мне пришлось уехать, — его взгляд на мгновение скользнул по деревянной руке, — я часто думал о твоих словах. Я спросил, чего ты хочешь, и ты ответила, что хочешь смотреть, как у тебя под ногами распускаются глицинии. — Столько лет прошло, — она наклонила голову, как ребенок, рассматривающий незнакомца. — Немало, — парой стремительных шагов преодолев разделяющее их расстояние, будто боясь, что если он не сделает этого сейчас, оно снова еще больше увеличится, Джейме прижал ее к стене, положив руки на бедра. Серсея улыбнулась. — Скучал, брат? — Молчи. Он целовал ее почти невинно, не торопясь, позволяя ей расслабиться и обвить его шею руками. — У нас будет ребенок, — прошептала она ему на ухо. — Я знаю. — Просто захотелось произнести это вслух. Джейме обнял ее и прижал к себе еще сильнее, делая присутствие расстояния между ними вещью незаконной, подлежащей скорейшему упразднению. — Я хочу, чтобы ты была только моей, — глухо прорычал он, не смотря ей в глаза. — Джейме… — устало протянула она. — Ты согласилась быть женой Роберта, а моей не захотела. — Пожалуйста. Брат отстранился, нахмуренно разглядывая ее лицо. — Ты понимаешь, что теперь я не могу уехать? Закусив губу, Серсея кивнула. — И я не могу просто смотреть, как он портит тебе жизнь. Детка, это же все ненастоящее, — широко улыбнулся брат и развел руками. — Он — просто моя замена, — его лицо резко снова стало серьезным, даже немного безумным. — Я убил бы его своими руками. — Меня пугает то, что ты говоришь, — сообщила она, хотя испуганной не выглядела. — Почему ты никогда не слушаешь меня? Он вскинул брови, глядя на нее со смесью нежности и сожаления. — Джейме! — не выдержала Серсея. — Черт, — выругалась она, — посмотри, в какую дуру ты меня превратил. Неужели ты не можешь не оставлять после себя такой беспорядок? — Беспорядок?! — разозлился он. — Я люблю тебя и хочу быть с тобой! Беспорядок здесь устраиваешь только ты. — Потому что я думаю не только о себе! Это, — тепло улыбнулась она, дотронувшись до плоского живота, — похоже на тайный язык, на котором я не могу разговаривать ни с кем другим. — Ты солгала отцу, — холодно произнес Джейме, и ей не нужно было уточнений, чтобы понять, что он имеет ввиду. — Потому что ты вел себя, как безумец, — прищурила глаза Серсея. Она смотрела на брата с непроницаемым выражением лица, словно оно было гипсовой маской. — И это я позвала тебе обратно. — Должен признать, тебе, и правда, удалось всех провести, — развел руками брат. — Я всегда получаю, что хочу, Джейме, и ты как никто это знаешь, — вся ее была невинность и детскость тут же испарилась, сменившись шальной дерзостью. Серсея ядовито улыбнулась. — Сможешь догнать? — О, нет, это кино я уже видел, — брат закатил глаза. Не успел он опомниться, как сестра стремительно выскочила из номера. — Черт! Подожди! Он, зарычав, бросился за ней, но, не успев сделать и нескольких шагов, тут же насторожился, когда услышал грохот. Судорожно окинув взглядом пустой коридор, он столкнулся с перепуганным мальчишкой в фирменной шапочке отеля. — М-м-м-мистер Джейме, — мямлил тот, но Джейме резко оттолкнул его и инстинктивно подался к лестнице. Посмотрев вниз, он резко побелел: Серсея лежала неподвижно, а на подоле ее светлого платья растекалось темно-алое пятно.VI
Наше время.
Поймав очередной косой взгляд от женщины за соседним столом, девушка в клетчатом пальто коротко хихикнула и прошептала на ухо своему спутнику: — Я уверена, она считает, что разговаривать — незаконно. — Может, она приняла обет молчания в год смерти Кеннеди и теперь хранит его до Второго пришествия? — в тон ей ответил блондин. Девушка легко толкнула его, рассмеявшись чуть громче, и, когда он перевернул очередную страницу старой газеты, воскликнула: — Смотри! На первой полосе красовалась фотография молодой женщины. Ее взгляд, яростный и безумный, одновременно пугал и заставлял проникнуться к ее огромной внутренней силе, а заголовок «Звезда и смерть СерсеиЛаннистер: подлинная история американской аристократки» не оставлял сомнений в том, кто на этой фотографии был изображен. — Она очень красивая, — отметил мужчина, и девушка усердно закивала в ответ. — Здесь должно быть то самое интервью. И фотографии. Они перевернули еще несколько страниц, наконецостановившись на нужной. Первая фотография была датирована 1917 годом и больше напоминала парадный портрет. Джейме, растрепанный, но одетый в строгий фрак, сидел в высоком кресле, а Серсея, отличавшаяся от него лишь одеждой и длиной волос, стояла рядом, положив на спинку кресла руку, затянутую в перчатку. Их лица, еще совсем юные, лучились самодовольством, за что их нельзя было упрекнуть — наследники огромного состояния, они еще не знали, какие невзгоды могут их ждать. Девушка вздохнула. — Как будто смотреть фотографии перед взрывом, — пояснила она, когда спутник обратил на нее вопросительный взгляд. — Все улыбаются, но ты все равно знаешь, что потом произойдет. — Здесь они выглядят счастливыми, — кивнул он на другое фото. Там тоже был указан год — 1921. Близнецы сидели на бортике большого круглого фонтана, свесив ноги в чашу. В ее центре была скульптура — мужчина, женщина и несколько свиней. Надпись на постаменте гласила — «Улисс и Цирцея». — Ревущие двадцатые, — пробормотала она, — мы бросали монетки в бассейн. — Что? — Да так, отмахнулась девушка, — просто в голову пришло. Блондин не стал ее донимать и вернулся к фотографиям. Следующие две страницы были полностью заняты интервью — он знал содержание со слов девушки и не вчитывался в текст, но после него снова была фотография. «Париж, 1930 год», — гласила надпись. Искореженные обломки автомобиля не оставляли простора для фантазии. — Так просто? — удивился он. Девушка пожала плечами. — Когда Джейме стал писать книгу, он начал много пить. Вот результат. — Всю жизнь прожить в изгнании… — задумался мужчина, — не слишком ли высокая цена? Девушка задумчиво прищурила глаза, а потом лучезарно улыбнулась. — Письма! Она столкнулась с непонимающим взглядом ее спутника. — В старом доме Ланнистеров теперь музей, там хранятся их письма. — Едем? — не успел спросить он, как девушка уже потянула его за руку.