* * *
Сынмин тоже поехал с ними. Бездумно пялясь в окно на переднем сиденье такси по дороге к телестанции, Минхо молился про себя, в надежде, что сделал правильный выбор. Джисон утверждал, что он не хрупкий, и сейчас настал тот самый момент, когда им предстояло выяснить, правда это или нет. У Минхо осталась привычка недооценивать его, но разве мог он не бояться? Просто дождись меня — он повторял сам себе из раза в раз. Два-три часа, и я найду тебя. Просто не высовывайся и жди, это все, что нужно сделать. Пару раз Минхо оборачивался и поглядывал на Сынмина: тот напряженно смотрел в окно, но взгляд его был мутным, а ладони были сжаты в кулаки до побелевших костяшек — он искал Хенджина, судя по всему, безрезультатно. Наверняка провидец предпочел бы ехать к трассе, ведь именно оборотни видели Хенджина последними, но доверился решению Чана. Сам лидер сидел за Минхо и тщательно изучал материалы, которые скидывал ему Феликс: планировку здания, все доступные входы и выходы, количество охраны, сотрудников и обслуживающего персонала — его сосредоточенное лицо периодически появлялось в боковом зеркале. Кое-что еще читалось в его выражении — несмотря на то, что Минхо и Сынмин оба самостоятельно приняли решение ехать с ним, он мгновенно взял ответственность на себя, как если бы сам отдал приказ. В этом был весь Чан. И так как он не мог быть уверен в том, что сделал правильный выбор — сомнения снедали его. Хенджин, Джисон, Чонин — отделены от группы, считай, временно нейтрализованы. Причем Джисон потенциально мог зацепить Минхо, а Хенджин — Сынмина и, возможно, Лэвена. Тогда раздробленность группы стала бы еще критичней, хотя, казалось бы, куда уже. Два одновременных события в разных концах города тоже едва ли случайность. Минхо не покидало неприятное чувство, что пока они играют в шашки, Пэр играет в шахматы. Как будто он смотрит на происходящее с гораздо большего расстояния и видит картину в целом, а они могут распознать только следующий шаг. Причем после общения с ним складывалось ощущение, что у него есть очень четкая цель, что это не бесчинства ради бесчинств, не бессмысленный хаос, нет, это что-то довольно определенное. Минхо не хватило времени с ним, чтобы понять, в чем его замысел, не хватило всего лишь пары нейтральных разговоров — он бы нащупал его мотивацию. Поначалу казалось, что его цель — это Джисон, но нет, даже тот был лишь частью плана. Что тогда? Должно было быть что-то сказанное им, что являлось ключом для понимания. Учитывая, как ему нравилось давать подсказки и придумывать загадки, демонстрируя интеллектуальное превосходство, — что-то точно проскользнуло, просто Минхо пока не знал, куда смотреть. Сосредоточившись, он стал постепенно разматывать клубок воспоминаний. «Оказать мне эту услугу — в прямых интересах Джисона. И твоих.» Председатель, как и предположил Сынмин, представлял для них двоих или даже для Круга угрозу? Допустим, это так. Конечно, Пэр заботился не о Круге в первую очередь — это было лишь совпадением, а его мотив наверняка был иным. Был ли Председатель угрозой лично для него? Едва ли, он же не отсвечивал в политике до недавнего времени. Тогда для кого? Возможно, для его приспешников в целом? Возможно. То, как Пэр отреагировал на смерть своего подчиненного от рук Джисона, и то, как его задели слова «тебя не заботит ничего, кроме собственной шкуры», наводило на определенные мысли. Это обвинение его обидело, возмутило настолько, что он поддался на провокацию. Значит, оно показалось ему по-настоящему несправедливым. В таком случае, мог ли Пэр считать, что он… заботится? Делает все ради кого-то, поэтому тогда он и вышел из себя? «Есть вещи, которые важнее жизни отдельного человека. Важнее тебя или меня. Даже важнее него». А вот это теплее. Важнее отдельного человека. Важнее него самого. Речь, по-видимому, шла о каком-то субъективном общем благе. Только вот чьем? Интересно, что себя и Минхо он поставил в один ряд, но Джисона поставил выше. Он мог сказать так по двум причинам — из-за особой роли Джисона в происходящем, либо из-за своего личного отношения к нему. Так или иначе, это стоило бы учесть. «Если пытаешься что-то изменить, приходится чем-то жертвовать.» Вот оно. Пэр пытался что-то изменить и шел на жертвы ради этого. Изменения ради условного общего блага, продиктованные заботой и беспокойством о безопасности большой группы. Изменения, ради которых потребовалось раздробить Круг и сместить Чана. Изменения, которым Председатель был помехой. Взгляд Минхо остановился. Мятежные. Его группа имела представительство в Совете и не была ущемлена в правах, насколько Минхо мог судить, в отличие от чильбенсинов и суккубов, значит, дело было не только в его соратниках. Речь шла обо всех. В конце концов, каким еще образом он бы убедил глав Совета сотрудничать? Тогда… все, кроме законных и, возможно, ино? Если Пэр собирался раз и навсегда изменить положение мятежных… проще всего было бы взять власть в свои руки, как только Чана сместили. Но никто из глав этого не сделал. Слишком просто. Значит, тут что-то еще. Значит, финальная цель была еще дальше и выходила даже за пределы сообщества. Нахмурившись, он потер переносицу. Дело могло быть не только в мятежных. Пэр мог хотеть сделать так, чтобы положение всех сверхъестественных существ относительно людей кардинально изменилось. Если вспомнить слова его сторонников, скажем, тех лаборантов, ставящих опыты с черной, или хотя бы Чиа и оборотней — они считали, что люди им не ровня и, пожалуй, с некоторой долей вероятности, могли транслировать взгляды Пэра. Тогда… План Пэра мог заключаться в том, чтобы сверхъестественные существа заняли главенствующую позицию в обществе. Добиться этого можно было несколькими способами, но что-то подсказывало, что путь подковерных интриг, обмана и договоров с власть имущими он не рассматривал. Такой подход был прерогативой Совета. Тогда как Пэр… Пэр вполне мог планировать открыться людям. Запугать и подчинить их. Указать им их место. Это хорошо объясняло выбор телестанции для атаки. Захват эфира либо, наоборот, саботаж, попытка дезориентировать людей, лишив их средств массовой информации. Туда, скорее всего, придется основной удар. А что тогда с трассой? Как ни крути, для привлечения внимания это странный выбор. Минхо задумчиво разминал пальцы, отбрасывая одну идею за другой, когда клубок памяти вдруг услужливо подкинул ему воспоминание, до которого он не дошел совсем немного. «Она выменяла твою жизнь на жизнь того, кто представляет для нее куда большую ценность». На трассе ведь оборотни. На трассе Чиа. — Чан, — позвал Минхо глухо, — скажи Феликсу найти Чанбина. Сейчас. — А? — он оторвался от телефона. — Хорошо. А почему ты?.. Сынмин в ту же секунду, не задавая вопросов, погрузился в транс, стал проверять его развилки. — Когда Сэкиль увидела предсказание об оборотнях, кому, по-твоему, она бы сказала о нем первым? Несколько секунд Чан смотрел на Минхо. — Блять, — выругался он и набрал номер. Резко раздалось несколько гудков. — Феликс? Чанбин с тобой? — На самом деле, я только собирался звонить тебе. Я нигде не могу его найти и уже начинаю беспокоиться… — даже не пришлось особенно напрягать слух, чтобы уловить звук его встревоженного голоса в трубке. В этот момент Сынмин вздрогнул и сфокусировал взгляд на Минхо, а потом медленно покачал головой. В его глазах был… испуг. Плохо. Очень плохо. — Ты же не думаешь, что он поехал туда один?.. — продолжал тревожно вопрошать Феликс. — Клянусь, он совсем недавно был здесь. Может, он в последнее время и вел себя немного странно, но… Я даже не думал… — Спокойно, — твердо ответил Чан, взяв себя в руки. — У нас пока есть время. Мы уже почти на месте, надо понять, что происходит. Феликс, — сказал он чуть более лично, — у меня нет права просить тебя о таком, но я попрошу. Не едь за ним. Пожалуйста. Мы поедем все вместе. Я обещаю. — Ладно… — прошелестел Феликс. — И напиши ему, что если он схватит укус, я потом сам его прибью. В трубке раздался печальный смешок, после чего звонок завершился. Чан поочередно взглянул на побледневшего Сынмина и на мрачного как туча Минхо. Все, включая Феликса, понимали, что ехать за ним час спустя будет скорее всего уже бессмысленно. Такси остановилось возле телестанции. — У нас ровно тридцать минут, — отчеканил лидер и вышел из машины. Возле центрального офиса телестудии было тихо и спокойно: несмотря на прохладную погоду светило солнце, по тротуару привычно по-деловому спешили офисные работники, в парке напротив владельцы расслабленно выгуливали собак. Все выглядело нормальным. Или очень старалось делать вид. Если Минхо стал хоть немного понимать Пэра, он готов был ставить руку — это не обманка, не ложный след. Нопэрапон двигал фигуры таким образом, чтобы в каждый момент времени перед ними стоял выбор, и выбрать правильно было нельзя, они в любом случае что-то теряли. В этот раз этим чем-то, очевидно, должен был стать Чанбин. — Смотрите на вход, — привлек Минхо внимание остальных. — Я ничего там не вижу, — ответил Чан. — Вот именно. Это центральный офис огромной компании, время обеда. Но там ни души. Почему никто не выходит? — Понял. Давайте попробуем… Договорить он не успел, потому что в этот самый момент на последнем этаже башни прогремел взрыв. Люди закричали и стали разбегаться, стараясь оказаться как можно дальше, сверху посыпалось битое стекло и бетонное крошево. Минхо наблюдал, защищая глаза рукой. Вышка с антеннами начала медленно крениться. — Назад! Быстро назад! — крикнул он снимающим на телефон зевакам и указал рукой наверх. — Она упадет на проезжую часть! Сейчас же уходите! Люди побежали прочь, испуганно оглядываясь наверх, а вышка из нескольких армированных опор с огромным количеством спутниковых тарелок с тяжким скрежетом нависла над главным входом. Минхо слышал, как рвались провода, словно последние нити удерживающие ее, а мгновением позже она выдрала кусок бетонной плиты крыши и рухнула вниз. От грохота заложило уши. Вышка погребла под собой несколько припаркованных у обочины машин — Минхо надеялся, что там никого не оказалось, но проверять это времени не было. Если кто-то и был, то выжил едва ли — куски арматуры вошли в асфальт как в масло, почти вертикально, все вокруг засыпало обломками, кусками железа и пластика, картечью прошившими кузова оказавшихся поблизости авто. Поднялась пыль, сквозь клубы которой невозможно было разглядеть больше, слышались только отдаленные крики. — За мной, — строго произнес Чан, выдергивая их из оцепенения, и перемахнул через забор на территорию. Он повел их не к главному входу, а к торцу соседнего здания, соединенного с основным только стеклянным переходом. С этой стороны располагались две здоровые трубы, по-видимому, шахты вентиляции с подземной парковки, а также балконы пожарной лестницы со второго этажа до самой крыши. Подтянувшись, Чан забрался на трубу, а оттуда в один прыжок перемахнул на балкон и протянул руку, готовый помогать. Остальные последовали за ним. — На крышу, — коротко бросил он. В такие моменты он больше напоминал машину, стремящуюся выполнить ключевую функцию, чем человека. Именно поэтому он был так чертовски эффективен. Ожидание подкрепления как-то само собой выпало из списка опций — помощь заложникам требовалась прямо сейчас. Конечно, они все еще осознавали, что их лишь трое, причем Сынмин точно не боец, потому действовать стоило аккуратно: даже при том, что каждый из них стоил десятерых, нарвавшись на большую группу с более-менее серьезными противниками, они все еще рисковали угодить под каток. На пожарном балконе последнего этажа Чан остановился, на мгновение задумавшись, но нагнавший его Минхо отрицательно покачал головой и указал еще выше. — Придется идти сверху, если хотим отсрочить момент, когда нас обнаружат. Лидер кивнул и набрал сообщение, скорее всего кратко выдавая информацию остальным, после чего подтянулся и забрался на козырек, а оттуда — на крышу. Огибая технические выходы, воздуховодные шахты и блоки кондиционеров, они короткими перебежками двинулись к главному зданию. Стоило кому-то только выглянуть в окно — их бы заметили, но Минхо очень надеялся, что все внимание мятежных сейчас приковано к чему-то внутри здания. Судя по тому, что по ним не открыли огонь — так оно и было. На подходе к крыше атриума между зданиями они остановились, вглядываясь в бликующие стеклянные панели. Сейчас они были на уровне одиннадцатого-двенадцатого этажа, на которых располагались опенспейсы. Минхо видел сидящих на местах сотрудников, а также еще нескольких людей, снующих между рядами, судя по всему, надзирателей. Открытое пространство играло против всех, стоило им попасть внутрь, как весь этаж мгновенно узнал бы об этом, но и прятаться было особо негде, а вот количество противников оказалось не слишком впечатляющим по понятным причинам — мятежные были рассредоточены по этажам. — Пойдем через окно, — скомандовал Чан. — Через окно?.. — не слишком уверенно уточнил Сынмин. — Да. По крыше атриума до главного здания, потом я разобью окно и мы зайдем внутрь. — Слишком шумно. Несколько ближайших этажей вниз и вверх поднимут тревогу, — возразил Минхо. Сынмин поправил очки и поднял ладонь, привлекая внимание. — Не обязательно, — он прикрыл глаза. — Двадцать секунд, побежите по моей команде. — Понял, — Чан кивнул и приготовился стартовать. Минхо последовал его примеру. — Три, — медленно считал провидец, — два, один. Сейчас! Минхо с Чаном сорвались с места и понеслись по стеклянной крыше атриума. Чан бежал чуть впереди, и когда до панорамного окна главного здания оставалось лишь несколько шагов, он, не сбавляя скорости, вжал голову в плечи, выставил вперед плечо, оттолкнулся двумя ногами и полетел вперед как пушечное ядро. Ровно за секунду до того, как его крепкое тело камнем пробило дыру в стекле, на крыше раздался второй, еще более мощный взрыв. Они оказались внутри почти одновременно, перекатились по полу, вытряхивая стеклянную крошку из-за шиворота, и сразу же вступили в бой — трем мятежным не посчастливилось стоять спиной к окну аккурат в соседнем ряду. Из-за взрыва они даже не поняли, что произошло, что было очень кстати, потому что у каждого из них было оружие, и если у Чана в вороте кожаной куртки уже поблескивала чешуя, то Минхо от нескольких выстрелов в грудь вполне мог бы и отъехать. Должно быть, именно по этой причине лидер летел вперед как таран, почти полностью закрывая Минхо собой. Сотрудники компании смотрели на них с ужасом, явно не понимая, что вообще происходит, но, надо отдать должное, хотя бы молчали, вжимаясь в свои офисные кресла и прячась за мониторами и пластиковыми перегородками. Чан шел в лобовую атаку, скручивая одного мятежного за другим, разоружая их и выводя из строя, а Минхо предпочитал вырубать их скрытно, лишь на секунду тенью выныривая из рядов офисных кабинок и снова скрываясь из виду. Через пару минут все восемь надзирателей этого этажа уже валялись в отключке. Дождавшись, когда все уляжется, в проделанную чановым телом дыру в окне вошел Сынмин. — Надо эвакуировать людей, — тихо проговорил Минхо, скользя взглядом по испуганным лицам, когда провидец приблизился к ним. — Нельзя, их расстреляют, если заметят сверху, — возразил Чан. — Какой у нас выбор? Существует опасность обрушения, нельзя оставлять их ждать здесь, пока мы не зачистим здание полностью. — Я смогу провести через крышу так, чтобы их не заметили, — вмешался Сынмин, — оставьте это мне. Выведу их и вернусь к вам. — Рассчитываю на тебя, — Чан сжал его плечо и обратился уже к Минхо, — пойдем? Тот кивнул и последовал за ним к лестнице, слыша, как из-за спины доносится успокаивающий и твердый голос Сынмина: — Пожалуйста, внимание. В здании проводится эвакуация. Всем сотрудникам необходимо разделиться на группы по пять человек и очень четко следовать моим инструкциям… Взбежав по лестнице, они вырубили стоящего в главном коридоре и залипающего в телефон мятежного — тот был настолько ошарашен их внезапным появлением, что даже не попытался сопротивляться и звать на помощь — а затем проскользнули в общий зал. Все началось сначала. Они действовали тихо и эффективно, и вскоре еще одна группа людей была направлена к Сынмину. У Минхо проскользнула мысль, что Чан таким образом пытался удержать в относительной безопасности хотя бы провидца. Двадцать пять этажей — Минхо думал про себя, поднимаясь за Чаном по лестнице, — они только в середине. Шанс, что им будет и дальше так везти — критически мал. На этаж уходило в среднем по три минуты. Десять этажей — уже полчаса, и это в лучшем случае. А ведь еще двенадцать этажей вниз. Подмога была уже близко, но все еще в пути, и останавливаться было нельзя. Следующие два этажа, по счастью, оказались огромной студией, откуда вещались новости, и сейчас пустовали, поэтому они только торопливо осмотрелись и проскочили выше. А на шестнадцатом этаже их удача закончилась. Здесь располагались небольшие персональные кабинеты, крохотная лаунж-зона возле кофемашины, несколько студий вещания радио с красными табличками «ON AIR» и комнаты звукозаписи с большими оконными проемами в стенах. Именно войдя в одну из таких комнат они и совершили роковую ошибку — одинокий мятежный оказался в соседней комнате по ту сторону окна и увидел их первым. Ни секунды не сомневаясь, он выпустил в них половину пистолетной обоймы. Стоит ли говорить, что стекло не оказалось пуленепробиваемым? Четыре пули угодили Чану в живот и сплющенные попадали на пол, как какие-то пластиковые пустышки в тире, пятая же — вошла Минхо в бедро. Чан проломил дверь в комнату с мятежным и очень неслабо приложил того головой прямо о стекло, оставив на затемненной поверхности помимо пяти пулевых отверстий еще одну круглую вмятину побольше. Минхо привалился к стене, зажимая кровоточащую рану на бедре. Хорошо хотя бы пистолет был с глушителем, потому что в противном случае сложно было бы заявить о своем присутствии более очевидно. — Ты как? — Чан с беспокойством присел рядом с ним, осматривая след от выстрела. — Порядок, сейчас. Крепко сжав зубы, он раздвинул края раны и подцепил пулю пальцами, благо та вошла не слишком глубоко. Потом оторвал полоску ткани от тонкой шторки и перевязал рану. Обидно было схлопотать пулю так глупо, но уж как случилось. — Жить буду. Пошли. — Не дури, — Чан поймал его за локоть, когда он пытался проскользнуть мимо него к выходу. — Возвращайся к Сынмину, помоги ему. Дальше я пойду один. — Ты конечно говорил, мол, хер ты клал на то, что я покинул Круг, но я его все-таки покинул, — он опустил взгляд на его руку и выдернул локоть. — Так что приказы твои мне до одного места. Мы либо оба возвращаемся, либо оба идем дальше. Минхо протянул Чану грязную, с не до конца стертыми следами собственной крови и сбитыми костяшками ладонь. Какое-то время тот испытующе смотрел в лицо, а потом все же ответил крепким рукопожатием. — А если я попрошу тебя вернуться вниз как друг? — спросил он. — Я пошлю тебя нахер, — отбил Минхо, — как друг. Чан криво усмехнулся и неодобрительно покачал головой, впрочем, с некоторым плохо скрываемым уважением. — Ладно, герой. Как скажешь, — а потом пробурчал совсем тихо: — Джисон тебя покусал, что ли… — Именно так. — Ребята уже на месте, поднимаются, — Чан на мгновение взглянул на экран смартфона, — у нас времени ровно на один этаж, потом сменим тебя. Ты уж постарайся не сдохнуть. Не хотелось бы тратить еще одну твою жизнь так бездарно. Минхо поджал губы. — Постараюсь. И он действительно планировал постараться. Ровно до того момента, как они поднялись на семнадцатый и вошли в просторное помещение, оказавшееся симпатичным светлым кафетерием, в центре которого за длинным столом вразвалку сидело не меньше дюжины мятежных. Десять пар глаз ошарашенно уставились на них, так же застывших от неожиданности на входе. Дело существенно осложнялось тем, что за ними, на столиках ближе к панорамному окну, от барной стойки и до самой зоны ожидания с диванчиками сидели люди. По пять-шесть мирных за столом, сотрудники и обслуживающий персонал, будто согнанные туда специально — всего не меньше семидесяти человек. А у некоторых мятежных, не говоря уже о способностях, при себе имелось еще и огнестрельное оружие. Паршиво. — Ну наконец-то, — достаточно громко, чтобы его услышали все, произнес Чан, не поведя и бровью. — Я все гадал, как долго еще придется подниматься. Он попытался оттеснить Минхо в сторону, оставив его в коридоре, но тот не поддался, тогда лидер смирился и просто пошел вперед к мятежным. Прикрывая ладонью перевязанную рану на бедре и стараясь не хромать, Минхо последовал за ним. — Какого черта вы здесь делаете? — тот, что был самым бойким и, видимо, самым глупым, обошел стол и с вызовом перехватил оружие. Все они были в рубашках с галстуками и брюках, должно быть, чтобы замаскироваться, а может, из-за личных предпочтений Пэра, кто знает, но все почему-то больше напоминали официантов, нежели офисных работников, которых, наверное, должны были изображать. — Ну и с кем из вас я должен говорить? — проигнорировав вопрос, произнес Чан. Один из мятежных нервно покосился на высокого парня, стоящего у края стола, и Чан это, конечно, заметил. Того выделяло еще кое-что: в его странных, алого оттенка глазах не было страха. У единственного из всех. — Ты? — Чан сделал еще несколько шагов по направлению к ним, и мятежный, который резво выскочил вперед в самом начале, попятился назад. — Ты ведь знаешь, кто я. Все вы знаете. — Да, — произнес тот, кто предположительно был у них главным, не сводя с Чана взгляда, — конечно. Но это не отвечает на вопрос… — Тебе не сказали об обмене? — перебил его Чан. Про себя Минхо усмехнулся — Чан подходил к опасной черте, ведь напрямую соврать он был не способен, но наводящие вопросы давали ему возможность слегка юлить. Пока он заговаривал им зубы, неуклонно приближаясь к столу, Минхо скользил взглядом по мирным, оставаясь чуть позади. Все заложники смотрели на Чана, явно не понимая, чего ожидать и к чему идет дело. Только одна совсем молоденькая девушка за угловым столиком, наверное, стажерка, во все глаза пялилась на Минхо, точнее на пропитавшийся бордовым кусок ткани на его ноге. Поймав ее взгляд, он слегка сощурился, а потом медленно указал глазами на пол и снова взглянул на нее. Та, побледнев, едва заметно кивнула. — Каком еще обмене? — нахмурился красноглазый и вышел немного вперед, перехватив поудобнее приклад автомата. Минхо почувствовал его энергию — агрессивную и беспокойную, может, и не такую древнюю, но достаточно яростную, чтобы представлять опасность. Остальные казались довольно молодыми и как всегда разношерстными — тут был даже изо всех сил изображающий человека ино, которого Минхо уже видел на совете, и который за неимением воды поблизости лишь сидел и тревожно крутил в руках миниатюрный пистолет. — Вы сидите в зале, полном заложников, — произнес Чан размеренно, остановившись в паре шагов от мятежного. — Я пришел сюда без оружия и стою прямо перед тобой. Как думаешь, о каком обмене я говорю? Судя по всему, чему-то Чан у Хенджина все же научился. Страшно подумать — может, он и их нелепые уловки давно уже видел насквозь?.. — Я не получал никаких указаний, — красноглазый качнул головой с некоторым сомнением. — Очень интересно, почему я ничего не знаю об этой договоренности, хотя именно я отвечаю за эту операцию. — А, так ты тут, получается, самый главный? — довольно дружелюбно поинтересовался Чан, рассматривая его и подходя еще чуть ближе. — В этом отряде — да, — ответил мятежный, слегка стиснув челюсть, — поэтому об уговоре я бы знал. — М-м, — Чан задумчиво покивал, соглашаясь, — пожалуй, ты прав. Ну нет — так нет. А потом ухватил его за затылок и проломил его головой столешницу. — На пол! — взревел Чан и, схватив дубовый стол на козлах, который весил не меньше центнера, обрушил его на головы мятежным, придавив сразу шестерых. Чей-то автомат угодил ему под ногу, захрустел и разлетелся на куски, как пластмассовая игрушка. Пули из обоймы со звоном рассыпались по полу. Минхо среагировал мгновенно и рванул вперед, к тем, кто еще остался стоять, не успев сообразить, что произошло. Первый поймал прямой удар в подбородок и завалился на придавленных столом товарищей, а второй получил прикладом своего же автомата в горло, захрипел, держась за шею обеими руками, и осел на пол. Щеку обожгло — уворачиваясь, Минхо все же пропустил один резкий удар в челюсть, но сориентировался достаточно быстро, чтобы подхватить ударившего его юркого пацана за грудки и опрокинуть того на спину, вышибив из него весь дух. Сбоку раздавался грохот падающей мебели — люди, роняя стулья, опускались на пол, некоторые более расторопные даже пытались соорудить защитные ограждения из опрокинутых столов. Чан тоже времени не терял — отобрав чье-то ружье, словно хлипкую палку сломал его об колено, а владельца огрел стулом, после чего прописал пырнувшему его в плечо каким-то крошечным стилетом удар в живот такой силы, что тот отлетел почти к мирным, сшибив по пути колонку, торшер и здоровую вазу с фикусом. Тот, кто назвался у них главным, поднялся на ноги, мгновенно приковывая к себе внимание. Его кожа пошла неровными красными пятнами, из приличной ссадины на лбу стекала струйка крови, и улыбался он совершенно как сумасшедший. Но хуже всего, конечно, было не это. Хуже всего было то, что на его лбу, начиная прямо от надбровных дуг, выступили два острых, немного закручивающихся назад рога. Зашибись. — Лицом в пол! — рявкнул Минхо и так всем телом жмущимся к холодному мрамору людям, а сам двинулся к, очевидно, самому опасному противнику в этом зале. Вот уж чего он не ожидал — так это встретить здесь о́ни. Мышцы на его руках уже вздувались, грозя разорвать кремовую рубашку, а клыки на нижней челюсти удлинились, не помещаясь в рот. Надо признать, принимая трансформ в деловом костюме, выглядел он довольно комично. Рядом с ним готовился драться еще один мятежный, отломивший массивную ножку деревянного стола и покачивающий ей на манер биты. Чан не позволил подойти к ним ближе, ухватив Минхо за плечо, и безапелляционно произнес: — Разберись с оставшимися, забери оружие. Осталось только сердито кивнуть — время для споров было явно неподходящее. Помимо о́ни с напарником, на ногах стояло еще трое. Точнее, двое стояли, а один, тот, кого Чан откинул к мирным, лежал, но пытался ползти в сторону выхода. Сначала определенно стоило разобраться с ино, который выбрался из-под стола, и уже шарил по полу когтистыми перепончатыми руками в поиске оружия. Дождавшись, пока тот наклонится за своим пистолетиком, Минхо хорошенько приложил его лицом об колено, а потом добавил ударом локтя по хребтине, правда из-за тесного контакта и сам пропустил пару рассекающих ударов по ребрам. В следующий момент на него запрыгнули со спины, пытаясь задушить, но Минхо обхватил противника вокруг корпуса и швырнул на пол, машинально пнув того в пах, совсем позабыв о ране. Ногу, конечно, мгновенно прострелило зверской болью, но он удержался и лишь тихонько зашипел сквозь зубы. Хотелось бы сказать, что драться было легко, что они быстро и эффектно раскидали всех, произведя неизгладимое впечатление на заложников, но это было не так. Противников было много, и они оказались не настолько слабы, чтобы можно было игнорировать превосходящее количество. Пока Минхо укладывал одного — трое других вставали, и так происходило не раз и не два. Они с Чаном оба выдохлись, потому пропускали удары и делали ошибки. Они все еще побеждали, но это не было легко. Или красиво. Пока Минхо обходил корчащихся на полу противников и отбрасывал отобранное оружие подальше, куда-то в сторону пустующей кухни, у барной стойки началась возня, и, обратив туда взгляд, Минхо увидел любопытную картину: мятежный лежал на полу, закрывая голову руками, а та самая девчонка в компании еще нескольких мирных что есть мочи лупила его оторванной круглой сидушкой от барного стула. Чан дрался с о́ни, и, черт, демон был неплох, раз продержался так долго. Хэчи, конечно, возил его по полу и стенам ставшим уже полностью красным уродливым лицом, но тот из раза в раз вставал заново и только хохотал так, что пол трясся. Его глаза безумно вращались, волосы стояли дыбом, один из рогов был уже сломан. Чану пришлось изрядно с ним попотеть, у него и самого уже не выходило сохранять человеческий облик: чешуя все ближе подступала к лицу, а волосы удлинились и посветлели, на лице появились ссадины, а руки и вовсе были сбиты в кровь, несмотря на чешую. Хотя, может, это была не его кровь. О́ни пытался взять измором либо тянул время, к этому моменту это стало очевидным. Каковы были шансы, что люди все еще не заметили их внешнего вида? Ну… примерно так же малы, как шансы, что никто снаружи не заметил взрывов и падения вышки. — Время, — крикнул Чану Минхо, и тот согласно кивнул, а потом подхватил противника двумя руками за лоскутами висящую рубашку и отшвырнул в угол, проломив его спиной высокий шкаф-купе с реквизитом и с грохотом погребая его под обломками. — Проверь коридор и выводи людей, — тяжело выдохнув, проговорил Чан. Очевидно, о́ни неплохо его измотал, — я пока избавлюсь от оружия и этих… попридержу. Феликс и остальные тоже должны быть где-то совсем рядом, набери его. — Понял, — приняв из рук Чана телефон, он кивнул и, прежде чем развернуться к залу, проговорил, понизив голос: — ты бы трансформ немного поубавил, а то у тебя глаза уже как ксеноновые фары. Лидер кивнул. Без единого выстрела — подумал Минхо, направляясь к лестнице, и ровно в этот момент услышал, как за спиной передернули затвор пистолета. Он обернулся и врезался взглядом в полулежащего в куче хлама о́ни, который целился Чану в затылок. — Ложись! — крикнул Минхо и рванул к нему, чтобы оттолкнуть в сторону. Ладонь едва коснулась его плеча, когда раздался выстрел. На щеку брызнуло что-то теплое. Раздался звук будто от лопнувшей стеклянной бутылки и высокий, леденящий душу крик. Сердце пропустило удар. Минхо налетел на Чана, прижался плечом к его груди и смотрел ему за спину, на о́ни, который выронил пистолет и совершенно нечеловечески визжал, царапая свою грудь. Его голову, грудь и плечи покрывала мутная белесая жидкость, кожа под ней пузырилась как от кислоты, он, казалось, пытался содрать ее когтями, настолько невыносимую боль испытывал. У его ног валялись осколки, и взгляд вдруг выхватил на одном из них, том, что был покрупнее, блестящую зеленую этикетку. Соевое молоко. Нервно усмехнувшись, Минхо чуть повернул голову в сторону зала — в паре метров от них стояла та самая девчонка-стажерка, сжимающая в руках зеленую алюминиевую крышку от молочной бутылки. Стояла и с ужасом смотрела на Минхо. Будто против собственной воли он медленно повернулся к Чану, а потом, придерживая его за плечи, отошел на шаг назад, чтобы заглянуть в лицо. Вся его правая щека была залита кровью. Минхо посмотрел выше и встретился с взглядом черных блестящих глаз. С ошарашенным, живым взглядом. Пуля прошла по касательной, слегка зацепив скулу и разорвав мягкие ткани, поэтому Чан сейчас немного напоминал зомби, но мозг, кажется, был не задет. Минхо удалось в достаточной степени сместить его с траектории выстрела. Сзади захрипел о́ни, и им пришлось обернуться — существо кашляло на пол кровью, отчаянно царапая светлую плитку и оставляя на ней бурые разводы, а потом вдруг дернулось и затихло, уткнувшись в пол лицом. Минхо точно знал, что он не умер — убить о́ни было почти невозможно. И тем не менее, он собирался попытаться. Отпустив Чана, он в несколько широких шагов подошел к демону, поднял пистолет, взвел затвор и наставил на его косматую башку. Крупнокалиберный. Великолепно. Говорят, о́ни могут отрастить оторванную руку. Посмотрим, могут ли собрать разлетевшиеся по залу мозги. — Минхо. Голос Чана был усталым, но в нем все равно слышалось предостережение. Минхо обернулся. — Когда я сказал, что над трупом убийцы должен стоять закон — я не это имел в виду. Брови нахмурились. Этот ублюдок должен был умереть. Минхо хотел этого. Хотел наказать его за попытку, которая оказалась слишком близка к успеху. Мятежный должен был поплатиться за атаку в спину, за заложников и за всю эту чертову операцию. А потом взгляд Минхо скользнул через плечо Чана на зал кафетерия. Все эти люди стояли там и смотрели на него в ужасе, боясь даже пошевелиться или издать лишний звук. Кто-то прятался за столами и трясся, кто-то вообще лежал на полу, закрывая голову руками, кто-то выглядывал из-за чужих спин. Девчонка хмурилась, но не отводила взгляда. Все они боялись. Даже она. Чан больше ничего не говорил, только смотрел, прикрывая разорванную щеку рукой. Минхо вернул взгляд к притихшему о́ни, которого собирался казнить. Будь на месте Минхо Джисон — он бы выстрелил без промедления. Это угроза, которая еще аукнется, если не устранить ее. Будь на месте Минхо Хани… Что бы ты сделал? Что бы ты хотел, чтобы я сделал?.. Рука с пистолетом медленно опустилась. Сбросив обойму и выщелкнув патрон из патронника, он бросил оружие в общую кучу и пошел в сторону выхода. Люди в зале начали перешептываться, но, кажется, выдохнули с облегчением, что накал страстей наконец-то спал. Когда Минхо проходил мимо Чана, тот поймал его за локоть и, понизив голос, проговорил, серьезно глядя в лицо: — Спасибо. И за то, что спас меня — тоже. — Тебя спасла человеческая девчонка, — хмыкнул он. — Соевое молоко. — Не прибедняйся, — он произнес негромко, но твердо, вкладывая в слова столько чувств, сколько он мог себе сейчас позволить, — спасибо, что несмотря ни на что остался со мной. Минхо посмотрел ему в глаза и вдруг увидел то, чего раньше не замечал — то, насколько лидер на самом деле к нему привязан. Это всколыхнуло внутри прежде незнакомое теплое и немного печальное чувство. — Я рад… — всего на секунду он позволил Чану увидеть эти зеркальные эмоции на своем лице, — что ты остался жив. После этого ушел проверять коридор и лестницу, как и было велено. Набрал Феликсу, отчитавшись, где они находятся, и выяснив, что остальная часть Круга прочесала с первого по десятый, и скоро нагонит их. Из-за того, что их было больше, действовали они существенно быстрее. Получается, оставалось только дойти до верхнего этажа и вывести всех. Вернувшись обратно, дал Чану сигнал, что все чисто, и человеческий поток, направляемый инструкциями лидера медленно потек к пожарной лестнице. Сам Минхо предпочел не отсвечивать: едва ли он вызывал хоть какое-то доверие после сцены с пистолетом, так что просто сел в кресло у окна и принялся ждать. Стильные электронные часы над кассой были неутешительны — заложенные тридцать минут уже истекли, а они все еще не закончили. Надо было выезжать немедленно, чтобы оставались хоть какие-то шансы отыскать Чанбина раньше оборотней. И чего этот самонадеянный кретин вообще хотел добиться такой выходкой?.. Хотелось, конечно, надеяться, что он не попрет на Чиа один, но Минхо бы не стал зарекаться. Он задумался, поэтому не сразу заметил, что девчонка, облившая они молоком, подошла к нему и неуверенно остановилась на почтительной дистанции в несколько шагов. — Что? — он повернул к ней голову. Она была всего на полголовы ниже Минхо, и хрупкой не казалась, с собранными в небрежный пучок пепельными волосами, с болтающимся у пояса деловых брюк бейджиком сотрудника студии. Стояла и смотрела так дерзко, будто не понимала, что тот, кто сидит перед ней представляет опасность. — Да ничего, — она пожала плечами, — хотела поблагодарить. Спасибо. Неопределенно качнув головой, Минхо уставился на нее, пытаясь считать ауру. Да нет, вроде обычный человек. — Откуда знала про сою? — спросил он и перевел взгляд на окно — внизу мигали огни полицейских машин, одна за другой подъезжали кареты скорой помощи. Времени оставалось все меньше. — Увлекаюсь мифологией, — проговорила она, тоже подходя к окну. — Неплохо для человеческой девчонки? — Неплохо, — он согласился, — И что же по-твоему произошло? Немного помолчав, прежде чем ответить, она сказала: — Думаю, вы спасли нас. Особенно хэчи был хорош, — с ее стороны донеслась усмешка. — Или этот вопрос о чем-то другом? Минхо перевел на нее мгновенно ставший напряженным взгляд и проверил ауру еще раз. Нет, точно человек. — Сказала же, я увлекаюсь мифологией, — она слегка улыбнулась. — И что, хочешь стрельнуть его номер телефона? — Минхо указал глазами на Чана, который объяснял разбитым на небольшие группы людям, как им следует эвакуироваться. — Не хочу, спасибо, — она фыркнула. — Меня Шиен зовут, кстати. Собираясь не слишком вежливо отказаться от знакомства, Минхо уже открыл рот, но так и не успел ничего произнести, потому что от входа в зал раздался испуганный и очень узнаваемый возглас Феликса: — Чан?! Они обернулись. Феликс уже на всех парах несся к лидеру, испуганный его внешним видом, за ним в зал вошли еще несколько законных, в том числе Лэвен и Хоуту. — О! — Шиен махнула рукой, и в следующее мгновение Хоуту буквально впечаталась в нее, сгребая ее в охапку. — Ты и правда пришла, Веточка… Минхо непонимающе сдвинул брови, наблюдая за ними. Веточка?.. — Ай-ай, погоди-ка, — Шиен отстранилась, слегка морщась, — я тут немного… Сдвинув полу пиджака, она показала алое пятно на рубашке у плеча. — Взрывом зацепило? — Хоуту принялась торопливо осматривать рану. — Не сильно, просто какая-то мелкая железяка. Я вытащила, так что… — Лэвен? — позвала Хоуту, и инкуб тут же возник рядом, — можешь помочь? — Конечно-конечно, меня взяли с собой как портативную аптечку, Чана вон уже подлатал, — пробормотал тот, впрочем, без особого недовольства. — В следующий раз надену чепчик с красным крестом… — Погодите-ка секунду, — Минхо поднял ладони, — вы знакомы? Хоуту посмотрела на него как на дурачка, снимая пиджак с одного плеча Шиен. — Очевидно. — Вообще-то я ей и позвонила, когда все началось, — прокомментировала Шиен, стягивая рубашку с плеча, чтобы порез можно было осмотреть. — И она знает… о тебе? — на всякий случай он по привычке использовал наиболее обтекаемые фразы. — Знает, — коротко бросила Хоуту. — Но она человек. Напряженные зеленые глаза поднялись к его лицу. — Это проблема? — четко произнесла она. На мгновение Минхо вспомнил совет и слова старейшины духов стихий, Джанди: «мы и не должны сосуществовать с людьми так, как ты этого хочешь». Теперь все встало на свои места. Значит, Хоуту изгнали из общины за то, что она вступила в отношения с человеком, более того, она открылась?.. — Пока не знаю, — медленно ответил Минхо, не уверенный, как реагировать. — Ты и про нас рассказала? — Нет, — Хоуту отрицательно покачала головой, — только про себя. — Но она знает. — Ну я же не виновата в том, что она умная… — Я все еще здесь, вообще-то! — возмутилась Шиен. — Если вы пытались скрываться и выглядеть как люди, вам стоило пытаться получше, особенно ему, — она указала на Чана, который выводил из зала последних людей. — Я уже молчу про того с рогами. — С рогами? — Лэвен усмехнулся, осторожно залечивая рану. — Надеюсь, ты не про Сынмина. Никто кроме Минхо шутку не понял, но даже тот ответил лишь строгим и в меру осуждающим взглядом. — Ладно, потом с этим разберемся. Тут всех вывели, — поморщившись, Минхо поднялся на ноги, — осталось проверить последние этажи и надо уходить. — Всех сотрудников с верхних согнали сюда, — отреагировала Шиен, — но лучше, конечно, проверить. По полу снова прошла дрожь, заставив всех напряженно прислушаться. На границе слышимости Минхо улавливал нечто похожее на хруст и низкий гул глубоко в стенах. И это точно не было хорошим знаком. — Быстро, — он указал на Хоуту и Шиен, — вы — на выход, а ты, — на Лэвена, — со мной. — Черта с два, — возразила Хоуту, сердито сверля Минхо глазами. — Я останусь. Если на нас начнет падать потолок, я хотя бы смогу удержать его лозами, а ты что будешь делать, рычать на него? Как же хотелось закатить глаза. — Ну а у меня никаких сил нет, так что я пожалуй пойду, — благоразумно заключила Шиен и, быстро чмокнув Хоуту в щеку, шепнула ей: — береги себя. Вернувшись к Чану и Феликсу, они двинулись по лестнице наверх. Конференц-залы восемнадцатого и девятнадцатого пустовали. С двадцатого по двадцать третий им периодически встречались одиночные мятежные, которые уже не представляли особой угрозы, но мирных там и правда не оказалось. А вот двадцать четвертый и, по-видимому, двадцать пятый почти полностью обрушились из-за взрывов. Едва получилось подняться на пол пролета — дальше все было завалено стеклом, бетоном и разбитой аппаратурой. Минхо прошелся по двадцать третьему, пытаясь уловить малейшие шумы или отзвуки аур сверху, но там было совершенно глухо. Либо там в самом деле никого не оказалось в момент обрушения, либо спасать было уже некого. Стали спускаться. На восемнадцатом пол снова задрожал, но в этот раз намного сильнее, а оглушительный хруст раздался где-то совсем близко. Свет замигал. Дальше мчались сломя голову. На каждом повороте лестницы Минхо видел, как по стеклянным панелям сверху вниз, будто догоняя их, ветвятся трещины, и на шестнадцатом окна все же не выдержали — лопнули по всей высоте, осыпаясь наружу сверкающим зеленым крошевом. Бросив короткий взгляд вниз, Минхо заметил, что на прилегающей территории полицейской лентой огорожена широкая зона, и к зданию никто не приближается: похоже процесс обрушения снаружи был куда более очевиден, чем изнутри. На четырнадцатом, когда до спасительной крыши соседнего здания оставалось всего два этажа, до них дошло, что пол кренится, причем судя по скорости, с которой менялся угол — здание потеряло одну из несущих опор. — Мы падаем, — Чан остановил их от дальнейшего спуска. — Нужно выбраться на верхнюю стену, иначе завалит! Все юркнули на этаж и побежали в горку под все более и более безумным углом, цепляясь за колонны и уворачиваясь от летящей вниз офисной мебели. Минхо предпочитал не оглядываться, но гул стоял оглушительный, будто у какого-то исполина ломались кости. Добежав до небольшой комнаты у внешней, верхней теперь стены, они залезли внутрь. Дальше было только огромное окно и безмятежное, прямо-таки издевательски-голубое небо. Феликс почти сорвался, но Минхо с Лэвеном затащили его внутрь и припали спиной к уже почти горизонтальной стене: они с одной стороны двери, Чан и Хоуту — с другой. Все тряслось: и пол, и стены, дребезжало стекло, и оставалось только вопросом времени, когда оно лопнет и осыпется им на головы. Но лучше уж стекло, чем бетонные плиты. Заметив в углу рядом с Феликсом пару перевернутых горшков с декоративными, похожими на кустики растениями, Хоуту протянула к ним руку, и ветви тех за считанные секунды удлинились, окрепли и сформировали вокруг Минхо, Лэвена и Феликса подобие защитной деревянной клетки. На нее саму не хватило — видимо она выжала из этих несчастных все, что могла, поэтому Чан прижал ее к себе, укрыв чешуйчатыми руками голову и спину насколько возможно, готовясь к удару. Мгновение, другое, пробирающий до костей гул, удар, и все погрузилось во тьму. Минхо не потерял сознание, просто инстинктивно зажмурился, задержав дыхание и ожидая, когда придет боль, но после первого удара, оглушительного металлического скрежета и осыпавших их с головы до ног стеклянных осколков, ничего не произошло. Стена, на которой они все лежали, оказалась несущей и по большей части выдержала обрушение, а весь удар внешних металлических балок приняли на себя ветви Хоуту ну и… спина Чана. Минхо встал на ноги, выбравшись из разломанных прутьев клетки, а затем помог кашляющим и отплевывающимся от поднявшейся пыли Феликсу с Лэвеном. Вместе они извлекли из-под облепивших Чана кусков арматуры его самого и Хоуту — они оба тоже оказались по большей части в порядке, отделались несколькими ссадинами и ушибами. Пока не улеглась пыль, необходимо было покинуть место происшествия, лишнее внимание им сейчас точно пришлось бы не кстати. Здание рухнуло на парк, и в каком-то смысле это облегчало задачу, потому что территория была огромной, а полицейские кордоны стояли только на подъездных дорогах. Спустившись по куче обломков, стараясь не переломать ноги, они вышли на аллею, потом перемахнули через забор у проезжей части и, казалось бы, были таковы, но прямо перед тем, как свернуть в узкий проулок между круглосуточным магазинчиком и какой-то обувной мастерской, услышали явно в свой адрес: — Господи, вы в порядке? Вы что, были в здании?! — их окликнул молодой полицейский с совершенно круглыми от удивления глазами. — Идемте, вам наверняка требуется первая помощь… Прежде, чем кто-либо из них успел отреагировать, к ревностному служителю правопорядка подскочил Лэвен и вкрадчиво проговорил: — В каком здании, ну что вы, мы просто фотографировали обломки, уверяю, мы все в полном порядке, — инкуб коснулся его скулы кончиками пальцев, и щеки полицейского мгновенно залила густая краска. — Хорошего вам дня, офицер. А потом зашипел, обращаясь уже к остальным: — Давайте пошевеливайтесь, что встали, это ненадолго! С остальными они по договоренности встретились в паре кварталов, на границе спального района, где впереди маячили только панельные, совершенно одинаковые, похожие на спичечные коробки домики. Их ожидали два минивэна: один уже укомплектованный законными, второй пустой — а также Сынмин и почему-то Шиен. Не иначе провидец увидел ее в будущем и подозвал, она-то его не знала. Поначалу Минхо наотрез отказался брать ее с собой, но после аргумента Чана о том, что за банку вылитого на о́ни соевого молока ее так просто не оставят — все-таки смягчился. В том, что о́ни, как и некоторые другие мятежные, вылезет из-под завалов, он почти не сомневался. Так что через несколько минут после встречи компания уже полным составом мчалась в сторону Кояна. От внимания Минхо не укрылось и еще кое-что: стоило Лэвену увидеть Сынмина, как его лицо существенно расслабилось. Видимо, все-таки переживал, хоть и старался не подавать виду. И вот с одной стороны Минхо было бы очень любопытно узнать, что у них там происходит, но с другой его почему-то не покидало ощущение, что он мгновенно пожалеет, если спросит. Поэтому он ограничился некоторым количеством предположений разной степени вольности и только изредка задумчиво косился на инкуба, сидящего рядом с водительским, в основном концентрируясь на дороге. По крайней мере до того момента, как тот положил ладонь на его бедро. После этого пришлось посмотреть на него очень выразительно. — Ты так на меня поглядывал, я решил что это намек. Нет? Ха, ладно, шучу. У тебя рана на ноге, — совершенно невинно прокомментировал свои действия Лэвен, аккуратно развязывая пропитавшуюся кровью повязку. — А вдруг опять драться придется, м? Минхо ничего не ответил, только хмыкнул. Инкуб тем временем аккуратно прижал ладонь к бедру, едва касаясь раны, и прикрыл глаза. Под его рукой стало тепло покалывать. Постепенно боль в бедре исчезла, сменившись странным приятным чувством, от которого мурашки бежали по телу. Минхо снова оторвал взгляд от дороги и посмотрел на инкуба — тот лукаво улыбался, смешливо щуря светлые глаза. — Завязывай, а то ты уже начинаешь мне нравиться. — Так, может, тогда еще немного? — инкуб заулыбался шире. Его указательный палец скользнул по только затянувшейся горячей коже под ткань штанов, нырнув в дырку от пулевого отверстия. Минхо на секунду опустил говорящий взгляд на его ладонь на своем бедре, а потом произнес нарочито ласково: — Лэвен, если ты сейчас не уберешь руку, я ее тебе сломаю. В этот момент Сынмин, сидящий спиной к водительскому прямо за Минхо, повернулся и внимательно посмотрел на Лэвена, поймав его взгляд. Ни слова не произнес, но инкуб почти сразу же отстранился, недовольно фыркнув. — Руку сломаю… вот нет бы спасибо сказать, — заворчал он себе под нос, откидываясь головой на спинку кресла, — только посмотрите на него, уже и тронуть нельзя… Возможно, Минхо только показалось, но в зеркале заднего вида возле рыжих кудрей на мгновение появилась ладонь, как если бы провидец потрепал его по волосам. Да уж. Интересно, конечно, но лучше, пожалуй, не лезть.* * *
Неладное стало очевидно уже на подъезде к обозначенному в видении километру трассы — всю дорогу и обочины заволок плотный молочный туман. Минхо пришлось сбросить скорость почти до парковочной, потому что даже с включенными фарами и дальним светом видимость была нулевая, и вскоре стало очевидно, что он поступил правильно — нос минивэна почти уткнулся в неожиданно выступивший из тумана кузов белой легковушки. Дальше обе полосы в ту сторону были заняты, так что, немного пораскинув мозгами, Минхо частично сместился на встречную, и справа ровными рядами потянулись машины. Все они стояли с заглушенными двигателями, причем стояли так, как будто это была самая обычная затянувшаяся пробка, то есть никто, казалось, даже не пытался вырулить, чтобы сбежать, как можно было бы ожидать при нападении. А еще тишина. Тут стояла абсолютная гробовая тишина. — Там… — хрипло проговорил прилипший к окну Феликс, — мне кажется, там люди в машинах… — Чан? — Минхо нашел глаза лидера в зеркале заднего вида. Тот кивнул. — Останавливайся. Дальше пойдем пешком. Развернув авто и припарковавшись на обочине с другой стороны, они вышли на дорогу. Тишина казалась настолько плотной, что создавала иллюзию заложенных ушей. У Минхо даже возникло опасение, что стоит им выйти наружу — они вообще перестанут слышать друг друга, но когда обеспокоенный тем же Чан негромко кашлянул, слегка приглушенный звук все же донесся до слуха. Здесь просто было необычайно тихо. Стараясь не терять остальных из виду, Минхо осторожно подошел к одной из машин и приблизил лицо к окну. Внутри действительно были люди, четыре человека. Все они сидели в одинаковой позе: ссутулившись и низко склонив голову, их глаза были закрыты, а уши плотно зажаты руками. Насколько Минхо мог судить — на них не было никаких ран, и они были в сознании. Негромко постучав костяшками по стеклу, он надеялся получить хоть какую-то реакцию, но люди внутри не шелохнулись. Тогда он подергал ручку двери с тем же нулевым результатом — машина была заперта изнутри. Пожалуй, приложив побольше усилий, он мог бы открыть дверь. Очень уж хотелось убедиться, что с людьми внутри все в порядке. Когда он покрепче ухватился за ручку, приблизившись лицом к стеклу, и собирался уже дернуть ее на себя, мужчина, который сидел ближе всех к Минхо, открыл глаза. Его поза не изменилась, только покрасневший, выпученный карий глаз уставился на непрошенного гостя. Вздрогнув от неожиданности, Минхо отпрянул. Мужчина снова сомкнул веки. Выпрямившись и обернувшись к остальным, Минхо выдохнул и произнес: — Он здесь. У Чана заходили желваки. Понятно, почему он не слишком радовался: в текущей ситуации присутствие Джисона равновероятно могло сыграть им на руку, либо создать массу дополнительных проблем. Минхо и сам не был рад — как же он надеялся, что обойдется без него. Он намеренно не стал ничего ему писать, памятуя о прошлой ситуации с Советом, решил, что лучше уж ему вообще ничего не знать, а то опять полезет на рожон. Но Джисон все равно каким-то образом пронюхал и не смог усидеть на месте. Были ли укусы оборотней так же летальны для него? Скорее всего. Они пошли дальше вдоль ряда авто и через пару десятков метров наткнулись на липкие бурые следы на асфальте. Все же не обошлось. Кто-то пострадал. Несколько машин здесь были пустыми, причем дверь одной из них была выкорчевана с корнем, а на капоте другой остались глубокие борозды от когтей. Еще через десяток метров картина повторилась — снова пустые машины и кровь, но никаких тел. Судя по всему, стая напала одновременно на разных участках колонны. Странно, что люди не попытались уехать сразу после нападения. — Расстояние между машинами слишком маленькое, им бы пришлось таранить друг друга, — ответил на незаданный вопрос Сынмин, — видимо, их зажали. Да и оборотней скорее всего было слишком много. — И где они теперь? — нервно спросил Лэвен, вглядываясь в туман. Он достал из кобуры пистолет, но пока держал его опущенным. — Хотел бы я знать, — задумчиво произнес провидец. За инкубом шел Феликс, на котором совершенно не было лица — бледный и напуганный, он чуть не плакал. Тревожно всматривался в кювет у обочины, заглядывал под машины, видимо, боялся обнаружить тело Чанбина. Звать не решался и вряд ли смог бы — его трясло. Чан старался держаться рядом, но это мало помогало. Следом за ними шли Шиен с Хоуту, причем последняя вела рукой по вершкам травы у обочины и что-то шептала. Может, у нее в арсенале был способ общаться с растениями или искать с их помощью, Минхо точно не знал. Шиен же было крайне не по себе, поэтому она очень внимательно прислушивалась и держалась так близко к Хоуту, насколько возможно. — Погодите-ка… — очень озадаченно произнес Сынмин и сначала ускорил шаг, а потом и вовсе перешел на трусцу, петляя между машинами. Он спешил вперед так целенаправленно, словно точно знал, куда идти. Вскоре он выскочил на обочину, потом вообще сошел с дороги, спрыгнув в поле. Все следовали за ним, не задавая вопросов. У Минхо возникло ощущение, что он видит в тумане на некотором отдалении движущиеся тени, но он не мог точно сказать, не мерещится ли ему. Еще один силуэт был впереди, там, куда бежал Сынмин. Слова предостережения почти сорвались с губ, но, очевидно, провидец и сам давно заметил. Тень оставалась неподвижной и постепенно становилась все четче, обретая очертания темной человеческой фигуры. Еще до того, как Минхо приблизился достаточно, чтобы разглядеть силуэт неизвестного сквозь туман, Сынмин на полной скорости налетел на него и обхватил вокруг корпуса, прижав к себе. — Я думал, я тебя больше не увижу, — очень тихо и лично прошептал провидец, и Минхо услышал только потому, что был совсем близко. Конечно он мгновенно понял, кто это, но все равно подошел, чтобы увидеть лицо, чтобы убедиться. Из-за плеча Сынмина выглядывали удивленные синие глаза Хенджина. Вместе с шумным выдохом облегчения с души будто спал тяжкий груз. Жив. — А?.. — пробормотал имуги совсем растерянно, — вы почему здесь… Следующим из тумана показался Лэвен, но, едва увидев Хенджина с Сынмином, остановился как вкопанный. На его лице тоже появилось заметное облегчение, он был рад, на самом деле рад Хенджину. Даже улыбнулся, вот только очень-очень грустно. И не сдвинулся больше ни на шаг. Минхо прекрасно понимал, что значит этот взгляд. Во время прошлого разговора Хенджин сказал, что потерял их обоих, но насколько можно было судить сейчас — он не потерял ни одного из них. Просто каждый в этой троице очень сильно боялся. А может, ничего там не было просто, откуда Минхо, в конце концов, было знать. Он со своими проблемами разобраться не мог, что говорить о чужих. Откровенно говоря, очень хотелось обнять Хенджина и немного придушить, но подобные желания сильно смущали. Поэтому он только слегка улыбнулся и кивнул. Приняв решение дать остальным немного времени, Минхо направился к тем, кто отстал, но проходя мимо инкуба, все же замедлил шаг и, проклиная свое неравнодушие к этому рыжему придурку, негромко проговорил: — Подойди. Ты ведь хочешь, — их взгляды пересеклись. — Ты не чужой, Лэвен. И точно не лишний. Тот ничего не ответил, и Минхо пошел дальше. Через несколько шагов он все же обернулся: перед тем как молочный туман скрыл отдаленные силуэты, он увидел, как инкуб, стоя у плеча Сынмина, робко тянется к волосам Хенджина. Чан с Феликсом и остальные обнаружились у машин, должно быть, потеряли Сынмина из виду и решили перестраховаться, чтобы не потеряться. — Что случилось? — выскочил вперед нервный Феликс. — Кого-то нашли? — Хенджина, — Минхо мягко дотронулся до его плеча, — с ним все в порядке. Им нужна минутка, но они скоро вернутся. — Понял, — Чан тоже облегченно выдохнул, — одной проблемой меньше. Смотри, что Феликс нашел. Он указал на кровавые следы, которые вели от одной из машин в сторону, через встречную полосу в овраг и дальше по траве в поле почти перпендикулярно дороге. Выглядело так, будто кого-то волокли. Или будто кто-то полз сам. — Думаете, они утаскивали людей от машин? — Похоже на то. — Но зачем?.. — Понятия не имею. Их окликнули — вернулось многострадальное трио. Феликс сразу же бросился Хенджину на шею и принялся торопливо и сбивчиво расспрашивать о Чанбине. — Чанбин? — тот выглядел озадаченным. — Я не видел его, вообще не предполагал, что он может быть здесь. — Он уехал из храма, едва стало известно про нападение… — залепетал Феликс. — Мы думаем, что он мог пытаться отыскать Чиа… Чан остановил его. — По порядку. Хенджин, как ты сам здесь оказался? Где ты был последние двое суток? — С Джисоном, — без утайки ответил он. — После нападения на пляже, когда оборотни увезли Минхо, я ушел на глубину, чтобы меня не достали. Выйти обратно я уже, очевидно, не мог. На полпути к Кассиану несколько часов спустя, я услышал, как Джисон зовет меня, — Хенджин вдруг слабо улыбнулся, — он использовал обычную молитву смертных. Нашел меня, вывел на берег и рассказал, что Пэр поставил ему условие: жизнь Минхо в обмен на жизнь Председателя. Спросил, хочу ли я ему помочь. Он поднял многозначительный и немного виноватый взгляд на Минхо. — Конечно же, я согласился. Мы нашли Председателя, провернули целую операцию, чтобы его похитить: он довольно долго сопротивлялся, но в итоге Джисон смог подчинить его. Вместо того, чтобы убивать, Джисон начал выспрашивать у него способы, которыми можно навредить мятежным. Тот выкатил целый чертов список. Все эти угрозы отправились обратно Пэру в качестве встречного шантажа. Я сомневался, что это сработает, но Хан почему-то был абсолютно уверен. И не прогадал. Судя по всему, Джисон тоже догадался о планах Пэра, поэтому и не сомневался в успехе. — Минхо отпустили, — проговорил Чан, — вам об этом не сообщили? — Конечно сообщили, ведь Джисон не привел угрозы в исполнение. — Тогда зачем он убил Председателя? — голос Чана ожесточился. — Ты не понимаешь, — Хенджин медленно покачал головой. — Будь добр, объясни. — Он не мог его отпустить, — на лице Хенджина появилось выражение горечи, — из-за нас. Когда Джисон все же продавил его волю, ему пришлось отвечать правду. В результате допроса выяснилось, что Круг собирались пустить в расход сразу после того, как ситуация с цзянши хотя бы отчасти урегулировалась. На тебя, — он указал на Чана, — уже готовили дело о подстрекательстве к мятежу. Якобы ты, воспользовавшись хаосом и тяжелой обстановкой в сообществе, собирался сначала намеренно усугубить ситуацию, отказавшись следить за соблюдением законов, а потом узурпировать власть, настроив кланы против Совета. Мы бы все пошли как соучастники. Повисла гнетущая тишина. У всех на лицах было смятение, кроме, разве что, Сынмина — тот выглядел так напряженно, будто просчитывал в уме вероятности событий с учетом новых вводных. — Но… — лидер проговорил хрипло после паузы, — за что?.. — За что? — Хенджин хмыкнул, вскинув брови. — Те, о ком мы говорим, не думают такими категориями. Ничего личного. Председателю нужно было загрести жар чужими руками, а вот герой ему был ни к чему, потому что это прямая угроза его власти, вот и все, — немного помолчав, он добавил: — Конечно, это все при условии, что ты бы остался жив, сам понимаешь, в противном случае — проблема бы решилась сама собой. Про Джисона, кстати, он тоже конечно знал. Слухи с совета дошли. На силы кукловода у этого слизняка даже имелись планы. Правда он его боялся до усрачки, но все равно что-то там себе фантазировал. — Блять… — Чан отвернулся, сцепив пальцы в замок на затылке. Он позволил себе лишь несколько секунд слабости, после чего снова повернулся к остальным, стерев со своего лица все следы эмоций. — Где тело? — Я не могу сказать, — Хенджин уклончиво отвел взгляд. — Ты не можешь сказать, потому что сам так решил, — лидер подошел ближе к нему, — или потому, что он запретил тебе говорить? — Какая разница? — Хенджин не сдвинулся с места. — Это убийство — на нас. Вас это коснуться не должно. Минхо готов был поклясться, что слова, которые он только что произнес, были словами Джисона. Он буквально слышал, как тот их произносит. Чан, похоже, придерживался такого же мнения. — Оставим этот разговор на потом, — он отступил. — Что произошло здесь? Как вы узнали о нападении? — Джисон не отозвал ассистента, который следил за оборотнями из-за Минхо. В какой-то момент стая собралась и очень целенаправленно двинулась из города. Так мы и поняли — что-то не так. Последовали за ними. Первую атаку на колонну пропустили, потому что не думали, что те вытворят такое среди бела дня, а потом оттеснили оборотней к лесам, Джисон выставил вокруг колонны кольцо, меня оставил следить, а сам ушел. — Кольцо? Из кого? — Ну а сам-то как думаешь? — Хенджин приподнял бровь. Чан медленно кивнул. — Что с людьми в машинах? Это он сделал? Хенджин вдруг заулыбался. — Нет, вообще-то это я. Все озадаченно уставились на него. — Ну, — он замялся, — я же могу внушать людям, просто всегда думал, что это работает на одного двух максимум, но оказалось нет! Джисон сказал мне, что я недооцениваю свои силы, сказал попробовать, и все получилось. — Джисон… — Чан быстро скользнул непроницаемым взглядом в сторону Минхо и снова обратил лицо к имуги, — попросил тебя это сделать или приказал тебе? В синих глазах появилась растерянность и непонимание. Он не знал. Не мог с уверенностью ответить на этот вопрос. Сынмин вдруг очень внимательно посмотрел на Минхо, как будто тот сам не понимал, что это значит. — Туман тоже твой? Хенджин рассеянно кивнул. — Поверь, лучше его не убирать, — тихо сказал он. Чан спорить не стал. — Хенджин, Сынмин, Лэвен и Шиен — остаетесь здесь, на охране колонны, — скомандовал он, — остальные парами прочесывать лес. Минхо с Хоуту, я с Феликсом. Не драться, я повторяю еще раз — не драться с оборотнями. Только в самом крайнем случае. Мы ищем Чанбина, Джисона и мирных, если кто-то из тех, кого утащили — выжил. Поделив остальных законных на пары, он выдал каждой сектор поиска — примерное направление с центром в текущей точке. На том и порешили — Чан с Феликсом пошли в сторону кровавых следов, Минхо с Хоуту — в противоположную. Причина, по которой Хенджин отказался убирать туман, стала ясна довольно быстро. Когда они отошли на двадцать метров от трассы, впереди проступила странная темная полоса высотой в человеческий рост. Стоило приблизиться еще, как возникло предположение, что это стоящие плечом к плечу люди. Подойдя вплотную, стало очевидно — не люди. Джисон соорудил штакетник из мертвецов. Хоуту отпрянула назад, почти готовая бежать. Это Минхо был уже привычным, хотя холодок все равно пробежал по коже, а вот она с ними пока только сражалась. Мертвецы стояли к ним спиной, лицом к лесу, но выглядело это все равно жутко. — Спокойно, — он поднял ладонь, — они не нападут. — Ты че прикалываешься?! — зашипела она, вцепившись в его рукав, когда он попытался пойти вперед. — Я не буду вытаскивать тебя из кучи мертвяков, оставлю подыхать, так и знай! — Немного доверия, — Минхо внимательно осмотрел ряд и обнаружил зазор достаточный, чтобы проскочить, — сюда. — Пожалуйста, давай обойдем по дороге, мы же как-то заехали… — запричитала она. — Стой!.. Минхо юркнул между зомбаками и остановился с той стороны, глядя в их пустые багряные глаза. Мертвецы не шевелились и никак на него не отреагировали. — Видишь? — удовлетворенно обратился он к Хоуту. — Они тут для защиты. — Для защиты, — она недовольно выдохнула, — конечно. Ничего странного. Совсем ничего. Просто зомби-защитники… Собравшись с духом, она все же зажмурилась и проскочила на другую сторону, а потом испуганно отбежала еще на несколько метров, прежде чем обернуться. — Ну и мрак, — ее аж передернуло. Отойдя к ней и оглянувшись, Минхо был вынужден согласиться — вид был пугающий. Мертвецы стояли очень близко, сплошной линией, пропадая в тумане через несколько метров справа и слева, без какого либо движения смотрели вперед. Светились красные пустые глаза. — Пошли, — он отвернулся и направился вперед. — Сейчас они не проблема. Еще через пару десятков метров туман развеялся и они наконец-то вышли в поле, которое подходило вплотную к небольшому пролеску. Примерно в то же время обнаружился первый человеческий труп с множеством волчьих укусов. По договоренности с Чаном, Минхо воткнул в землю найденную неподалеку палку и обмотал ее сверху красной клейкой лентой, чтобы потом, когда придет время уборки, можно было быстро найти тело. Второе и третье тела тоже были человеческими, явно вытащенными из машин и убитыми уже здесь. Причем на этих укусов обнаружилось уже заметно меньше и почти не нашлось других ран. Следующий труп оказался волчьим. Убит был, вне всякого сомнения, ассистентом, очень уж характерный почерк. Дальше снова человек, всего с парой укусов. Когда Минхо поставил очередную отметку и собирался идти дальше, все ближе подходя к лесу — Хоуту вдруг позвала его: — Эй… Минхо… — произнесла она не своим голосом. — Он… я думаю, он живой. Рванув назад, Минхо присел на колени рядом с молодым парнем, приложил пальцы к артерии. Пульс был, но очень медленный и слабый. Но как Минхо мог принять его за труп? Ответ напрашивался сам собой — его аура не считывалась. Прикрыв глаза и прислушавшись к своим ощущениям, он усиленно сосредоточился на его душе. Она была там. Но она больше не была человеческой. Его душа менялась. Минхо распахнул глаза и всмотрелся в мертвенно бледное молодое лицо. — Он меняется, — проговорил он тихо, — его обратили. Хоуту прикрыла рот рукой, а потом, охнув, стала что-то быстро набирать в телефоне. Минхо оглянулся на три других ветки с красными метками. А те… тоже? Сразу стало понятно малое количество укусов и почти полное отсутствие других ран, так характерных для добычи оборотней. Они не игрались с жертвами. Они осторожничали. Там у дороги, может, и растерзали кого-то, почуяв вкус крови, но тут… Если все действительно обстояло так, то у Круга имелись куда более серьезные проблемы. — Смотри, — Хоуту сунула ему под нос телефон. На экране был прогноз погоды. — Э?.. — он озадаченно мотнул головой. — Ночью будет дождь? — Да нет же! Вот! — она указала пальцем на полоску белых кругляшков сверху. — Сегодня ночью полнолуние. Внутренности дрогнули от резкого осознания. Скольких они утащили? Может, около десятка? Не появись Джисон с Хенджином вовремя, вся эта колонна, вся сотня человек стала бы сотней новообращенных оборотней. Этой ночью те, кто пережил бы укус и первое обращение, стали бы монстрами и ведомые голодом, не понимая, что с ними происходит, направились бы к ближайшему населенному пункту, к Кояну. Когда Чан принимал решение, куда ехать, он, наверное, оперировал арифметикой — в здании телестудии было гораздо больше людей, чем здесь. Но это… именно это было настоящей, очень хорошо замаскированной бомбой замедленного действия. Последствия подобного инцидента, пройди он по плану, было бы сложно себе вообразить. Под кожей заструился уже хорошо знакомый страх. Минхо обернулся к лесу. Он чувствовал его. — Надо ему помочь, — обеспокоенно произнесла Хоуту, — ощупывая влажный от холодного пота лоб парня. — Но я не знаю как, боже, я никогда не имела дела с укушенными… — Побудь с ним, хорошо? — Минхо обернулся к ней. — Всего несколько минут, и я вернусь, мы отнесем его к остальным. Сооруди что-нибудь вроде носилок, это очень поможет. Она коротко кивнула и прижала ладони к земле, используя силы. А Минхо пошел вперед, на ставший уже привычным пронизывающий до костей страх. Пока шел, думал о том, почему Джисон вообще использует ауру, но вопрос отпал сам собой, когда откуда-то спереди вдруг послышался задушенный скулеж. Джисон был там не один. Сорвавшись с места, Минхо побежал на звук и через пару минут вылетел на узкую полянку возле крохотного лесного озерца. Джисон и впрямь был там. Держал кого-то за волосы над водой. Этот кто-то очень жалобно выл и сучил тощими ногами. — Привет, Минхо, — поздоровался Хан как ни в чем не бывало. — Привет, — тихо ответил он, прислушиваясь к энергии пленника. Оборотень. — Что ты делаешь? — осторожно спросил Минхо, подходя чуть ближе. — М-м? — он обернулся, обжигая коротким взглядом светящихся ледяных глаз. — Я восстанавливаю баланс. — Давай ты отпустишь его, и мы поговорим? — Отпустить его? — он слегка приподнял бровь. — А ты знаешь, что он сделал? — Что бы он ни сделал, ты не можешь просто утопить его в пруду. — Может, лучше построить фразу иначе? — Джисон изобразил задумчивость. — Например: «тебе не стоит», «я не хотел бы, чтобы ты это делал» или «Чан будет очень недоволен». Потому что я более чем уверен, что могу это сделать. Каждый шаг к нему давался тяжелее предыдущего. Минхо уже хорошо знал, как работает его аура, поэтому не сопротивлялся, а позволил страху наполнить грудь, принял эту эмоцию, полностью отдаваясь ей на несколько секунд. А потом восстановил контроль. — Ты прав. Я не хотел бы, чтобы ты это делал, — Минхо остановился рядом с ним, опустив руки в карманы брюк и мельком взглянув на искаженное страхом лицо оборотня в отражении. — Я знаю, что они сделали, что сделала стая. Они обратили мирных и бросили их на поляне, чтобы сегодня, в полнолуние, те впервые приняли облик зверя и напали на людей, неспособные контролировать себя. — О, — Джисон отрицательно покачал головой, — я говорю не об этом. Иначе мне пришлось бы убить их всех. Ты же не думаешь, что я перебил всех оборотней? Боже, — он фыркнул, — нет, конечно. Я только разогнал их. Но некоторых, таких, как вот этот, я действительно убил. — Почему? Что он сделал? Плавно качнувшись к воде, Джисон заглянул в лицо оборотня. Лазурные глаза засветились ярче, а вот вода в озере почернела, став непрозрачной. — Он убийца. Он убивал людей не раз и не два. И ему это нравилось, — Хан немного помолчал, изучая его отражение. — Он сделал много того, о чем я даже не хотел бы говорить. И почти ничего хорошего. Я думаю, будет лучше, если он умрет. — Подожди… — Минхо встретился в отражении с его глазами. — Откуда ты знаешь это? Ты видишь его грехи? — Да, я чувствую это в его энергии, — он поднял голову и внимательно посмотрел на Минхо. — Что скажешь теперь? Я все еще должен его отпустить? Его лицо было спокойным и сосредоточенным. Минхо глядел на него, но думал о разговоре с Чаном и Сынмином с утра. Нельзя дичать. Нельзя, чтобы у каждого имелось право выносить приговор. Нельзя без суда и следствия совершать казнь. — Да, Джисон. Отпусти. Не нам его судить. Не так. — Но почему не нам? Те, кому он причинил вред, уже не смогут ему отомстить. Мы можем положить несправедливости конец. Почему вместо этого ты предлагаешь бездействовать? — Я не предлагаю бездействовать, я лишь говорю, что нам нужен другой путь, соответствующий курс действий и мер, которые должны приниматься в таком случае. Я говорю о законе. — И почему я сам не подумал о законе, — его лицо просветлело. — Ведь все законное — соответствует моральным принципам, а все преступное — аморально. Ведь так? Сарказм в его голосе можно было обхватить рукой. — Я понимаю, о чем ты, — Минхо кивнул, — Совет и их законы во многом несправедливы и не работают так как должны. Но это не оправдывает того, что ты предлагаешь. — Подумай вот о чем, — проговорил Джисон, — что происходит, когда вся система, которая создает законы, следит за их исполнением, а также выбирает меру наказания — сгнила до основания? Что происходит тогда? — Тогда, Джисон, — он присел рядом, — нужно отстраивать все заново. А не раздавать право вершить правосудие всем, кто захочет им воспользоваться. — А что делать, пока системы нет? Ты же не попросишь, — он покачал оборотня над водой, и тот снова тихо заскулил, — преступников подождать, правда? Зло захочет воспользоваться возможностью. И воспользуется, можешь не сомневаться. — Зло воспользуется. А нам не стоит, понимаешь? Нельзя говорить «не мы такие, время такое». Нельзя уподобляться тому, с чем борешься. Око за око… — И мир ослепнет, — подхватил он. — Но что ты предлагаешь, позволить ослепить себя? Простить? Почему-то Минхо вдруг очень четко ощутил фантомный холод рукояти пистолета, который он направлял на голову о́ни. В тот момент его мысли разительно отличались. Простить?.. По спине пробежали мурашки. — Может и простить, — брови нахмурились, потому что у него появилось стойкое ощущение, что ему не удается достучаться до Джисона. Что еще хуже — он опять начинал сомневаться сам. — Если это даст шанс хоть что-то исправить, то да, простить. — Скажи, Минхо, — Джисон наклонил голову чуть набок, и серебряная челка открыла лоб, — кто выигрывает от прощения? Обидчик или жертва? — В идеале — и тот, и другой. — Ну да, — он лукаво сощурился, — ведь простив кого-то, отказавшись от мести, ты становишься лучше себя прежнего, так? Это, бесспорно, выигрыш. А обидчик тем временем избегает наказания. Все в плюсе. Видимо, все освободившееся в его теле пространство после утраты души заняла ирония. — По-твоему, месть лучше? — А разве нет? — его задумчивый взгляд остановился на глади озера. — Месть не восстанавливает порядок — она лишь порождает еще больше хаоса. — И все же месть гораздо ближе к справедливости, чем классическое «подставь другую щеку». — И что для тебя справедливость, Джисон? М-м? — Минхо горько усмехнулся. — Зеркало, в котором преступнику возвращается ровно то, что он совершил? Или могильная плита, где смерть смывает все грехи? А может, весы, когда наказание выбирается соразмерно преступлению и согласно закону? — Для меня справедливость — это миф. Ее нет. Она недостижима, — он очень серьезно посмотрел Минхо в глаза. — Представь себе бессмертное существо у власти, из-за которого погибли десятки, сотни тысяч, а еще гораздо большее количество были обречены на горе и страдания. Как восстановить справедливость? Даже будучи древним могущественным духом, он не сможет вынести сотни тысяч смертей, не сможет выстрадать горя миллионов сердец. И даже если бы мог бы, это бы уже ничего не исправило. Джисон говорил о Председателе. — Лучшее, что он может сделать — это перестать существовать, — он перевел спокойный взгляд на слабо вырывающегося оборотня. — То же и здесь. У него было достаточно вторых шансов, и ни одним из них он не воспользовался. Это не месть, Минхо. И не справедливость. Это всего лишь… уборка. Шея оборотня хрустнула как сухая ветка, и тяжелое бездыханное тело упало в воду лицом вниз. По черной воде пошли круги. Минхо сжал челюсти, хмурясь. Джисон отряхнул руки, отошел на несколько шагов и после некоторой паузы, в которой было слышно лишь шелест сухой листвы, тихо проговорил, не оборачиваясь: — Теперь… я противен тебе? Бросив последний взгляд на труп в воде, Минхо поднялся, подошел к Джисону и бережно обнял его со спины. — Нет, — ответил смятенно. — У нас могут быть разные мнения, но я все равно остаюсь на твоей стороне. Просто помни об этом. — Ладно, — Джисон кивнул и легонько дотронулся до руки Минхо кончиками холодных черных пальцев. — Будем возвращаться? Хоуту тебя уже заждалась. — Да.* * *
Когда они вернулись к дороге, количество машин заметно поубавилось — Хенджин расспрашивал людей о их жизни, потом Шиен наспех сочиняла какую-нибудь байку, объясняющую, что те делали несколько последних часов, а имуги внушал им забыть все лишнее. Тех, кто смог пережить укус, оказалось всего трое — две девушки и парень, которого нашли Хоуту с Минхо. Помимо этого обнаружилось еще девять погибших мирных и семь оборотней, павших от руки Джисона либо мертвецов. Чан с Феликсом вернулись ни с чем — Чанбина найти нигде не удалось. Насмотревшись на тела, Феликс не смог выдержать больше и сломался — ушел к машинам, подальше от остальных, и заплакал. Горько, навзрыд. Минхо слышал его тихие из-за расстояния всхлипы, не знал, слышат ли другие, но сам подойти к нему не решался — все слова утешения казались пустыми и фальшивыми сейчас. Вместо этого он снова отправился в лес. Джисон распустил кольцо и отправил на поиски мертвецов, поэтому до вечера они все вместе прочесывали каждый квадратный метр в радиусе нескольких километров. Совершенно безрезультатно. Когда стало смеркаться, и они все ужасно вымотанные и удрученные собрались у машин, чтобы принять непростое решение прекратить поиски на сегодня, Чанбин пришел сам. Никто так и не понял, с какой стороны он появился и как получилось, что даже мертвецы не смогли его отыскать. Он поднялся на дорогу, хромая, прошел мимо всех, даже мимо Феликса, который от шока перестал плакать и только пялился, остановился возле Чана и свалил ему под ноги здоровую волчью тушу, которую до этого нес на плече. Минхо узнал энергию предводительницы оборотней, Чиа. Она была жива. Лапы волчицы, как и пасть оказались связаны грубыми кусками ткани, длинная угольно-серая шерсть свалялась из-за кровоподтеков и грязи. Ее неслабо избили, впрочем, кому досталось больше — ей или Чанбину, Минхо бы не взялся утверждать. — Вот… — единственное, что Чанбин вытолкнул со странным булькающим звуком из груди, прежде чем упасть навзничь рядом с волчицей. На его залитой кровью руке, чуть пониже плеча, виднелся глубокий волчий укус.