***
Чонгук и Джин появились на цирковой арене, как говорит сам альфа, последними. Джин почувствовал, как Чон сжимает его руку в своей – немая поддержка, которую он не ожидал получить. Они переглядываются и кивают друг другу, прежде чем нацепить на свои лица натренированные улыбки. Их окружали люди из разных домов, поэтому Кай шел чуть позади них, но все же ближе к омеге, чтобы предотвратить случайные столкновения с неприятными лицами. По словам Чонгука Джин понял, что больше половины из присутствующих не были их соратниками и тем более друзьями, поэтому дополнительная предосторожность не была параноидальным жестом. Джин привык к таким лицемерным мероприятиям, поэтому на вопросы отвечает немногословно, не давая собеседникам продолжить разговор. Рука Чонгука, которая перекочевала на его талию, время от времени слегка сжимает его, когда он в очередной раз не дает развить тему о взаимоотношениях между ними. – Боюсь не сдержаться. Сделаем вид, что нам нужно уединиться? – шепотом спрашивает Чонгук, интимно близко прикасаясь своими губами его уха. Джин в мгновение вспыхивает и ,застенчиво улыбнувшись публике, кивает. – Простите, господа. Мы вынуждены покинуть ваше приятное общество по личным причинам. Омега ослабляет узел галстука, как только входит в свою комнату. Ему было невыносимо жарко, тошнотворные природные запахи, смешанные с дорогими духами, неприятно оседали в легких, и ему пришлось открыть окно, чтобы как-то освежиться. Чонгук, как только они поднялись на свой этаж, разразился громким смехом. Хоть кому-то это мероприятие доставляло удовольствие, – со злостью размышляет омега. Чонгук сообщив, что зайдет за ним, исчезает в своей комнате, и теперь Джин рассчитывает хотя бы на пятнадцатиминутный перерыв между актами. Но, пять минут спустя, когда он только укладывается на спину, Джин слышит, как открывается дверь Чонгука. Он приподнимается, ожидая стука в свою дверь, но вместо этого слышит глухой удар о смежную стену. Джин осторожно подходит к двери, которая соединяет их комнаты и прислушивается. Чонгук откладывает телефон в сторону, когда к нему без стука врывается Пак Чимин и с размаху толкает к стене. Не ожидавший такой агрессии со стороны Чимина, Чонгук не успевает сгруппироваться, поэтому хорошенько прикладывается к стене всем телом. – Мать твою, Чимин! – Чонгук ловит кулак омеги в полете и слегка выворачивает руку, чтобы остановить попытки Пака ударить. – Ты с ума сошел? – пытается он снова, но Чимин только вырывает руку и отходит от него на достаточно большое расстояние. – Ты! – кричит Чимин, указывая пальцем на него. – Не кричи. Мой супруг прямо за этой стеной. – осаживает омегу Чонгук и поправляет слегка помятую рубашку. – Так что ты тут делаешь? – Чимин сверкает на него своими глазами и ухмыляется. – Супруг? – шепотом спрашивает он. – Супруг!? Чон Чонгук! Ты любишь меня! Меня! А не эту суку Ким! – Он носит фамилию Чон в отличие от тебя, поэтому имей уважение. – Чонгук косится на дверь, которая ведет к Джину. – Ты выбрал неудачное время для разговора, Чимин. Да и не думаю, что ситуация требует объяснения. Все прекрасно знают, что я женился на омеге Ким и теперь он мой законный, полноправный супруг. – А кто я для тебя? – отчаянно громко кричит Чимин. – Я, блять, кто? – Чимин, не усложняй ситуацию. Уходи. – Чонгук рукой указывает на дверь, выжидательно смотря на омегу. – Я беременный. – просто говорит вдруг Пак, ошарашив Чонгука, который застывает, не моргая. – Я ношу твоего ребенка, Чонгук. Почти два месяца, если быть точнее 7 недель. Я ношу первенца этого дома, милый. Думаю, я имею больше веса, чем какая-то сука! – Еще раз назовешь моего мужа сукой, и ты пожалеешь об этом, Пак Чимин. – предупреждает Чонгук. – Если ты докажешь, что ребенок мой, я признаю его, но на большее не надейся. Никаких официальных отношений. – Чонгук был уверен, что этот ребенок не его, и реакция Чимина подтвердила его догадки. – Я не буду ничего доказывать, говна ты кусок! Как ты смеешь сомневаться после того, что между нами было! – Чимин кидается на него с очередной порцией кулаков, но Чонгук ловко уворачивается от попыток омеги нанести удар. – Кажется, тебе пора идти, Пак Чимин. – ровный и стальной голос Джина заставляет их обернуться. Омега стоит у порога, облокотившись на косяк и скрестив руки на груди. – Выход там. – указывает он Чимину рукой, который явно не ждал появления Джина. – Мы еще встретимся. – в миг взяв себя в руки говорит Пак, и обойдя стороной Чонгука, хлопает дверью. Джин пару раз кивает сам себе, будто подводит итоги в голове и тихо закрывает за собой дверь, оставляя Чонгука одного.***
– Я помогу. – Джун подхватывает потерявшего равновесие Хосока за талию и на пару секунд прижимает к себе. Хосок молчит, но не пытается вырваться из чужих объятий. Убедившись, что бета прочно стоит на ногах, Намджун наклоняется за костылем и вручает прямо в руки. – Спасибо. – говорит тихо Хосок, пытаясь отойти на расстояние от горячего тела альфы. – Тебе нельзя находится в этой части дома. – прочистив горло сообщает Хосок, будто Джун не знает об этом. – Я пришёл к тебе. – Намджун кладёт руку на предплечье беты, пытаясь остановить уходящего от него Хосока. Болезненные воспоминания берут штурмом его мысли, и Джун не хочет повторения. Когда-то Хосок ушёл, а он не остановил. – Я беспокоился о тебе. – скользя по домашней кофте беты, рука Намджуна прикасается к открытой части кисти. – Ты пересекаешь границы, Ким Намджун. – дёрнув руку, говорит Хосок и делает шаг вперёд, но его сразу же берут в плен жаркие объятия, и запах дорогих духов с естественным запахом альфы щекочет нос. Неосознанно Хосок делает глубокий вдох и замирает. Когда-то запах Намджуна был родным, доступным для него, и он утопал в нем. Старые раны вдруг кровоточат, и ему становится больно в груди, когда Намджун зарывается носом в его волосы, сильнее прижимая к себе. Хосок слышит, как шумно дышит альфа, и также шумно выдыхает сам. – Я соскучился по тебе. Господи, Чон Хосок, не уходи от меня. Я не вынесу твое исчезновение ещё раз. – суровый альфа, будущий глава дома Ким, становится слабым перед возлюбленным. От осознания, что их взаимные чувства столь болезненно были отвергнуты ими, Намджун хочет закричать. – Ты должен идти. Уходи. – прогоняет Хосок, сильнее сжимая трость в своих руках. – Уходи, Джун. – повторяет бета, но подставляет свою шею под жаркие касания альфы. – Я тоже по тебе скучал. Намджун с легкостью разворачивает к себе бету и смотрит своими темными глазами прямо в глаза Хосока, затем бегает взглядом по любимому лицу, будто пытается вспомнить те ощущения, которые никогда не забывал. Хосок пленил его одной улыбкой и мимолетным взглядом, и с тех пор Намджун пропал в нем, словно мальчишка-подросток. Когда Хосок оставил его, жизнь перестала сиять яркими красками, серела с каждым днём все сильнее и сильнее и в какой-то момент просто остановилась. Жизнь разделилась на до и после, а события, которые были после стали абсолютно пустыми. Его жизнь без Хосока была пуста. – Вернись ко мне. – шепчет он, прикасаясь к лицу беты своими руками. – Я не могу жить без тебя. – Хосок вместо ответа, прижимается всем телом к его груди и обнимает руками за талию. Это громче всяких слов, сильнее шторма в открытом океане, ярче солнца в зените. Намджун умиротворенно прикрывает глаза, целуя в лоб любимого. У них ещё все впереди, и Намджун уверен, что они обязательно будут счастливы.***
Чонгук отпивает из бокала шампанское, переговариваясь с окружением, которое яростно что-то обсуждало, но сам он был сосредоточен на своём муже. Джин проигнорировал ситуацию ранее, но Чонгук чувствовал, что это затишье перед бурей, и какие последствия будут после – загадка. Джин сверкает своей улыбкой, наклоняется ближе к Пак Чанелю, который касается омегу невзначай, но альфа видит взгляд Пака, который горит огнём заинтересованности. Ему не нравится эта картина перед глазами, он знает, что Джина видят абсолютно все, и вот уже начали шептаться между собой маленькими стайками. Джин притягивает взгляды, его улыбка такая яркая, что можно ослепнуть, если не быть готовым, но Чонгук хмурится сильнее. Он отдаёт бокал официанту, и осторожно лавирует между людьми, начиная заводиться. Разговор о том, как вести себя на публике будучи его мужем становится очень актуальной темой, и Чонгук по завершению этого цирка, сразу же приступит к нему. Ему ненавистна мысль, что муж выставляет его посмешищем перед собравшимися, и он готов вырвать Джина из общества Чанеля, как оркестр начинает играть мелодию, под которую все начинают разбиваться на пары. Рука чужого альфы ложится на талию Джина и прижимает омегу ближе к себе. Все происходит в рамках общественной нормы, но Чонгук закипает изнутри ещё сильнее. Он глазами следит, как Джин что-то весело шепчет на ухо Паку и ловит его игривый взгляд. Джин знает, что Чонгуку это не нравится, но ходит по лезвию ножа, смыкая руки вокруг чужой шеи. Чимин появляется перед ним, и Чонгуку приходится закружить его в танце. Пак что-то говорит, пытаясь заглянуть в его глаза, но он сосредоточен на глазах Джина, которые опасно сужаются. Это больше похоже на игру подростков, которые пытаются вызвать друг у друга ревность, но Чонгук не ревнует. Ревность - разрушающее чувство, и оно ему незнакомо, но руки все равно чешутся схватить за руку Джина и забрать его подальше от чужих глаз и прикосновений. – Ты не можешь его любить. Он твой враг. – слышит он голос Чимина. Вместо ответа, Чон бездумно очаровательно улыбается омеге, который принимает улыбку на свой счёт и начинает сиять, не сводя с него восторженного взгляда. Джин и Чанель танцуют в опасной близости к ним, и Чонгук может уловить запах своего мужа, смешанный с чужим запахом альфы. Возможно, Чанель уже понимает, как чист запах его мужа, и как омега становится соблазнителен в стократ. От этих мыслей, Чон крепче сжимает чужую талию, не рассчитывая свою силу. – Ты делаешь мне больно, Гукки... – начинает было Чимин, но он бесцеремонно останавливает танец: – Прошу прощения. Чонгук протягивает руку Джину, который лживо улыбается, и поклонившись Чанелю, принимает приглашение. Чимин переходит в объятия Пака, и Чонгук сразу же забывает об их существовании. Его больше интересует Джин, который держится отстранённо, и это выводит его из себя окончательно. Он рывком вжимает в себя тонкое тело мужа, по-хозяйски укладывает руки чуть ниже талии и прикасается щекой о щеку Джина. Омега пытается отстраниться, но он не даёт и сильнее сжимает руки. – Мы не влюблены, зачем ты это делаешь? – шёпот Джина проходится по его шее, и он ухмыляется. – Мы не договаривались нарушать личные границы. Отстранись сейчас же. – Границы только для таких, как Чанель. Для меня их не существует. Я твой муж. – улыбнувшись проговаривает он, едва касаясь губами чужого уха. Он чувствует жар тела и заглядывает в глаза омеги. Джин с распахнутыми глазами смотрит прямо на него, и в глубинах карих глаз полыхает самый настоящий огонь. Его мужу не нравится сказанное, но Чонгуку плевать. Джин будет делать то, что он скажет. – Соглашение не распространяется на личную жизнь. – опустив глаза, улыбается Джин, продолжая играть. Чон в мгновение звереет, но все ещё старается сдерживает себя. Они все ещё на публике. – Я не позволю тебе ставить мне рога, делая посмешищем для остальных. Только через мой труп. – также улыбаясь говорит Чонгук и приближает своё лицо к лицу омеги. – Я буду создавать границы для других, но для меня их нет, повторюсь ещё раз. – Посмотрим. – музыка внезапно заканчивается, и Джин сразу же вырывается из его объятий, но Чонгук перехватывает его за руку и переплетает пальцы. – Нас ждёт разговор после. Я готов пойти на компромисс на моих условиях. – говорит сквозь смех Чонгук и оставляет легкий поцелуй на горячих щеках омеги. Джин очаровательно улыбается идущему в их сторону Намджуну, а Чонгук с нетерпением ждёт окончания вечера.***
Юнги замирает, когда среди гостей видит того, кого встретил недавно и оставил. Ви идёт в окружении семьи Ким, и догадка припечатывает его на месте. Он нервно смеётся внутри себя, вспоминая о жаркой ночи с молодым человеком. Ему не было стыдно, ведь они оба хотели этого, но он не ожидал встретить его вновь. Отец Юнги говорил, что есть что-то в семье Ким так сильно притягивающее членов семьи Чон, несмотря на их вражду. Юнги мог только догадываться, сколько среди семьи Ким и Чон было любовников. Уже некоторых из них он знает в лицо, и теперь сам оказался в этом ряду. Он не думает, что Ви настолько глуп, чтобы афишировать их знакомство и тем более связь, поэтому ждёт момента, когда их официально представят друг другу. Ви сегодня особенно красив. Костюм цвета изумруда со светлой рубашкой вкупе выигрышно выделяет его среди напыщенных гостей; темные, вьющиеся волосы прикрывают змеиные глаза и тонкие, слегка подкрашенные губы завершают триаду совершенства. Юнги вдруг ловит на себе яловый взгляд и отвечает тем же. Он видит, как глаза Ви загораются опасным огоньком. Он, игриво закусив нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку, даёт понять, что узнал его. Юнги не сомневался в том, что в голове молодого человека пронеслись воспоминания о времени, которое они провели вместе, ведь сам не мог забыть. Тонкие, изучающие губы, острые зубки и пластичное сексуальное тело – их нельзя было забыть за такой короткий срок. Желание прикоснуться к мягкой коже парня растёт с геометрической скоростью, но он держит лицо и протягивает руку главе дома Ким. – Мы заждались Вас, господин Ким. – отец Джина пожимает его руку в ответ, широко улыбаясь. – Приношу свои глубочайшие извинения. Но были обстоятельства, которые не требовали отлагательств. Вы как глава должны меня понимать. – говорит Ким и делает легкий поклон. – Я получил Ваше сообщение. Рад, что все завершилось, и Вы присоединились к нашему торжеству. – Юнги пытается не смотреть на Тэхена, который всем видом кричит ему сделать это. Глава Ким замечает его интерес и с настороженностью представляет: – Это мой средний сын – Ким Тэхен. – Ви с хитрой ухмылкой на лице делает поклон. – Тэхен, это глава семьи Чон – Чон Юнги. – Приятно познакомится, господин Чон. – у Тэхена голос низкий и улыбается он донельзя мило, протягивая свою руку Юнги. – Взаимно. – Юнги жмёт руку в ответ и замечает, как Тэхен подушечками пальцев проводит по его ладони. – Это их первый танец. – говорит он, отвлекая собравшихся на молодожёнов, но с трудом отпускает чужую руку.***
Чонгук выплевывает сквозь зубы ругательства, когда Джин снова близко стоит с Чанелем. Альфа фыркает, думая о том, что у Джина на мужчин вкус так себе, раз он выбрал Пака. Мысль, что какой-то лопоухий альфа может быть важнее его, задевает. Когда он представлял свою семью и свою пару, он думал о том, что с таким человеком, верным и любящим можно пойти в огонь и воду. По его понятиям в жизни супруга он должен быть на первом месте, но так вот не задача, ради Джина не хочется в огонь и в воду, но эгоистичное желание даёт о себе знать. Гости уже разошлись, и Чону ничего не стоит увести Джина из общего зала, что он и делает. Не дав закончить говорить, он хватает Джина за руку и тянет за собой. Кажется, Джин не ожидал такого поворота, поэтому до лестницы он мирно следует за ним, но как только они начинают подниматься, омега с силой дергает свою руку. – Что ты себе позволяешь? – повышает он тон, и проходящий рядом официант с опаской оглядывается на него. Джин выглядит агрессивным: губы и щеки надуты, брови нахмурены, и Чонгук, не сдержавшись, прыскает, сдерживая свой смех. – Почему ты смеёшься? – Поднимайся. Живо. – улыбка слетает с лица, и Джин под его взглядом как-будто теряется , но упрямого взгляда с лица мужа не спускает. – Сокджин, не вынуждай меня применять силу. – предупреждает он, и жестом руки показывает направление. Джин, не отрывая злого взгляда, проходит мимо по ступенькам вверх и по языку телу омеги понятно, что он взбешён. Чонгук следует за ним, на ходу ослабляя ненавистный галстук. Джин влетает в свою комнату и громко хлопает дверью, но Чонгук входит следом и мягко закрывает ее. – Я все понял, а теперь оставь меня одного. – развернувшись говорит омега. На красивом лице суровое выражение, и Чонгук на мгновение думает отложить разговор, но Джин заслуживает взбучки. Флиртовать перед ним с другим и принимать это за норму – ошибочное понятие. – Сядь. – говорит он непререкаемым тоном, но вместо подчинения Джин скрещивает руку на груди. – Уходи. Я устал и мне нужен отдых. – выплёвывает омега, глазами указывая на дверь. – Сокджин, сядь. – повторяет Чонгук и схватив за руку Джина, усаживает его на первой попавшейся поверхности, коим оказывается прикроватное кресло. – Договоримся на берегу: никакого общения, тем более романтических отношений с альфами. В твоей жизни есть только один альфа, это твой муж. Законный муж. – выделяет последнее слово Чонгук. – Для начала разберись со своими любовниками, которые носят твоих детей, прежде чем что-то мне предъявлять. И кто именно будет моим альфой я решу сам. Тебе не мешает это чертово кольцо. – указывает Джин на кольцо на безымянном. – так почему оно должно мешать мне!? – Чонгук хватает его за щеки рукой и давит пальцами, сжимая. Он с яростью в глазах рассматривает лицо напротив и также резко отталкивает. – Я не позволю тебе опорочить честь моей семьи. Никаких альф! – Мы с тобой женаты только на документах, но у меня нет в планах беречь семейный очаг, которого изначально не было. Ты не имеешь права мной помыкать только из-за того, что мы женаты! – откинув руку Чона в сторону, Джин соскакивает с места, ровняясь с альфой. – Никто из нас двоих не хотел эту семью! Исправь, если я не прав, Чон Чонгук! Прекрати разыгрывать ущемлённую гордость и драматизировать наши с тобой «отношения». Их нет, и судя по тому, как двери твоей комнаты открыты для всяких, их и не будет. Для меня семья, в первую очередь – взаимоуважение и верность. Я не согласен на что-то меньшее. – Ты прав, мы с тобой жертвы обстоятельств, но ты даже на миг не задумался о том, что из этого что-то может выйти! – окончательно выходит из себя Чонгук, нависая над омегой. – Потому что мы ненавидим друг друга! Все что у нас есть друг к другу – уничтожающая ненависть. Я вижу это по твоим глазам и лицам людей, которые окружают меня в этом доме. Я не могу чувствовать себя в безопасности и думать о чём-то кроме тревоги за свою жизнь! Мы сделали это во благо других, но эти блага не распространяются на нас. Боюсь, что так будет все время. – Джин садится на кресло и ерошит свои волосы. Его руки слегка дрожат, и он пытается унять их, переплетая пальцы в замок. Дверь за Чонгуком хлопает так громко, что в ушах стоит эхо от удара. Джин прикрывает глаза и падает лицом на свои руки, растирая и размазывая косметику по лицу. Ещё один хлопок слышится за стеной, а затем сразу же звук разбитого стекла. Омега вздрагивает от испуга и косится на дверь, будто вот-вот разъярённый Чонгук вновь ворвётся к нему. Но проходит час, два, три – альфа не возвращается, и Джин засыпает на кресле беспокойным сном. Проснувшись утром Джин обнаруживает себя в тех же вещах, что и накануне, но в своей кровати, укрытый одеялом. Он хмурится, вспомнив неприятный разговор с мужем, и укрывается одеялом сильнее, пытаясь спрятаться от реальности.