Min far

      Неуловимым был безликий папа. Редким гостем, появляющимся спонтанными набегами, словно волны в шторм. Никогда он не задерживался слишком надолго, а время между его появлениями часто могло быть невыносимо долгим. И если Михаэль давно смирился со строптивым нравом своего любовника, то детей такой расклад не устраивал совершенно.       Кайрос был уже взрослым, поэтому ангельский папа мог объяснить ему, почему безликий так долго пропадает где-то. Ребёнок, конечно, печалился, но принимал данность, относительно терпеливо ожидая нового прихода родителя. Тенебраль же был ещё слишком мал, и для него долгое отсутствие Эребоса было куда более ощутимым и неприятным.       Как и любой ребёнок, Тенебраль скучал по папе. Михаэль часто заставал его играющим у стены там, где было много теней. Иногда же малыш просто целенаправленно подползал к ней, садился и долго смотрел, протягивая к теням ручки и издавая жалобные звуки. Подолгу всматривался в тени и как мог звал папу, который не спешил откликаться на детский зов. Недовольно вопил, когда светлый папа забирал его на руки, отрывая от созерцания стены, и хныкал, когда тёмный папа так и не появлялся.       Михаэль честно пытался утешить ребёнка и заверить его, что родитель скоро придёт. Однако безликий, как назло, не спешил объявляться, чем, конечно, ещё больше расстраивал скучающего по нему Тенебраля.       Малыш в очередной раз играл возле стены, собирая кубики, пока папа отлучился в другую часть дома. Вдруг он замер, словно прислушиваясь к чему-то, а в следующее мгновение Тенебраль завертел головой, издавая довольные высокие звуки. Потеряв всякий интерес к недостроенной пирамидке, он потянулся к теням, в то же мгновение цепко хватаясь пальчиками за конец одной из щупалец Эребоса. Безликий наконец-то решил объявиться в ангельском доме, но к его удивлению (скорее даже приятному и гордому), сделать это скрытно не получилось: дитя почувствовало его, едва он только объявился в ближайших тенях.       Тенебраль тем временем продолжал издавать довольные радостные звуки. Схватившись за кончики щупалец, он потянул их на себя, хватаясь за них, держась и подтягиваясь, нетвёрдо вставая на ноги. Потянулся по ним вверх, протягивая ручки так высоко, как мог достать, и запрокинув голову, лепеча, солнечно улыбаясь и глядя прямо на неподвижную маску.       На несколько длинных мгновений Эребос почувствовал себя несколько обескуражено. На фоне сознания братья и сёстры тихо умилялись, издавая негромкие беззлобные смешки, и к обескураженности прибавилось смущение. Однако в конце концов безликий склонился над ребёнком, нависая над ним зловещей тёмной тенью, и протянул руки, легко подхватывая его подмышки и поднимая, усаживая на предплечье и положив на лопатки ладонь.       Тенебраль издал довольный писк и вцепился ручонками в сгиб шеи родителя, своеобразно обнимая его. Ткнулся в край маски, словно целуя, и прижался к нему щекой, источая тёплую ауру искренней радости и любви. — Тенебраль скучал по тебе, — негромко произнёс Михаэль. Почувствовав ауру безликого, он вернулся к сыну и застыл в дверях, наблюдая за неловкостью Эребоса с умилением, беззлобно ухмыляясь. — Он любит тебя.       Эребос ничего не успел ответить на это: в коридоре послышался топот ног, и из-за руки Михаэля вынырнул Кайрос. Заметив безликого родителя с Тенебралем на руках, он широко улыбнулся и стрелой метнулся к нему, с разбегу врезавшись в него, обнимая руками за пояс и прижимаясь к щупальцам, потому что выше он со своим ростом пока не доставал. Эребос на это машинально опустил руку, которой он придерживал младшее дитя, и накрыл ею острое плечо, неловко потрепав его.       Михаэль с улыбкой наблюдал за тем, как дети облепили безликого. Милая и необычная картина, но ангел вовсе не был против того, чтобы она была в его доме как можно чаще.