Человек влюблен.

Его вопрос, казалось, несколько задел стоявшую всего в нескольких шагах от него Лизу, эту прекрасную девушку с чутким и мягким сердцем, девушку, которая уже на протяжении больше полутора лет была его верной, преданной коллегой. — Почему я никому не сказал о том, что у меня сегодня день рождения? Кто, скажи мне, ну вот кто из моих коллег относится хорошо? – спросил он, и первые несколько секунд та просто молча слушала его диалог с Витой Игоревной, которая тут же прибавила, что этим человеком является, конечно же, она, Вита. Да, безусловно, эта безгранично замечательная женщина, несмотря ни на что, уважала Альберта Александровича, как прекрасного врача и специалиста, ценила его, как того, с кем она работала бок о бок вот уже несколько лет, но как же Лизавета?.. Лиза, которая все это время была с ним рядом, рядом не только в самые добрые и счастливые моменты в его жизни, но и в нелегкие – тоже. Она была рядом с этим мужчиной, когда другие, те же его коллеги, те же его друзья, просто проходили мимо. Она верила в это человека, когда остальные совсем не верили ни в него, ни ему, не верили в то, что когда-нибудь он сможет измениться. Она протянула ему руку помощи, когда той самой помощи он не просил, не ждал, но при этом всем так нуждался в ней. Она была рядом все это время и не просила ничего взамен. Но неужели, после всего этого, он так и не понял самого главного: что она одна была его персональной, путеводной звездой? Звездой, за которой он шел?.. Звездой, которая вела его? Понял, конечно же, он все понял. Но не сразу – для этого ему понадобились слишком много времени. Он осознал все наиболее четко в тот самый момент, когда она тихо, словно то был шепот самого ветра, произнесла те несколько слов, которые тронули его, которые закрались к нему в душу и уходить оттуда не желали: — А как же я? Он, не отрывая от этой девушки своего взгляда, взгляда, в котором Вита Игоревна, невольная свидетельница этой сцены, прочла зародившееся трепетное, нежное чувство, прочла и удалилась, предварительно попрощавшись с этими двумя; он, наконец, встал со своего места. И в мгновение ока оказался рядом с той, которая совсем неожиданно (или же так ожидаемо?) стала для него важнее всех, важнее всего света; той, которая стала для него вдруг целым миром. Его миром. И, взяв ее за руку, Альберт сказал: — Лиза, милая Лиза, прости, что я раньше, что я сразу не смог разглядеть красоту твоего сердца. И, поддавшись тому самому чувству, уловив безмолвный зов своего сердца, мужчина легко, почти невесомо коснулся ее губ. Она не отпрянула, нет. Потому что она чувствовала, что именно он – тот, кто действительно сделает ее счастливой, что он – тот, к нему она испытывает далеко уже не дружеские чувства, как было прежде. Дружба их медленно, но верно перерастала во что-то большее, во что-то прекрасное, меж ними установилась та невидимая, едва осязаемая связь – связь двух близких, двух родных по духу людей, и кареглазая красавица знала это. Она чувствовала это всей своей душой. Она ждала, когда и он поймет это, когда он взглянет на нее другими глазами и, наконец, дождалась. Как бы не был чудесен этот миг, уже в следующее мгновение, та все же сделала шаг назад, тем самым, прервав поцелуй, но рука ее так и осталась в его сильной мужской ладони: — Альберт Александрович, не делайте того, о чем завтра можете пожалеть. Пожалеть, потому что Вы можете и не вспомнить об этом. Пожалеть, потому что завтра это не будет иметь для Вас никакого значения. Эти слова было так нелегко произнести, так как хотелось ей совсем обратного, но то был голос ее разума, и то было правильно, нужно. — Да, сегодня у Вас день рождение, но последний бокал вина был явно лишним. Уже поздно. Давайте лучше я провожу Вас домой. — Я ни о чем не пожалею, потому что красота твоего сердца будет жить сегодня, и завтра, и сквозь года. Всегда. Но.. – выдержав короткую паузу, и, словно собираясь с мыслями, мужчина прибавил, – Хорошо, пусть будет по-твоему. Только у меня к тебе есть не совсем обычная просьба, Лиза. Могу ли я сегодня остаться у тебя?.. Я так устал справлять свое день рождение в гордом, но таком пустом одиночестве, где тишина это мой самый близкий друг. Твоя компания станет для меня самым лучшим подарком, – и на его губах промелькнула тень его прежней, задорной улыбки, а глаза загорелись тем самым огоньком, которого она так давно не замечала! – Обещаю, что не перейду грань дозволенного. Как же после этих слов, после этого пусть и маленького, но признания с его стороны, она могла отказать ему? Нет, безусловно, она не отказала. Тем более, по утру, когда та, в чьих волосах всегда игралась сама беззвездная ночь, только открыв свои глаза, увидела его, сидящего в кресле возле распахнутого окна. Он смотрел на нее тем самым вчерашним взглядом, взглядом, которого она так долго ждала, взглядом, в котором теплилась нежность и трепетность по отношению к ней. И все это был не сон. — Доброе утро, – после этих слов на лице той, к кому он обращался, расцвела улыбка. Теплая, тихая, солнечная улыбка, и он не мог не улыбнуться ей в ответ, продолжая, – А, знаешь, я не забыл о своих вчерашних словах, и я ни о чем не жалею. Ведь именно ты пробудила во мне те чувства, которые, казалось, были давно утеряны, но я понял это только сейчас, – и, не медля ни минуты и подойдя к ней, он произнес то, от чего в ее сердце расцвела самая настоящая весна, – Скажи, готова ли ты разделить эти чувства со мной?