ещё один день.

2 октября, Мерсбург, Германия. Аромат хвои и созревающих плодов разносился по всей деревушке. Зябкий ветер холодил кожу, а зов тревожной птицы заставлял дрожать. — Мисс Марш!.. не кричите так громко, пожалуйста…не все же встают в такую рань! , — кудрявый юноша, одетый в ветхий коричневый смокинг, кружился вместе с громко смеявшейся Беверли. На его лице сиял лёгкий румянец, глаза были слегка напуганы. — Какой же ты все-таки занудный, Стэнли… — девушка остановилась и выдохнув, упала на плед, постеленный на сухой траве. Прелестный запах спелой ежевики продолжал висеть в воздухе, заставляя милых ребятишек осознать всю прелесть наступающих холодов. Стоя от подруги в радиусе одного метра, Стэн мог разглядеть большинство веснушек на её щеках. Беверли Марш. Человеку, живущим с этой особой всю свою жизнь, будет легко перечислить все слухи о ней, все цели на будущее и все её секреты. И только Стэнли мог знать, насколько эта девушка может быть…неконтролируема. Вспыльчивость — одна из самых сильных черт Гитлеров. Увы, она досталась и юной деве. — Я вовсе не зануда, мисс Марш, — парень выдохнул, — просто мы можем разбудить Ваших соседей, а достанется мне… Вы же не хотите, чтобы меня отправили в концлагерь? — Стэн усмехнулся. Опустившись на колючий плед, юноша наблюдал за собеседницей сверху. Беверли смотрела на небо, а в её, словно стеклянных, глазах, отражалась вся голубизна осенней выси. Тело Беверли покрылось мурашками от резкого порыва ветра. — Вам холодно? , — забеспокоился Урис. — Нет, что ты… С тобой всегда тепло. Стэнли смутился. Когда ему было одиннадцать, он обсуждал с одним его давним другом Ричи, что означает кокетливость. Бедный мальчик ничего не понял, а при виде слова «лоно», «вагина» и «близость» его бросало в дрожь ещё последующую неделю. — Ты похож на помидор. — Неправда… Мисс Марш, я не красный. — Красный. Ещё какой. Урис решил отвернуться от Беверли, дабы успокоиться и перестать вспоминать тот ужасный диалог с Тозиером. Где-то в небе мелькнула молния, так что Беверли и Стэн решили идти обратно в особняк. Проходя через сад, Стэнли внимательно осматривал цветы и деревья, с которых уже опадали сухие листья. «Тоска…» — парень с обидой выдохнул. Так печально. Кажется, что только лето и свет ясного солнца могли заставить Уриса улыбаться. Осенью он чувствовал некую грусть. Можно сказать, временами хандрил и отвлекался от реальности. Нет, все же, у него были друзья, которые могли развеселить его. Те же самые Беверли, Ричи… и Билл. Спина покрылась мурашками, то ли от холода, то ли от упоминания парня. Билл Денбро… Как же он прекрасен… Его темно-каштановые волосы, неряшливо падающие на скулы, щёки, краснеющие от любых прикосновений и поджатые губы, которые так и хочется расцеловать. Завтра.надо будет обязательно сходить к нему. Крупные капли дождя упали на его костюм, от чего Стэнли поднял взгляд ввысь. Темные тучи сгустились и пространства меж ними совсем не осталось. укутавшись в плед, беверли быстро забежала на крыльцо и метнула взгляд на стэна, все также стоявшего на тропинке. мокрые кудри падали на розовые щёки, уголки губ были приподняты, а болотные глаза всё смотрели с неким удивлением. стоя под дождем, Стэн смотрел на неё… что это за чувство? невероятная лёгкость и трепет… с каждым громом, каждым отблеском молнии вдали, Стэнли чувствовал невероятную силу. почему же она так неожиданно возникла? Капли, катящиеся по стеклу, быстро падали вниз, к ногам стоящего у окна мужчины. При звуке открывающейся двери и быстрых шагов, Роберт с некой раздражительностью вздохнул и томно прикрыл глаза, надеясь только на недолгий визит. — Зиг Хайль! , — раздалось эхом по темному залу, украшенный плакатами со свастикой и гербами рейха. Пухлая рука доносчика поднялась в нацистском приветствии. — ХайльГитлер! Чего надобно в столь поздний час? — с грубостью ответил Роберт. — Херр Роберт, Вам прислал письмо Алоис Гитлер, с просьбой прибыть в Мерсбург. Завтра. — мужчина сделал небольшой поклон и подошёл к стоячему в пяти метрах от него мужчине. Он, кажется, боялся его. и надо было. Многие сторонилось Роберта Фон Грея, столь красивого, и столь непредсказуемого психиатра. (Не считая молодых дам) Некоторые знали его благодаря его брату, Алоису, старшему сыну создателя рейхстага. А другие же узнавали его как бывшего эсэсовца и сторожа в концлагере. Было лишь пару личностей, которые смогли все-таки разгадать его сущность и были приняты им. его жена, Эрра-Анна Грей, да его племянник — Эдуард. — Для чего я понадобился Алоису? — Он хотел бы познакомить Вас с его семьей. И, как я понял, просто захотел увидеть родню. Фон Грей ухмыльнулся. Как странно. Шесть лет ему было абсолютно плевать на младшего брата, а тут свидание? Что за чушь! Белль, вдали от дома, дал огласку о десяти вечера, будто бы соглашаясь с мыслями Роберта. — Это всё, херр Роберт-с… «Как же раздражает этот его ужасный акцент…неужто под аристократов подстраивался?..» — Я прибуду. Уйди прочь. — рявкнул мужчина, от чего доносчик испуганно всхлипнул, и тут же скрылся. Роберт, вторично Гитлер, сжал кулаки и стремительно направился в комнату Эрры. «Тупые бляди, отбросы общества, мерзкие существа, созданные сатаной из-за людей грешных. Как же я их ненавижу, презираю, блядь!» От покалывания в висках, мужчина сжал кулаки и опустил тяжелые веки. как же он устал. Женщина, с убранными в пучок волосами, стояла у окна. Смычок плавно скользил по струнам музыкального инструмента, создавая необъяснимый холод в помещении. Мысли этой дамы были далеки от этой реальности. От услышанного грохота Эрра приостановилась, и, успев положить скрипку на кушетку, повернулась к двери. Ах, как же Роберту не хотелось ломать эту атмосферу и холод в комнате, этот затуманенный взгляд жены! Но пришлось. Пощёчина. Отлетев в дальний угол комнаты, Эрра рухнула на пол. Слеза скатилась по горящей щеке фрау Грей, падая на холодный кафель. Роберт тяжело вздохнул. Сжав шею жены, он поднял её и прижал к каменной стене. Раздевая себя и её, мужчина продолжал душить жену. как же сильно ему хотелось перестать чувствовать эту злость, эту ненависть к этому ничтожному миру и наконец стать холодным ко всему. он был у врача. проходил терапии. ему ничего не помогало. видимо, он всегда будет таким. агрессивным, ничтожным. монстром. не убедившись в готовности жены, Роберт полностью вошёл в плачущую женщину. Толчок. Второй. Третий. И вот, в комнате уже были слышен неприятный скрип струнного инструмента, а всхлипывания, стоны и рычание. - Роберт.. ухмылка.

О да, ему и вправду нравилось видеть , как его женушка уже в испуге готова делать все что угодно, лишь бы он не трогал её. Нравилось видеть её лицо. ей было больно, но приятно…как странно. Почему ей приятно? Ей это нравится? Он недостаточно груб? Мысли о том, что он слаб, взбесили Грея ещё больше. Он не может быть слабым. Тем более, перед женщиной. Роберт приостановился, поднял с пола пиджак СС-формы и вынул из кармана небольшой нож. «Будет ли тебе приятно сейчас, шваль?» Он поднёс ножик к оголенному бедру жены и прошёлся им по бледной коже. Грей набирал темп, и с каждым толчком делал шрамы на ногах, животу и руках Анне-Эрры. Теперь, ему все нравилось. Стонущая от боли женщина, вся в крови и просящаяся перестать делать это. «Как же это…прекрасно…» Под всхлипы Эрры, Роберт, продолжая какое-то время набирать темп, кончил в неё. Швырнув и отойдя от жены, он с отвращением смотрел на её. — Ты глупая женщина, которую можно только трахать и трахать. Ты просто ничтожна.