Nicky in via

Если у тебя хватит смелости, чтобы сказать «прощай», жизнь наградит тебя новым «привет». Пауло Коэльо

Бесконечная боль во всем теле. Боль в душе. Хочется стереть всё из памяти. Хочется снова умереть. Когда мне говорили, что Ад — это худший исход для грешной души, я верила в это и думала, что за свою безобразную жизнь именно туда и попаду. Однако, поняла, что единственный совершённый мой грех — это следование за идеями и целями. С каких пор это стало так отвратительно наказываться? А наказывается именно это, а не слепое доверие и верность в одного лишь лидера? Видимо, за выбор идола я и поплатилась. Чувствую, как в меня вливают жидкость одну за другой. Чувствую запах трав, которые готовит доктор в лагере Мальбонте. Значит, я в относительной безопасности. Долго пребываю в отключке, к слову, что стало моим постоянным состоянием. Супер, я как героиня какой-то мыльной оперы, что постоянно падает в обмороки и по сто пятьсот серий лежит в коме. Но разве эти же самые героини переживают тот же ужас, что проживаю я? С каждым днём, пребывая в отключке, я молюсь. Не знаю кому, но точно не Шепфа. Молюсь Тьме, что постепенно поглощает меня, что начинает течь по моим венам. Больше чем уверенна, что когда очнусь, разорву на клочки каждого, кто посмеет ко мне подойти. Во мне зарождается гнев, такой сильный, что разрывает изнутри. Во мне ещё больше возрастает ненависть, которая накроет Ад. Я не дам спокойно жить тем, кто причинил мне столько боли. Чувствую, что по венам бежит какая-то жидкость, или мне кажется? Голоса сменяются один за другим, не узнаю никого. Не чувствую крыльев, видимо, ублюдки из Ада не только лишили меня чести, но и крыльев тоже. Мне кажется, что прошла целая вечность. Может я в Небытие? А может быть меня сослали на Землю? В моей голове столько мыслей и чувств, что хочется кричать. Единственное, что я помню — его голос. Когда сердце намеревалось остановиться, а тело умирало, я слышала его. Может быть это была обычная галлюцинация, а может быть предсмертный бред, но он был рядом в трудные минуты. Мираж, наваждение, простое желание защиты — вот что было. Затуманенное от боли сознание создавало яркий образ, который был единственным спасением от того, чтобы не сойти с ума. Но я сошла. Никогда в жизни Мальбонте бы не назвал меня по имени и не сказал бы, что мы скоро будем дома. Моё сознание предательски обманывало меня и сейчас. Лёжа на твёрдой поверхности, понимаю, что ко мне кто-то часто приходит, а после этого чувствую наполняющую меня силу. Это определённо какой-то бред, ведь сосудом является моя сестра, а я щит, на меня тяжело воздействовать. Мне сгибают и разгибают ноги и руки. Этого ещё не хватало, остаться инвалидом! Говорят, у бессмертных регенерация проходит быстро, но почему же я всё ещё не восстановилась? Скорее всего это связанно с воздействием на меня демоном-самозванцем. Мой слух обострён ещё больше, а обоняние приняло невероятный размах. Через какое-то время начала чувствовать другие запахи и слышать другие звуки. Я точно не дома, а где-то в другом месте. От понимания этого меня накрывает паника. Начинаю задыхаться, а всё моё тело дёргается в припадке. — Что с ней такое? — смутно знакомый женский голос. — Припадок. Её силы постепенно возвращаются. — А этот голос я не узнаю. — Нужно сделать так, чтобы она очнулась до начала вторжения. Мне нужна информация. — Стальной голос женщины пробирает до мурашек. — Вряд ли она сможет что-либо вспомнить. Её изрядно пытали. — Мальбонте, конечно, умеет пытать изощрённо и слишком сильно. Ну ничего, он за это ответит. — Ты уверенна, что это его рук дело? — опять смутно знакомый голос. — А чьих? Она была всё это время в его лагере, конечно, это он так поиздевался над ней. Захотел выведать информацию. — Не знаю… Возможно ты права. — Сделайте так, чтобы до конца недели она очнулась. — Будет сделано, госпожа директор. Что? Директор? Твою же мать! Я не в лагере Мальбонте, я в школе ангелов и демонов. Осталось понять, кого сейчас я слышала. Сердце пропустило удар. Меня скрючило от боли и от осознания того, что я не дома. Не рядом с соратниками, не рядом с ним. Как я здесь вообще оказалась? Кто меня сюда принёс и что вообще от меня хотят? Куча мучительных мыслей камнем ударяют по голове. В один из моих бессознательных дней ко мне пришли. Чувствую лёгкий запах персика. Ощущаю большие руки, что аккуратно берут мои. — Здравствуй, Ники. — приятный тембр голоса ворвался в моё надломленное сознание, — Тебе не кажется, что ты слишком долго оставляешь нас без внимания? А у нас много чего произошло, есть что рассказать. Например, то как Мими и Вики никому не дают садиться на твою кровать. Потому что думают, что ты скоро вернёшься из его плена. Но я то знаю, что ты намерено осталась с ним, разделяя его идею. Это не плохо, иметь своё мнение, но я не разделяю твоего увлечения этим… В общем, нам много чего нужно обсудить. Просыпайся скорее. Дино. Это его голос. Точно, я помню всех. Значит память не отшибло. Потрясающе, я всё-всё помню, а лучше бы забыла. — Дино, почему ты не на уроке? — Директор Уокер, мне хотелось навестить Ники. — Мама стала директором? Все таки слухи не врут. — Этого не нужно, она скоро сама очнётся. Ступай. Тяжёлый раздражённый вздох и удаляющиеся шаги. Зачем же она его прогнала? Что собралась делать? Внезапная головная боль пронизывает до костей, что происходит? Она что, пытается рыться в моей памяти? Усиленно блокирую её. Не зря у меня данная способность. Голова раскалывается. — Директор! — кто-то сильно громко кричит ей, — Вы сейчас ей только навредите, если не перестанете пытаться рыться в её памяти. Она молчит. Боль усиливается, а я чувствую, как из носа что-то потекло. — У неё кровь! Вы пытаете её. — Мне всё равно, я хочу знать, где этот ублюдок. — Ворчит Ребекка. — Директор, если вы сейчас же не прекратите, я запрещу вам навещать её. — Вы не можете мне запретить! — взрывается гневом директриса. — Я нет. Но Совет Цитадели может. Она тоже для них ценная бессмертная. И не важно, что она ваша дочь! Одно моё письмо и вы живо будете объясняться перед Высшими! — Вы сейчас мне угрожаете, доктор? — спокойный голос Ребекки таил в себе немыслимую угрозу. — Я вас предупреждаю. — Ну и смелая же ты бессмертная, доктор. — Хорошо. Как очнётся, дайте знать. — Она этого просто так не оставит, мы с ней слишком похожи в этом плане. — Как скажете, директор. — Стоило двери захлопнуться, как доктор начала осматривать меня. — Бессовестная женщина. Как можно так мучить собственного ребёнка?! Доктор слишком эмоционально реагирует на всё это. Почему она защищает меня? Не могу понять. Может быть она… Да нет, быть не может, что она заодно с повстанцами. Быть может она в сговоре с Мальбонте или с кем-то из приближенных к нему? С данными мыслями моё сознание провалилось в глубокий сон. Какая-то необъяснимая сила вытолкнула меня из крепкого сна. Резко открыв глаза, я увидела лишь темноту. Видимо, Небытие меня настигло, ну и ладно, так даже легче. Когда глаза привыкли к темноте, я заметила очертания коек и окон. Очнулась всё-таки. Так, нужно придумать какой-то план, чтобы меня не доставали, чтобы я смогла сбежать отсюда. — О, Шепфа, ты проснулась! — радостный голос целительницы, заставил меня вздрогнуть. Она зажгла лампу и направилась ко мне. От света, который чуть ли не сделал меня слепой, зажмурилась. — Извини, твоя чувствительность сейчас особенно сильная. Позволь мне осмотреть тебя, я не сделаю тебе больно. Разговаривает со мной как с умалишенной. Робко киваю, изображая недоверие. Доктор сделала все свои манипуляции, а я подумала, что после них она оставит меня в покое. Но нет, целительница стала задавать мне глупые вопросы. — Ты помнишь как тебя зовут? Что за вопросы она задаёт? Только я хотела ей ответить, а точнее огрызнуться в своей привычной манере, тут же вспомнила, что Ребекка пыталась шариться в моей памяти. Пыталась откопать что-то, а скорее кого-то. Нет, это лишь моя тайна и таким наглым бессмертным как ты, мамочка, не следует пытаться её узнать, тем более, когда моя способность — щитовая защита. Что, если мне воспользоваться этим? — Не помню. — Хриплый голос слишком громко прозвучал в тишине медпункта. — О, вот как? А знаешь ли ты, где находишься? — Нет. — Скажи мне, детка, а кто твои родители? — Я…Не знаю, — я всегда была хороша во вранье. Проканает это или нет? Сейчас узнаем. — О, милая моя. Сейчас я приглашу сюда одну женщину, но ты не бойся, она не причинит тебе вреда. — Если ты про мою мать, то это описание не про неё. Она ни перед чем не остановится, чтобы узнать все мои тайны. Я слабо кивнула. Всё-таки тело ещё так слабо. Решила лечь обратно и продумать план побега, пока доктор зовёт женщину, которую я когда-то называла матерью. Их не было полчаса. Странно, почему так долго? Обычно к военнопленным приходят гораздо быстрее. Быстрые шаги за дверью дали мне понять, что нужно продолжать играть роль. — Она точно ничего не помнит? — взволнованная директриса вбегает в медпункт. — Точно, директор. — Уверенно произносит доктор. — Хорошо. — Она подлетает ко мне с такой скоростью, что меня чуть не сдуло. — Здравствуй, доченька. Притворно сладкий голос этой хитрожопой суки вызывает во мне лишь отвращение. Не ты ли пыталась залезть ко мне в голову, как крыса, пока я валялась без сознания? Я сделала вид, что удивлена. Повернула больную голову в её сторону. — Вы…что моя мама? — жалобный тон и растерянный взгляд, Оскара этой прекрасной актрисе по имени Ники Уокер. — Да, моя дорогая, — держись, Ники, только не блевани от этой безумно сладкой речи. — Ты теперь дома. — Кто я такая? И кто вы все? Что со мной было? И почему мне у меня в голове пустота? — О, моя хорошая, отвечу на всё по порядку. Ты — Николь Уокер, но все тебя зовут Ники. Ты была человеком, как и я, но умерла и попала в школу ангелов и демонов. Пока ты — Непизнанная, но скоро определишься кем ты будешь: ангелом или демоном. В нашем мире наступили не самые лучше времена. — Она притворно вздыхает и продолжает смотреть на меня, сканирует, пытается понять притворяюсь я или нет. — Недавно в школе была очень серьёзная бойня с самим Сатаной и мы его, естественно, победили. Но самый страшный враг не он, а чудовище, которое сделало с тобой эти жуткие вещи. Он наполовину ангел, наполовину демон. Самый сильный и мстительный бессмертный на Небесах. Он очень опасен. Выслушав её нелепый рассказ, я утомлённо кивнула. Она спросила у доктора могу ли я ходить. Но она уверила её в том, что пока мои мышцы слабы и я не смогу нормально двигаться. Спасибо, тётя, освободила меня от скучных уроков. Но ненадолго. Через какое-то время меня насильно пожелали поставить на ноги. В прямом смысле этого слова. Изнурительные тренировки, чтобы заново научить меня ходить, вообще двигаться, причиняли мне сильную боль. Даже Мальбонте так не поступал, он давал хотя бы отлежаться несколько недель. Кстати, о нём. Он даже не пытается со мной связаться. Видимо ему всё равно, что произошло с его советницей. Хотя притворяясь слабой амнизичкой, я смогла узнать столько информации, которую он естественно не узнает. Через две недели пыток, — даже здесь мне пришлось через это пройти, — я уже могла уверенно стоять на ногах. Мои крылья обновились, одно крыло стало огненным, другое — ледяным. Что это значит, в душе не ебу, хотя может и догадываюсь от чего могут быть такие великолепно-уродские крылья. Меня снова поселили в одну комнату с Мими и Вики. Первую я могу терпеть, она мне даже немного нравится, а вот вторую…лучше бы век её не видела. Притворная речь, притворные движения, всё мне напоминало земную жизнь и когда она «играла». Как оказалось, после битвы с Сатаной большая часть школы пострадала. Поэтому мы жили в полуразрушенных комнатах с отваливающейся штукатуркой. Но мне не привыкать, я была в местах и похуже этого. Мими и та, которая когда-то называлась моей сестрой, вечно куда то уходили. Оставляя меня одну. Они улетали огромной компанией, вместе с Люцифером и Дино, а так же с другими крылолётчиками на разведку. В очередной такой день, я решила вздремнуть днём, уроки выматывали меня. Погрузившись в достаточно глубокий сон, меня разбудил шум, а вернее тяжёлые шаги. Это явно были не девчонки, поэтому я притворилась, что сплю. Обострённым слухом было слышно как дышит гость, тяжело и как-то взволнованно. Обычно я всегда чуяла опасность исходящую от какого-либо объекта, но не сейчас. Мне даже было более комфортно в данный момент, чем до этого с остальными бессмертными в школе. Повернув голову в сторону объекта, я вдохнула воздух вокруг себя. Корица, пихта, кофе, табак. Сердце пропустило удар. Он здесь. Всё вокруг перевернулось. Мне хотелось закончить свою игру, соскочить с кровати и ударить очень сильно по его смазливому личику. Хотелось просто плюнуть в его лицо, когда в очередной раз он ухмыльнется и скажет, что я идиотка, раз поверила в то, что он пришёл меня навестить. Заставит поверить, что это сон. Но я давно не верю никому, а тем более ему. А если я всё же выдам себя, он скажет, что пришёл на разведку, что через мою комнату — это будет сделать легче. Скажет, что совсем не скучает по такой надоедливой занозе, как я. Может это и будет правдой с его стороны, но с моей стороны всё совсем по-другому. Пока поток мыслей в моей голове не прекратился, я не шевелилась. Не давала знать, что я знаю о его присутствии. Но когда объект моих скитаний и страданий стал отдаляться, а запах, который чувствовала на протяжении нескольких месяцев, перестал быть в поле моего обоняния, я не выдержала. Соскочила с кровати и застала его у окна, собравшегося бежать от меня. Я сделала несколько шагов вперёд и наконец обрела голос. — Я не пойму, у тебя фетиш такой, наблюдать за спящими девушками? — уверенно-дерзкий тон и он остановился, но не повернулся. — Скажи мне, почему ты внезапно пришёл, когда так долго отсутствовал. Почему не стал спасать меня из плена ублюдка, который делал со мной всякие грязные и отвратительные вещи, почему ты даже не интересовался жива ли я или мертва? Эти вопросы старалась задавать сухо, не показывая не грамма эмоций, не хочу тешить его самолюбие. — Я хочу услышать ответы на свои вопросы. — Твёрдая интонация моего голоса обычно вынуждала отвечать кого-либо, но не его. Великий и могучий не будет отвечать на вопросы какой-то Непризнанной. Понимаю, что он не собирается отвечать, но и не уходит, значит нужно спрашивать ещё. — Какого хрена ты тут забыл? Он повернулся ко мне и ухмыльнулся. Его обычно прилизанная челка сейчас была растрепана от исходящего от окна ветра. Я подошла чуть ближе, чтобы точно видеть его и понимать, что это не мираж. — Не боишься меня? — его голос был настолько уверенным и насмешливым, что во мне закипел гнев. — Если ты рассчитываешь, что от страха я наделаю в штаны, то ты глубоко ошибаешься. Я тебя не боюсь, не боялась и не буду бояться. Иначе не пошла бы за тобой. — Его взгляд меняется со злого на хитрый. — Ах, ты, питон облезлый, ты пришёл на разведку, а скорее всего узнать, тут ли Вики. Он сложил руки на груди и продолжал бесить меня своей ухмылкой. — Её здесь нет, они улетели куда-то. В сторону лагеря. Можешь лететь за ней. — Ты слишком разговорчива для той, кто столько времени провёл в бессознательном состоянии. — О, все-таки решил поболтать со мной. Чтобы ты знал, я всегда была такой. — К несчастью, знаю. — Не вынуждай меня сдавать тебя. — Не сдашь ведь. — Ну если выведешь из себя, то обязательно побегу к мамочке рассказать, что в моей комнате плохой дядя-извращенец подглядывает за мной. — Ты не меняешься. — Ты тоже. — Что ты от меня хочешь? Я закатываю глаза от раздражения, подхожу ещё ближе, что ощущаю его запах. Смотрю на него с высоты своего роста, так будто гораздо выше его. — Хочу получить ответ на свой вопрос: что ты тут делаешь? — он подошёл ещё ближе, навис надо мной. — Ты права, я пришёл к Вики, — ни один мускул на моём лице не дрогнул, но в душе разгорался пожар раздражения. Я отошла от него на шаг, но он придвинулся ещё ближе. Играет со мной, как кот с мышью, пытаясь загнать в угол. — Хотел узнать перейдёт ли она на мою сторону или нет. — Мммм, ну, с удовольствием тебя разочарую, она так же, как и моя мать, строит планы нападения на твой лагерь, желая застать тебя врасплох. Я тут, значит, притворяюсь, что у меня беспамятство, прикрываю его задницу, а он сам лезет на рожон и испытывает судьбу, выдавая себя. Ты дурак или как? — Мне нужно, чтобы Небеса пали, а единственный ключ к какой-либо информации — твоя сестра, которая связана со мной не только ритуалом. — Про родственные связи даже не говори ничего. Мы дальние родственники. — узнала об этом два дня назад от Вики, они обсуждали это с матерью, а я со своим почти превосходным слухом бесстыдно подслушивала. — Ты и про это знаешь. Какая бессовестная, зачем подсушиваешь? Хотя меня это не особо волнует. — Находясь здесь, я выполняю свою работу — советника. Как бы хреново мне не было морально и физически, всё же к выполнению обязанностей отношусь ответственно. — С каких пор? — Всегда так было, если ты не помнишь. Я даже в Аду ценою многого не выдала тебя и твоё местоположение. — Это не ответственность, а идиотизм — подвергать свою жизнь опасности, чтобы скрыть информацию. — Идиотизм? А ничего, что я делаю это ради нашего общего дела, ничего, что я пытаюсь помочь тебе в достижении цели? — А мне это нужно? — и тут я замерла. Меня пронзило чувство обиды и предательства. Я прошла через всё это дерьмо, чтобы услышать такую благодарность? Внезапный гнев обуял меня и я ударила его по носу. Естественно он даже не моргнул. Я стала бить его с таким отчаянием и остервенением, что сама на минуту испугалась своих действий. Ты что творишь, безумная? Он ведь не посмотрит, что ты ненормальная психопатка, ударит так, что жизни лишишься. Я попятилась назад раскрасневшаяся, дикая и злая. Инстинкт самосохранения сработал, но было слишком поздно. Он поднял руку и замахнулся, но его рука вдруг замерла рядом с моим лицом. — Ты думаешь, ударив меня, сделала мне больно? — хищный оскал, вызвал по всему моему телу мурашки. — Ошибаешься. Ты меня будто погладила. А что будет, если тебя ударю я? Правильно, ты умрешь. Либо тебе будет очень и очень больно всю оставшуюся жизнь, когда я переломаю все твои кости до единой. Он выглядел так угрожающе, что сердце моё чуть не остановилось. Доигралась, истеричка несчастная. Ты же знаешь, что будет, если его разозлить. Дура! Беги! Но ноги не бегут. Я замерла, словно вкопанная, внимая каждому его слову, будто под гипнозом. Его дикие чёрные глаза, сжирали меня ненавистью изнутри. Он пытается пробиться ко мне в голову, но тщетно. Он пробивается сквозь щит, делая этим самым действительно больно. — Я могу на раз два, расплавить твои мозги. — Он подходит ещё ближе и снова поднимает руку. Закрываю глаза от страха за свою бестолковую голову. Готовлюсь к удару, насильственному ментальному воздействию, всё то, что я прошла в Аду, но здесь будет всё гораздо сильнее. Но моей щеки коснулся всего лишь холодный палец. Я ощутила его касания, вздрогнула от неожиданности и недоумения. Он тут же отпустил руку. Вдруг в моей голове сложился весь пазл. В плену, чтобы отвлечься, я пыталась вспомнить всю свою земную жизнь. Думала, как так получилось, что оказавшись на крыше, я пошла гулять по парапету? Ведь я боялась высоты! Помню, что видела, кого-то с крыльями и, когда отчаяние меня захлестнуло, я оступилась. Перед тем как упасть, помню глаза. Это были его глаза! — Ты убил меня. — Опустошённо, затаив дыхание, я констатировала факт. — Я был тогда сосредоточением всего тёмного, что было во мне. А ты для меня была лишь какой-то смертной, которую я никогда не видел. И не видел бы лучше никогда. Вы все были для меня лишь образами…пешками. Мне нужно было убить как можно больше пешек, чтобы поставить королю шах и мат. Всё просто. — Не из-за родства ли ты убил меня? — Да. Способности твоей матери — результат того, что в ней течёт кровь бессмертных, как и в твоей сестре. Но могу отдать им должное — в них это проявлялось меньше, чем в тебе. Твоя мать добилась многого благодаря своему стержню, а сестра твоя берёт всё нахрапом. Часть моей силы осталась в Вики по той же причине. Но в тебе она с твоего рождения. Любой другой бы умер, но не вы трое. — Поэтому ты хочешь, чтобы не только я, но и Вики была на твоей стороне? Если нас будет больше, то ты обретешь ещё большее могущество. — Он молчал. Я села на подоконник от перегруза информации, но чуть в отдалении от него. — Вики, а уж тем более мама, никогда не встанут на твою сторону. — А ты? — Ты же знаешь ответ на данный вопрос: если весь мир будет против тебя, я всегда буду на твоей стороне. Мама и Вики похожи по характерам, по каким-то качествам. А я похожа на тебя. Надеюсь, что у тебя получится выиграть эту войну… Интересно, если это так, то к чему это приведёт? Я знаю, что тобой движет прежде всего месть, а потом уже установка Равновесия. — Ты права, мной движет месть. Ты прекрасно знаешь, что я хочу убить Шепфа. Но мне не нужны бесконечная кровь и смерть. —Он осмотрел школу. На мгновенье задержался на башне, я тоже на неё взглянула, но резко, будто насилу, перевёл взгляд. — Когда я был маленьким, на месте этой школы был городок. Тогда только были разговоры о её строительстве. Он посмотрел на меня. — Ты пришла в этот мир слишком поздно. Надо было сначала тебя убить, а потом уже твою сестру. — Услышав это признание, меня ничего не торкнуло. Если речь идёт о сестре, то мне всё равно. — И чтобы ты родилась, моих родителей нужно было сослать. Это насмешка судьбы. — На лице судьбы всегда горькая усмешка. — Маль ухмыльнулся, но не как обычно, а немного грустновато. — Что случилось? Ты теперь не хочешь меня убивать? Или ты задумал, что то другое сделать? Он смотрел на меня, не отрывая глаз. — Знаю, что я бываю чересчур дерзкой с тобой, что довожу тебя и себя до бешенства и безумия, но я могу быть другой. Я поняла это, пока находилась там, в плену у Ада, перебирая всю земную и небесную жизнь. Оказывается я могу слушать, слышать, понимать, разговаривать и утешать, наверное, это моя светлая сторона. Я думала, что ты меня убьёшь сегодня, ведь безрассудно довела тебя. Но что мы сейчас делаем? Просто разговариваем. Кто бы мне сказал об этом раньше, получил бы от меня затрещину и отборный трёхэтажный мат. Ты пришёл не к Вики, а ко мне? — он снова поднял на меня острый взгляд, будто удивившись, что я почувствовала его, но это дар Вики, а не мой, — Ты знал, что я здесь. Знал, потому что сам принёс меня сюда, после плена в Аду. Таким образом решил избавиться от меня. Что на тебя нашло вдруг увидеться со мной, раз сам сослал? Ты решил попрощаться? — Впереди огромная война. Это не те битвы, что были у нас до этого. Считай то было тренировками. Ты можешь умереть. Может даже от моих рук. — Я — щит. Могу защитить тебя только от ментального воздействия, но физически я слаба, если перенапрягусь в защите, то стану овощем, а значит обузой. Я всё понимаю. — Не хочу казаться кем-то, кем не являюсь. — О, поверь, я это знаю. При необходимости убей меня. Он поднялся с подоконника, на который опустился рядом во время нашего разговора, и властно поднял меня. Он оказался на полу, а я стояла на подоконнике и моя нога соскользнула, не встретив опору. Я думала, что сейчас повторится та же история, что и тогда, когда я умерла, но Мальбонте успел обхватить меня за талию, что никак не отразилось ни на моём пофигистичном лице, что ни на его каменном, сосредоточенном лице. — Я убил тебя, но подарил бессмертие. Людская жизнь ничего не стоит, потому что она — как пробник перед чем-то большим. И всё же я прошу прощения за это. — У меня была ужасная жизнь, испорченный пробник. Я благодарна тебе за то, что ты избавил меня от него. Не стоит извиняться, тем более передо мной. Это должна делать я. — Прошу прощения за каждую смерть по моей вине, что сделала тебя такой и что ранила. И если так выйдет, что мы не сможем защитить друг друга на поле боя, прости уже сейчас за твоё убийство и убийство других, кто станет на моём пути. Потому что это война. — Он замолк. — Мне непривычно видеть тебя таким…настоящим. Давай, если мы выживем оба, то будем продолжать работать вместе, иногда препираться, но всегда вытаскивать друг друга из передряг? Но если ты этого не хочешь, то можешь убить прямо сейчас. Со мной или без меня, ты всё равно победишь! — Ты права, слишком уж ты мне надоела со своим скверным характером. Стоит убить сейчас. — Мальбонте дёрнул меня, сжимая талию сильнее. И впился в губы голодным, жёстким поцелуем. Моё тело задрожало от эмоций нахлынувших в данный момент. Я представляла наш первый настоящий поцелуй по -разному, думала, что он будет ещё нескоро, что мы ещё поиграем, но видимо, игры кончились. Его губы были горячие, властные, но потрескавшиеся от мороза. И это было так по-человечески просто, что я открыла свою раненую душу и сердце перед ним, лишь на мгновенье. Полукровка оставил мои губы, бросил возбуждённый и от этого опасный взгляд. И тут же снова прильнул к губам, но на этот раз спокойно, почти нежно, хоть и всё так же требовательно. Он провёл рукой по моим крыльям, затем погладил плечи и сжал их, отстраняясь. — Велела убить меня, а в итоге погиб я. Этого в моих планах не было. — А в моих было. Не только же мне гореть заживо, правильно? — хитро улыбаюсь, хочу видеть то же самое в ответ. Он отпустил меня, задумчиво посмотрел на лабиринт, что виднелся из окна моей комнаты. — Пообещай, что не предашь, что будешь терпеть меня и что если доведу высушу всю чашу твоего терпения, то накажешь так, чтобы искры летели из глаз. — Почему ты просишь об этом? — Потому что я впервые после самых отвратительных опытов в моих двух жизнях смогла довериться кому-то. — Он коснулся моей щеки. — Не советую доверять мне, окунаться в омут, ведь я не умею любить. — Как и я. — Хоть ты мой соратник нам нужно быть осторожными. Скоро будет очень жарко. Моя армия готова к нападению на столицу. Мне бы не хотелось, чтобы сегодняшний наш разговор дал тебе ложные надежды на дальнейшее продолжение, а тем более заставил расслабится. — Ты в этом уверен? — Да, когда ты будешь мне нужна, я призову тебя. — Он развернулся к окну и прыгнул, взлетев. Оставив меня одну гореть в пламени заживо. Он уже давно улетел, а я печально смотрела на небо. По щеке потекла слеза. Как бы я не цеплялась за проявленное им внимание, всё равно не смогу быть с ним ни как советник, ни как нечто больше. Я всегда буду пешкой в его руках, он сам сказал, что если понадоблюсь, то окажусь рядом. Меня бесит и угнетает данная перспектива, но понимаю, что именно это мой путь, который сама же и выбрала. Попытаюсь забыть, что было сегодня, но это будет слишком сложно. Мне как можно быстрее нужно оказаться в лагере, потому что мне лучше там, рядом с приближёнными, рядом с ним. Сколько бы боли он мне не причинил, я как верная псина буду следовать за ним. Почему? Сама не знаю. Услышав шаги за дверью и почувствовав знакомые две энергии, я легла под одеяло и снова попыталась уснуть. Всё больше и больше вспоминая сегодняшний разговор. Надо забыть, всё забыть.