Fangs & Claws

      — В этом действительно есть толк? — наклонившись к уху друга, поинтересовался Джек. Джефф вздрогнул, повернувшись, сердито сверкнул по-кошачьи жёлтыми глазами и кивнул. Есть. Если разобраться, то во всём есть смысл. Даже в самых абсурдных с виду вещах. Например, преодолеть «зайцем» три штата лишь чтобы напомнить своей «долгосрочной» жертве, что расслабляться ей не стоит.       — Что-то я сомневаюсь в этом. — Когтистая лапа неожиданно опустилась на лохматые патлы и шутливо взъерошила чёрные волосы. Парень в белой толстовке дёрнулся, уходя от небрежной ласки.       — Ну-ну, — ехидно прищурил глаза Джек. — Не строй из себя недотрогу, малыш.       Джефф шумно выдохнул. Ему было не до нелепых заигрываний монохромного клоуна, если, конечно, все эти снисходительно-игривые прикосновения подходили под описание заигрываний.       «Недоумок, придурок и идиот», — раздражённо подумал убийца, когда чужая рука аккуратно заправила его лохматые космы за ухо. При этом матовые чёрные когти как будто нечаянно прошлись по бледной и весьма чувствительной коже, отчего сердце Джеффа ускорило свой темп в несколько раз. — «Три состояния на каждый твой грёбанный день. Три в одном, блять».       — Отъебись. — Сквозь стиснутые зубы выдавил Вудс, не слишком, правда, веря, что его слова возымеют действие. — Сгинь. Отвали от меня.       — Ещё чего! — фыркнул Джек. — Никуда я от тебя не денусь. Даже не надейся, дружок. — Клыки, чья острота могла сравниться разве что с пиками скал, отполированными беспощадными морскими волнами, или клинком, выкованным искусным мастером, ласково, но ни в коем случае не бережно, прикусили мочку уха. И невидимые ржавые цепи сознания, удерживавшие хладнокровие, разлетелись вдребезги.       Джефф круто развернулся к демону; одна его рука моментально энцефалитным клещом вцепилась в тёмные жёсткие волосы, а другая приставила нож к шее Джека.       — Заебал… — прошипел парень.       — Ну и что ты хотел делать с этой зубочисткой? — глумливо хохотнул клоун и одним резким движением вырвал из рук напарника оружие. Теперь на мушке был Джефф, а не он, хотя рука парня всё ещё не желала отцепляться от пряди чёрных, как смоль, волос.       Вудс не ответил, лишь ослабился. Просить о чём-либо, особенно о том, что сводит его с ума? Ещё чего!!! Нравится не ему одному. Так пусть Джек и подхватывает инициативу.       Словно вняв недовольным рассуждениям приятеля, цирковой демон неспешно нагнулся к Джеффу и, наклонив лицо так, чтобы его необычной формы нос не помешал задуманному, нарочито легко прикоснулся к разрезанным губам. Вслед за тем, не встретив ни сопротивления, ни чего-либо ещё, медленно провёл языком по сухой плоти.       И Джефф поддался. Самообладание полетело прямым рейсом ко всем чертям. Он резко поднялся на мыски, вцепился обеими руками в волосы Джека. Решительно поцеловал, в шутку прикусив губу демона. Тот в ответ на такую «провокацию» отбросил куда-то на землю нож и обвил талию желтоглазого парня. Обоюдоострые когти беззастенчиво пролезли под тонкую ткань толстовки и совсем легонько прошлись по коже, вызвав крупные мурашки по всему телу Вудса.       Джефф никому и ни за что не признался бы, что попросту теряет голову и получается настоящую эйфорию, когда Смеющийся Джек вот так — нахально и издевательски бегло — обводит самыми кончиками когтей все его выпирающие рёбра, время от времени чисто случайно прикасаясь к уже давно затвердевшим соскам. Что он перестаёт дышать, когда демон в порыве целует его шею, часто неаккуратно прикусывая клыками, и тогда горячая кровь ручейками стекает вниз, под толстовку, ещё больше распаляя и его, Джеффа, и Джека, виновника всех междоусобных войн чувств желтоглазого убийцы.       Он испытывает отвращение к самому себе, когда позволяет клоуну касаться себя, где только тому вздумается, когда прерывисто выдыхает, каждой своей клеточкой ощущая холодные, но такие взбудораживающие касания. Правда, ненависть к Джеку длится от силы несколько секунд. За ней тут же подоспевают возбуждение и нестерпимое желание чего-то большего. И тогда Джефф позволяет своему напарнику стащить с себя толстовку, позволяет обнажить себя перед голодным взглядом голубых глаз с карими прожилками.       Джек понимает, о каком уступке его просят, и хищно улыбается. Парень напротив него — сам Джеффри-убийца, известный своим садизмом, и сегодня он полностью в его власти: полуголый, раскрепощённый и злой. И эта его непонятная злоба придаёт ситуации особую пикантность. Худые ключицы выпирают так, что демону не терпится вгрызться в них клыками, высвобождая всё, что до этого момента скрывалось где-то на глубине, хочется оставлять кровавые метки и рвать всё в ошмётки, достигая самого больного внутреннего мира.       Но сначала…       Надо проявить терпение. И издевательски неспешно слизывать с экстра чувствительной кожи частично свернувшиеся капельки крови, заставляя друга вздрагивать и шипеть от малейшего движения.       Бледные пальцы Джеффа глубоко зарываются в жёсткую чёрную гриву циркового демона; сам он щурит слезящиеся глаза и кривится каждый раз, когда на его ключицах появляется очередной глубокий укус, обещающий вскоре загноиться, если не обработать его. Но неприятное ощущение мигом забывается, когда шероховатый язык бережно обводит контур раны и слизывает обжигающе горячую кровь.       Ему нравится. Нравится, когда Джек неумело ласкает его. Нравятся когти, нравятся и клыки, которые с небывалой лёгкостью разрезают его шкуру и выводят не пойми какие узоры. Но самого демона он просто не выносит. Ненавидит за то, что тот сводит его с ума своими небрежными поцелуями. Ненавидит за то, что стал для него не обычным проходимцем, не напарником, а… кем угодно, но однозначно не возлюбленным. Потому что ни один из них не способен полюбить. Испытывать щемящее чувство привязанности и ревность, когда второй уделяет внимание кому-то третьему, — да. Но любовь… Никогда.       Джеку просто нравится покорность Джеффа. И вкус крови, должно быть, раз уж Вудс неделями после вынужден ухаживать за оставленными ранами, чтобы те не начали гноиться. А Джеффри пришлась по душе ласка, временами очень неаккуратная, но временами такая, что он бывает готов урчать от удовольствия, лишь бы цирковой демон не останавливался.       Но обоих устраивает эта игра. Поэтому… почему бы и нет? Джефф доверяет Джеку. Повторяю медленнее — Д-О-В-Е-Р-Я-Е-Т, оттого и позволит демону сыграть со своей жертвой.