***
Она шла, не разбирая дороги. Сперва, вроде бы, к станции метро. Затем - уже просто лишь бы идти. Подальше от центра, от знакомых мест. Все глубже в лабиринты спальных районов - потеряться в одинаковых улочках, спрятаться от заходящего солнца в тени многоэтажек, раствориться в спешащей по домам толпе. Кого-то ждет семья, кого-то - просто отдых от любимой или не очень работы. Ей же торопиться некуда. И если бы самоанализ действительно лечил - Лоис точно стало бы лучше после десятков таких вот прогулок. Но легче отчего-то не становится. Даже наоборот - с каждым днем тяжесть в груди понемногу усиливается, а одни и те же мысли, раз за разом приходя в голову, начинают понемногу сводить с ума. Что делать дальше? Как заставить себя забыть о прошлом? Как смириться с тем, что его больше нет - и как вообще заставить себя в это до конца поверить? Стоит чуть ослабить контроль - и разум неизменно воскрешает прошлое, поднимает на поверхность воспоминания о бесценных моментах счастливой повседневности. О том, что навсегда осталось позади. Вот и сейчас перед глазами встает один из многих вечеров. Они уже не на работе - но пока все еще в ней. Два ноутбука на кухонном столе. Спокойный, нестихающий стук клавиш. Чуть остывший кофе горчит на губах, зарождает новые искры в уставших за день нейронах. Не переставая печатать слишком длинное предложение - потом надо будет непременно разделить его на два или три - Лоис отрывает взгляд от экрана. Пару мгновений она наблюдает за тем, как Кларк перечитывает написанное. Его пальцы уже лишь изредка касаются клавиатуры. Значит, надо чуть ускориться. Ей нравится, когда они заканчивают свои тексты почти синхронно. И дела не меняет, что порой для этого приходиться изменять обычный темп... - Цыпа, сигаретки не найдется? - внезапно выбил ее в реальность прокуренный голос. - Отвяжись, - бросила Лоис, даже не взглянув в сторону незнакомца. - Ну зачем же так грубо… Ощутив сквозь твид пальто, как на плече сомкнулись пальцы, Лоис сохранила парадоксальное спокойствие. Она не сразу поняла, как оказалась в этом глухом и грязном переулке и куда делись все люди - но даже после этого адреналин не начал вырабатываться так, как должен бы был. - Заблудилась? - с притворным участием спросил забулдыга. - Вам какое дело? Лоис дернулась в тщетной попытке высвободиться. Потом коснулась застежки клатча. Где-то в его недрах покоился перцовый баллончик - но достать его она бы просто не успела. - Не дури, - коснулся ее уха липкий, вкрадчивый шепот. - Снимай цацки, живо. Она потянулась к сережке - лишь для того, чтобы удобнее было заехать локтем в кадык. Но на этот раз излюбленный прием не помог. Мужчина успел увернуться и заломать ей руку. - Красивое колечко, - заметил он. В тот же миг Лоис ощутила движение воздуха у себя за спиной. Вечерний ветер зашелестел плащом. Она рывком развернулась - проигнорировав и усилившуюся боль в локте, и холодный голос разума, который уже вылил ушат ледяной воды на огонек некстати вспыхнувшей надежды. - Ты точно хочешь продолжить? - прокатился по переулку тяжелый бас. Хватка тотчас исчезла - незадачливый вор поспешно ретировался, оставив их наедине. Лоис несколько раз согнула и разогнула руку, неотрывно глядя на покрытую пестрыми граффити стену. - Неподходящий район для прогулки, - произнес Бэтмен. Вдох. Выдох. Не сорваться. Не сорваться. Только бы не сорваться. - Что же ты здесь забыл? Вопрос все равно звучит резко - а непроницаемое спокойствие ответа кажется просто издевательским. - Тебе нужна была помощь. - И с каких пор ты за мной следишь? - Я не слежу. Просто приглядываю. Разум некстати напоминает обстоятельства, при которых состоялась их предыдущая встреча. Еще один винт механизма, который привел все к трагедии. Такой же, как она сама. - И как? - подражает его тону Лоис. - Тебе от этого легче? Снова чувствуешь себя благородным рыцарем? - Это не важно. Главное - ты в порядке. - Правда? Ты правда в это веришь? - По крайней мере, физически. И со временем ты сможешь идти дальше. Лоис задержала дыхание, усилием воли сдавила в горле рвущийся наружу смех - или крик? - Оставь меня в покое, - отчеканила она парой мгновений спустя. - Если тебе понадобится помощь… - Ты будешь последним, к кому я обращусь. Она заметила, как на миг в глазах Бэтмена мелькнуло что-то очень знакомое в своей горечи. Нанесенный почти вслепую удар неожиданно попал точно в цель - и оказался куда сильнее, чем Лоис рассчитывала. Ну и пусть. Так больше шансов никогда его не увидеть.***
Придя домой, Лоис первым делом включила аудиокнигу - очередной нонфикшн, название которого она не потрудилась запомнить. Приятный голос диктора разбивал тишину. А уж о чем он там рассказывает - дело десятое. Пальто на плечики и в шкаф. Туфли на полку. Костюм бесформенной грудой - на пол ванной. Несколько движений ватным диском по лицу. Косметика стекает грязно-бежевыми струйками - вместе со спокойным, непроницаемым выражением лица. Украшения, едва слышно звякнув, ложатся в маленькую корзиночку на полке у зеркала. Последними движениями, уже прижавшись бедром к холодному бортику ванны, Лоис стягивает с себя белье - и замирает, заметив на белой ластовице несколько алых пятнышек. - Это еще ничего не значит, - шепчет она как может убедительно. - Вообще ничего. Она давно купила тест - и запихнула его поглубже в ящик тумбочки, отгоняя от себя мысль о том, чтобы поставить точку в этом вопросе. Убить крепнущую с каждым днем надежду было бы просто невыносимо. Уж лучше неопределенность и оповещения от календаря на телефоне о растущем сроке задержки - которая практически наверняка была вызвана стрессом. Подобное уже случалось раньше. И глупо, попросту глупо думать, что на этот раз все иначе. Струи воды бьют в спину, смывая с кожи и лаванду светлого кабинета, и смрад трущоб. Жаль, что от воспоминаний так просто не отделаться. Сама того не замечая, Лоис садится в ванну. Очередная ошибка этого дня. Сколько их еще позади - и впереди? Диктор продолжает свой рассказ о развитии социума. Откинув голову назад, Лоис понемногу проваливается в дремоту - и возвращается в реальность, когда голос в динамике громко акцентирует: Всем нужно во что-то верить. Лоис не спорит. Но вера в то, что так хорошо, как раньше, уже никогда не будет, отчего-то совершенно не помогает. И о каком движении вперед можно говорить, если встать из ванны с остывшей водой - уже маленький подвиг?***
Психолог все же прислала на почту обещанные задания - и Лоис даже пробежала взглядом письмо, прежде чем удалить его и добавить отправителя в черный список. Ей настоятельно советовали писать. О прошлом, о настоящем, о будущем. Обо всем, чему не хватает места в голове. Легко сказать - и до обидного сложно сделать. Репортер Лейн искренне верила, что может создать хороший текст в любой ситуации - была бы тема и дедлайн. Но в этот вечер она сидела над чистой страницей ежедневника, крутила между пальцев ручку и не могла выдавить из себя и слова. Так, будто за плечами не было ни Пулитцера, ни опыта в журналистике, ни профильного образования. Только сейчас Лоис осознала, что последний раз писала еще до того, как потеряла его. Даже речь на похоронах была экспромтом - из категории тех, где есть только эмоции. Уложить их на бумагу Лоис бы просто не смогла. Способность писать от себя, выключив журналистку, она утратила очень и очень давно. Я потеряла его. Я не знаю, что делать дальше. Я не могу делать вид, что ничего не случилось. Три предложения - и почти полчаса над ними. Браво, Лоис. С такими темпами на работу точно нет смысла возвращаться. Да и как можно писать о мире, где его больше нет, а на передовицах газет уже давным-давно совсем другие события? Как мог мир так быстро забыть, кому он обязан своим существованием? Пробежавшись взглядом по написанному неровными буквами, Лоис закрыла ежедневник. Пальцы помимо ее воли коснулись обугленного отверстия в левом верхнем углу обложки. Если бы она только знала, к чему все это приведет - в жизни не согласилась бы на ту самоубийственную командировку. Или бросилась бы под пулю в пустыне. Все лучше, чем то, что сейчас. Может, печатать будет проще? Создав новый документ, Лоис долго гипнотизирует мигающий курсор - до тех пор, пока веки не опускаются сами собой. Многие ее коллеги приносили в дар Музе алкоголь. И даже Пэрри смотрел на это сквозь пальцы. Должно быть, настало время отбросить презрение к такому способу подстегивания сознания и попробовать его самой. В шкафу пылится целая батарея винных и коньячных бутылок. Необходимая, универсальная валюта для обмена на факты и услуги - но только не сейчас. Первый глоток болезненно обжигает горло. Второй заставляет слезы брызнуть из глаз. После третьего пальцы сами ложатся на клавиатуру - и Лоис пишет, только чтобы утром удалить документ, так и не решившись в него заглянуть.***
Вся ее жизнь - череда маленьких ритуалов. Проснуться по будильнику в семь - так, будто ей по-прежнему надо успеть в офис. Принять душ, стоя то подо льдом, то под лавой, изгоняя этим контрастом последний призрак сна. Поставить чайник и приготовить что-то на завтрак. Обычно к этому моменту мозг уже начинает концентрироваться на реальности. А после - зарядка, макияж, подбор наряда и долгая прогулка по Метрополису. Но сегодня все идет не так. Отключив назойливый сигнал телефона, Лоис вновь откидывается на подушку. Сон возвращается к ней - медленный, тягучий, с предвестником грядущей головной боли. Она далеко не сразу отгоняет его и первым делом проверяет простыни. Ни единого пятнышка. Неопределенность продолжается. И день, как назло, снова хмурый, со стальными тучами и тонкими ниточками дождя. На ее планы, это, конечно, не повлияет. Сразу после завтрака забравшись на диван, притянув колени к груди и обняв их руками, Лоис смотрит вдаль - на серо-оранжевую мозаику окон дома напротив. Она все равно встанет, спрячется под зонтом и пойдет по своему обычному маршруту. Так же, как делает уже много недель подряд. Где-то внизу скрипит плохо смазанными тормозами машина. К приглушенному гаму улицы прибавляется щелчок двери подъезда. Лоис вслушивается в шаги - и вся сжимается в комок, когда звук замирает на ее этаже. Звонок давно отключен - она сделала это после визита пары настойчивых религиозных сектантов. Последним, что ей хотелось слышать, были рассказы о вечной жизни после смерти. Тогда она кричала до хрипоты - сперва им в лица, а затем уже и в спины - где и при каких обстоятельствах хочет видеть их проповеди и буклеты. Больше к ней не приходили, хотя у почтовых ящиков порой и появлялись листовки. Должно быть, запомнили. Но чинить раскуроченный в тот вечер звонок Лоис не стала. Стук в дверь заставляет ее вздрогнуть. Она не спешит открывать - но незваный гость не спешит отступать. Лоис все же подходит к двери - где-то в глубине души надеясь выплеснуть все накопившееся на ни в чем не повинного продавца очередного китайского хлама. Но услышав голос Марты, она выдыхает и поспешно открывает все три замка. Конечно, она рада этому неожиданному визиту - но наметанный глаз даже в полумраке прихожей невольно подмечает, насколько Марта постарела за такой короткий срок. В пышной копне волос осталось почти одно лишь серебро, углубилась сеточка морщин в уголках глаз и губ, да и в самом выражении лица появилась усталость, которой раньше точно не было. Лоис щелкает чайником - еще один ритуал длинною в жизнь. Ручка чашки становится якорем, когда Марта спокойно рассказывает ей о долгах и выставленном на продажу доме. Кажется, если она сожмет пальцы еще чуть сильнее - фарфор разлетится вдребезги. Стоило позвонить ей раньше. Все те разы, когда она уже открывала телефонную книгу - и закрывала ее, думая, что легче от этого никому не станет. А теперь исчезнет еще одна часть его мира. Их мира. Дом, куда она уже никогда бы не вернулась - но который должен был остаться таким, как раньше. Уже слишком поздно что-то предпринимать. Опять слишком поздно. Но если эта женщина находит в себе силы, чтобы идти дальше - после всех потерь, то почему она сама никак не может сделать шаг вперед? - Ты должна вернуться к жизни, Лоис, - спокойно и ласково произнесла Марта перед прощанием. Конечно должна. Найти бы еще силы и желание. А в этот день ей даже не удается заставить себя выйти на улицу.***
Бессонница была чем-то совершенно новым. Равно как и чувство голода в три часа ночи. В предрассветном мраке Лоис вспоминала свой первый визит на ферму Кларков - и последний, когда она стояла среди толпы обряженных в траур незнакомцев, а после бесконечно долго шла по полю, вцепившись в локоть Марты. Она пытается выгнать из памяти эхо плачущей волынки - но давным давно затихший звук поразительно глубоко засел в сознании. - Нет, так в самом деле нельзя, - громко произносит Лоис в тишине спальни. Нашарив ногами тапочки, она идет на кухню. Пока закипает вода, Лоис разбивает на раскаленную сковородку яйца. Нож задевает палец, и белая скорлупа в считанные секунды становится алой. Она трескается под пальцами, и на чугун вместе с обломками и кровью падает странное, неправильное яйцо. Лоис хорошо знает, что эмбрионом этот красно-фиолетовый сгусток быть просто не может. Но яичница все равно отправляется в мусор. И чувство голода неожиданно сменяется тошнотой. Она едва заставляет себя взглянуть на порез - подержав перед этим руку под струей воды добрых пять минут. Он совсем неглубокий, да и кровь уже почти не идет. Пара полосок лейкопластыря - все, что надо. С чего вдруг такая реакция? Наверное, стоит вернуться в кровать. Лоис ложится, гасит свет и закрывает глаза. Можно посчитать овец. Или количество строк в несуществующей заметке. Все это одинаково бесполезно. Она вновь садится в кровати и зажигает лампу на тумбочке. Теплый свет льется из-под абажура на фотографию. Пойманный момент простого, будничного счастья - и даже сейчас, глядя на нее, Лоис чувствует, как уголки губ немного приподнимаются. Рука сама ложится на ручку ящика. Кисть для макияжа, тюбик помады, ее удостоверение - уж точно не самое подходящее соседство. Но сейчас снова не до того, чтобы наводить порядок. Переложив бейдж на тумбочку, Лоис достает коробочку из тонкого фиолетового картона. В сумраке зарождающегося рассвета Лоис все же смогла решиться. Поэтому сейчас она до белых костяшек сжимала в руках пластиковый прямоугольник теста. Две полоски. Две четких черно-синих линии, в которых было заложено невообразимо много смысла. На губах Лоис проступила легкая, совершенно искренняя улыбка. Марта права. Надо жить. Теперь - точно надо. Отглаженные вещи уже ждут на дверце шкафа. Лоис снимает их с плечиков, облачается в наряд офисной работницы. Немного духов на шею и запястья. Мирра, цитрусы, и где-то на фоне - полутон морской соли. Аромат окутывает ее невесомой, теплой вуалью, в невидимых складках которой так и хочется спрятаться от реальности. База. Тональный крем. Пудра. Чуточку румян. Коричневые тени - которых будто и нет. По два взмаха ресницами об кисточку туши. Наконец - немного ягодной помады на губы. Она сдвигает красную рамку календаря на понедельник. Поправляет перекинутую через плечо сумку с ноутбуком. Закрывает дверь и идет к лестнице. Сегодня она вернётся в Дейли Плэнет. Обязательно вернется. Только парой часов позже.***
В первый раз цветов было столько, что от их запаха, помноженного на дух раскаленного гранита и пластиковых пленок у Лоис попросту закружилась голова. Она уперлась рукой в мемориальную доску, ощущая под пальцами раскаленные оттиски чьих-то имен, но все равно сползла на горячую мостовую. Слезы встали в горле настолько плотным комком, что через него просто не проходил воздух. - Вы в порядке, мисс? - спросил у нее полицейский. - Дать вам воды? Она пришла в себя и смогла ответить на вопросы только оказавшись на переднем сидении его машины. А дальше все сложилось как-то само собой. Два кофе из "F&G". Один - полицейскому. Второй - на подобие алтаря. Точно лучше цветов. - Я уж думал, вы не придете, - замечает страж порядка. - Последний раз, - улыбается ему Лоис, протягивая картонный стаканчик. Она подходит вплотную к линии ограждения - прекрасно зная, что может зайти и за нее. Но смысла в этом нет, равно как и в почти ежедневном паломничестве сюда. Надо двигаться вперед и думать о будущем. Не только для себя, но и для ребенка. Интересно, Пэрри будет достаточно рад и удивлен ее возвращению, чтобы забыть о медицинской комиссии? Хорошо было бы обойтись без нее. Солнце понемногу поднимается над горизонтом, и на улицах уже совсем не так безлюдно, как полчаса назад. Люди спешат кто на работу, кто на учебу - и полузабытое чувство единения с толпой напоминает Лоис о том, ради чего она вообще пошла в журналистику. И кажется, где-то в глубине души она все же соскучилась по репортажам, интервью и ненормированному графику. Быть может, для нее уже сегодня найдется какой-то инфоповод... Лоис успевает отойти почти на четыре квартала, когда грохот разрывает покой утреннего города. Как всегда - быстро и внезапно. Странное эхо несколько секунд бьет по ушам и сердцу. Телефон в кармане жалобно пищит, оповещая об отключении. Паника охватывает улочку - у кого-то вырвала поводок собака, на перекрестке одна машина слегка задела другую, где-то громко разрыдался младенец… - Смотрите! - восклицает вдруг мужчина, указывая пальцем в небо. Лоис оборачивается и поднимает голову так резко, что в первый миг перед глазами пляшут цветные точки. На фоне восходящего солнца она видит лишь темный абрис высоко над крышами небоскребов - и едва остается стоять на ногах, когда из толпы долетает догадка, которая полностью повторяет ее собственные мысли. Повинуясь интуиции, Лоис разворачивается и практически бежит туда, откуда недавно ушла. Надо быть в центре событий. В крайнем случае выйдет отличный репортаж... Вой полицейских машин разум легко убирает в фоновый шум. Но когда к нему присоединяются очереди автоматов, а мимо проносится военная техника - на улицах начинается настоящая паника. Двигаться против течения сложно, но Лоис нет дела до отдавленных ног и упавшей сумки с ноутбуком. Хриплый вой сирен просит очистить центр - еще одно доказательство того, что она выбрала правильное направление. Лоис едва узнает площадь, на которую приходила столько дней. От тишины и покоя не осталось и следа. Солдаты, полицейские, горстка людей в странных костюмах, черный дым и горящие машины... Взгляд скользит по ним лишь одно мгновение. Она сжимает в пальцах прямоугольник бейджа - будто ее удостоверение может послужить щитом от случайной пули - и бросается вперед. Как раз вовремя. Она едва замечает поверженного Бэтмена - но успевает встать перед ним до того, как необратимая черта была бы перейдена. - Пожалуйста... - почти шепчет Лоис снова и снова, глядя на то, как из глаз Кларка постепенно исчезает алое свечение. Пожалуйста, остановись. Пожалуйста, узнай меня. Пожалуйста, вспомни. Когда он опускается на землю, она без страха делает шаг вперед. Кладет руки ему на плечи - и выдыхает с облегчением, ощутив его ладонь у себя на спине и почти невесомый поцелуй на шее. - Уйдем отсюда, - шепчет Лоис. - Пожалуйста, просто уйдем... Объятие становится еще крепче, когда они отрываются от земли. И только вновь оказавшись в воздухе Лоис заставляет себя до конца поверить в то, что это все не сон. И непонятно, чего ей хочется больше - плакать или смеяться. Одно Лоис знает точно - на этот раз она его не отпустит. И пусть хоть весь мир горит огнем.