Тайна Безмолвного Леса

      Балтор прохаживался по комнатам своего мрачного особняка. В своё время все Крейвены носили титул лордов, поэтому это жилище было единственным имуществом мага, которое он получил честным способом. Балтору повезло: его старший брат Натаниэль женился, сменил родовое имя и отказался от наследства ещё даже до рождения самого Балтора. Поэтому всё, что принадлежало Крейвенам, по праву было теперь его. Колдун внимательно осматривал каждую трещинку в тёмно-серых камнях стен и прислушивался к каждому скрипу половиц под ногами. «Немного подлатать – и будет как новое». Но Балтору чего-то не хватало. Он побрился, помылся, выбросил свои лохмотья и чёрный плащ сифов заодно вместе с ними, облачился в чистую рубашку с накрахмаленным воротом, лиловые брюки под цвет глаз, а поверх накинул малиновый камзол, по которому разметал свои длиннющие волосы.       Балтор велел детям растопить камин, так как вся прислуга за шесть лет разбежалась, и притащил из подвала сохранившееся любимое кресло, но всё было не то. Маг потеребил своё кольцо с рубином на пальце, где ещё теплились остатки энергии последней ограбленной им планеты Дзэн.       Его взяли прямо во время медитации. Вломились в дом и слова сказать не дали. Энергия этой планеты помогала любому отвлечься от сует рутинной жизни и достичь нирваны. Шесть лет назад, зависая вот над этим самым креслом в воздухе, колдун поддался искушению и позволил себе немного расслабиться. И совершил роковую ошибку.       — Нет, — сказал он сам себе, — больше я такого не допущу. Надо найти другой источник положительной энергии, чтобы восстановить силы.       «Интересно, — неожиданно для себя вдруг подумал он. — Что сейчас делает мой братец?» Балтор встал с кресла и перешёл в комнату на чердаке. В отличие от каминной, эта комната не имела окон и вообще источников света, кроме свечи в углу. Маг зажёг её привычным способом – спичкой, чтобы не тратить свою силу попусту, а затем уселся на бархатную подушку посередине комнаты и осветил большое зеркало подле него. После он аккуратно протёр стекло рукавом камзола и заметил, что зеркало было разбито: не хватало одного кусочка в правом нижнем углу. Однако он не придал этому значения и властным голосом спросил:       — Спекалум, покажи моего брата, Натаниэля Фелпса. Зеркало засветилось, и в нём стало возможно различить розовые облака. Когда они рассеялись, там появилось изображение пожилого мужчины, очень живого для своих лет. Маги хоть и живут долго, но стареют так же, как и все смертные. Мужчина стоял в дверном проёме какой-то комнаты, и вид у него был крайне рассерженный. Балтор подсоединил к зеркалу с помощью магии прибор, именуемый «совиными ушками[1]», чтобы узнать, чем так недоволен Нат.       — Сколько тебе можно повторять, негодник? — Нат погрозил кому-то пальцем левой руки, а в правой у него был ремень. — Я же предупреждал тебя, чтобы ты не жёг дымовые шашки на кладбище!       — Но, дед, мы же так просто развлекались с Колином, — ответил ломающийся мальчишеский голос. Произнесённое имя колыхнуло в голове Балтора ряд воспоминаний. Его собственного сына звали Колином. Сына, которого он взял на руки, когда тот только родился. Балтор на миг подумал, что тюрьма пошла ему на пользу. Сейчас он осознавал, что негоже скидывать родного ребёнка с обрыва. Даже если он не оправдал надежд отца и родился человеком, к тому же инвалидом. Тогда в приступе ярости он совсем не мог контролировать себя. Но нахлынувшая тоска длилась всего мгновение, и Балтор сосредоточил своё внимание на Натане.       — Я тебя отлуплю, ей-богу! — бесился в зеркале его брат. — Все деньги уходят на компенсацию разрушений на кладбище. К нам уже три раза заявлялся этот упырь-гробовщик и пять раз звонил. Неужели тебе так нравится огребать лопатой по спине? Ну ответь мне, Тано.       — Я вас, Фелпсов, ненавижу, — буркнул подросток, сидящий в углу своей мрачной комнаты.       — Да как же так? — Нат опешил. — Неужели вас в колледже не учат правильному поведению?       — А в колледжах вообще чему-нибудь хоть учат? — усмехнулся Тано. На это Нат лишь открыл рот и снова закрыл. Потом, помолчав, сказал:       — А вот заливать цветы соседей — плохо. И сшибать машины мощным потоком воды — тоже плохо. Ты и твои друзья испоганили весь район.       — Ну, не весь же Андеадлинг. Ничего ты не понимаешь, старый ты хрыч! Ты такой же старый, как тот труп, который мы вырыли на кладбище. «О, какая семейная драма развернулась передо мной, — мыслил Балтор. — Нат совершенно не умеет воспитывать детей. Теперь его сыну наставили рога, и он мучается с этим подкидышем. Правда, не мне судить о воспитании детей», — вдруг понял он, снова вспоминая Колина.       — Как ты сказал? — тихо спросил Нат. — Вырыли труп?       — Да, и вырезали у него сердце, чтобы сварить снадобье. А обратно не закопали. — Тано высунул раздвоенный язык, в нескольких местах проколотый пирсингом. — И ничего не случилось. Вы слишком печётесь обо мне, дед, — подросток особенно подчеркнул последнее слово, так как прекрасно знал, что он ему не внук. Натан вдруг резко подошёл к Тано и рывком дёрнул его за ухо, так, что тот завизжал, как девочка.       — Слышишь ли ты меня? Если труп не будет покоиться в земле, то он придёт к тебе в ночи и сам вырежет тебе сердце.       — Сказки!       — Спроси у того, кого ты выкопал, если не веришь мне. То кладбище опасно, как для мёртвых, так и для живых. С тех пор, как этот маг-самоучка Эстебан разлил на нём свой неудачный экземпляр эликсира, мертвяков нужно закапывать как можно скорее и глубже, иначе они оживут ещё кровожаднее и злее, чем были при жизни. Я тебе, как некромант со стажем даю слово. Слыхал легенду о восставшем?       — Это был всего лишь неудачный эксперимент, — шипел тот. Нат забыл про ухо, которое всё ещё держал.       — Неважно, что это было, но к трупам теперь закон запрещает подходить простым смертным. Только специалисты могут делать это, — Нат наконец отпустил мальчика. — А силу воды твою надо направить в нужное русло. Будешь заниматься магифлексом[2]. Там одна команда сейчас очень продвинулась, «Огненные Горностаи» называется. Я хочу, чтобы ты в один прекрасный день выступил и победил. На лице Ната проскользнула слабая надежда, что Тано наконец перестанет заниматься ерундой. Затем он вышел из комнаты и пошёл к себе опочивать. Балтор попросил зеркало остановить трансляцию, затем принялся размышлять вслух.       — Парень упомянул о каком-то кладбище, — медленно произнёс он. — Нат говорит, что на нём разлит был некий эликсир, оживляющий неживое. Мне нужно разузнать об этом эликсире поподробнее. И ещё мне нужна энергия. Эстебан — маг самоучка. Если он в тюрьме, или его нет в живых, то магия ему ни к чему. Я знаю, куда отправлюсь, — и Балтор снова засмеялся своим глухим смехом.

***       В одной грязной съемной комнатушке города Андеадлинг, сгорбившись над предметом непонятной формы, прямо на полу сидел юноша. Он пристально вглядывался в тусклое изображение внутри осколка и становился всё более мрачным.       — Они отпустили его, — глухо прошептал он. — Быть того не может. Ему же вкатили срок на пятьдесят лет. Тут что-то не так. Придётся отправиться в прошлое и посмотреть, как это было. Парень скрутился ещё больше, будто его тело пронзали жуткие боли, а затем перед ним появилась чёрная точка, которая всё росла и росла. Чёрный портал открылся и был готов перенести своего хозяина, куда тот только пожелает. От дыры веяло холодом, но юноша этого не чувствовал. «Хорошо быть бессмертным», — подумал он напоследок и, нажав на кнопку своей рации, шагнул в бездну. [1] — Совиные ушки — аналог наушников у магов. Маленькое устройство, прикрепляющееся к ушной раковине и позволяющей слышать звук из предметов, обычно транслирующих только картинку (например, из магического шара или Спекалума). [2] — Магифлекс — популярный вид спорта для волшебников. Суть заключается в сражении двух команд, состоящих из четырёх участников с уникальной элементальной силой. Любому игроку разрешено пользоваться только одной стихией. Выигрывает та команда, которой удалось сбить с Арены наибольшее количество игроков команды соперников.