Далекие странники (перевод новеллы)

      У Чжан Чэнлина осталась всего одна мысль: «Вот и всё, мне конец!»              Пока его опекал Чжоу Цзышу, их дела могли идти хорошо, плохо или как попало — при любой погоде шифу знал, как поступить. Этот человек был рождён для неусыпного бдения и стремительного реагирования. Глупо было состязаться с ним или Вэнь Кэсином в гибкости и быстроте ума, поэтому Чжан Чэнлин с удовольствием оставался несмышлёнышем и не засорял понапрасну голову. Но как только уповать стало не на кого, его котелок начал варить на полную.              Почему кучка одетых в чёрное женщин таскала за собой Гао Сяолянь, хотя она их откровенно бесила? Такая обуза непременно задержит в дороге. Ещё и корми её! Видимо, Гао Сяолянь представляла какую-то ценность, иначе её давно бы отправили на тот свет. В цзянху всегда хватало мерзавцев, готовых убить за здорово живёшь. Но тогда… Тогда и его, Чжан Чэнлина, должны были прихлопнуть на месте! А если взяли живым, то только для получения ценных сведений.              Станут ли его пытать — вот что интересно! Чжан Чэнлин принял твёрдое решение: как бы над ним ни издевались, нельзя называть свое настоящее имя. Это только прибавит проблем при его печальной известности… Но что, если Гао Сяолянь его выдаст?              Обрывки идей хаотично роились в мозгу Чжан Чэнлина, пока незнакомка тащила его из гостевого дома, будто мешок с картошкой. Лишь найдя темный угол за конюшней, женщина перевела дух и поставила пленника на землю. Юный герой вовсю таращил глаза, разрываясь между изумлением и паникой, пока похитительница одну за другой распечатывала его акупунктурные точки. После этого она сдёрнула с лица маску и сердито осведомилась:              — Это ведь ты, Чжан Чэнлин? Маленький недоумок!              Чжан Чэнлин ошарашенно разинул рот и чуть не зарыдал от счастья.              — Гу Сян-цзецзе! — воскликнул он дрожащим голосом и уже готов был кинуться «сестрице» на шею, но Гу Сян непреклонно выставила перед собой ладонь.              — «Мужчины и женщины, толстые или худые, не должны прикасаться друг к другу», — процитировала она торжественно. — Я больше не свободна, так что оставь свои телячьи нежности.              Чжан Чэнлин часто заморгал и непонимающе оглядел её с головы до ног. Лишь через минуту он всё-таки сложил два плюс два.              — Несвободна… А! Хочешь сказать, ты стала женой Цао-дагэ? — спросил он радостно. — Теперь вы с ним спите под одним одеялом?              Гу Сян стремительно покраснела, и её брови поднялись почти вертикально.              — Что за бесстыдство? — осведомилась она свирепо. — От какого ублюдка ты набрался таких слов?              Молодые дамы, даже самые решительные, всегда отличались от женщин постарше тем, что смело сплетничали о чужих любовных делах, но говорить про себя самих отчаянно стеснялись.              Вот только Чжан Чэнлин был чересчур невинен, чтобы это понять. Ни дома, ни в изгнании никто не обсуждал с ним игры в «тучку и дождик». Он лишь выхватывал обрывки слов из взаимных поддразниваний своих непутёвых наставников. Поэтому в детском воображении Чжан Чэнлина муж с женой непременно делили одеяло, и в этом не было чего-то тайного или постыдного. Такой вот ритуал, вроде обмена свадебными чашами. С некоторых пор Чжан Чэнлин считал одеяло священным предметом и очень удивился, когда Гу Сян решила надавать ему по шее в воспитательных целях.              Тем не менее, мальчик не забыл пробормотать мантру, ускользая от удара. Это уже стало его стилем: не повторив мнемонические рифмы, Чжан Чэнлин не мог начать последовательность шагов. Гу Сян была повторно поражена. Во время короткой схватки на постоялом дворе она заметила, что мальчишка стал лучше владеть кунг-фу. Некоторые приемы даже показались Гу Сян знакомыми, по ним она и узнала в потёмках Чжан Чэнлина. Теперь она резко остановилась и окинула своего противника внимательным взглядом.              — Вижу, ты подтянул боевые умения, — сделала вывод Гу Сян. — Мы не виделись всего ничего, а ты так резко поумнел в разных вопросах! Твой учитель и мой хозяин явно должны быть неподалеку.              Чжан Чэнлин набрал воздуха в легкие и поведал ей, как два бессовестных негодяя кинули беззащитного ребенка в окружении врагов. Дослушав душераздирающий рассказ, Гу Сян сердито сплюнула и наградила его подзатыльником.              — Выходит, ты достаточно оперился, чтобы вылетать из гнезда? — возмутилась она. — Поэтому тебя сразу потянуло на подвиги? Даже я и… Цао-дагэ не решаемся действовать сгоряча. Ты хоть знаешь, за кем вздумал следить?              Пока она негодовала, со стены спрыгнул человек в маске и чёрной женской юбке. Только голос у него был мужской.              — А-Сян, куда ты запропастилась? — спросил он с тревогой. — Я уже начал волноваться…              Заметив Чжан Чэнлина, человек замер и молча снял маску. Это был не кто иной, как Цао Вэйнин. Он изумленно распахнул глаза, а потом протянул руку, указывая на старого знакомого.              — Да это же тот мальчонка, Чжан Чэнлин! Но почему ты вымазался, как ярмарочный шут, сяо Чжан? И где твой учитель?              Чжан Чэнлин открыл рот, чтобы объяснить всё по второму кругу, но Гу Сян поспешно оборвала их обмен любезностями:              — Потом поболтаете о былом! Сейчас надо выручать Гао Сяолянь.              С самым серьезным видом она достала из-за пазухи какую-то бумажку. На мятом листе беспорядочно пересекались кривые линии с пометками в виде загадочных иероглифов. В каждом символе не хватало пары штрихов, и понять написанное было невозможно. Это мог быть магический шифр, иностранный язык и вообще что угодно. Гу Сян объяснила, сурово сдвинув брови:              — Глядите сюда: я составила подробный план гостиницы. Тут одна комната обведена кружком, в ней и держат нашу девицу. Чтобы им пусто было, этим чокнутым старухам! Я-то думала, они все дежурят по очереди, но их командирша доверяет только личным помощницам. Больше никого к Гао Сяолянь не подпускают.              Цао Вэйнин подошёл ближе и спросил, постукивая пальцем по подбородку:               — Что же нам теперь делать?              Почувствовав вкус к риску, Чжан Чэнлин немедленно предложил самый безумный план:              — Давайте устроим переполох! Я отвлеку охрану, а вы спасете Гао Сяолянь. Как только всё утихнет, мы встретимся в условленном месте.              — Блестящая идея! — просиял Цао Вэйнин.              — В жизни не слыхала ничего бредовее! — Гу Сян пригвоздила Чжан Чэнлина взглядом. — Будь хоть один из нас искусен, как твой шифу или мой господин, мы забрали бы пленницу без всякой подготовки. Старые дуры и пикнуть бы не успели. Но ты, малолеток, изучаешь цингун без году неделю. Надолго ли ты «отвлечёшь охрану»?              Цао Вэйнин переобулся в прыжке и с готовностью закивал:              — Да-да, А-Сян дело говорит.              Чжан Чэнлин посмотрел на него с немым укором, так как спорить не имело смысла. Даже если бы Гу Сян сказала: «Цао Вэйнин — бесхребетный ублюдок», братец Цао лишь поклонился бы, отбросив собственные принципы, и радостно закивал бы: «Да-да, всё так и есть».              Гу Сян приняла вид полководца на военном совете и углубилась в стратегию:              — Эти бабки вовсе не так просты. Их предводительницу кличут Чёрной Ведьмой Гу. Ходят слухи, что она шаманка из Наньцзяна, использует самые страшные яды, тёмную магию, отравленный дым и прочие мерзости.              Услышав слово «Наньцзян», Чжан Чэнлин встрепенулся:              — Но Великий Шаман — хороший человек! Почему на его земле такое творится?              Гу Сян закатила глаза:              — Где Великий Шаман и где мелкая ведьма? Шаман правит горами Шивань в Наньцзяне. Он бы сошёл с ума, следя за каждым червяком! А я тем более понятия не имею, что там к чему. Слышала кое-что краем уха, вот и всё.              Цао Вэйнин немедленно подхватил:              — Да-да. Мы, обитатели Центральных равнин, обходим стороной эту тему. Никто не знает правды про жизнь в Наньцзяне.              Чжан Чэнлин бросил на него тоскливый взгляд, но ничего не ответил.              — Неизвестно, насколько ловка эта старуха, — продолжала рассуждать Гу Сян. — Но мне она точно не по зубам. Что же до братца Цао… Он неплохо держится в честном бою. Но мы не первый день следим за этими женщинами. Наверняка, у них припасены всякие коварные уловки. К тому же, их много.              — Может, разбросаем сонный порошок? — предложил Цао Вэйнин.              — Думаешь, Чёрная Ведьма даст себя усыпить? — возмутилась Гу Сян. — Даже лучшие знатоки ядов с Центральных равнин в подмётки не годятся отравителям из Наньцзяна! А уж ты-то…              Гу Сян была готова повысить голос, но, глянув на Цао Вэйнина, проглотила оскорбления. У неё не хватало духу ругать своего мужчину.              Цао Вэйнин в свою очередь поспешил отступить:              — Ты права, я действительно не могу учесть всего сразу. Давай мы просто выслушаем твой план.              Хотя в народе говорили, что трое сапожников могут сообща победить генерала, это был явно не тот случай. Оба бестолковых сапожника смиренно склонили головы, ожидая приказов. Так Гу Сян вышла в самые умные и милостиво приняла на себя обязанности командира.

- - - - -

      Полночь прошла довольно давно — уже догорала бы вторая палочка благовоний. Только тогда Чжоу Цзышу почувствовал, что боль от гвоздей начала отпускать. И обнаружил себя в кольце объятий. Закашлявшись, он выпутался из рук Вэнь Кэсина. Тот не стал возражать, но признался с лукавой улыбкой:              — А-Сюй, твои весенние картинки цветут у меня перед глазами как живые! Если ты чего-то тайно и страстно жаждешь, пожалуйста, не держи это в себе.              Чжоу Цзышу отозвался подчёркнуто вежливо, в той же полушутливой манере:              — Полно, полно! Моя скромная мазня не заслуживает вашей изысканной похвалы. Я всего лишь набросал несколько случайных образов.              — Нарисовано, может, и криво, зато со знанием дела, — заверил Вэнь Кэсин. — Теперь я ещё сильнее заинтригован. Почему твои случайные образы так филигранно точны?              Чжоу Цзышу отвернулся и поскорее выскользнул из подворотни. Наклонившись, он внимательно изучил капли крови под ногами и переключился на деловой тон:              — Похоже, Лю Цяньцяо убежала в том направлении. Но что она вообще здесь забыла? Не понимаю.              Вэнь Кэсин последовал за ним неотвязной тенью.              — А-Сюй, не надо так меня стесняться! — взмолился он. — Если у тебя завелись нескромные мысли, я только рад. Да что же за мучение… Поговори со мной! Давай честно обсудим твои желания, нам ведь нужно распределить роли.              — Мне не нужно, — отстранённо бросил Чжоу Цзышу, перейдя к следующему пятну на дороге.              Вэнь Кэсин тут же расплылся в блудливой ухмылке.              — О, так просто? Премного благодарен, ты сегодня сама любезность. Мне-то только лучше…              — Размечтался! — оборвал его Чжоу Цзышу.              Теперь он стремительно углублялся в темноту, следуя за кровавыми метками. Вэнь Кэсин не отставал, совершенно не задумываясь о цели совместного предприятия. Ему было откровенно плевать на Лю Цяньцяо. Особенно теперь, когда сперма ударила в голову. Но погоня за Зеленой Лисой порядком затянулась, и Чжоу Цзышу, устав от вздорной болтовни над ухом, решил сменить тему.              — Скажи лучше, за что тебя хотел прикончить Призрак Сплетника? Точнее, те, кто его подослали.              Вэнь Кэсин только что трещал без умолку и вдруг словно воды в рот набрал. Он не отвечал так долго, что Чжоу Цзышу чуть не забыл свой вопрос.              — Ты же знаешь, что я Хозяин Долины, — наконец, заговорил Вэнь Кэсин. — А как так вышло, тебе невдомек?              — Ты всемогущ? — небрежно предположил Чжоу Цзышу.              Вэнь Кэсин усмехнулся, но как-то вымученно.              — Я всего лишь неуязвим, — в его оскале было больше безумия, чем веселья. — От меня нельзя избавиться, сколько ни старайся. Видишь ли, Долина Призраков, это такое место… Как бы тебе объяснить? На входе в Долину списываются все прежние грехи. Настоящий рай на земле! Одна беда: оттуда нет обратной дороги. Порой в раю становится так тесно, что не продохнуть. Вот и приходится куда-то девать лишние рты.              Такую немудреную схему Чжоу Цзышу мог разложить даже на пальцах ног, но всё равно терпеливо слушал объяснение. Словно хотел понять, как оно звучит из чужих уст.              — Мораль и справедливость разбиваются о подножие горы Фэнъя, — продолжал Вэнь Кэсин. — Жри других или сожрут тебя, вот и вся наука. Каждый в Долине подчиняется мне, потому что я могу разделаться с каждым. Когда захочу и как захочу. Призраки терпят это, так как не в силах меня убить. Но это не значит, что они не мечтают меня убить, — Вэнь Кэсин перевел дыхание, прежде чем договорить: — Обитатели Долины весьма находчивы. Они неустанно выдумывают новые козни и пользуются малейшей возможностью. Сейчас они ищут секретное руководство Жун Сюаня, чтобы своими руками стереть в порошок осточертевшего верховного призрака. То есть, меня.              Чжоу Цзышу пристально посмотрел на него.              — Насколько я знаю, для призраков покинуть пределы Долины и «выйти на солнечный свет» смерти подобно. Тем не менее, они прорываются во внешний мир и раздувают здесь пожар, навлекая на себя всеобщий гнев. Всё ради того, чтобы добраться до тебя?              Вэнь Кэсин беззвучно рассмеялся:              — Удивляешься, что я до такой степени их всех допёк? Прежде ни один Хозяин Долины не правил дольше трёх лет. А я восьмой год отказываюсь прислушаться к намёкам и по-тихому наложить на себя руки. Конечно, мои призраки близки к отчаянию. Не вечно же им ждать!              Казалось, Чжоу Цзышу глубоко задумался над последним заявлением.              — Не будь мои дни сочтены, я рискнул бы выдернуть тебя из этой каши, — произнёс он после длинной паузы. — Спрятал бы твою милую мордашку в своём доме, на полном обеспечении. Чтобы тебе не пришлось возвращаться на гору Фэнъя.              Вэнь Кэсин словно ударился в невидимую стену посреди ночной дороги и резко повернул голову. Он мучительно долго вглядывался в лицо Чжоу Цзышу, пытаясь определить, шутит тот или нет.              — Что ты сейчас сказал? Ты хочешь забрать меня себе?              Ответом ему был лёгкий смех.              — Неважно, кто ты и где. Быть заложником паршивой должности и пытаться вырваться…              «Никто не поймет этого лучше меня». Чжоу Цзышу на своей шкуре испытал все прелести такой западни, но остатки его слов растворились в мимолетной улыбке.              Уже светало, когда след Лю Цяньцяо внезапно оборвался. Безрезультатно обшарив кусты, Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин собрались повернуть назад, когда до их слуха донесся отчаянный женский вопль. Чжоу Цзышу сразу подобрался и двинулся на голос. Используя цингун, они с Вэнь Кэсином быстро отыскали нужное место. Оба ступали очень тихо, не выдавая себя даже дыханием. При таких навыках можно было наблюдать за развернувшейся драмой, стоя почти вплотную.              Лю Цяньцяо уже получила стрелу в плечо, но продолжала отчаянно отбиваться от человека, который явно не собирался отпускать её живой. Спрятавшись за углом, Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсин удивленно переглянулись. Противник Зелёной Лисы также был им хорошо известен. Это был Хуан Даожэнь, глава школы Цаншань.