Разделяющие сопредельность (Запертые)

      Ник не выспался на диване. Хоть он и был мягкий, слишком непривычно: некуда деть руки. В отличие от низких, но с приличными пружинными матрасами и гладким качественным бельем, их спальных мест, позволяющих приятно растянуться и по-настоящему отдохнуть. И кроме того, не подышать настоящим воздухом — под потолком спальни были встроены вентиляторы-нагнетатели. Их включали на несколько часов, пока весь народ находился вне помещения. В холле же воздух оставался… вчерашний. Ник поплелся в ванну, умылся и привел себя, помятого, в порядок. Когда он вернулся на диван, из двери спальни появился Малыш. Потянулся и направился к нему, минуя кухню. Плюхнувшись рядом на диван, спросил: — Ну как, живой? — Как видишь, — пробурчал Ник в ответ. — Ты слышал, чем вчера закончился наш разговор с Титул? — Конкретно, конечно, нет. Хочешь рассказать, пока больше никого? — Нет, хочу только задать тебе один вопрос. — Валяй. — Объясни мне, какого хрена ты не выходишь за эту дверь, раз ты свободен? — он показал на вход с электронным кодовым замком на противоположной стене холла. — Ах это. Да, я могу уйти в любой день. — И тут он важно расположил щиколотку на своем колене, продолжил: — Но у меня есть собственные предпочтения и пока я не собираюсь этого делать. — Даже после вчерашнего? Только не говори, что тебе и это понравилось, я же видел, что это не так! — Ник перешёл на громкий шепот. — Ты прав, мне совсем не понравилось… А еще, мне абсолютно не понравилось, как ты вчера сказал, что лучше умереть, чем быть здесь — ты даже не представляешь о чем говоришь! — Как раз представляю! Все три недели пребывания тут себе представляю. Малыш опустил ногу, задумался и, нахмурившись, немного болезненно посмотрел на него в ответ. И собеседник, зацепившись за эту реакцию, продолжал напирать: — Это не жизнь. Как у крыс под наблюдением. С которыми делают все, что захотят. Подумай. У тебя есть билет отсюда! Неужели ты недостаточно натерпелся? Вчера ты и я, а на той неделе Влад? — Что? Да ты просто не пытаешься посмотреть на все с другой стороны! — Это с какой? С позиции вещи, которой воспользуются в любой момент? Эндрю резко захлопнул рот, который был открыт после последнего заявления. Встал и, раскрасневшись, возмутился: — Мы не крысы. И мы не вещи. — Малыш поднял в сторону Ника палец и с негодованием, добавил:  — И я пытался тебе помочь. Но, видимо, ошибся, — обе его ладони взмыли в стороны и обреченно опустились, почти хлопнув по бедрам. — Помощь не нужна тем, кто её не хочет. Затем он удалился в ванную, оставляя Ника снова наедине с собой. На душе у новенького стало ещё противнее: теперь он обидел единственного человека, на которого ему не всё равно. Который действительно делал для него, да и для всех, неоценимые вещи. На что больше никто из них не способен. *** То же утро. Викки       Все мальчики наказаны, так что халат наверно надо будет подать мне. Иду за ним. Шикарный, длинный, шелковистый, с широкой отделкой из кружев. Я тоже себе такой куплю. Интересно, когда контракт закончится, я смогу забрать с собой одежду? Моя пижамка хоть и короткая, рубашка и шортики, но очень приятная и качественная.       Подхожу к подиуму по центру спальни, где стоит большая кровать. Балдахины опущены, и хотя они все из прозрачной органзы, разглядеть спит или уже нет Титул невозможно. Пока она сама не подзывает меня: — Вишня, залезай ко мне.       Оставляю халат в низовье ложа и забираюсь на кровать. Титул отодвинулась, чтобы мне было удобно лечь рядом, положив голову на согнутый локоть. Погладила мои растрепавшиеся ото сна волосы и поинтересовалась: — Как себя чувствует моя принцесса? — Все хорошо. А где Ник и Малыш? — Им есть о чем поговорить, дадим им немножко времени. — Да, конечно. Ник отходит после вчерашнего? — Ночью мне удалось с ним поговорить. А с Малышом, возможно, удастся до него «достучаться». И подобных выходок больше не будет. Хотя, конечно, с таким экземпляром работать намного сложнее. Надеюсь, хоть ты не собираешься огорчать меня? — произнесла она, поглаживая мою ногу, забираясь к попе под шортиками, нежно царапая её ногтями. — Конечно нет, — искренне обещаю я, гладя в ответ красивые черные волосы. Мне самой не нравится, когда возникают серьёзные притирания. Ни к чему хорошему они не приводят. — Моя ягодка, — шепчет Ти. Она тянется ко мне и целует в губы. Легко, без языка. Её рука уже блуждает под моей рубашкой. — Ты тоже скучала по мне? — спрашивает, поддразнивая. Я осторожно киваю, чувствуя подвох. Не помню уже сколько времени назад мне стало проще смотреть и трогать Титул в ответ. Также, как не могу вспомнить, что меня это поначалу напрягало. Сейчас ласки ничего не требуют, они особенно нежные и щекотные. — Но нам же нельзя шалить? — напоминает она. Я выдыхаю с облегчением, теряя бдительность. — Хм-м, — мычу, отрицательно мотая головой. А Ти вдруг подхватывает мое тело сильными руками, и я оказываюсь на ней верхом. Берет мои кисти в свои, и мы переплетаем пальцы. Она смотрит снизу на мою несдержанную улыбку с довольной ухмылкой. Сбоку раздается недовольный голос Волчонка: — При всем уважении, дамы, я же не железный! Прыскаю и меня сгибает от смеха, если бы Ти не держала упором мои вытянутые руки, я бы просто на неё рухнула. А та невозмутимо спросила меня: — Может, позвать его к нам? Как думаешь? — Неа, — шепчу, но знаю, что он меня все равно услышит, и мне потом достанется и от него, — Если мы его заласкаем вдвоём, то завтрак придется готовить мне. — Ах ты лентяйка! — сбрасывает меня теперь на другую сторону кровати, и прижимает собой, обездвиживая по рукам и ногам. Победно улыбается. Ей очень идет улыбка. Хотя, и обычный строгий взгляд тоже. — Все-таки нарываешься на наказание! Она шутливо поворачивает меня на бок, шлепает по ягодице, а затем падает рядом и прижимается ко мне. Не скажу, что я поклонница всех этих игр Ти. Но с ней всегда так будоражаще опасно и прекрасно одновременно, что ощущения бывают невероятные. Иногда даже забавные. А буквально год назад я бы не поверила, что смогу запросто лежать в обнимку с женщиной, да ещё вверять ей свое тело. Да что там тело, Титул умеет и душу вывернуть наизнанку! Но к телу у неё особый интерес. Сколько часов мы проводили с ней в синей комнате? Не сосчитать. Во-первых, она трудилась над моим макияжем. Пока не делала меня изумительно прекрасной. К антуражу и самому действию — ко всему были повышенные требования и прилагались максимальные усилия. Затем заплетались сложные косы — сложнее, чем все бандажи и привязывания красными лентами. Эстетика соблюдалась во всем: моём белье или корсете, в наручниках, чокерах или колье, масках. Кожа словно светилась изнутри от масел. Сама Титул тоже была ярче обычного, и выше благодаря сапогам. А её красивый размах и торможение в конце делали боль практически художественной. Было не совсем безобидно, но и пугало вовсе не это. Столь долгие подготовки вкупе с разогревающими поглаживаниями страшно было испортить! И я старательно исполняла предписанную роль: не скрывала возбуждение перед действиями сногсшибательной хозяйки, красиво стонала и трепетно кричала. Делала все, что требовал контракт. Бездушный клочок бумаги со страшными на первый взгляд сухими подпунктами, которые оживляла и раскрашивала во все краски Титул. Без неё, конечно, был бы и стыд, и срыв, и страх — буквально каждая клеточка протестовала. Но она старалась не доводить меня до внутренней мольбы. А я всегда помнила почему сделала свой выбор.       Титул всегда гладила и растирала связанные руки, согревала холодные игрушки, и вообще во всех предметах прятала незаметные мягкие подкладки — и все было терпимо… с ней… со сменами поз, передышками для ласк и других хитроумных идей. Я всегда знала, что могу простоять еще немного. А потом еще немного. И так до красивого тематического завершения. Если бы сессия была музыкальным инструментом — Ти была бы виртуозным дирижером. Неудивительно, что Малыш так запал на неё, да и на все это сразу. Ему не нравились ни боль, ни подчинение отдельно от Титул — он не раз признавался мне в моменты, когда мы отдыхали после проделанной «работы». Мое прибытие должно было заменить его здесь, но я бесконечно рада, что он остался. Не только оттого, что Малыш забирал часть «отработки» нашего содержания. Он как нетлеющий лучик света, такой искренний и раскованный. Терпеливый и располагающий. Он мог подолгу разговаривать со мной, пока я не забывала про все. И я быстро восстанавливалась, как будто ничего особого со мной не происходило.       Кроме того, немногословный Влад проявлял ко мне так много «участия», что это полностью вытесняло из меня все неприятные внутренние ощущения после любых моментов. Чего лукавить, в обычные дни мальчишки также проявляют ко мне особое бережное отношение. Иногда даже вгоняя в краску, как маленькую девочку, давая повод Титул подшучивать над «принцессой на горошине». Хотя я давно научилась правильно реагировать на все уловки Ти, мне нравится, что они всегда рядом. Нравится делить с ними одну спальню, и еду, всегда есть с кем поделиться душевным состоянием. Сейчас находиться вместе в хозяйской кровати, или в релакс-зоне, перестало казаться чем-то вопиюще неприличным. Пока не появился Ник — и все снова вспомнилось и усложнилось. И хоть Ти и уверяла, что он «поплыл» больше оттого, что в один день услышал приговор, привезен в тюрьму, и потом очутился с нами, мне все равно до сих пор перед ним очень стыдно. Титул, кажется, переоценила стойкость новенького. Хотя, она в любом случае найдет к нему подход, я в этом уверена. Возможно, уже нашла бы способ его расшевелить, но тут вскрылась наша с Владом оплошность, и мы серьёзно спутали все её планы. Как она ещё не прибила нас на месте, не знаю! Вместо этого нашла другой способ выправить ситуацию… — Не засыпай, Вишня. Пора подниматься. — Я просто задумалась! — Хорошо. Влад, кофе! И гренок! — Наконец-то! — воскликнул он и пулей сорвался в ванную. Когда мы вышли на кухню, Титул хватило двух секунд оценить мрачные лица Малыша и Ника: — Ничего нельзя поручать мальчишкам, даже поговорить не могут. Да, Вик? Я подыграла ей, кивнув, и укоризненно покачав головой на насупившихся «мальчишек». Затем подошла к кухонным шкафам и достала для Волчонка молоко, сахар, соль, яйца и хлеб. Чтобы хоть он не был обиженным на всех и вся. И он оценил, выйдя из ванны, молча приобняв и чмокнув меня в щеку. — Кстати, — Влад произнес чуть позже, разбавляя напряженные взгляды за завтраком, — раз цивилизованно разрядить обстановку не получается, предлагаю перейти к старому доброму способу: устроить между нами с Ником бой. Все кроме Ти удивленно обернулись. А брюнетка, продолжая резать на тарелке мягкую гренку, подметила: — Это ты так завуалированно намекаешь, что у тебя давно кулаки чешутся? — Это я намекаю, что хватит с ним болтать. Он только и делает, что отлынивает. Пора нам посмотреть на него в действии. Ник инстинктивно поднялся со стула, и мускулатура под футболкой заиграла во всей красе. Но Ти безучастно, запив кусочек гренки кофе, продолжала рассуждать: — Забываешь маленькую такую деталь, что мне нужны ваши личики чистыми, а не измордованными в запале. — Сымпровизируем перчатки помягче из чего-нибудь! — А этим ты так собираешься объяснить свои действия? — Титул подняла палец на камеру. — А пусть сами делают ставки. И назначат унизительное задание проигравшему. Исполнить его будет долгом чести, а не принуждением. Посмотрим, как он тогда запоёт. — А кто тебе сказал, что я проиграю? — процедил новенький. — Не советую так сразу соглашаться, Ник. Ты хоть и выглядишь более крепким, но статья у Влада как раз за бои без правил! Он не только вломил кому не следовало, но ещё и вовремя не остановился. И обеспечил противнику продолжительный отдых в палате. — Меня все устраивает! — отрезал Ник. — Что ж, — доев гренки и додумав предложение Влада, подытожила: — Тогда пойду перетру с начальством. И вот ещё что: победитель потом борется со мной! — Но я не дерусь с… женщинами! — едва подобрал слово Ник от неожиданности. А Титул даже не обратила внимания, что он продолжал думать о своей победе: — Вы будете к этому времени достаточно вымотаны, чтобы уравнять шансы. Так, что посмотрим ещё, будете драться или защищаться. С предвкушающим выражением лица, брюнетка направилась к шкафам, быстро натянула под комбинацию штаны, потом скинула ее вместе с халатом на пол, не стесняясь изящной наготы сверху, надела кофту, выскочила за дверь, набрав код и приложив палец к электронному замку.