Aperture S. - Воспоминания Рэттманна

      31 декабря 1993 года.       Уже три месяца прошло с тех пор, как Кэролайн дала добро на усовершенствование Транспортной Воронки, а Майкла временно отстранили от разработок модулей для Искусственного Интеллекта. До конца года оставались считанные часы. Благодаря стараниям Джесс и Мэтта их главный кабинет теперь больше напоминал наряженную ёлку: повсюду находились разноцветные ленты с изображением колокольчиков; красные, синие и жёлтые гирлянды; воздушные шарики, подарки и даже семифутовая ёлка в дальнем правом углу офиса. Кабинет уже не выглядел столь унылым, серым и однообразным, каким он обычно был. Джесс даже притащила сюда дискошар, вот только прожекторы прикреплять было некуда, и он так и остался висеть посреди комнаты, отражая немногочисленные радужные огоньки гирлянд. Все эти украшения остались ещё с Рождества, но из-за того, что Боб, Сони, Роджер, Джесс, Роберт, Сьюзан и Мэтт разъехались кто куда, а остались только Рэттманн, Генри, Лайра и Майкл, было решено всем отделом объединить праздники и Новый год отпраздновать на “ура”. Что и произошло. Майкл подарил Сьюзан ожерелье с кулоном в виде двух слившихся подков. И хотя такая безделушка стоила всего пятнадцать баксов на ипподроме, она безумно понравилась девушке. Сьюзан ещё целую неделю будет ходить и хвастаться им перед знакомыми, даже теми, кому она уже раз двадцать показывала украшение. Какой-то незнакомец подарил Лайре целый букет тюльпанов и первоклассную бежевую пробковую шапку, и они вместе со Сьюзи и Джесс стали гадать, кто же этот аноним, подписавшийся в открытке инициалами J.M. Мэтту, как одному из лучших работников месяца на Рождество подарили суперсовременные антибликовые солнцезащитные очки разработки Aperture, чему тот был безумно счастлив, Майклу доставили ручку со скрытой видеокамерой, а Роджер купил себе новенькую красную электрогитару для своих рок-выступлений во время праздников. Джесс так же устроит небольшой сюрприз своей подруге: подарит коробку, начинённую несколькими хлопушками, заряженными остатками сгоревшего пороха, так что когда брюнета откроет коробку, её лицо, да и прическа тоже, в мгновение ока перекрасятся в новый цвет.       — Ну как тебе мой рецепт теней для век? — начала ухохатываться Джесс, глядя на чернолицую Лайру. Та схватила в охапку подружку, и они обе, улыбаясь, упали на диван. А Лайра-то почти и забыла о приколах своей подруги…       Без пятнадцати полночь сотрудники отдела TF-24 во главе с Генри поднялись на большом полукруглом лифте, обшитым изнутри мягкими подушками в зал заседаний. Ну, вернее обычно это был зал заседаний, а сегодня – огромный танцпол, до отказа наполненный людьми. Перед ними раскинулось громадное круглое помещение, отдалённо напоминающее оперный зал. Половину всего места занял небольшой амфитеатр стульев, но на них почти никого не было – подавляющее большинство учёных толпилось на небольшом пьедестале внизу. Над этим “пьедесталом” висел узкий балкончик, с которого свисал пятиметровый серый флаг с чёрным логотипом компании. Все стены, пол и потолок (кроме белой сцены) были выкрашены в чёрный металлик. А из прожекторов, прикреплённых к стенам и к потолку, только белоснежные прямоугольные лампы вдоль ступенек и углов более-менее освещали это круглое помещение.       — Вау! Вот это красота… — протянул Даг, вертя головой из стороны в сторону. — Я люблю футуристку.       — Между прочим, я один из тех парней, что когда-то проектировали это помещение! — рассмеялся Генри. Они спустились вниз по лестнице. Спустя какое-то время раздался сигнал, и на мостик вышла Кэролайн и её помощники: Генри Розенберг (Дуглас и не заметил, как тот успел так быстро уйти), Питер Брандл – глава инновационных разработок и тестовый ассистент. Спиди “Крейзи” Скайболд – невероятная личность, единственная испытуемая, которой за всю историю предприятия удалось поставить в воздухе и пролететь сквозь семнадцать порталов за раз! И в добавок к этому сделать три сальто назад в полёте между синим и оранжевым порталами и ничего себе не сломать при приземлении. Одна из немногих, кто прошёл все девятнадцать сверхусложнённых тестов Y-класса. Теперь она работала одним из тренеров будущих испытуемых. Патрик Гонсалес, создавший ГЛэДОС первого поколения на основе примитивнейшего компьютера MAC и Синтия Сен-Жермен – голубоглазая красавица, разработавшая процесс бесконечной фильтрации воздуха.       — Ну что же, — начала Кэролайн. — не хочу вас утомлять долгими речами. Скажу только, что через несколько минут завершится ещё один год успешной работы чудесного предприятия Aperture Science! Для меня это больше, чем научно-исследовательский институт. Это история моей жизни и жизни моего покойного мужа и прежнего CEO корпорации Кейва Джонсона. Никто не знал его лучше меня. И даже я не всегда понимала его экстравагантные поступки. Но именно благодаря ему мы имеем это прекрасное место, — Кэролайн развела руками, — ставшее многим из нас родным домом. В этом году мы сделали значительные успехи по сравнению с прошлым. За 1993 год погибло всего лишь пять учёных – это на четыре учёных меньше, чем в прошлом году! Мы закончили разрабатывать Световые Мосты, снотворные плитки шоколада и воздушные шары из экологически чистой резины. И благодаря стараниям нового члена нашего учёного состава Дугласа Рэттманна из отдела TF-24, находящегося под надзором Генри Розенберга, мы в шаге от внедрения Экскурсионных Воронок в ASHPD-тесты. Мисс Скайболд подготовила целых двадцать шесть испытуемых, прошедших 119 тестовую линию живыми и невредимыми! Похлопаем ей за это! — зал утонул в аплодисментах, — Дамы и господа, скажу вам, что это настоящий прорыв! За Aperture!       — За Aperture! — прокричали хором все присутствующие и подняли бокалы с Шампанским.       — На этом официальная часть вечера закончена. Разрешаю расходиться. Желающие могут остаться на дебютные альбомы Роджера Рейна и Вайпер Стретч! Удачи! — и с этими словами прожектор, освещающий балкон выключился, а на прямоугольную сцену поднялась синеволосая девушка-ди-джей. И понеслась! Сначала Вайпер подняла половину аудитории, задавая убойные ритмы под свет разноцветных бешено вертящихся прожекторов, а затем к ней подключился Роджер, ударивший по струнам своей новенькой гитары, и поднявший спящую от Дабстепа часть аудитории. Зал был полон хлопков, выкриков и вибрации плит от изощрённого дисторшена ди-джея. Молодые учёные отрывались по полной программе. Электронный экстаз не щадил никого. Перед пультом ди-джея стоял небольшой столик к какими-то суфле, шоколадками и пироженными, а посреди всей этой еды стояла большая миска фиолетового пунша. И хотя виноградный пунш содержал в себе от силы два процента алкоголя, вскоре это число перевалило за треть, так как Стэн незаметно подлил в него грамм триста водки, а Роджер, не знав об этом, вылил ещё пол бутылки коньяка, пока был пятиминутный антракт, а когда охранники догадались, что что-то тут не чисто, было уже поздно: все присутствующие (кроме разве что Генри и ди-джея Стретчи), стали в стельку пьяные. Из-за этого инцидента праздник свернули, пунш – вылили, а учёных быстренько разогнали по своим спальным отсекам.       Рэттманн хоть и выпил довольно много, был в состоянии дойти до своей комнаты сам (некоторые, представьте, и этого не смогли сделать в тот вечер). Дуглас кое-как провёл ключом-карточкой по слоту (набирать код – бессмысленное дело в таком состоянии), захлопнул ногой дверь и счастливый грохнулся на кровать. На переодевание не осталось ни сил, ни желания. C улыбкой на лице и закрытыми глазами он продолжал напевать песню в исполнении Роджера и сам не заметил, как уснул.       Даг проснулся через час – у него заметно кружилась голова, а заодно и все мысли в ней. Рэттманн понял, что сейчас он находится пока ещё в более-менее адекватном состоянии и способен рационально воспринимать окружающий мир. Наверное. А может быть и нет. В полусумерках Дуглас сумел успешно добраться до ванной комнаты, умылся, почистил зубы, надел пижаму, упал на кровать и только-только был готов закрыть глаза, как прямо перед ним образовалось непонятное свечение. Рэттманн раскрыл глаза от удивления. В метре от кровати начали вращаться какие-то ярко-жёлтые частицы, появившиеся из неоткуда и отдающие жаром. Их появлялось всё больше и больше, они всё сильнее раскручивались, образовав в итоге яркую белую сферу. И тут раздался громкий хлопок. Энергетическая сфера исчезла, а на пол упал мужчина лет тридцати. Поверх слегка обгоревшего белого халата свисали клочья плотной чёрной ткани, чем-то смахивающей на защитный костюм агентов S.W.A.T. От чёрной головной повязки в стиле ниндзя не осталось практически и следа.       — Чёрт возьми, он не говорил, что это будет насколько больно и горячо! — промямлил мужчина, лежавший лицом вниз. Произошедшее только что до абсурда смахивало на отрывок из фильма “Терминатор”. Дуглас вскочил с кровати, подбежал к незнакомцу и помог тому подняться на ноги.       — Спасибо, Даг, — и в следующее мгновение Дуглас оцепенел от ужаса и шока. Перед ним стояла его точная копия, только с отросшими чёрными как смоль усами и короткой бородой. На клоне и правда когда-то был защитный костюм, надетый поверх халата учёного из Aperture, сейчас же от костюма спецназовца мало что осталось. Туловище, руки и ноги были покрыты лёгкими ожогами и царапинами, а клочья одежды – обрамлены чёрными краями (видимо из-за контактов со смертоносными лазерами). На груди у мужчины висел странного вида экетронный “медальон”, что-то отсчитывающий – на небольшом красном дисплее горели белые цифры – “4:39” и вели обратный отсчёт. Сам “медальон” был зачем-то прикреплён к спинной металлической пластине двумя ремнями. Волосы нового Рэттманна были сильно опалены, как и лицо, а поверх левого глаза – чёрная повязка, как у пиратов.       — Какое число?       Не дождавшись ответа, клон резко вскочил на ноги и понёсся к тумбочке, схватил электронные часы и начал долго на них смотреть. Затем он со всей дури швырнул их на пол. Удивительно, но стекло лишь слегка треснуло от такого сильно удара. Новый Рэттманн повернулся спиной к Дугласу и закричал в потолок.       — Хувс!!! Ты ублюдок! Почему ты отправил меня именно в этот день, когда я был пьяный после Новогодней тусовки? Не мог что ли лучшего времени выбрать?! — затем тот стал массировать виски, успокаивая себя, бормоча что-то себе под нос. И вот, прошла минута – и его уже не узнать.       — Так, хорошо. У меня ещё пока есть шанс всё исправить, — клон повернулся к Рэттманну. — И так, пожалуйста, слушай меня внимательно, Дуглас. Я буду краток. У меня очень мало времени. Да, я – это ты. Я прилетел сюда из будущего и мне очень нужно, чтобы…       — Постой, постой! Что значит ты из будущего? А если ты из него, то у тебя должно быть полно времени всё исправить! Забыл, как смотрел фильм “Назад в Будущее”?       — Даг, я не шучу! У меня НЕТ возможностей возвращаться в прошлое снова и снова! Это – мой единственный шанс. И твой тоже. Так вот…       — Ух ты! А вот это что такое на тебе? Оно крутое. И такое футуристичное. И странно выглядит… — пробормотал молодой Дуглас, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Очевидно, алкоголь ещё не до конца выветрился из его кровяной системы.       — Ах, это! Да так, не обращай внимания.       — Ничего себе ты мне говоришь не обращать внимания! У вас что там, в этом вашем будущем, ядерная зима? Всепланетный тоталитаризм? Пришельцы-богомолы устроили биологическую войну?       — Нет, — улыбнулся другой Рэттманн. — Да уж и не говори. Я знаю, что выгляжу глупее некуда! Я прямо один в один Снейк из Металл Гир Солида, хех? — Другой Рэттманн усмехнулся, а пьяный продолжил смотреть на него непонимающим взглядом. — Ах, да… ты ведь не в курсе… Сейчас же только тысяча девятьсот девяносто четвёртый, конечно. В общем, слушай меня внимательно. Твой таинственный приятель Хувс умеет путешествовать во времени. В прошлое и в будущее. Он и называет себя “путешественником по времени”. Помнишь, как он спас тебя три месяца назад? Да? Ты ведь, надеюсь, уже в курсе, что такое ГЛэДОС? — Пьяный Даг задумался на несколько секунд и утвердительно кивнул.       — Хорошо. Не придётся хоть это мне объяснять. Так вот. Несмотря на все протесты некоторых учёных её активируют в 2001 году. И она убьёт весь персонал лаборатории. Для меня это происходит сейчас. Хувс сумел сконструировать небольшую машину времени здесь в стенах Aperture, позволяющую мне на пару минут улететь в прошлое и обратно, поэтому я здесь, и у меня к тебя важная просьба…       — Подожди, подожди, подожди! Что-то многое в твоём рассказе как-то ну вообще никак не сходится! Ты ведь можешь такой летать запросто в прошлое так, и будущее, и снова в прошлое, и снова в будущее, и снова, и снова, и снова, такой туда-сюда, сюда-туда сколько душе угодно.       — К сожалению, нет. Машина Времени разрядится через, — он посмотрел на часы, — две минуты тридцать две секунды. У нас больше нет запасов Урана-238.       — А почему же тогда прилетел не он, а ты?       — Хувс решил, что самому себе из будущего ты поверишь охотнее, чем ему.       — Не-е, я тебе вообще не верю! Если он уже спас меня однажды, так почему бы ЕМУ и не встретиться со мной? Или хотя бы, ну не знаю… например, он мог слетать такой на пару дней в прошлое до инцидента и предупредить всех учёных, чтоб они ну не запускали эту такую гадкую-прегадкую ГЛэДУС… Ой, то есть, ГЛэДЕС. ГЛэДОС, во, я наконец-то вспомнил! Хе-хе…       — Ох, Даг… Прости, но я не могу тебе сказать, почему… Ты должен мне поверить. Просто поверить. Беги из Aperture! Завтра же увольняйся из этого чёртого предприятия!       — Да спакуха, Даг из будущего. Ну у меня же тут всё под железнейшим контролем! Не собираюсь я увольняться, да и, пф-ф, зачем? Здесь охренительно круто же! Такие тусы Вайпер Стретч мутит! Что просто у-у-у-у-у, закачаешься! Ну или взять хотя бы гитариста Роджера, ну талантливый же парень!       — Я серьёзно!       — А я шучу что ли?! Я останусь здесь до конца жизни… нет, до конца света, вот! — и Рэттманн под алкогольными парами снова повалился на кровать. Дуглас из будущего дал ему крепкую пощёчину, да так, что щека лаборанта стала алой.       — Ну что ты так горячишься? Если возникнут какие-то проблемы вдруг, то я первым делом предупрежу Генри, ну и Кэролайн по интеркому заодно. Нет! Ты знаешь что? Я лучше сделаю! Я завтра же с ними свяжусь и предупрежу насчёт непредвиденных… этих, как их там… последствий запуска плохой ГЛэДОС. Во чё я сделаю! Здорово, правда? Ну мы договорились? — Будущий Даг снова ударил своего двойника, да на этот раз так сильно, что алкогольные пары его младшей копии мгновенно улетучились. Или по крайней мере, так решил старый Рэттманн.       — Дуглас, ну всё! Перестань! Даю тебе слово – завтра же буду требовать от Генри сворачивание этого дурацкого проекта.       — Даг, пойми, они тебя не послушают. Ты никого не сможешь убедить, понимаешь? Ни-ко-го!!! Ты не сможешь свернуть проект пятнадцатилетней… ну вернее пока для тебя пятилетней давности. Я много раз пытался и Хувс пытался, но ничего не вышло! Понимаешь? Ты ничего не сможешь с этим сделать! Челл суждено здесь умереть. Хувс двадцать семь раз пытался её спасти, и двадцать семь раз потерпел неудачу.       — Вот только не втягивай в это Челл, слышишь! Я понятия не имею, где она теперь. Мы расстались с ней после колледжа.       — А? Это всё из-за того плаката, что ли? Да плюнь ты на него, Даг!       — Какого?       — Ну, “Если будущий Я пытается Вас предостеречь об этом тесте – Не слушайте!”. Ах, да, ты ведь ещё и в асбестовые сферы даже не спускался… Ладно, я вот что пытаюсь тебе сказать: спасайся сам, Даг. Пока ещё не поздно.       — Я… остаюсь… здесь… — с расстановкой произнёс Дуглас из настоящего. — Но я конечно же предупрежу Кэролайн напрямую насчёт возможных последствий. Ну, оки-доки-локи?       — Ох, Даг. Похоже, что я тебя не переубежу… — будущий Рэттманн взглянул на часы на своей груди – “52 секунды до скачка во времени” и на несколько секунд глубоко задумался. Он подбежал к тумбочке, достал из неё дневник (он же ежедневник) и начал что-то в нём быстро чертить.       — Дуглас, подойди сюда. Смотри, это – кратчайший путь от сектора HPDI до служебного помещения H-119. В последнем хранятся шесть HEV-костюмов третьего поколения. Ты знаешь, зачем они нужны. Всё будет наполнено нейротоксином, и даже твоего иммунитета не хватит дотуда добраться без защиты лёгких, так что сделай себе марлевую повязку из воды, добавь четыре капли спирта и лимоновый сок – это на время нейтрализует действие нейротоксина. Времени тебе хватит. Запомни, Дуглас, это – твой единственный шанс на спасение! И ещё кое-что. Запомни дату: 14 ноября 2001 года (Будущий Даг записал дату в дневник). Что ж, до скорой встречи. Мы ведь с тобой не прощаемся, правда?       Дугласа из будущего окружил водоворот золотых блёсток, а когда те, образовав яркую сферу, с хлопком взорвались, Рэттманна отбросило назад взрывной волной, и он потерял сознание ещё до того, как приземлился спиной на свою кровать.       На следующий день Рэттманн проснулся в невероятной позе: правые рука и нога лежали на полу, а левые – на кровати. Преодолевая сильную головную боль Дуглас наскоро умылся и снова плюхнулся на кровать, пытаясь вспомнить сегодняшний странный сон. Через пару минут Рэттманн начал выстраивать все события по полочкам.       — Боже мой… Как же болит голова… — пробормотал Даг. — Больше и капли алкоголя в рот не возьму. Ну, нафиг! Чё за бред мне сегодня снился? Я из будущего, Хувс, путешествия во времени… Чёрт возьми. Какой же бред! Мне надо меньше смотреть научную фантастику на ночь… — Дуглас зевнул и достал из стола таблетки от психоза, а заодно и свой дневник.       — Подумать только, я ещё и лунатик! — удивился Дуглас, просмотрев неаккуратные рисунки, оставленные… вчерашним гостем? — Нет, нет, нет! Так, всё! Пора завязывать с алкоголем! — он проглотил четыре таблетки (двойная доза, так на всякий случай) и запил их стаканом воды.       — Ну, Роджер! — Полусонный Рэттманн кое-как встал с кровати и пошёл пинать Роджера за вчерашнее алкошоу. Через два месяца лаборант забудет об этом странном, наркоманском сне. Вот только дата, написанная крупным почерком на обложке, врежется в его память навсегда. По нескольку раз в месяц, он до конца своей жизни будет вспоминать эти цифры и больше никогда не сможет их забыть. “14 ноября 2001 года…”