не всем мечтам суждено сбыться

— Почему ты здесь? Если бы Жан знал однозначный ответ, ему было бы легче. Сидеть тут, рядом с Микасой, которая теперь ещё дальше, чем была когда-либо — это его сознательный выбор, такой же, как и когда-то вступить в Разведкорпус. Вот только чувствовать то, что он чувствует, его выбором не было — ни тогда, почти десять лет назад, ни сейчас. Это просто случилось, так бывает: ты видишь человека, твоё сердце бьётся быстрее, и в какой-то момент она становится немного, но важнее остальных. Не целым миром, конечно. Но очень близко к этому. — Помнишь, ты спросила у меня однажды, есть ли у меня мечта? Микаса не смотрит на него, и Жан знает — она не помнит. Она рядом, но только физически. Её разум не тут, и сердце — тоже (давно похороненное у корней дерева, рассыпавшееся в труху на окраине материка). Её волосы, собранные в хвост, треплет лёгкий ветер, а сухая травинка прицепилась к шарфу. Она даже не реагирует, и Жан даёт себе ещё секунду. Ещё секунду — закрыть глаза. Подумать о своей мечте. Там, в той мечте, волосы Микасы распущены по плечам, и на ветру вьются, как шёлковые ленты. Там, в той мечте, она держит на руках ребёнка — их ребёнка. Там, в той мечте, Жан обнимает их и говорит, не опасаясь ответа: «Я люблю тебя». И Микаса, подняв свой взгляд, улыбается и отвечает: «Я тебя тоже». У этой мечты не было ни шанса; Жан понял это быстро — даже в его надеждах Микаса никогда не смотрела на него так, как на Йегера. Понял быстро — но принять так и не сумел. Надежду легко обрести, но выкорчевать её сложнее, и иногда ты даже не замечаешь, как она укореняется в твоём сердце намертво. — Не всем мечтам суждено сбыться, Микаса, — Жан делает выдох, даже не удивляясь, когда она снова не реагирует. Смотрит куда-то далеко, Микаса не здесь, точно не здесь — они её потеряли там, в тумане после битвы (а Жан, если подумать, никогда её и не находил). — Командор Эрвин мечтал узнать тайну подвала Йегеров и умер в шаге от неё. Марко мечтал служить королю, но даже не узнал, что король был самозванцем. Так ли имеют значение мои мечты? — И чем была твоя мечта? — она даже не поворачивается, но пальцы на кромке рубахи вздрагивают, и Жан отчётливо замечает это. Замечает и то, как взгляд Микасы из смотрящего вдаль соскальзывает вбок, на камень с криво высеченными буквами чужого имени. Говорит ли она с ним? Жану хочется думать, что да. Жан снова вызывает в памяти воспоминание о том, чего никогда не было, чему никогда не было суждено сбыться. Микаса, семья, искренние улыбки, «я люблю тебя» — одним словом, счастье. Вызывает в последний, как он себе обещает, раз, малодушно желая заткнуть уши ладонями — вот только шум мыслей так не заглушить. — Тобой, Микаса, — говорит он просто, как факт. Она была его мечтой. Она ею и останется. Несбыточной — не в этом мире точно. Да и вряд ли в хоть каком-то из миров Микаса могла быть его. Не важно, признался бы Жан раньше — в тринадцать, в пятнадцать, в девятнадцать ли лет, — она бы никогда не стала из мечты его явью. Микаса для него — не целый мир, хоть и близко. А вот Эрен Йегер для неё миром был — и даже после смерти миром остался. Так что у Жана не было ни шанса. — Ты же знаешь, это невозможно, — Микаса всегда была категорична. Сейчас она впервые поворачивается к Жану, и он ловит себя на совершенно неуместной в эту секунду мысли — она красивая. Чертовски красивая. Всегда была — и сейчас особенно. Она лучше, чем в его мечтах, даже если не говорит ему «я люблю тебя». И он почему-то улыбается, кивая: — Знаю. Я давно это знаю. — Зачем ты здесь? — он видит, её рука лежит на камне, и пальцы дрожат, поглаживая высеченные на нём буквы. Жан пожимает плечами: — Может, моей мечте не суждено сбыться, но я хочу быть с тобой рядом. Не хочу, чтобы ты оставалась одна. — О, — Микаса прикрывает глаза, поднимая лицо к небу. На её светлой коже — тени от листвы, а потом широкая тень заслоняет её левую скулу — тень, отброшенная пролетевшей птицей. Здесь, в месте, что было когда-то землями за стеной Мария, действительно спокойно — и даже не догадаешься, что за пару сотен миль от этого места мир готовится к новой войне. Микаса улыбается — не ему, но Жан привык; и её голос спокоен: — Нет, Жан. Я не одна. И Жану остаётся только верить, что хотя бы её мечты смогли сбыться.