*
Ванцзи скрипит зубами от картинки перед ним. До ужина оставался еще где-то час, может, немного больше. Поэтому он подошёл к комнате Чэна, планируя как обычно вместе сделать уроки, всегда приятно делать это валяясь у него на кровати, там и кровать удобнее, и солнце больше, и как-то уютнее что ли. Но неприятность какая досадная: там уже сидели двое, и это был не он и Ваньинь, а Ваньинь и глупая Яни. И словно он уже не пережил достаточно ужасных потрясений для одного дня, эта девка еще и сидела своей почти голой жирной жопой на его любимом голубом покрывале, которое, между прочим, ОН подарил Ваньиню. И она явно не чувствовала себя там гостьей. - Красивый цвет, и мягкое такое, - Ванцзи видит, как рука Янли гладит мягкую голубую ткань о которой он только что думал. Раздражало то, что девушка выглядела так, будто в следующую секунду свернется на кровати калачиком и укроется ИХ с Чэном одеялом. - Ты купил? Хороший вкус. "Пф, этот парень вообще ничего не смылит в хороших вещах, он бы укрывался мешком от картошки и говорил, что ему нормально и удобно, конечно, это выбрал и купил не он, глупая!" - Закатывает глаза рассерженный Лань, с другой стороны, ему очень понравилось, что девушка, похоже, знала Ваньиня не так хорошо и близко, как он боялся. Иначе не задавала бы такие глупые вопросы. И все же... Какого черта, хотел бы он знать, Ваньинь позволяет посторонней так развалиться на своей кровати? Откровенно говоря, любой не вовлечённый и незаинтересованный лично человек мог бы видеть, что Янли не развалилась, а очень аккуратно и скромно сидела на краю кровати, но ревнивые глаза влюбленного Ланя видели все в преувеличенном виде. Ее жесты казались ему нарочито медленными и намеренно привлекающими внимание к ее тонкой кости и нежной коже, слова утрировано слащавыми, а взгляды преувеличенно томными. Его сердце колотится в груди тревожно и взволнованно. - А это кто? Снова слышит Ванцзи деланно невинный голос Янли. И тут же ближе жмется лицом к узенькой щели в двери. Как бы зол он не был, он не собирался уйти и оставить этих двоих наедине. Кто-то должен был следить, чем эти двое занимаются, мамы явно не собирались никуда вмешиваться, будто намеренно бросили в одно помещение течную кошку и взрослого, здорового самца-кота. Представив, что он ниндзя, Лань Чжань замер за дверью, подслушивая и подглядывая, готовый в любой момент ворваться и испортить «свидание». Если придется, он воспользуется метлой, в его "смену", никакой «сцепки» не будет! Пусть эта кошка-Яни не надеется. - Взгляни, ты не узнаешь себя? Этот милый пухлячок, который ест свои пальцы - ты маленький, а красавица с косичками рядом с тобой, которую ты держишь за руку и очень не хочешь отпускать - я. У Янли приятный и нежный смех, к сожалению. Они смотрят фото? Она привезла с собой детские фото на которых есть она и Чэн? А она подготовилась. Ванцзи нервно сглатывает, его тело слегка дрожит от переживаемого им напряжения и эмоций, но он этого не замечает пока. Его голова заполняется вопросами, которые совсем ему не нравятся. Но затем девушка снова открывает рот, и Лань Чжань останавливает поток своих мыслей. Не время отвлекаться. - Мы вместе играли ещё малышами. Ты совсем не помнишь? - Тон девушки недоверчиво-игривый. Ванцзи напрягает слух, готовый вслушаться в интонацию сводного брата, ему почему-то жизненно важно знать, какой у Чэна будет тон голоса. - Ты совсем не похожа на себя маленькую на фото. - Отвечает Цзян, и Лань выдыхает, не знал, что вообще задерживал дыхание. По незаинтересованному голосу сводного брата, Ванцзи догадывается - делает предположение, - Чэн вроде не испытывает никакой ностальгии по старым временам. Утешает. Только Яни, похоже, сдаваться не собирается. Какая упрямая девчонка, ха. - Стала некрасивой? Менее милая? Нос слишком длинный? Уши некрасиво топорщатся? Что ни так? - Несмотря на то, что она больше не сидит боком к нему, а повернулась спиной, Ванцзи прекрасно видит, как Янли весьма драматично двигает своими тонкими руками, видимо, касается своего лица. А судя по тембру ее голоса, она еще и снова кокетничает с Чэном. Наверняка опускает медленно веки, чтобы реснички лежали веером, и специально говорит грудным голосом, и ее щеки наверняка розовее розовой розы. Это ведь делают девушки, когда флиртуют с кем-то, не так ли? А она бессомнения, должно быть, мастер в таком хитром деле. Вот дрянь! Только в дом зашла, а уже флиртует с его мужчиной!! Прямо как эти подлые сучки-наложницы в мангах об императорах и гаремах, очень наглые и бесстыжие, приходят, строят козни, идут на все, чтобы главную героиню главный герой невзлюбил, встречаться и общаться с ней отказался, а сами подлостями, интригами и через кровать занимают затем тепленькое местечко ГГ. Лань Чжань сжимает руки в кулаки, но остаётся стоять на месте, рано еще врываться. Мозг Ванцзи работает в стрессе, и подкидывает мысль, что прервать разговор этих двоих сейчас, значит оставить им незавершенную тему, да еще и столь щекотливую, которая может стать поводом для еще одной их встречи наедине. - Эм, нет, ты вроде... красивая? Наверное. Я не знаю, откуда мне знать? - Проворчал Цзян, хмурясь недовольно. Не знающему его тон и вид показались бы даже рассерженными, но это у него так смущение проявлялось. Когда Ваньинь чувствовал себя неуютно, он грубил. Прямо как его мать. Лань Чжань тихонько захихикал, представив какое должно быть сейчас выражение лица у Яни, которая не знает этих его особенностей и, вероятно, уверена, что ей «нагрубили». В следующую секунду, Ланю и вовсе приходится прикусить губу, чтобы не выдать себя смехом, потому что дальше Чэн лишь усугубляет свое положение, создавая еще больше недоразумений и демонстрируя во всей красе свою бесчувственность, когда невозмутимо и сухо добавляет, - я не понимаю, что девушки считают красивым. Ты просто изменилась за три года, что мы не виделись. Вот и все. Девушка как девушка. Цзян Чэн такой Цзян Чэн, веселясь, фыркает Лань Ванцзи. Он как никогда доволен, что Чэн никогда не пытается быть кем-то другим. Неважно рядом с парнем он или девушкой, он не строит из себя никого только чтобы понравиться кому-то. Кажется, что ему вообще неважно нравится он кому-то или нет, он - он, без лести, без вежливых, фальшивых улыбок и лицемерного подхалимства, просто прямой и честный мужчина. Еще больше Лань Чжаня радует наблюдать, как Чэн пересаживается на кровати подальше от девушки, его брови нахмурены, плечи напряжены, от всей этой беседы полной неясных полутонов и полунамёков не понятно на что ему явно некомфортно. Но Яни стойкая, черт побери, опять делает вид, что ничего не произошло. Лань Чжань уже всерьез восхищается ее умением "отряхиваться" и идти дальше. - Какие девушки у тебя в школе? Они красивые? Я имею в виду, по меркам твоих одноклассников, например, меня бы отнесли к привлекательным или дурнушкам? Тон Янли так быстро меняется с игривого на легкомысленный или серьезный. Сейчас она, например, прозвучала, будто просто любопытничает, но Ванцзи знает лучше, она, на самом деле, спрашивает: «Какие девушки тебе нравятся, Цзян Ваньинь?» . Дурнушка, скажи ей, что она - «Дурнушка!», - думает Ванцзи, ревниво глядя на девушку, весь вид которой буквально кричит - "Скажи мне, что я красивая скорее". Может, пора ему «ворваться и спасти» своего будущего парня от этой молодой, но весьма когтистой дамочки?! - Не знаю, такие же как ты, - глядя все время в окно, а не на девушку пожимает плечами Цзян. В один момент, его лицо делает что-то странное, что Ванцзи не может расшифровать, потому что никогда раньше не видел у него такого. А затем вдруг Чэн начинает смеяться. Рот Лань Чжаня в шоке открывается, когда он слышит этот теплый смех. В следующий миг он расстроено морщит свой носик. Его рука на ручке двери сжимается так сильно, что еще немного и ручка обязана рассыпаться в пыль под пальцами. Ванцзи хочется немедленно ворваться туда и укусить Ваньиня. - Ты сейчас просто напрашиваешься на комплименты, не так ли? Стирая слезы смеха из уголков глаз пальцем, спрашивает Чэн, его губы все еще изогнуты в чудесной улыбке, и Лань Чжань ненавидит тот факт, что она адресована кому-то, кроме него. Его внутренности горят от ревности, боль кажется настолько реальной, что он чувствует ее как судороги и жжение в животе. И это неприятное чувство лишь усиливается, когда он собственными глазами наблюдает за небрежным и нахальным поведением и передвижениями якобы скромной девушки дальше. - Может быть. - Янли улыбается и поправляет свои волосы одной рукой. - Но я вижу, что ни жизнь в таком большом и современном городе, ни тот факт, что ты каждый день окружён и близко общаешься с людьми современных, продвинутых взглядов не сделали твои навыки общения с девушками лучше, вообще мало изменили тебя. Все тот же угрюмый ворчун. - Легко дразнит она, наклоняясь вперед к Чэну и кладя руку ему на колено. Ванцзи возмущён! Он задыхается собственным вдохом и едва не начинает кашлять из-за этого. Так нагло и смело ведет себя... Он себе никогда не позволял того, что она делает легко, с некоторой завистью к смелости девушки, думает Лань, раздражённо сдувая мешающую блондинистую прядь с лица и щурясь презрительно на чертову сладкую парочку. Лань Чжань стискивает зубы, дуется и сопит в в своем тайном месте наблюдения, и ругает сводного брата всеми словами неприятными, которые только может вспомнить, враждебно глядя на то, как Ваньинь скрещивает руки на груди, демонстрируя свои красивые мускулы и нахально фыркает, делая абсолютно очевидным, что он гордится тем, какой он есть и слова девушки, скорее, комплимент для него. хвост распушил, павлин. - Ну, расскажи, что-нибудь интересное, - скулит Янли, ее рука все еще трогает колено Ваньиня, выбешивая Лань Чжаня. - У тебя уже есть девушка? Сердце Ванцзи пропускает удар, чтобы затем начать биться с удвоенной силой. Ему совсем-совсем не нравится, что девушка смогла привлечь внимание Ваньиня, потому что сводный братец, наконец, действительно сморит на Янли, внимательно и с необъяснимой, но волнительной хитринкой во взгляде, еще и лукаво ухмыляется. Сволочь предательская! Все-таки правда, все мужчины одинаковы, козлы похотливые. - Была? Настаивает Янли заинтриговано. Ей, действительно, любопытно. Просто обожает романтические истории. Идеальным было бы, конечно, если история Чэна оказалась с хэппи-эндом, но и драмы подойдут, она всеядная, иначе смотрела бы разве с утра до вечера дорамы о любви, тем более что все эти дорамы чаще всего заканчиваются весьма трагично, потому что, кажется, все поголовно сценаристы любят - слезы, разлуку, боль и смерть главных героев после долгих моральных пыток над ними, садисты чертовы. А еще, может быть, у нее могла бы быть здесь подруга, если у Ваньиня есть девушка, а то она никого здесь не знает. Если быть полностью честной, ей страшно идти в школу. Пугающе быть единственной и одинокой там в ее "положении", наверняка, все станут смотреть на нее, шептаться и придумывать всякие версии - неприятные в основном - о том, как она оказалась беременной, кто отец ребенка, почему перешла в их школу... Они сделают ее изгоем, не будут дружить, будут сплетничать за спиной, высмеивать и издеваться. Но Янли не говорит ничего из этого вслух, слишком неловко, да и обузой никому быть не хочется со своим нытьем в первый же день. - Откуда такой интерес к моей личной жизни? - Фыркает Чэн, и к огромному сожалению Ванцзи, он больше совсем не выглядит человеком не получающим удовольствия от компании Янли. Что весьма неприятно. - Да ладно тебе. Простой вопрос, я пытаюсь наверстать упущенное между друзьями. Кстати, помнишь Цзиньи? - Парень по соседству, на год старше меня? - Цзян неуверенно хмурится, видно, что пытается вспомнить человека, которому принадлежит прозвучавшее имя. А у подглядывающего Лань Чжаня уже щека и грудь, скорее всего, покраснели в том месте, где жмутся к дереву двери. Он даже не догадывается, как смешно он выглядит со стороны, действительно, довольно забавно - прижимается всем телом к деревянной двери, как хрупкая барышня жмется к груди горца на обложке любого бульварного романа. Двери только рук не хватает, обнимающих его в ответ, чтобы сходство стало полным. - Да-да. - Нетерпеливым кивком подтверждает Янли. Кажется, что все ее тело вибрирует от волнения, похоже, у нее невероятно важные новости, которые заставят ее тело лопнуть и разбрызгаться в разные стороны, как конфетти, если она сейчас же срочно не поделится ими. Любопытство Лань Чжаня также подскакивает до небес, он замирает, почти не дышит. Может, это и есть тот таинственный папочка ребенка в ее животе? - Он женился!! - Кричит она радостно. Что за чушь?! Это новость? Хмурится за дверью Лань Чжань, разочарован. В комнате Цзян Чэн тоже хмурится. Только Янли сияет, глаза ее горят и она явно ждет чего-то, восторженных криков наверно. Взрывная новость? ХА! Сплетница обыкновенная! Злорадствует Ванцзи, видя приунывшее и сморщившееся лицо Чэна, он явно не понимает зачем ему знать эту чушь. Ванцзи думает так же, зачем Ваньиню знать о женитьбе какого-то там Цини, ему это не нужно. И только Янли все еще медленно соображает и светится, и ждет... реакции яркой? Боже, как это жалко... Уголок губ Ланя торжествующе дергается вверх, золотые глаза полны злого веселья. Яркая реакция от Чэна? Ха-ха! Ну, пусть ждет, снега летом дождётся раньше, чем Ваньинь начнет с ней сплетничать о ком-то. Чэн даже с ним не сплетничает. - И зачем мне эта информация? Пусть женится. - Подтверждая слова Ванцзи, и сам того не ведая, еще и увеличивая радость последнего, закатывая глаза, фыркает Цзян. - Он женился на нашей учительнице, Ваньинь! Учительница по английскому, ты должен ее помнить, ты учился год со мной перед разводом твоих родителей. Она старше Цзиньи на восемь лет!! Это ведь скандал! - Эмоционально возмущается девушка, хмуря ухоженные бровки и скрещивая тонкие руки на груди. Но ее энтузиазм постепенно угасает, когда нужной реакции от Цзяня все равно нет. Слушая Янли, Лань Чжань не может удержаться от презрительной ухмылки. Брак совершеннолетних людей с разницей в возрасте - скандал; а ее беременность в семнадцать не скандал значит?! В чужом глазу соринку замечает, а в своем бревна не видит. Молодец девочка. - Ты такой скучный, - легкомысленно куксится девушка. И почти сразу она переходит на новую тему. - А твоя мачеха классная, красивая и добрая. Даже не верится, что у такой приятный женщины мог вырасти такой неприятный сын. - Гримасничает девушка, подползая боком еще немного ближе к Цзяню. Лань Чжань же медленно свирепеет за дверью, сидит "такая-сякая" у него в доме и гадости о нем говорит, змея! А еще у Ванцзи люто болит спина от того, как он там согнулся в три погибели, чтобы шпионить, что тоже, конечно, не делает настроение лучше. И вишенка на торте - у Лань Чжаня уже начинает кружиться голова и дергается правый глаз от того, как быстро девчонка скачет по темам. - Он еще добр к тебе. Усмехается Ваньинь невозмутимо, не замечая как много нежности появилось в его голосе, как глаза его затянуло мечтательной дымкой, когда прозвучало имя Лань Ванцзи. Он замолкает ненадолго, забывая, где он и с кем, воспроизводит в голове капризно-возмущённое беленькое и нежное лицо сводного брата, его много болтающий ядовитый розовый рот и мягкость плюшевых губ, когда он затыкает этот рот своим, его сердито прищуренные глаза цвета золота... - На самом деле, ты не представляешь насколько он может быть негодяем, когда захочет. И насколько очаровательным он может быть, когда захочет опять же. Лань Чжань... Он сложный. Он тяжело уживается и требует больше времени на притирку, но, в целом, он хороший парень. Он добрый. Дай ему время просто. Глаза Цзяня снова обращены к окну, на губах не пропала нежная улыбка, а щеки слегка розовые. Его сильные пальцы - и он вряд ли сам замечает, что делает это - они в волнении трут джинсовую ткань на его коленях. Где, наконец, больше нет чрезмерно "дружелюбной" руки Янли. - И не занимай ванную в коридоре перед завтраком и перед сном, потому что это время, когда он там магичит над своей красотой. Он становится той еще стервой, если его режим нарушен. Или он не выспался. - Улыбка Цзяня становится веселой и ностальгической, будто он вспоминает что-то очень забавное. Но Янли уверена, что никогда не узнает что именно, потому ей не расскажут, даже пытаться спрашивать не стоит. Поэтому она молча слушает, что еще ей хочет сообщить Ваньинь. - Поэтому лучше не шуми ночью, твоя комната рядом с его. И еще не говори ни слова о его одежде, накрашенных ногтях, заколках в волосах, тапочках-зайках, даже если тебе что-то из увиденного покажется, ммм... непривычным, странным, ненормальным, неважно. Сделай вид, что все в порядке. Нас всех все устраивает в нем, и мы не считаем, что ему нужно менять эти вещи. Даже если его одежда на твой вкус слишком женственна, ты ничего не будешь говорить, если не хочешь обидеть всех. Ну и все наверно. Следуй этим советам и шанс, если не на дружбу, то на мирное ваше с ним сосуществование станет в миллион раз выше. - Смеется Чэн. А у Янли перехватывает дыхание от привлекательности этой улыбки, в целом, от того, как разительно меняется и становится привлекательным лицо Ваньиня, когда он перестаёт хмуриться и улыбается. Это настолько влияет на нее, что она и половины из сказанного Цзянем не запоминает, пропуская 80% мимо ушей. Зато он дает ей козырь в руки, вескую и уважительную причину, позволяющую ей его беспокоить, когда захочется, говоря: - Если что-то будет непонятно, приходи, спрашивай, в любое время, я отвечу. Ванцзи не смотрит больше на Янли, все его внимание захватил Ваньинь, когда начал говорить о нем. Лицо Ваньиня повёрнуто к окну, он сидит на своей кровати, опираясь спиной на изголовье кровати, его ноги согнуты в коленях, пятки упираются в матрас, а руки скрещены на коленях. Голос у Чэна такой красивый, расслабленный и нежный. А закатный солнечный свет, падающий через окно на его здоровую, загорелую кожу, заставляет Лань Чжаня думать о чем-нибудь сладком, о карамели, например. Лань Чжань, откровенно, пускает слюни на него. Он не может оторвать глаз от такого мягкого Ваньиня - от сурового тоже, на самом деле, - но мягкий Ваньинь, это такое редкое и удивительно завораживающе явление, как «Северное сияние», «красная река», «розовое озеро» или любое другое невероятное, но восхитительное явление природы, и Лань Чжаня этот мягкий Ваньинь затягивает в себя, как туристов притягивают все эти чудеса природы. Такой Чэн - это та черная дыра, в которой Лань Чжань с радостью бы пропал, добровольно бы прыгнул внутрь. Поэтому помеху возникшую на линии между Чэном и его глазами и сильно мешающую ему любоваться сводным братом, он замечает мгновенно. Его золотистые глаза расширяются, становясь размером , наверное, в два блюдца, потому что он видит возмутительную вещь!! Он оцепенел и с некрасиво разинутым в шоке ртом смотрит на то, как эта... Яни, оказывается, успела подобраться близко к его Ваньиню и медленно склоняет свое маленькое, острое, змеиное лицо к лицу ничего не подозревающего Чэна...Она собирается поцеловать его неожиданно... НЕЛЬЗЯ!!
Это единственная мысль, которая сиреной воет в мозгу Ванцзи, когда он врывается в спальню сводного брата, что даже дверь громко бьется о стену, заставляя двух других людей в комнате подпрыгнуть от испуга и ошарашено уставиться на него, едва не распластавшегося на полу спальни. Лань Чжань быстро выпрямляется и как бы небрежно поправляет рукой свои растрепавшиеся волосы - он просто не был уверен, дергал он себя за дверью за волосы в моменты злости или нет, но поправить никогда не будет лишним, не так ли?! - Мама Юй ищет тебя, хочет что-то показать, или, может, - Ванцзи притворяется, будто и правда задумался и пытается вспомнить, прежде чем через секунду небрежно взмахнуть кистью руки в сторону выхода, мол, плевать, иди и спроси сама. Он в принципе почти говорит это вслух. - Честно говоря, я не совсем понял, сходи и посмотри сама. Он прожигает девушку взглядом аля - «я знаю, что ты хотела сделать», и получает огромное внутреннее удовлетворение, когда Янли съёживается под его убийственным взглядом и вскакивает с кровати Чэна. Давно пора, охотница за чужими мужчинами! Одна из ее рук защитно ложится на выпирающую округлость в середине ее тела. Ванцзи хмурится от этого жеста, от ее инсинуаций, она что о нем думает? Что он беременных женщин бьет направо и налево?! Но затем он напоминает себе, что она прекрасно умеет притворяться несчастной жертвой, и не позволяет себе смягчиться, ну и что, что она беременна, она плохо себя вела, она заслужила немного напоминания о том, что независимо от ее "положения", ей не все можно. Тем более, он даже не был с ней по-настоящему груб, ни одного слова не сказал плохого. - Мы просто смотрели фотографии. Неловко улыбаясь, девушка кивает подбородком на раскрытый альбом, лежащий на кровати Цзян Ваньиня. Напоминание о том, что она сидела на кровати сводного брата, касалась его, флиртовала с ним, только больше бесит Лань Чжаня вместо того, чтобы вызвать дружелюбие к девушке. Ванцзи фыркает и еще раз окидывает соперницу расчётливым взглядом с головы до пят, взглядом говорящим, мол, видели мы таких, просто фотографии смотрящих. - Конечно, я так и подумал, увидев тебя в его кровати в тонкой, короткой ночнушке. - Лань Чжань прекрасно понимает, что это просто фасон платья такой, но желание отомстить в нем сильнее, чем чувство вины, поэтому он бессовестно преувеличивает откровенность ее простого, но милого весьма наряда. - Когда найдешь МОЮ маму Юй, попроси ее показать тебе другие альбомы нашей семьи тоже, у нее их явно будет больше. И в ее комнате не так жарко, как в спальне Чэна, а то ты так ужасно вспотела, что место, где ты сидела мокрое. - Насмешливо говорит он. Слава богу, Чэн слишком тупица, чтобы понимать, что происходит прямо перед его носом. Ванцзи так думает, потому что сводный брат не реагирует никак, и не бросается защищать девушку и ругать его, когда Яни с возмущённым выражением лица, вылетает из комнаты. Тогда же Ванцзи видит на полу немного штукатурки, видимо, когда он вломился, дверь сильнее, чем ему показалось, ударилась о стену. Стоит убрать следы, мадам Юй иногда заходит к Ваньиню, чтобы вести какие-то свои поучительные беседы с сыном за закрытой дверью: наверняка, ругает за что-то опять. Чэн никогда не делился содержанием этих «бесед», к недовольству великому Ванцзи. За испорченную стену ему тоже наверно влетит, если она увидит, ведь Чэн, дурак, всю вину на себя возьмёт. - Я подмету, и подправлю стену тоже, пока никто не увидел. Извини. - Говорит он с розовыми от вины и лёгкого стыда щеками. Позже он, конечно, немного сомневается относительно своих выводов о настроении Ваньиня по поводу его грубого отношения к Янли. Первый звоночек, как Чэн молча и с опасным видом проходит мимо него к двери и не просто закрывает, а запирает ее. Второе - грубо сжимает пальцами запястье, тащит за руку к кровати и грубо толкает на матрас. И ВСЕ МОЛЧА. Ни единого слова не сказал. Молчание вспыльчивого обычно сводного брата беспокоит Лань Чжаня. Но пока он не до конца понимает, что происходит, молчит сам тоже. Зная огненный характер Цзян Чэна, выгоднее промолчать, выждать и посмотреть, что будет. Тело Ванцзи дрожит в ожидании. Глаза сводного брата обещают наказание, но Лань Чжань не боится, Чэн никогда не ударит его, скорее всего, это будет какая-то чувственная пытка. Трахнет ли его Ваньинь, пока его тело не заболит? Заставит кончить несколько раз подряд, пока не заснет без сил? У них вообще есть столько времени, чтобы успеть что-то такое? Может, и вероятнее всего так и будет, трахнет, но не позволит кончить!? Дыхание Ланя становится тяжелым и поверхностным, давно дышит через приоткрытые губы, а не носом, иначе кислорода недостаточно. Его тело нагрелось, пенис медленно наполняется в трусах. Он облизывает губы, не ведая насколько для Чэна это дразня и проверка его выдержки. Не то чтобы выдержка Ланя тоже не проверялась сейчас на прочность. Счастье для Ванцзи, что ждать не приходится долго, намерение Чэна быстро становится абсолютно очевидным Лань Чжаню после того, как руки сводного брата нетерпеливо пробираются под его футболку, прямиком к соскам и жестоко щипают. На миг ему хочется надуться и фальшиво обидеться потому что, ну, что такое, ни предложения потрахаться, ни соблазняющий поцелуев тебе, сразу грубо по эрогенным зонам... Но это желание «обидеться» настолько поверхностно и не искренне, что забывается так же мгновенно, как появилось. - Хнн... От боли зрачки Лань Чжаня мгновенно расширяются, он задыхается и выгибается от грубого прикосновения к своим чувствительным соскам, его пальцы автоматически находят и зарываются в волосы сводного брата, портя короткий хвост Чэна, и тянут, сжимая черные пряди в кулаке. Если Ваньинь думал, что накажет его таким способом, он сильно просчитался. Все это ново и невероятно волнительно. Никогда прежде Ваньинь не был настолько подавляюще доминантным в постели. И прислушиваясь к себе, Лань Чжаню абсолютно ясно, что ему нравится происходящее. Его телу тоже. Весьма сильно причем. Цзян предельно сосредоточен на каждом своем действии, похоже, не собирается ничему позволить его отвлечь себя от некоего плана в голове. Но и Лань Чжань не так-то прост, они так много раз были вместе, что он научился предугадывать греховные желания сводного брата. Поэтому когда Чэн наклоняется, чтобы поцеловать его, рот Ванцзи уже открыт для него и ждет, а язык готов к их столкновению и борьбе. Их поцелуй страстный, губы плотно прижаты друг к другу, словно не касались никогда ничего слаще, а воздух которым они делятся адски горячий. Пока правая рука Цзяня блуждает по дрожащему телу Ланя, четыре пальца левой руки Ваньиня касаются его шеи сбоку, а большой палец щеки, и Лань Чжань чувствует это прикосновение, как если бы оно было вечным ожогом на его коже. Глаза Чэна закрыты, когда Ванцзи смотрит на него, поэтому он закрывает свои тоже, посвящая себя целиком их чувственному, объединяющему души поцелую. Естественный аромат тела Чэна безумно нравится Лань Чжаню, его нос прямо сейчас полностью заполнен этим "афродизиаком", особенно когда его глаза закрыты и, естественно, все органы чувств разом сосредоточены только на его прекрасном любовнике, единственном любовнике. Левая рука Ланя - сам не знает, когда она оказалась там - сжимает в пальцах и тянет жесткие волосы сводного брата. Пальцы правой его руки крепко сжимают широкое плечо Ваньиня, буквально, впиваясь кончиками в красивую, загорелую кожу спрятанную пока еще под футболкой, притягивая любовника ближе, еще ближе, пока они целуются. Их грудные клетки настолько тесно прижаты, что кажется, их громко стучащие за ребрами сердца стучат в "грудь-дверь" другого, прося открыть, умоляя обнять, умоляя о взаимности и вечности вместе. И это настолько щемяще, что в глазах против воли собираются слезы. Атмосфера между ними безошибочна, и это больше, чем похоть; это множество вещей вместе - вожделение, жажда, жадность, нежность, чувственность... сама любовь! И Чэн чувствует ее в каждом стоне, в каждом тихом всхлипе, в каждом беспомощном мяуканьи Лань Ванцзи ему в рот, когда его руки касаются тела сводного брата всеми способами, которые как Чэн знает, Ванцзи любит. Он чувствует огонь Лань Чжаня, и сам горит вместе с ним. Ванцзи - искра, поджигающая его фитиль. В бытовых вещах они регулярно спорят, но у них великолепное взаимопонимание в постели, не нужно ни одного слова. Например, Цзян Чэн давно знает о себе, что он любит доминировать, получает от доминирования, от власти над кем-то абсолютное удовольствие и какой-то необъяснимый внутренний покой одновременно. Любит крепко держать контроль в своих руках. Но при этом он абсолютно точно не является парнем бондажа. Унижать, причинять боль - даже с согласия любовника - нет! Кнуты, цепи и прочее - нет! Цвет красный для всего этого! Он просто тот, кому нравится немного больше управлять в постели вот и все, и Лань Чжаню - что идеально совпало для них обоих - нравилось отдавать часть своего контроля и подчиняться. И, господи, как же красиво он умел отдаваться. Умение блондина отдавать всего себя целиком без остатка ему, всегда вызывало у него обильное слюноотделение и сводило с ума слишком быстро. То, как Ванцзи без какого-либо сопротивления легко подчиняется ему, и как сильно наслаждает тем, что он над ним доминируют в постели, как охотно позволяет себя двигать и укладывать в любые позы, какие он пожелает только; как цепляется за него в эти моменты страсти, словно Цзян Чэн единственное существо в мире, которое ему нужно - восхищает, будоражит и делает Ваньиня до безумия жадным и ревнивым, дергает струны чего-то первобытного глубоко внутри него. Его тигренок такая великолепная картинка для глаз и души - весь мокрый и жадный, но послушно умоляющий о поцелуях, прикосновениях и члене в своей тугой заднице. Его тело такое горячее, что Чэну кажется, он уголек в печи, касающийся другого уголька. Заставив себя оторваться от сладких губ сводного брата, несмотря на ноющие протесты последнего, Цзян смотрит ему в лицо, и вздрагивает, оказавшись под голодным взглядом блондина. Попроси его блондинка, глядя на него таким взглядом, как сейчас, он бы и звезду с неба достал, и войны начал, и горы со степями пешком перешёл, и океаны переплыл. Зрачки Ланя расширены, глаза дикие и взгляд затуманенный. Если бы Чэн уже не покраснел от возбуждения и жара, он бы покраснел от горячих глаз Лань Ванцзи. Блондин смотрит на него, будто Цзян Чэн самая вкусная шоколадка, и которую он собирается сожрать прямо сейчас, немедленно. Это смущает так же сильно, как льстит. Все внутри Цзяня сладко дрожит и сжимается, приходиться впиться зубами в собственную нижнюю губу, чтобы сдержать громкий стон. И тогда отчаянно страстные глаза Лань Чжаня сразу устремляются к его губам. Ему явно очень нравятся его губы и грудная клетка, потому что эти голодные золотые глаза так и бегают между ними вверх и вниз. Очевидно, никак не может выбрать на чем же остановиться. - Жадный, а? - Пытаясь казаться крутым, но втайне горя внутри от восторга, усмехается Цзян. Ухмылка ему удается отлично, но вот страстную хрипотцу в голосе скрыть? Абсолютно нет. Цзян Чэн тяжело сглатывает, Ванцзи выглядит горячим. И очень "съедобным". И Ваньинь не может не сломаться и не поцеловать его снова. К черту все игры. Схватив блондина за шею, он жадно втягивает его в новый поцелуй. Еще один ненасытный, буйный, дикий и восхитительный обмен слюной и страстными укусами. Чэн мягко кусает нижнюю губу Ланя, а затем сосет ее, оба стонут, их руки гладят друг друга, а нижние половины тел будто будто имеют собственную жизнь, бессознательно потираются друг о друга, и они стонут громче каждый раз, когда их одетые эрекции в чудесном давлении "ударяются" друг о друга. Но некоторое время спустя Цзян неохотно отступает, его член адски болит, не умоляя уже, а яростно требуя вонзить его туда, где как он знает будет тепло, влажно и туго. На разрумянившемся лице сводного брата Чэн видит абсолютное отчаяние, такое же алчное и великое, которое пылает внутри него самого. Несправедливо, насколько обольстительно и привлекательно Лань Чжань может выглядеть даже когда он растрёпан и в полнейшем беспорядке с головы до пят. Он улыбается одновременно соблазнительной и милой картине перед своими глазами: блондинистые волосы Ланя растрёпаны, щечки розовые, глаза блестят, губы алые и опухшие, грудь быстро и жадно приподнимается и опадает вдыхая-выдыхая, рубашка наполовину расстегнута и штаны в беспорядке тоже, даже носок один свой умудрился потерять в какой-то момент. И ведь все равно такой невозможно красивый. Руки Цзяня болезненно сжимают одетые бедра Ланя, велика жажда видеть их голыми и в красивых синяках от его пальцев, он знает, что его красивая «блондинка» любит, когда он оставляет на нем свои следы. Он гладит мужские бедра еще несколько секунду, прежде чем оторвать одну руку и нежно провести пальцами по светлым волосам на голове Ланя. Следующим шагом, Цзян Чэн сжимает белокурые, мягкие локоны в кулаке и втягивает податливого сводного брата в еще один поцелуй, на этот раз медленный и полный благоговения. Он, кажется, не может перестать целовать его. Этот нахальный розовый ротик - и наркотик, и успокоительное одновременно. И конкретно этот поцелуй, он нечто большее, чем поцелуй. Это бессловесное признание между ними: «Я доверяю тебе! - Я доверяю тебе тоже!» Поэтому они целуются, целуются и целуются, используя все трюки, что у них есть. Постоянно двигающиеся по горячим телам друг друга жадные руки, тихие стоны между губами, сплетённые, как змейки языки и кусающиеся зубы: весь арсенал на работе. Ваньинь никак не мог насытиться вкусом сводного брата. Ему всегда будет мало Лань Чжаня, его приоткрытых в мольбе о новой порции поцелуев мягких губ, горячих недр его сладкого рта и непослушного и юркого язычка, его красных щёчек и великолепных томно-полуприкрытых золотистых глаз. Его остроязычный блондин был как тот самый «самый лучший тортик», кусочек которого ты хочешь откусить и проглотить еще чуть-чуть, даже если твой живот распух, болит и готов взорваться от переедания. Когда, наконец, Чэн освободил алый рот блондина, Лань Чжань казался еще более румяным, нежным и уязвимым, чем прежде. Был ли это какой-то генетический талант Ланей, даже сгорая от похоти, выглядеть нежными и беззащитными, вызывая желание одновременно жестко трахнуть в матрас и защитить от всего на свет?! Чэн не знает. И только отвращение к мысли размышлять о маме с мамой в занимающимся таким интимным актом, не позволило ему также задуматься, чувствует ли его мама то же самое каждый раз, ложась в постель с мамой Ксу. В любом случае, ответ, скорее всего, да. Никогда прежде Лань Чжань не чувствовал себя настолько желанным, так глубоко связанным с кем-то, таким важным и нужным, как в этот момент. Цзян Ваньинь целовал, словно душу высосать пытался через рот. И он не пощадил его, пока Лань Чжань жалобно не заскулил и не уперся ладонью в загорелое плечо, толкая. ему был нужен кислород, ведь уже начал видеть темные пятна за веками. Затем Ванцзи шумно дыша и закусив губу, лежал раскинувшись и неподвижно, и только смотрел, пока Чэн торопливо и эффективно раздевал его, как человек, очевидно, имеющий огромный опыт в этом. И вскоре между ними не осталось ничего, что препятствовало бы их горячей и потной коже тереться друг о друга. Их голодные рты снова встретились в страстной битве губ, зубов и языков. Они целовались так много и пылко сегодня, что губы Ванцзи уже болели и зудели, словно их щедро натерли острым перцем. Но даже так он не собирался отказываться ни от одного поцелуя Ваньиня. Ноги Лань Чжаня широко и уязвимо раскинулись на постели, специально чтобы позволить Ваньиню забраться между ними. Его обнажённые бедра легли поверх тоже обнаженных, но гораздо более "толстых" и сильных бедер, уверенно устроившегося между его ног на коленях Чэна. Ванцзи ахнул, когда Ваньинь склонился над ним и их голые члены соприкоснулись, это было гораздо сильные ощущения, чем тоже самое, сделанное через одежду, его тело в этот миг с пальчиков ног до самой макушки словно лизнуло огнем. Он схватил голые бока Чэна своими руками и сжал пальцы, пока вращал тазом, сильнее потирая свою эрекцию о пенис сводного брата. Сумасшедшее удовольствие пронзало его каждый раз, когда они скользи против друг друга. Жарко. Очень жарко. Так... хорошо. Так приятно. И стало еще лучше, когда затем Чэн недостаточно хорошо, может быть, но достаточно быстро подготовил его его к своему вторжению и трахнул до искр из глаз. Ваньинь просто безжалостно вгонял в него свой член снова и снова. Слишком яростно. Слишком глубоко. Слишком быстро. Все слишком... Но это именно то, что Ванцзи хотел! То, что ему нужно сегодня, сейчас. Ощущения восхитительные. Его дырка восхитительно растянута и набита. Лань Чжань почти уверен, что если бы у него была матка, его сводный брат врезался бы прямо в нее с каждым яростным движением своих бедер вперед. И это было бы точно так же, как сейчас - слегка больно и восхитительно одновременно. Он не чувствует стыда совсем, когда рыдает в подушку, безнадёжно комкая пальцами грязные простыни под ним и сладострастно всхлипывая, пока его тело, с его полного разрешения, согласия и одобрения, используется Чэном для их общего, невероятного удовольствия. Красивые, бледные, совершенные бедра блондина неудержимо дрожали под его руками, как и безупречные тонкие пальцы на плечах Чэна, пока он безжалостно насаживал Ланя на свой член, как куклу возя его стройное тело вверх и вниз по смятым, грязным простыням своими жестокими толчками. - Ты так глубоко и так хорошо берешь мой член, тигренок, - незамысловато хвалит Цзян Ваньин, а "насилуемое" тело Лань Чжаня тут же дрожит сладко, с члена капает больше предспермы на простыни. Так сильно ему нравится это. - Мммннх... - единственный его ответ Чэну. Он не может думать, поэтому не будет никакого остроумного ответа, единственное, чего Ванцзи жаждет в эту минуту, это сохранить Чэна глубоко в себе навсегда или хотя бы быть вечными и единственными ножнами для толстой эрекции сводного брата. Если бы мог... Если бы только он мог, он бы тоже намерено забеременел от Ваньиня, как сделала с кем-то Яни, и ходил потом, хвастался своим растущим от любимого человека животом. Он тоже гордился бы своим растущим животом, как Яни. При любом случае выставлял бы его напоказ и гладил, привлекая к нему внимание всех в комнате. И безгранично пользовался всем вниманием и заботой Чэна, ни с кем не делил ни одной капли. Не позволил бы Ваньиню ни смотреть, ни думать о ком-либо или чем-либо, кроме него и их ребенка. Но, увы, в реальном мире лишь женщины такие везунчики, могут самым легким и естественным образом сохранить, вырастить и получить себе на руки частичку из ее и его днк. Ах, как жаль, что это не мир омегаверса. Конечно. Конечно, здравая, не сошедшая с ума от секса часть Лань Чжаня прекрасно понимала насколько ненормальны эти его мысли, насколько неправильные. Нельзя привязывать человека ребёнком! Ненормально зачинать ребёнка с целью удержать кого-то рядом! И у него это был «бред момента», поэтому он простил их себе сразу, вместо того, чтобы погрязнув в самобичевании, испортить прекрасный момент. Серьезно, чего только не думаешь, когда тебя отменно трахают, не так ли, здравого смысла в такие моменты «нет дома» и это нормально. В реальности он бы никогда не поступил так ни с кем на самом деле, тем более, с человеком которого любит. Ему не нравится отвлечённость блондинки, а то, что он о чем-то думает, что-то неподходящее моменту, Цзян Чэн узнает по страдальчески сошедшимся бровям, царапающим его бока ногтям и явно неприятно-болезненно укушенной губе Ланя - укушенной самим Ванцзи. Похожим образом, Ванцзи выглядит, когда собирается кончить тоже, но сейчас они явно не настолько близки к финалу, чтобы это выражение уже появилось на лице блондинки. Стремясь вернуть все внимание Ланя только к себе одному, Чэн прижимает руку к животу Ванцзи и мягко надавливает на твердый пресс брата, гладит ласково, а другой рукой сжав слегка отросшие белокурые локоны на затылке и оттянув голову сводного брата назад, тут же припадает ртом к выставленной перед ним хрупкой, пока еще чистой коже. Затем он пирует на Ланевом горле и плечах. Умеренно-сильно кусает, сосет фиолетовые засосы и целует-целует-целует утешительно поврежденные им участки нежнейшей кожи. Ему жаль, что они не одни сегодня, из-за чего он лишен возможности слушать песню из мяукающих стонов блондина, Лань Чжань бы красиво скулил и издавал множество других самых прекрасных, соблазнительных, непристойных звуков будь они дома одни. Но, по крайней мере, он может полностью чувствовать и наслаждаться отзывчивостью тела Ванцзи на свои действия. Для Ванцзи все отметины от Чэна на своем теле желанны. И будь их легко объяснить мамам, он хотел бы каждый день носить ожерелье из засосов Чэна на своем горле - плевать, считается ли это безвкусным и вульгарным - чтобы тыкать им в глаза Яни, пусть не заглядывается на чужое. Это происходит внезапно, и слишком быстро на вкус Ванцзи - их секс не длился даже пятнадцати минут, кажется, а он уже обрызгал всю постель и их животы и груди своей спермой, будто впервые трахался. Но его тело не могло терпеть дольше. Лань Чжань кончает ни разу не прикоснувшись к своему пенису, а только от члена Чэна, двигающегося внутри его тела, хрипло стоная - «Ваньииинь», - пока его тело дрожит, а задница сжимается вокруг эрекции сводного брата. Цзян Чэн грубо трахает его сквозь оргазм, игнорируя, что жидкость Ванцзи брызжет всюду вокруг: на простыни, на их тела. Наоборот, кажется, это даже подстёгивает его ускорить темп и вложить больше силы в движения своего таза. Лань Чжань хнычет, слезы капают из его глаз. Его розовый член все еще сладко пульсировал и бразгал у него на животе весь мокрый от смеси спермы с потом в который его втирает, давящий на него сверху твердый пресс Ваньиня, пока тот продолжает двигаться над ним и внутри него вперед-назад. - Собираешься кончить еще раз, любимый? - Это явно не вопрос, ведь Чэн не ждет его ответа и не замедляется, он просто играет с ним и смеется зло, медленно вытягивая свой хуй из него и с силой въезжая назад. - Н-нет. Сволочь. Ты... О, боже... т-ты сволочь. - Ноет Лань Ванцзи, но, мудак, просто смеется и дальше жестоко "вспахивает" его внутренности своим толстым членом. Лань Чжань в отместку царапает его спину, надеясь, что оставленные им царапины зальет пот и они будут болеть и жечь. - Не притворяйся невинной, принцесса, давай, сделай это еще разок, я ведь чувствую, как твоя жадная дырка дрожит вокруг моего члена, - соблазняет Цзян, зная, как сильно блондинчик любит, когда он его трахает через всю эту его сверхчувствительность и прямо до следующего беспомощного оргазма. Почувствовав, что его сводный брат начал немного сопротивляться, скорее всего непроизвольно, просто от сверхчувствительности в нижней части тела теперь, когда он уже кончил, Цзян решил помочь упрямцу достичь его второго оргазма и на несколько секунду вытащил свой член, чтобы переставить немного их тела на кровати. - Мы оба знаем, как сильно ты любишь кончать подряд пару раз. Легко перевернув блондина на живот, Цзян Ваньинь схватил обеими руками плечи Лань Ванцзи - ближе к стыку плеча с шеей, - зашаркал по сырой уже постели и встал между ног трясущегося, словно ноги и руки не держали его больше крепко, Ланя. Он мягко толкнул бедром бедро сводного брата, пока Ванцзи не понял намёк и не поднял свою розовую задницу высоко в воздух, а после коленями раздвинув шире дрожащие ноги блондина, удобнее устроился между ними. Затем склонившись, Чэн, намеренно прижался грудью к потной спине сводного брата и лег сверху, из-за чего под его весом худого блондина "придавило" к матрасу. И как только Ванцзи больше не мог двигаться свободно, Чэн быстро вернул свой член обратно глубоко в жар тела Ланя. Он почувствовал, как задница Лань Чжаня сжалась вокруг него, рефлекторно борясь с тем, что "вошло". Тело блондина затряслось и напряглось от резкого вторжения, он жалобно заскулил, но не сказал, чтобы Чэн прекратил, поэтому Ваньинь спокойно продолжил. Действия Цзян Ваньиня - сочетание боли и удовольствия - заставили Ванцзи соблазнительно выгнуть свою поясницу. Все засосы и укусы на его теле тоже болели самым лучшим образом, направляя приятные волны прямо в его не успевший обмякнуть, но уже вновь затвердевший член. Его поза не только дала ему возможность тереться пенисом о сырые, синие простыни, а также позволила Ваньиню наносить более точные удары прямо по его измученной простате удваивая, нет, утраивая все получаемое Ванцзи удовольствие. Невероятно, но он уже чувствовал совсем скорое приближение нового своего оргазма. В нетерпении и агонии Лань Чжань протянул руку к своему пенису. Потратив секунду, чтобы потереть свой красный и болезненно распухший кончик, он затем торопливо задвигал рукой по стволу вверх и вниз, повторяя темп Чэна внутри его тела. Жар пронзил его живот, его ослабевшие колени скользили по скомканным и влажным простыням, он не упал и "ушел" лишь благодаря рукам Ваньиня на его плечах и бедрам позади. Ваньинь, казалось, был всюду - и внутри, и вокруг него. Сводный брат склонился над ним и прижимался, так что его крепкое тело, можно сказать, практически обнимало скорчившегося прижимая колени к груди Ванцзи, даря не только наслаждение, но и чувство абсолютной безопасности, защиты. Бонусом, рот Ваньиня обещал чистую грязь и пошлость в его уши, а его сильное молодое тело - тщательный трах. Кому-то со стороны, видящему лишь два молодых мужских тела сплетенных в единое, показалось бы, что между ними - порно без сюжета. Но способный видеть дальше собственного носа, заметил бы те не очевидные, маленькие, но важные жесты заботы Цзяня по отношению к Ланю - быстрый мягкий поцелуй, спрашивающий разрешения продолжить; или Цзянев утешающий тычок кончиком носа в розовую щеку Ланя; или нежная едва заметная ласка пальцами Цзяня кожи на боках, бедрах или плечах Ванцзи; или взгляды, которые Цзян периодически бросал на Ланя, внимательные и ищущие малейший намек на дискомфорт блондина... Все эти вещи сказали бы истинно зрячему, насколько все-таки для Цзян Ваньиня важен и ценен Лань Ванцзи и обратно. Это не жесты "друзей по постели", это нечто большее, глубокое и бесценное - Любовь!Это любовь приправленная «перчиком». - Ты такой великолепный, прекрасный принц... такой идеальный, - Чэн застонал от удовольствия, покачиваясь всем телом в блондина сильнее, сильнее, ещё сильнее. Используя свои руки и мышцы и силу остального своего полученного дисциплинированными, регулярными тренировками, спортивного тела, чтобы удержать Ванцзи на месте, он взял "тяжёлый" темп, чтобы таранить своим большим членом тугой канал Ланя. - Интересно, сколько раз мне нужно трахнуть тебя, прежде чем эта жадная дырка насытится, а? - Запыхавшись шепчет он на ухо стонущего без остановки Ванцзи. Задница Лань Чжаня изо всех сил сжимала его пенис. - Нннн... Внинь... хнн, - простонал Ванцзи, проглатывая некоторые из букв, блаженно закатив глаза и капая слюной на наволочку. Но если бы он мог говорить, но сказал бы - "Никогда не будет достаточно!" Он всегда будет хотеть, чтобы Ваньинь занялся с ним любовью - нежной, грубой, скромной миссионерской или грязной и бесстыдной. Неважно, какой из них Цзян Чэн выберет, Лань Чжаню никогда не надоест, как толстый член Ваньиня сокрушает его узкий канал, или как горячий рот, а также большие руки Чэна заставляют его видеть звезды под веками от удовольствия. Но находясь сейчас в полнейшем беспорядке Лань Чжань мог только стонать и хныкать в подушку под лицом, и яростно тереть свой болезненно ноющий от нужды член так быстро, как позволяла слабая и трясущаяся правая рука. Ванцзи чувствует жжение как в своей безжалостно используемой дырочке, так и в глазах, и в своих уставших и работающих на пределе мышцах. Но ему нравилось это, нравилось, когда Ваньинь в какой-то момент соития терял голову от похоти, становился грубым и хватал его за все, что только мог ухватиться, заставляя Ванцзи просто принять все ЭТО без возможности «сбежать». - Ах! - Тугой клубок, который Лань Чжань все это время чувствовал в своем животе распутался, и он с криком брызнул себе на пальцы и простыни теплой спермой, кончая во второй раз за последние полчаса. - Ммм... - Стоны Ванцзи, сжатие его дырки вокруг своей эрекции, вырывают из Цзян Чэна шумный стон, он начинает ощущать болезненное напряжение в яйцах. Все яростее он врезается в податливое и обмякшее под ним тело красивого блондина, толчки торопливее, чем раньше. И, наконец, с последним рыком-стоном он наполняет бескостного Лань Чжаня своим семенем до краев. Цзян Чэн задыхается, и Лань Чжань чувствует, как пенис сводного брата пульсирует и дергается внутри его тела, когда он сгорбился над ним, рычит, трясётся и много кончает, окрашивая его болезненные и распухшие от грубого пользования внутренности в белый цвет своей тёплой спермой. Лань Чжань забывает о боли, об усталости, обо всем на свете, на самом деле, когда секунду спустя, все еще кончающий Ваньинь ищет и находит его губы, и сладко целует, нежно потирая его шею большими пальцами своих рук, пока вливается в него, наполняя его задницу вязкой спермой. Ванцзи позволяет своим глазам устало закрыться, а голове блуждать в эйфорической дымке, когда сжимает свою задницу вокруг Чэна, чтобы не дать его сперме выскользнуть вслед за размягчим пенисом сводного брата из своей попы, хотя, казалось бы, к чему беспокоиться о беспорядке на простынях, когда постель уже испачкана и измазана в его собственной сперме дважды, но его мозг вял и даже маломальский мыслительный процесс сейчас кажется слишком сложным делом. Поэтому действует инстинктивно. - Черт... Чжань.. Снова стонет Чэн, толкаясь в последний раз, и глаза Ванцзи закатываются к затылку от нового, третьего микрооргазма, который проходит через все его тело. Вытащив полностью свой увядший пенис из горячей норы блондина, Чэн проверяет состояние сводного брата. Ванцзи такой тихий, что это нервирует. Он вообще дышит? - Ты в порядке, тигрёнок? - Мгм, круто.. - хихикает Лань Чжань. Бровь Цзяня весело взлетает вверх. - Хм, я трахнул тебя так сильно, что сделал глупым? - С улыбкой дразнит он нежно Ланя. А Лань Чжань находит в себе немного сил, чтобы больно пихнуть его в бок своим острым локтем. Успокоенный, уставший Чэн тихо смеясь падает на бок на матрас рядом с сонной, злобной блондинкой, если все в порядке, то он тоже мог бы поспать немного и восстановить силы перед скорым ужином. Ну, а если кто-то придётся их искать раньше, им придётся постучать, дверь заперта на ключ, врасплох не застанут. Ресницы Лань Чжаня слиплись от слез, из-за чего ему сложно их открыть, когда он пытается это сделать, чтобы видеть Чэна. Рука Лань Чжаня все еще трясутся, когда он медленно протягивает ее вперед и переплетает пальцы с пришедшей навстречу рукой Ваньиня. Он не хочет позволять реальности вторгнуться в их мирок. Пока нет. Пусть пока все: и Янли, и мамы снующие где-то поблизости в доме, и весь остальной мир останутся пока там, за пределами этой комнаты, пока он счастлив здесь вместе с Ваньинем. С другой стороны... что если кто-нибудь из них узнал о том, что он позволил Ваньиню жёстко трахать себя без какой либо защиты? Кстати, опять забыли презерватив, позже, когда сил будет больше и не будут глаза слипаться от сна, следует поругать Ваньиня за это, знает ведь, как ему неудобно вычищать всю его тонну спермы из задницы, кончает как слон. А теперь возвращаясь к мысли об их обнаружении.. Что бы было? Ну, правда!? Что самое плохого могло бы быть? Крики немного? Пф. Пустяки. Покричать пару дней и успокоятся, разве нет? Может, не было бы так уж плохо, если их все-таки поймали... Он мог бы любить Чэна открыто тогда. И никакие Янли или другие дамочки не строили бы ему глазки, не льстили и не крутились вокруг него, как течные кошки вокруг первого попавшегося самца, демонстрируя люто раздражавшую Лань Чжаня уверенность, что они могли заполучить Цзян Чэна одним морганием своих длинных ресниц и томным блеском мокрых глазок. Некрасивых глаз, совсем-совсем уродливых, ясно?! Необычный золотистый оттенок его глаз гораздо красивое скучного карего Яни. И как хорошо, что она уже беременна от кого-то, не сможет привязать к себе Чэна таким трюком, даже если очень захочет. Не следующие четыре, или сколько там ей до родов, месяцев, по крайней мере. Ведь чтобы попытаться проделать такое с Чэном, соблазнить его и выдать нового младенца за его, ей для начала нужно нынешнего "выплюнуть" из своего тела. Ужин у них в этот вечер проходит хорошо, даже весело, только потому, что Ванцзи слишком хорошо трахнут, значит доволен и ленив, и, соответственно, не стремится вести себя намеренно плохо. Сил нет на это.*
Уже в пижаме и с волосами заплетёнными в ночную косу Юй лежит в постели на спине с одной рукой под головой, вторая рука расслабленно лежит у нее на животе. Ее умные глаза мечтательно обращены в потолок. - Дети уже легли? - Спрашивает она вдруг. Продолжая медленно расчёсывать собственные длинные волосы сидя на стуле перед зеркалом Лань Ксу смотрит на свою красивую жену, ее стратега в юбке, и весело усмехается. Юй выглядит такой уютной и комфортной там, где она есть, и Ксу не терпится оказаться у нее под теплым боком. Она увеличивает скорость своих рук, спеша доплести косичку, не хотелось бы проснуться утром с колтуном на голове. - Мгм, должны уже спать. - Думаешь Чэн и Янли понравились друг другу? Юй смотрит на нее с такой детской надеждой в своих красивых глазах, что у Ксу духу не хватает сказать что-то другое, кроме: «Конечно». Только она совсем не уверена в том, что сказала, она не заметила никакого особого интереса Чэна к девушке, искры не увидела. Да между Ваньинем и Чжанем больше огня, а они даже близко не возможные будущие партнёры по браку. - Милая, ты невыносима, - нежно смеется Ксу, толкает свое тело ближе к жене, и прижавшись щекой к ее пышной груди, сладко зевает. Она хочет спросить жену: «Ты уверена, что они подходят друг другу?» Но вместо этого говорит: - Как насчет того мальчика, отца ребенка? Может, стоит сначала поговорить с Янли о нем, она может все еще любить его. Никто из нас не знает, что там между ними произошло, а ты знаешь, как это бывает между парочками молодыми и незрелыми, постоянно ссорятся-мирятся. Ксу не совсем нравится идея жены, женить сына так рано, но ее собственные старые травмы психологические не позволяют ей начать прямой диалог, боится, вдруг приведет их к конфликту. С Цинхэн любое слово поперек сказанному им приводило именно к такому результату - крик, обвинения, а затем Чжань получает наказание суровое, за то что не мог молча терпеть, как отец оскорбляет его маму. Нет, она не ставит Юй и Цинхэн на одну полку, конечно, нет, Юй абсолютно не похожа на ее бывшего мужа, но.... Но знаете ведь как это происходит, подобные травмы, они оставляют глубокий след внутри человека, и даже когда кажется, что вот уже все, ты все переборола и оставила все плохое в прошлом, оно берет однажды и внезапно совсем поднимает свою мерзкую, зубастую, кровавую голову, пугая и заставляя съёжиться в неконтролируемом страхе. - Мм? Думаешь, я зря вкладываю силы в это? Ксу смотрит в лицо Юй, которая ждет ее ответа, вопросительно выгнув свою ухоженную тонкую бровь. Ксу неопределённо пожимает плечами. - Не знаю. Просто... было бы неплохо сначала проверить есть ли воды достаточно, прежде чем ты вниз головой нырнешь в бассейн. Понимаешь? Я не хочу, чтобы кто-либо из них пострадал, если в уравнении есть третья сторона и старые чувства, чье-то сердечко точно разобьется. Юй хмурится и прикусывает язык, потому что слова, которые хотят вырваться оттуда неправильные и могут обидеть ее Ксу, а это несправедливо, потому что она уверена, что Ксу не имела ввиду, что Юй любит Чэна меньше, чем Ксу. - Я обращу внимание, - прерывает она напряжённое молчание в спальне, и гладит рукой спину Ксу. - Я буду сводить их, - слишком упрямая, чтобы сразу отказаться от всего своего плана, твердо добавляет Цзиюань. - НО! Но если хоть один из прямо скажет мне, что не хочет этого союза, я ни к чему не буду принуждать их. Если они не хотят брака именно друг с другом, то не будет брака. Но если отговорки будут вроде в духе: «Сейчас рано; Я пока молод/а», - тогда будет помолвка, и у них будет время, чтобы «вырасти» и больше привыкнуть друг к другу. - Это очень разумно, любимая. Ты умница. И я люблю тебя. - Ксу счастливо улыбается и приподнявшись на локтях быстро чмокает жену в губы, прежде чем вернуться свое тело в прежнее место. - Я тоже тебя люблю, - мило краснея от комплимента и восхищения жены, шепчет Юй, сопровождая слова ласковым касанием своих губ лба жены. На душе Ксу действительно становится легче, после обещания Юй. С другой стороны, Чэн скромный, может, он прятал свою симпатию к девушке, стеснялся их, чувствовал себя неловко из-за беременности девушки или, что более вероятно, беспокоился, как сильно Чжань будет над ним издеваться. Ох, это был ее кровный ребенок, но Ксу не обманывалась на его счет, прекрасно знала, насколько остроязычным негодяем может быть ее мальчик, по сути, он много раз показывал это сегодня. Она надеялась, что до ссор, как было у него с Чэном первые пару месяцев под одной крышей, у Ванцзи с Янли не дойдёт, всё-таки девушка ждет ребенка, эмоциональна и все такое, не хорошо её расстраивать. Ей не хотелось бы наказывать Чжаня, он будет «ранен», а ран её мальчику на две жизни вперёд уже хватило. Он в детстве был очень милым, послушным мальчиком, вежливым очень, но постоянное столкновение с жестокостью отца и её слабостью, неспособностью защитить его достойно, ее ребёнок оказался вынужден защищаться сам, и он сделал это как мог, вырастил лёд вокруг себя и своего сердца, и первым стреляет ядовитыми стрелами в любого, когда чувствует даже мнимую опасность тому покою и безопасности, что так тяжело достались ему. - Новые люди все ещё продолжают быть фактором огромного стресса для Лань Чжаня, - осторожно, и с грустью в голосе шепчет Юй, не ведая, насколько точно ее стрела попала в центр переживаний жены. Словно читает мысли. Уголки розовых губ Ксу приподнимаются вверх от удовольствия, думая о том, что Юй так хорошо чувствует ее. Этот мальчик такой же её сын, как Чэн, и Цзыюань больно, что ему все еще ни так-то легко общаться с другими. Чэн не общается, потому что это его выбор. А Лань Чжань... Лань Чжань потому, что боится боли. Если бы Фэнмянь хоть раз поднял руку на Ваньиня, она ему сломала бы обе. Ублюдок, Цинхен, заслуживал, чтобы ему переломали все 206-213 костей в его теле за от, что он сделал с мальчиком и ее женой, пока они были с ним. Обе женщины замолкают ненадолго, тема печальная, тяжёлая, они обсуждали её много раз раньше, когда узнавали друг друга, учились доверять, влюблялись, решили жить семьёй одной. Сейчас добавить в эту беседу нового больше было уже нечего, все сказано давно. Ксу ходила к психологу уже несколько лет, прорабатывать свои психологические травмы, Чжань идти не хотел, а силой такое навязывать нельзя, не принесет никакой пользы, кроме конфликта в семье, высоких стен и потери доверия. Может, ей стоит попробовать позже ещё раз убедить его в необходимости разговоров с профессионалом!? по крайней мере, никто из них ничего не потерял бы от этой попытки, и кто знает, может, на этот раз Ванцзи согласится на терапию. - Девочка выглядит привлекательнее, чем на фото, - уже засыпая шепчет Ксу, с закрытыми глазами. - Да, она очень похорошела, - улыбается Юй, снова целуя жену в лоб. - Спокойно ночи, любимая. - Ночи, - шепчет Лань Ксу. Ксу засыпает практически мгновенно. Задумчивая Юй же еще минут десять лежит с открытыми глазами, одной рукой обнимая любимую женщину за талию, пальцами второй барабаня по мягкому синему покрывалу их кровати, строя планы о том, как ненавязчиво сблизить двух молодых людей. Ну и что, что у Янли ребенок чужой в животе растет, у девушки гены хорошие, образованная, вежливая, семья респектабельная, Чэну она много пользы принесет. А ребенок... Если ребенка с младенчества он будет растить, то и отцом малыша считаться тоже будет он.*
Янли увлеклась. Занятая распаковкой своих многочисленных чемоданов и раскладываем вещей по местам, она забыла о времени. Когда же она, наконец, смотрит, на часах 11:23. Тетя Юй и ее жена, скорее всего, уже спят. Что делать? Будить их сейчас было бы неловко даже если душ ей нужен, очень нужен. Она не сможет заснуть, если не искупается перед сном, да и вспотела вся, пока возилась с багажом. Именно поэтому, несмотря на дневное предупреждение от Чэна, она берет полотенце и другие свои ванные принадлежности и крадется на цыпочках в ванную, которая в коридоре, да, та самая, что для парней. В коридоре темно, но благодаря дневной экскурсии тети Юй, Янли уже знает, где и что находится. На этаже 4 спальни и 1 ванная: справа от ее спальни - спальня тети Юй и ее жены, и ее хозяйки точно спят, так как возле этой спальни тихо и темно; слева от ее - ванная, а дальше спальня вредины -Ланя, где тоже света нет, наверно спит - Янли фыркает, не зная почему удивляется, ну, ясно ведь, что Лань обычный восемнадцатилетний мальчик, избалованный очень просто, а не какой-то киношный антигерой, он явно не бодрствует ночами до утра злодейски смеясь на весь спящий дом и строя планы, как сделать жизни других несчастными. Недоверчиво качая головой, Янли еще раз смеется над собой. Спальня Чэна - напротив Ланевой, и хозяин ее, видимо, единственный, кроме нее, еще не спит, за его дверью какой-то неясный шум. Но так как Янли сейчас больше интересует душ, чем что-либо еще, она не задерживаясь больше пробирается в ванную. Ну и, Ваньинь не будет смотреть на нее злобно и говорить ядовито, если застукает ее пользующейся этой ванной или снующей по коридору. Успокоив себя, девушка бесшумно прикрывает за собой белую дверь ванной. Следующие ее час-полтора это - крема, бальзамы, маски, гель для душа и сыворотка для тела. Янли принимает душ спокойно и никуда не спеша. Тем более, что она обнаруживает в ванной несколько любимых ею средств для тела и волос, не ее, чужие, но она тоже заказывает именно эти марки, просто с другим вкусом. Не сумев удержаться, она «крадет» немножко совсем и использует чужие средства на своих волосах и коже. Она удивлена, что кто-то из мальчиков может заинтересоваться чем-то подобным, им обычно достаточно самого обычного дешевого мыльного прямоугольника для всего, вот и весь их уход за собой. Янли напрягает память, пытаясь вспомнить, пахло ли от Чэна чем-то из этого... вроде нет, он не пах как-то сладко, никаких цитрусов, шоколада, клубники или манго, может, немного совсем кокосом. Девушка смотрит на синюю баночку с надписью «Гель для душа лотос&кокос», чтобы подтвердить, она открывает крышку и нюхает. Да, Чэн пах именно этим. Она ставит синюю баночку на место, самая обычная грубая простая пластиковая емкость, и этикетка приклеена криво, изготовитель явно не старался даже, наверняка куплена в супермаркете где-нибудь рядом на сдачу, и это очень похоже на то, чем пользовался бы Ваньинь, потому что ему явно никогда не было раньше дела до мягкости его кожи, как сладко она пахла бы или блесят ли его волосы. Янли хихикает, представив, как Чэн кружится перед зеркалом, расхваливая красоту своих волос и их шелковистость - даже в мыслях это выглядит абсурдно и совсем не так, как делал бы Ваньинь. Так что, да, все эти чудесные штучки точно должны принадлежать тете Юй и мадам Ксу, либо просто оставили здесь, либо забыли. Она не вспоминает о существовании Ванцзи тоже, а даже если бы и вспомнила, никогда не отнесла бы средства перед ней к тому, чем мог бы пользоваться этот заносчивый мальчик. И так как парень постоянно старался изо всех сил держать между ними расстояние в одну вытянутую руку у нее не было ни единой возможности быть к нему слишком близко, чтобы почувствовать, чем от него пахнет. И, очевидно абсолютно, что вряд ли она захочет быть рядом с ним в будущем тоже. Так что... Лань Ванцзи в ее голове нет места! Карие глаза девушки обводят помещение любопытным взглядом. Ванная комната в ее доме гораздо лучше и удобнее, чем эта, и дизайн интереснее, и цвета подобраны с большим вкусом. Но она не будет задирать нос, не у всех есть столько денег, сколько у ее семьи. Также есть одна вещь, которая ее сильно удивила - чистота в ванной. Обычно мальчики не очень чистоплотны, но в этой ванной идеальная чистота, ни грязи, ни плесени, ни разводов, ни грязной вонючей одежды по углам. Тетя Юй молодец, что руководит парнями твердым кулаком, это ведь точно ее заслуга, мадам Ксу выглядит слишком мягкой, она наверно никогда даже не повышала голоса на Лань Ванцзи, поэтому он и вырос таким грубым, высокомерным и капризным, не знающим отказа ни в чем засранцем. Ремня бы ему хорошего и строгости. Янли весело фыркает над своими мыслями, пока выключает воду и обматывает свое голое, мокрое тело своим любимым, пушистым серым полотенцем. Она решает высушить волосы в своей комнате, поэтому мокрыми сворачивает их в пучок и закалывает заколкой, надеюсь, с шумоизоляцией комнат в этом доме все в порядке. Вроде все прошло хорошо, решает Янли, оказавшись в своей комнате не встретившись ни с кем из домашних. И все же она долго не может заснуть этой ночью. Половину ночи проводит ворочаясь и ворочаясь в своей новой постели, на новых простынях. Все ощущается неправильным. То подушка не достаточно мягкая, то простыни не такие гладкие, то одеяло колючее, то за окном шумно и страшно... Она тоскует по своей постели в своей старой комнате. По родителям тоже. Особенно скучает по... нему.