Одержимость

      Гермиона стояла в зале Малфой мэнера, задыхаясь от животного страха. Адреналин в крови заставлял пальцы подрагивать. Она смотрела на Беллатрису Лестрейндж, совсем не похожую на ту, что смотрела на неё с газетной страницы. Эта Беллатриса была очень красива, лишь глаза остались прежними - такими же злыми и безумными. Она стояла очень близко и что-то злобно шипела, но Гермиона только завороженно смотрела на неё, глубже вдыхая аромат её духов. Когда эта женщина оседлала её бедра, Грейнджер чуть не завыла. Она бы точно положила ей руки на талию, не вырезай Лестрейндж на её предплечья фирменное «грязнокровка». Ведьма прижимала нож к шее Гермионы, а та прижималась к её телу. Она даже улыбнулась от контраста холодного лезвия и тёплой руки, нежно обнимающей ее. — Ты такая смелая, малышка, — шепчет Беллатриса, положив подбородок студентке на плечо, — будь у нас чуть больше времени, я бы показала, как сильно ценю это в таких милых девочках. Гермиона шумно втягивает носом воздух. — Боишься меня? — продолжает пожирательница, резко разварачивая девушку лицом к себе, — Или ты дрожишь вовсе не от страха? Она ведёт носом по скуле, а Грейнджер пытается вспомнить, как дышать. Они стоят так целую вечность, губы Беллатрисы всего в нескольких миллиметрах, и Гермиона дышит её воздухом, чувствуя себя совершенно его недостойной. А потом ведьма проводит языком по её губам, и Гермиона боится, что умрет сейчас от тахикардии, испортив момент. — Знаешь, малышка, если кто и убьёт тебя — то только я, — и это звучит, как обещание, — всем остальным, кто попытается, я сделаю очень больно. Беллатриса легко чмокает её в губы, сразу отстраняясь, и Гермиона интуитивно тянется за ней. Ведьма заливается смехом, утягивая её в объятия, а Грейнджер закрывает глаза обнимая её в ответ. Сейчас она бы не задумываясь пожертвовала всем, ради возможности снова и снова обнимать пожирательницу так. Дальше все происходило как в тумане, откуда-то появились Рон с Гарри, в воздухе свистели заклятья, а Гермиона пыталась найти глазами Лестрейндж. Упала люстра и девушку утянуло в аппартацию. На пляже, когда Гарри, рыдая, прижимал к себе умирающего Добби, Гермиона аккуратно взяла в руки нож. Тот самый, который Беллатриса прижимала к её горлу. Она стёрла с него кровь, легко проведя пальцем по лезвию. Очень красивый нож.

***

      Когда Гермиона стала Беллатрисой Лестрейндж, выпив оборотное зелье, она долго стояла перед зеркалом, очерчивая пальцами острые скулы и резкую линию челюсти. Грейнджер не могла перестать восхищаться красотой этой женщины. Воспоминания о её тёплых руках заставляли ежиться от холода.

***

      Гарри с Роном странно косились на неё, стоило ей забыться и начать трепетно касаться кончиками пальцев шрама на предплечье. Поттер сочувствующе молчал, иногда ободряюще улыбаясь. Рон же тактом был обделен всегда. — Как ты себя чувствуешь, нормально? — интересуется он, подсаживаясь ближе. — Нормально, — односложный ответ. — Если тебя беспокоят шрамы, я могу попросить Флёр их свести. — Не нужно, Рон, спасибо, - Гермиона аккуратно отодвигается от него. - Точно все в порядке? А то ты какая-то странная в последнее время. - Прекрати, Рональд! - не выдерживает девушка, - Я уже сказала, что я в порядке! - Чтож, отлично, - хмурится Уизли.

***

      Хогвартс пылает. Кругом полный хаос, пожиратели смешались с учениками, и Гермиона в панике бежит, не разбирая дороги. Ей хотелось спрятаться за тяжёлой партьерой, укрывшись от всего мира. Щеки горели, снова и снова воскрешая в памяти огонь Выручай комнаты. Но бежала она не от него, она бежала от Уизли. Когда в тайной комнате Рон притянул Гермиону к себе, его тяжёлые, грубые руки показались просто отвратительными. Он целиком и полностью был неправильный, слишком высокий, слишком широкий, совершенно не похожий на одну сумасшедшую изящную пожирательницу. Поэтому Грейнджер с силой оттолкнула его от себя и побежала, сама не зная, что будет делать дальше. Когда ноги принесли её в большой зал, когда-то одно из самых красивых мест замка, а сейчас только жалкое недокладбище, Гермиона увидела её. Копна чёрных, как сама смерть, волос взметалась от дикого танца ведьмы, заливающейся леденящим кровь смехом. Беллатриса с такой кошачьей грацией метала смертоносные заклятия, что Грейнджер не сразу заметила запыхавшуюся Джинни. Ей бы испугаться за подругу, но пожирательница так заворожила несчастную студентку, что в голове у той набатом било "ОНА ЗДЕСЬ, СОВСЕМ РЯДОМ". Грейнджер бы так и стояла мишенью для чьего-то случайного заклятья, если бы на трибуну не вскочила, отпихнув дочь, Молли Уизли. Белла пятилась назад, все дерганнее отражая заклятья, и Грейнджер сошла с ума. Быстрее, чем успела что-то понять, она метнулась к дерущимся, загородив собой пожирательницу. - Милая, что ты делаешь?! Отойди! - в панике вскричала женщина, направляя в грудь Гермиону подрагивающую в руке палочку. - Авада Кедавра! - шумно выдохнула девушка, гляда в расширившиеся от испуга глаза Молли. В один момент исчезли все звуки, в гробовой тишине миссис Уизли рухнула на пол. Также беззвучно Джинни бросилась к матери, заходясь рыданиями. А потом, также резко, как и пропал, звук вернулся. Большой зал взорвался криками. - Малышка, - Беллатриса Лестрейдж взяла её за руку, переплетая их пальцы, - я думаю нам пора. И они побежали прочь из Хогвартса. Гермиона отчаянно цеплялась за самую опасную сторонницу Тёмного Лорда, навсегда покидая друзей. - Держись крепче, - оскалилась женщина, аппартатируя. - Где мы? - выдохнула Грейнджер, в попытке отдышаться. - Где-то в Италии, - весело отозвалась Лестрейдж, после чего резко дёрнула её на себя, зашипев, - что это было, девочка? Общение с Уизли окончательно лишило тебя рассудка? - Я так испугалась за тебя, - залепетала Гермиона, напуганная сменой тона ведьмы. - Ты испугалась за меня, малышка? - визгливо захохотала Беллатриса, - Да ты ещё более сумасшедшая, чем все думают! А потом случилось то, чего девушка не могла даже представить. Беллатриса порывисто прижала её к себе, утыкаясь носом в медовые волосы. - Я больше не хочу убивать тебя, такую глупую, - ведьма крепче обвила руками талию Гермиона, - теперь я буду убивать за тебя, моя маленькая смелая грязнокровка. А Грейнджер умирала в этих объятиях, и, черт возьми, эта женщина стоила всех страданий, что она ей принесла. Эта женщина стоила всех её друзей и их родных. Эта женщина стоила её жалкой жизни, и Гермиона не задумываясь убила бы снова, за одну только лишь возможность быть рядом с ней.