Меня устраивает твой

Рен, не отрывая взгляда от лучшего друга, немного склонился вбок и, подозрительно прищурившись, тихо проговорил: - Мне кажется или?.. Хоро, так же склонившийся к нему и смотрящий на сидящую напротив парочку, покачал головой. - Я тоже это вижу. Хао отвернулся от Йо, заметив, что ни Тао, ни Юсуи не участвуют в разговоре. Увидев красноречивый взгляд айну, он убрал руку со спинки стула Асакуры и, кашлянув, провел по краю своей кружки длинными пальцами, стирая коричневую пенку кофе с белой керамики. - О чем мы там? – спросил он. - Вы о том, как вы сходили в кино. А мы как мебель, сидим тут для красоты, - нежно произнес Рен. – Вы продолжайте, не стесняйтесь. - Прости, - Йо примирительно улыбнулся. – Фильм действительно классный, сходите обязательно. - Я верю! – поспешил заверить китаец, приложив руку к сердцу. – Сходим всенепременно, на задние ряды. Ренни вдруг зашипел и кинул на Хао, который продолжал мило улыбаться, злой взгляд, а Йо, до мозга которого смутно доходил смысл этих слов, немного покраснел. - Да нет, мы… - начал он, смотря на Хао. - На предпоследнем ряду сидели, - поддержал фаерщик. - Что, на последний ряд мест не было? – Рен удивленно округлил глаза. - Уже не смешно, - хмуро произнес Йо. Он встал, кинул быстрое «Скоро вернусь» и поспешил выйти из кафе на свежий воздух, чтобы вдохнуть поглубже. Друзья проводили его взглядами, и как только за Асакурой закрылась дверь, Хао очень нежно посмотрел на китайца, показывая ему жилистый кулак. Оказавшись на оживленном сквере, Йо шумно выдохнул и растер красное, разгоряченное лицо. Все эти подколы Рена уже не нравились ему, невозможно было пропускать их мимо ушей, но в то же время Йо понимал, что в его словах есть доля правды: в последнее время Хао стал Йо почти родным человеком. Если Хао куда-то уезжал или был занят, то Асакура целый день маялся, не зная, чем себя занять. Голову начали посещать мысли, что он вроде только избавился от зависимости к одному человеку, так тут же обрел ее к другому. И это, наверное, надо прекратить. Бурная реакция на последний комментарий только убедила его в этом. Хао замечательный, интересный, даже заботливый и… это пугает. Пугает и нравится одновременно так же сильно. За последние несколько недель общения с фаерщиком, Йо пережил так много, сколько, казалось, в жизни не испытывал. И обычные прогулки, и кино, и совместные ужины в кафе, где с Хао можно было обсудить что угодно, и поездки в соседние города, и концерты местных групп, даже ремонт они доделывали вместе. И Асакура ждал этих моментов. Только что-то здесь не так. - Эй, ты чего? – парень даже вздрогнул от неожиданности, когда ему на плечо всего на секунду легла горячая ладонь. – Обиделся? - Нет, - слабо улыбнулся Йо. – Просто захотелось подышать, там душно. Мне, пожалуй, пора домой. - Тебя проводить? – Хао немного прищурился, явно не веря другу, но и здесь поддержал его желание. - Нет, - выдохнул Асакура. – Спасибо. Встретимся потом, хорошо? - Ладно, я передам ребятам. Будь осторожен. Йо кивнул, слабо улыбнувшись, и пожал протянутую руку. Кожа у Хао всегда была горячая, а хватка сильная и нежная – он любил класть пальцы на пульс собеседника, словно за секунды рукопожатия хотел ощутить биение сердца. Асакура развернулся, больше не смотря на фаерщика, и медленно прошел в сторону своего дома, стараясь не сбиваться на быструю походку. Хао, проводив его взглядом, убедился, что он ушел, и вернулся в кафе, где друзья собрались в последний учебный день, чтобы отпраздновать конец триместра. - С горячими извинениями и бегающими туда-сюда глазами, Йо откланялся и просил писать письма не чаще, чем никогда, - Хао сел на свое место, откинув назад длинные волосы, и посмотрел хитрыми глазками на собравшихся. – Угадайте, почему? - Ревность? – предположил Хоро. - Не признание очевидности? – взмахнул трубочкой Рен. - Ты завтра отправляешься спасать остатки разума, и вернешься только на выходных? - Смутился и решил, что отныне ни один кинжал не проткнет его каменное сердце? - Обиделся на двух придурков, которые не умеют держать язык за зубами, - не выдержал Хао, хотя Хорокей уже набрал воздуху в легкие для новых предположений. Юсуи с Тао одновременно прыснули и закатили глаза к потолку. - Какие мы нежные, - протянул Ренни. - Как ландыши снежные, - добавил Хоро. Оба подняли свои бокалы и звонко чокнулись, сделали по глотку. - Значит, так, - фаерщик обвел друзей ласковым взглядом и, немного наклонившись вперед, продолжил. – Двое из ларца. Сейчас вы, не чокаясь, выпиваете за свой упокой, или рассказываете мне, отчего такие хитрые. В противном случае, не посмотрю, что вы веселые ребята, и потом посмеюсь последним. Айну отодвинулся подальше, прихватив с собой бокал, а Рен так же наклонился вперед. - Ну, раз такая пьянка, и откровения льются рекой, может быть ты нам объяснишь, что значит “Тебя ждать на выходных?”, или этот жест доброй воли, когда локон его шелковистых, потрясающе мягких, вымытых настоем ромашки волос непослушно выбился из идеальной укладки, а ты нежно указал ему на его место? – поинтересовался китаец. - А что не так-то? – округлил глазки фаерщик. - Я что, похож на идиота? - Ну, если честно… - подал голос Хоро. - Варежку прикрой, - тут же отреагировал Тао и снова повернулся к Хао. – Я уже даже привык к этим нежностям и прочей чепухе, и даже не обращал бы на это внимание, если бы не одно но: у меня прекрасное зрение, и отсутствует шкала умиления, - произнес он. - И присутствует шкала… - подорвался Юсуи. - Притворись немым! Я к тому, что смеемся тут только мы, - закончил Ренни. Хао кинул быстрый взгляд на лучшего друга и снова внимательно посмотрел на Рена. Выдохнув, он постучал ложечкой по краю чашки с черным кофе и провел пальцами по своим губам. - Нравится он мне, – твердо произнес Хао, решив что идиота из китайца точно сделать не получится. Тао, не отрывая взгляда от фаерщика, цокнул языком и протянул руку к Хорокею, а тот обреченно вздохнул, вложил в его ладонь несколько купюр. Хао немного удивленно дернул бровью. - А ты ему? – с какой-то надеждой айну. - Не знаю. Наверное, нет. Тихо выругавшись, Ренни вернул деньги довольному Хоро. - А что тут, собственно, происходит? – осторожно поинтересовался фаерщик. - Только бизнес, друг. Ничего личного, - заверил Юсуи. - Мне по погремушке, почему Йо обиделся, - произнес Рен. – Я, если честно, вообще думаю, что это не обида. И не мое это царское дело. Но! Мы просто не можем не следить за развитием сюжета в этой трогательной Санта-Барбаре. - На последнем ряду сидите? – ласково уточнил Хао. Хорокей подавился своим напитком и тут же схватил по спине от китайца. - Мы режиссеры, - беспристрастно ответил Ренни. - Я не хочу знать подробностей, - сразу отреагировал Хао. - Зато мы их просто жаждем, - нежно улыбнулся китаец. Фаерщик покачал головой, словно этот разговор такой долгий, что уже ему надоел. Он встал, оставив на столе деньги за свой кофе. - Нет никаких подробностей, - проговорил он. – И не будет. Я домой, завтра рано вставать. Рен пожал плечами – он явно не настаивал, просто не мог не сказать колкость. Друзья распрощались, и Хао, убрав волосы в хвост, медленно пошел домой, постоянно переключая треки в плеере. Ни одна песня ему не нравилась, не соответствовала настроению. В итоге, он просто убрал плеер в сумку. Разговор с Хоро и Реном чем-то задел его, как-то резко, но незаметно, подпортил настроение. И дело даже не в подколах, а наводящих вопросах, ответов на которые он бы сам не хотел знать. Или хотел, но боялся. Боялся всей глупости сложившейся ситуации, и его истинности. У Хао не было привычки сталкивать свои чувства и мысли на подростковый максимализм – он вполне уживался со своим террариумом: тараканы в голове и бабочки в животе не делали его жизнь сложнее, ведь он умел ждать и далеко не был эгоистом. Но нам всем всегда хочется взаимности, даже если мы понимаем, что рассчитывать на нее, как минимум, безрассудно. Однако, когда период влюбленности и страсти проходит, появляется тихая, ласковая и смиренная любовь, которая не позволяет нам думать только о себе. Воспоминания и мысли об этом забавном парне с огромными наушниками вызывают спокойную, искреннюю улыбку. И желание чаще его видеть. И иногда, хотя, на самом деле, как можно чаще, касаться; чтобы оставить на коже ощущение теплого ветра и заботы. А он смотрит как-то испуганно, словно о чем-то знает, а потом улыбается слабо. - Привет. Хао на автомате обернулся, поняв, что обращаются к нему. Мысленно он уже пожалел, что вытащил наушники и не может сделать вид, что не услышал. - Привет, - ответил он, увидев на тротуаре Анну. - Я собираюсь за кофе, не хочешь сходить со мной? – спросил она, а после добавила. – Давно не виделись. - Нет, спасибо, я только с прогулки, - проговорил фаерщик. – Может быть в другой раз. - А у тебя можно взять немного кофе? Тогда я могла бы никуда не ходить так поздно. Хао дернул бровью, отлично помня о том, что Анна не пьет ничего, кроме зеленого чая. - К сожалению, у меня его нет, – попытался выкрутиться он, осознав, что его просто заманивают. - Тогда самое время купить еще, – настойчиво произнесла девушка. - Я устал, и на ночь пить кофе вредно. - Утро будет тяжелым, – заметила Киояма. - Я теперь утром сок с молоком мешаю, – произнес Хао прежде, чем понял, что так делает Йо. По мимолетной эмоции в золотистых глазах девушки он понял, что и она это еще помнит, поэтому быстро договорил. – Спокойной ночи. Пока не продолжился этот бессмысленный диалог, юноша развернулся и пошел к своему дому. Ключи в кармане он нашел сразу, быстро открыл дверь и прежде, чем зайти домой, помахал даме ручкой. С дамами надо быть вежливыми. POV Йо. - Дорогой, что-то случилось? Я оторвался от чтения какой-то нудной статьи в каком-то глупом журнале и поднял взгляд на маму. Она беспокойно теребила в руках полотенце, сев напротив меня. От одного этого заранее сочувствующего взгляда мне стало не по себе. - Все прекрасно, мам, – осторожно ответил я, снова делая вид, что заинтересован статьей. - Ты уже неделю никуда не выходишь, - произнесла она. – Ты поссорился с друзьями? Я закрыл газетку и устало выдохнул. Что мне ей сказать? Что я избегаю Хао? Что устал от вечных подколов Рена? Что я странно себя чувствую в последнее время, словно сам отнимаю у себя счастье? Хотя, по сути, наверное, так и есть, но мне на деле оказалось нужно намного больше времени разобраться во всех своих ощущениях, чем думалось сначала. В итоге, я выбрал самый безопасный для себя вариант ответа: - Я уже не маленький, ма-ам. - На улице лето, каникулы, а ты сидишь в четырех стенах, - заботливый тон сменился на строгий. – Так дело не пойдет. А потом будешь прогуливать занятия. - Мы завтракаем или устраиваем психологический разговор? – жалостливо поинтересовался я. - Ты все еще из-за Анны переживаешь? Едва сдержал грустную усмешку. Если бы. - Просто я в последнее время слишком много гулял с Хао. Вот и решил сделать перерыв, - ответил я, понимая, что она все равно не отвяжется, пока ей не расскажешь. Если этот разговор не продолжится сегодня, так произойдет завтра, и так до тех пор, пока я не раскрою свою подростковую душу маминому опыту. - Перерыв? – не поняла она. – О каком таком перерыве идет речь? - Ну, я привязываюсь к нему, - нехотя протянул я. – Ты же меня знаешь. - Но тебе же нравится с ним общаться, он хороший мальчик. Я придвинул к себе тарелку с хлопьями и угрюмо начал помешивать их в молоке. Один раз, когда Хао ждал меня в машине, чтобы после заехать за Хоро и поехать на пикник на все выходные в лес, мама увидела его из окна и заволокла в дом. Я обнаружил его уже на кухне в компании своей хлопочущей матушки, которая напичкивала гостя булочками и вопросами вроде «Как зовут? Где живешь? Чем занимаешься? Где учишься? Чем увлекаешься?». Хао мило улыбался и отвечал на все вопросы, а потом родители мне заявили, что я нашел себе прекрасного друга, и именно с такими надо общаться – умными, целеустремленными, интересными и так далее. Да я со всем согласен, но что-то все равно меня смущает. То, что в нем есть не только эти качества. - Хороший, - согласился я. – Но если мы поссоримся… - Если так думать, то всю жизнь один проведешь, - отрезала мама. – Люди иногда ругаются, без этого невозможны социальные отношения. Надо уметь мириться, находить компромисс, занимать себя еще чем-то, а не просто сидеть дома, когда на улице прекрасная погода. Я кивнул, думая, что может она и права. Хао не раз писал мне и звонил, я всегда отвечал, но говорил, что у меня нет времени. Не хочу, чтобы он подумал, что я избегаю его или в обиде, но, по сути, так и есть. А еще я понял, что так все равно не легче. Я как будто скучаю. - Так, сходи в магазин, нечего дома сидеть, - решила мама и принялась быстро писать список покупок на выуженном из полки листе бумаги. – А потом отправляйся гулять. Я сунул ложку в рот и быстро просмотрел всученный мне список. Что ж, с таким объемом я справлюсь быстро – скорее всего, мама просто решила меня выгнать, потому что я сомневаюсь, что у нас дома нет картошки и бумажных полотенец. Но магазин недалеко, да и размяться надо, а еще успеть придумать Хао смс. Уже на кассе я ее, наконец, придумал. Отправив обычное «Ты занят сегодня?», хотя я хотел написать что-то более умное и даже с намеком на извинения за свое поведение, я почему-то не успокоился, а наоборот больше разволновался. Но он не отвечал, а от этого я нервничал все сильнее и сильнее. Может, я его обидел? Или он куда-то уехал? Или?.. Одно предположение хуже другого. Уже позлившись на себя и на него, скинув дома покупки и отправившись в комнату, я почувствовал вибрацию телефона и облегченно выдохнул, увидев на экране его имя. - Да? – хрипло произнес я и поспешил откашляться, прикрыв динамик ладонью. - Привет, прости, я не слышал, как смс пришла, смотрел фильм, - произнес он. – Но я свободен. Ты со всеми делами справился? Я кинул быстрый взгляд на кровать, обложенную упаковками чипсов и дисками – именно этим я и страдал в последнее время. - Да, думаю, что я, наконец, освободился. Хотел пройтись вечером. - Хорошо. Где и когда? - Я пока не знаю… - потерял я всю решительность, стоило мне только его представить. - Тогда как решишь, скинь подробности смс-кой, - решил он. - Хорошо, до встречи. Он положил трубку, а я свободно выдохнул. Волнуюсь, как перед первым свиданием. Тряхнув головой, чтобы отогнать от себя негативные мысли, я принялся убирать мусор у кровати, решив, что после того, как наведу порядок в комнате и в своей голове, обязательно напишу ему. Время я явно тянул, и отлично это понимал, но ничего не мог с собой поделать. С другой стороны, Хао всегда все понимал. Или не понимал, но старался, не боясь высказывать своего мнения. По крайней мере, не ставил свое мнение выше другого. Может, стоит ему рассказать правду? Так ведь и должны поступать друзья – поддерживать друг друга, помогать. И кто мне может помочь с вопросами о нем лучше, чем он сам? К маме я больше ни ногой – это точно. В меня за неделю вольют несколько томов по детской психологии, измажут кремом из фантазий, и украсят вишенкой оптимизма. «В парке у фонтана в семь. Не знаешь, чем Рен с Хоро заняты?» - написал я и быстро отправил, пока не передумал. Хорокей у предков, что с Реном – не знаю. Позвони ему. Договорились. Я решил не звонить. Иначе наша прогулка превратится в немое кино для одного человека с названием вроде «Спасибо, поржал». Догадываюсь, что смешно там будет только Тао. - Я знаю, что ты делал этим летом… - раздался над ухом Йо зловещий голос, от которого по спине пробежал табун мурашек. - А можно не пугать? – спросил он, когда на борт фонтана, посмеиваясь, сел Хао. - Прости, не думал, что ты испугаешься. Где Рен? - Я не стал звонить. Иначе прогулка превратится в фарс. И мне надо с тобой поговорить. Хао приподнял бровь вверх, внимательно глядя на друга, а Асакуре под этим взглядом сделалось еще больше не по себе. Он почти физически чувствовал, что залился краской с головы до ног. Он и сам не знал, почему так происходит, но и отрицать этого не мог. - Все серьезно? – поинтересовался фаерщик. - Не то, что бы да, - неуверенно ответил Йо. – И не то, что бы нет. Я еще сам не знаю. И вообще не уверен, что я должен говорить об этом с тобой, но, наверное, это правильно. - Хорошо, - видно было, что Хао насторожился. – Здесь поговорим? - Нет, - покачал головой Йо. – Давай сперва просто погуляем? Расскажи, чем всю неделю занимался. Хао посмотрел на него долгим взглядом, а затем кивнул и встал. Оказалось, что за первую неделю каникул у него тоже произошло не так много событий, но слушать даже об обычных домашних делах Йо нравилось, он ловил каждое слово жадно, кидая короткие и редкие взгляды на собеседника. Один раз даже попытался поддержать разговор и громко смеялся, когда фаерщик рассказал, как Хоро пытался крутить сразу пять обручей, и в итоге заехал себе по зубам. Однако, истории иссякали, и Йо понимал, что самый ответственный разговор только близится. - Давай сядем, - попросил Асакура, когда понял, что даже у Хао не осталось тем. Тот пожал плечами и послушно сел на предложенный отрезок лужайки за деревом, откуда прекрасно было видно заходящее за здания солнце. Люди потихоньку уходили из парка, дети бежали за родителями, оставалась целующиеся на лавочках молодежь. Йо сел рядом с другом и глубоко вдохнул запах скошенной травы и сладкой ваты, которую продавали неподалеку. - Разговор будет странный, - сразу предупредил он. Хао кивнул, смотря на диск заходящего солнца, который уже не мог слепить глаза. Только если закрыть веки, в темноте сознания появится яркий оранжевый отпечаток – такого же цвета, как наушники Асакуры. - Я очень быстро привязываюсь к людям, - начал Йо, решив отмучаться сразу и не тянуть больше резину. – Каждый человек для меня своеобразный наркотик. Чем дольше мы общаемся, тем эта зависимость сильнее. А я знаю, как больно от нее избавляться. Фаерщик немного повернул голову, чтобы видеть друга, который, однако, едва заметно выдохнул и продолжил, глядя куда-то в сторону. - Ты тоже это знаешь. Ты помог мне избавиться от одной из них. Иногда мне кажется, что с каждым человеком, с которым я ссорюсь или перестаю общаться, я вырываю из сердца кусок души. А ты наполнил мне эту дыру, но когда-нибудь там может появиться дыра еще больше. Понимаешь? - Пока не очень, - негромко ответил Хао. - Если мы перестанем общаться, то мне будет еще больнее, чем когда-либо. Ты помог мне, заполнил собой и занял еще много места. Это как если дырка в зубе, и его еще сверлят и делают пломбу, но стоит пломбе выпасть – дыра стала еще больше, - признался Йо. – Я знаю, что некрасиво вел себя с тобой в последнее время. На самом деле, я не был особо занят, но я чувствую уже сейчас, что мне сложно без тебя. Фаерщик усмехнулся, отводя взгляд ониксовых глаз на крыши домов, за которыми секунду назад мелькнул последний оранжевый луч. - Ты хочешь прекратить наше общение сейчас, чтобы избежать придуманной будущей боли? – спросил он. - Почему придуманной? - Потому что ты параноик, - уверенно произнес Хао. – Если ты будешь себя так накручивать, мы соответственно перестанем общаться, потому что невозможно дружить, избегая, подозревая, боясь. - А ты ничего не боишься? – почти обиделся Йо, которому показалось, что его просто на понт берут. - Боюсь, - легко согласился Хао. – Я так же боюсь тебя потерять. И, возможно, уже сегодня я обрету такую огромную дыру в сердце, какой не будет никогда ни в одном зубе. Много крови натечет… - О чем ты? - Я упрощу тебе задачу, - выдохнул фаерщик. – Я хотел тебе рассказать об этом рано или поздно. Разумеется, я бы надеялся и полагался на твое всепонимание, если бы был идиотом. Не хотелось бы, чтобы все так было, но рассчитывать на другое я даже не могу, так что… Йо непонимающе посмотрел на друга, пытаясь заглянуть ему в глаза. Хао, наконец, встретился с ним взглядом, но вдруг улыбнулся и громко рассмеялся, да так, что из травы и листвы дерева, под которым они сидели, выскочило несколько цикад. - Чего смеешься? – улыбнулся Йо. Он просто не мог не вторить этому глубокому смеху. - Я люблю тебя, - отсмеявшись, произнес Хао, вытирая выступившие на ресницы слезы. Он сморгнул и перевел взгляд на Асакуру. – Я не шутил, Йо. Ты думал, что я увел у тебя девушку, а на деле оказалось, что ты увел меня у нее. - Подожди, - отреагировал сразу. – Как это? - Вот так это, - немного передразнил фаерщик. – Думаешь, я не удивился? Я просто… - он запнулся, пытаясь подобрать слова, растер между пальцами каплю воды с травы. – Ты так переживал из-за Анны, так убивался, злился на меня, а я влюбился. Не смотри на меня так, я знаю, как бредово это звучит, но ты мне сразу понравился. Я понял, что я люблю тебя еще тогда, когда украл тебя в Асахи. Только знал, что ты этого не поймешь, поэтому не тревожил тебя этим. Да я и сам, честно говоря, не до конца себя понимаю. Йо удивленно моргнул, а губы сами собой начали расползаться в какой-то глупой улыбке. Не может же это быть правдой! Он просто шутит, прикалывается, взял дебильную привычку от Рена. Но Хао смотрел на него серьезно, почти не моргая, вглядываясь в саму душу, и Асакура медленно покачал головой, теряя улыбку. - Прости, - пожал плечами фаерщик, да и произнес это без сожаления, почти равнодушно, потому что прощения тут, по сути, просить не за что. - Как любишь?.. – наконец, неверяще прошептал Асакура. Хао усмехнулся. - Всем сердцем. - То есть?.. - Ты же не глупый. - Но как?.. Хао закатил глаза и внезапно завалился набок, словно падая без сознания, но вдруг выставил вперед руку и уперся в землю, приближаясь к застывшему от шока и смущения другу. Правда, поцелуй вышел совсем не дружеский – Хао мягко коснулся своими губами губ дрогнувших, немного режущих от постоянных покусываний, сладких от кофе с молоком и ванильного мороженного. Йо не ответил, удивленно распахнув глаза, и фаерщик это заметил, но только сильнее, всего на пару секунд, прижался к чужим губам, отлично понимая, что это все, на что он может рассчитывать. Длинные пальцы скользнули по разгоряченной щеке Асакуры, убрали волосы за ухо, и Хао, мягко проведя кончиком языка по сухой корочке губ, отстранился, мутными глазами смотря куда-то на подбородок. - Так, - негромко выдохнул он и поднял взгляд. – Даже сильнее, но, пожалуй, я не буду тебе этого показывать. Йо так и не смог пошевелиться, провалившись в эти глаза. Ему показалось, что прежде чем он смог сделать вдох и перестал чувствовать тепло на коже, он пролетел многие сотни световых лет куда-то вверх, к звездам. И в сознание его привело то, что они вдруг взорвались, ослепляя на миг яркой вспышкой. С трудом отведя взгляд, Асакура вскочил, мазнув по собственным губам рукой, и бросился прочь, не сбиваясь на бег только потому, что ноги путались. Фаерщик проводил его взглядом, закрыл глаза и привалился спиной к дереву, глубоко дыша. Он долго так сидел, не открывая глаз, по крупицам запоминая каждый укол и тепло губ.