И в смерти жизнь

      Вы когда-нибудь задумывались о своей смерти? Я нет. Мне всегда было некогда. Моя жизнь била ключом: учёба, клубы, девушки. Много девушек. А потом я влюбился.       В две тысячи четвёртом году я устроился работать в Университетскую Больницу Уэльса и познакомился там с доктором-стажёром Кэти Рассел. Эта девушка казалась мне такой необыкновенной, самой лучшей. Ради неё я изменил свои привычки и остепенился. А для меня это было сродни подвигу. Я любил и был счастлив, но… моему счастью несуждено было длиться долго.       Мы во всю готовились к свадьбе: выбирали ресторан, составляли список гостей, но внезапно Кэти серьёзно заболела. Она стала забывать слова, забывать расположение вещей в квартире, путала дни недели. Я обеспокоился и показал её знакомому врачу. Кэти поставили диагноз «начало первой стадии болезни Альцгеймера». Она могла стать самым молодым пациентом, которому диагностировали такую болезнь, но я не согласился с этим вердиктом. Я добился проведения дополнительной томографии мозга, в результате которой в мозгу Кэти была обнаружена опухоль. Лечащий врач Кэти поблагодарил меня за бдительность, и на следующий день Кэти была назначена операция. Проводить операцию должны были лучшие врачи больницы, но я всё равно очень волновался и наматывал круги возле дверей операционной. В тот день я впервые встретил человека, который впоследствии изменил всю мою жизнь.       Высокий мужчина в шинели солдата Второй мировой войны очутился в коридоре больницы совершенно неожиданно. Он хлопнул меня по плечу и сказал:       — Сожалею!       — Кто вы такой?       — Я пытался сказать им, что вам стоит готовиться к худшему…       Мужчина попытался прорваться в операционную, но я преградил ему дорогу.       — Нет! Вам туда нельзя!       Мужчина отодвинул меня в сторону и решительно вошёл в операционную. Мне осталось лишь бежать следом за ним. Зрелище, которое открылось моим глазам было ужасающим… все мои коллеги, проводившие операцию, лежали на полу мёртвыми. А Кэти… Кэти тоже была мертва.       — Боже мой!       Я подошёл ближе к операционному столу.       — Кэти!       Я взглянул на вскрытую черепную коробку Кэти и увидел, что в её мозгу сидит существо, похожее на осьминога. Оно было живое и шевелило щупальцами. Меня в дрожь бросало от этого зрелища. Я еле стоял на ногах, но продолжал смотреть.       — Что это?       — Я пытался их остановить. Она мертва. Эта штука… в её голове. Это… внеземная форма жизни. Она вынашивается в мозге, повреждая его состояние и функцию. При угрозе или нападении она выделяет газ смертельный для человека, но быстро рассеивающийся.       — Она не может умереть! Не может!       Меня охватило отчаяние. Мужчина продолжил бесстрастно говорить.       — Я звонил в полицию. Сказал, что Торчвуд уже занимается этим. Это сбережёт их время.       Холёное лицо мужчины было слишком спокойно и это меня ужасно злило. Мне казалось, что он не понимает моего горя. Очень хотелось ему врезать.       — Мне нужно забрать с собой её мозг.       — Не трогай её, не трогай!       Это последнее, что я успел произнести. Мужчина приложил к моему лицу платок, пропитанный хлороформом и я отключился. Очнулся я уже в больничной палате. Я попытался что-нибудь выяснить про Кэти у медсестры, но безуспешно. Мне ничего не сказали. Потом я пытался рассказать о том загадочном мужчине с американским акцентом директору больницы, но мне не поверили. На записях видеокамеры был запечатлён только я. Никакого мужчины в шинели там не было. Это было невозможно, но теперь у директора были факты, а у меня просто слова. Я пытался рассказать ему, что врачи были отравлены внеземным токсином. Мне, конечно, не поверили. По официальной версии мои коллеги попали в автокатастрофу, а опухоль Кэт была неоперабельной и ничего нельзя было сделать. Я был раздавлен горем. Я кричал, плакал, пытался втолковать что-то про мужчину в шинели, но меня уже не слушали. Мне предложили взять больничный. Решили, что у меня нервный срыв.       Мне было очень плохо. Я пришёл на могилу Кэти. Я надеялся, что там мне станет легче. И вдруг я снова увидел его. Этого мужчину. Он стоял в самом конце кладбища, как ни в чём не бывало. Просто стоял и смотрел с лёгкой полуулыбкой на губах. Это привело меня в ярость. Что он опять тут делает? Я сорвался с места, подбежал к нему и накинулся с кулаками. Глупое поведение, но тогда мне казалось, что это он во всём виноват. Он виноват в смерти Кэти. Когда я немного успокоился, мужчина спросил меня, что я собираюсь делать. На работу вернуться я бы уже не смог. Там всё напоминало бы мне о Кэти. Он предложил мне работать вместе с ним. Он как раз собирал людей в новое подразделение Торчвуда и ему был нужен медик.       Признаюсь честно, я не сразу согласился, но потом я вспомнил, почему стал врачом. Я думал, что если смогу спасти хотя бы одну жизнь, то моя — будет не напрасной. Но вскоре я понял, что ты спасаешь одну жизнь, затем ещё одну, ещё одну. На тебя все накидываются требуют спасения. И даже если тебе это удаётся, то никогда не получится спасти достаточное количество жизней. Может, стоило попробовать начать всё сначала здесь? Так я встретил капитана Джека Харкнесса, стал сотрудником Торчвуда, и это изменило всю мою жизнь.       Потянулись мои будни оперативного сотрудника Торчвуда. Эта жизнь была на много захватывающей прежней: опасность, инопланетяне, инопланетные технологии. Я продолжал флиртовать с женщинами и даже с коллегами. Иногда я таскал инопланетный афродизиак. Меня прикалывал его эффект. Да и так было проще забыться от безумия, происходящего на работе. Чего я только ни видел! Перчатка Смерти, воскрешающая мертвецов. Джек подобрал её где-то рядом с разломом. Он считал, что исследование этой перчатки поможет изучить суть происхождения смерти. Понять, что находится за гранью жизни и смерти. А однажды я нашёл машину призраков. С её помощью можно было видеть отголоски прошлого. Так я смог раскрыть убийство, произошедшее сорок три года назад. И заставил убийцу признаться.       Я даже встретил настоящего призрака, хоть никогда и не верил в них. Это случилось на поминальной службе по парнишке по имени Юджин. Честно говоря, он меня раздражал. Вечно путался у нас под ногами. Требовал, чтобы мы изучили какой-то инопланетный глаз, похожий на игрушечную стекляшку. Говорил, что он упал с неба. Но лично мне было не до его глупых фантазий. И я срывался на него. Только Гвен была внимательна к нему. Она потакала его выдумкам. Вообще это похоже на Гвен. Она со всеми была добра. А потом Юджин попал под машину. Нас вызвали на место аварии, потому что он всегда крутился рядом с нами. Мы все чувствовали свою вину. Мы постоянно его шпеняли. И вот он погиб, пытаясь доказать нам свою значимость. Когда мы направлялись на поминальную службу, Гвен чуть не попала под машину, но её спас Юджин. Каким-то образом он на несколько минут материализовался и оттолкнул Гвен на тротуар. Я не сошёл с ума. Это видел я и все остальные ребята, родители Юджина. А потом он просто исчез. Позже Гвен мне говорила, что видимо всё дело в том шаре. Будто бы он заставлял вновь взглянуть на всю прожитую жизнь. Наверное, он действительно был внеземного происхождения.       А потом я снова полюбил. Не думал, что это возможно.       В двух тысячи шестом году на городском аэродроме приземлился самолёт старой модели. Он провалился в наше время сквозь пространственно-временной рифт. Оказалось, что на борту самолёта находятся люди из тысячи девятьсот пятьдесят третьего года. Так мы познакомились с женщиной-пилотом Дианой Холмс и её пассажирами — Джоном Эллисом и девушкой по имени Эмма-Луиза Коуэлл. Мы увезли их в штаб-квартиру Торчвуд. Там Джек рассказал им, что сейчас на дворе — двадцать первый век. Их самолёт, вылетевший в Дублин восемнадцатого декабря тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, пропал без вести. Джек разместил их по квартирам и каждый из сотрудников взял над кем-то шефство. Джек занялся Джоном, Гвен взялась опекать Эмму-Луизу, а я принялся ухаживать за Дианой. О это была такая яркая женщина. Я влюбился, как мальчишка. Я был готов сделать для неё что угодно, только бы она осталась здесь. Со мной. Но я чувствовал, что только моей любви недостаточно. Рано или поздно Диана захочет пересечь рифт, чтобы попытаться вернуться в своё время. Я боялся, что она просто потеряется в пространстве и времени. Мои уговоры ни к чему не привели. Диана не представляла своей жизни без полётов, и она приняла решение, выбрав небо. Она улетела на своём самолёте, веря в то, что Рифт непременно откроется ещё раз. Я сжимал в руке белый шарфик, который мне подарила Диана на прощание, и смотрел на исчезающий в небе самолёт. Так я второй раз потерял человека, которого любил. Но я не хотел с этим мириться.       Я ждал подходящего момента, чтобы попытаться вернуть Диану. И наконец он настал. К нам стала поступать информация, что из заброшенного здания танцпола периодически доносится музыка, звучавшая там в сороковых годах. Мы поняли, что там происходят разрывы во времени с выпадением его отдельных фрагментов. Джек и Тошико отправились расследовать это происшествие, и попали в пространственно-временную ловушку в тысяча девятьсот сорок первом году. Они никак не могли вернуться в своё время. Единственный способ вытащить их оттуда — открыть рифт, но ни я, ни Гвен, ни Янто не умели им пользоваться. Тош попыталась передать нам из прошлого инструкции, как запустить рифт, но формулы кто-то намеренно вымарал. Я понял, что подсказки нужно искать в прессе тех лет. Я начал рыться в архивах, выискивая любую информацию о том месте, в котором застряли Джек и Тошико. Так я обнаружил смотрителя здания танцпола Билиса Мэнджера. Он был запечатлен на фотографиях рядом с Джеком и Тош. Гвен сразу узнала его. Оказывается, они уже встречались ранее в заброшенном здании танцпола. Почему-то этот старик мне сразу не понравился.       Я решил взять на себя ответственность и открыть Рифт. У меня не было другого выхода. И дело не только в том, что нужно было спасать Джека и Тош. Я надеялся, что смогу вернуть Диану.       Последствие моего решения оказалось роковым. В мире стали происходить странные события: повсеместно появлялись люди из других времён и пространств: римский легионер на улице Кардиффа, самурай в токийском метро, НЛО над Тадж-Махалом, в больницах города появились люди с призниками Бубонной чумы. Тошико провела анализ и выяснила, что эпицентром пространственно-временных возмущений стал Кардифф.              Джек обвинил во всём меня.       — Оуэн, как в больнице?       — Ужасно смешно. У них эпидемия «Чёрной смерти».       — Как они с этим справляются?       — Я установил карантин и назначил лечение. Утешает, что сейчас это лечится. Но что будет, когда обнаружится следующий бациллоноситель, Джек? Кто-нибудь с вирусом Эбола или чем-нибудь из будущего?! О чём мы даже пока не знаем?! Что нам тогда делать?!       — Домыслы нам сейчас ни к чему.       — Мы должны быть наготове! Мы беспомощны! Всё, что мы сейчас делаем — заклеиваем зияющие раны пластырем.       — Что ты предлагаешь? — хитро прищурился Джек.       — Предлагаю, чтобы ты командовал нами и дал нам инструкции. Посмотри! Все так считают! Ты здесь большой человек! Ты хранишь все тайны! Теперь пора некоторыми с нами поделиться и рассказать, как мы собираемся из этого выбираться.       — Хочешь знать тайну? Решения нет. Я не могу этого исправить, потому что никогда не предполагалось, что это случится. Первое, что ты узнал в Торчвуде — не шутить с Разломом. Ты нарушил приказ. И теперь всё происходящее на твоей совести.       — Я нарушил правила, чтобы вытащить вас!       — А теперь умирают люди!       — Так что? Не стоило беспокоиться? Кто ты вообще такой, Джек Харкнесс?! Тебя даже не существует. Мы смотрели. Так если ты даже не фактическое лицо, то с чего я должен подчиняться твоим приказам?       — Убирайся!       — Что?!       — Убирайся! Я освобождаю тебя от обязанностей.       — Весь мир катится в тартарары, а ты собираешся меня уволить?!       — Если ты не слушаешься приказов и не доверяешь мне, то тебе тут не место.       Я не выдержал, психанул и ушёл из Торчвуда. Я спас ему жизнь, а он выставил меня ещё и виноватым в этом!       На улицах города творился ужас. Люди бегали, кричиали что-то про конец света. И вдруг я снова увидел Диану. Она говорила, что застряла между мирами. Она умоляла снова открыть Разлом и выпустить её. Я вернулся в Торчвуд полный решимости второй раз открыть Разлом и тут я узнал, что кто-то убил Риса Уильямса — парня Гвен. Прямо на территории Хаба. Теперь уже Гвен требовала открыть Рифт. И я её поддержал. Джек хотел опять вмешаться, но я его остановил. Мне пришлось застрелить своего начальника.       Мы открыли Рифт. Базу начало трясти как при сильном землетрясении. Внезапно оживший Джек приказал нам эвакуироваться. Выбравшись наружу, мы увидели стоящего посреди улицы Билиса. Он сказал, что в основании Рифта было заточено существо, питающееся жизненной силой людей и теперь оно свободно. Билис когда-то потерялся во времени и больше не принадлежал ни к одному из исторических периодов. Смыслом его существования стала месть всему живому. Это он заманил Джека и Тош на тот танцпол, а я невольно стал его сообщником.       Мы были в безвыходном положении. Но именно в этот момент Джек наконец-то решил взять ситуацию в свои руки. Он встал на пути чудовища и отдал ему всю свою жизненную силу. Джек победил. Всё вернулось на свои места: все выпавшие из разных времён люди и объекты вернулись туда, где им положено было находиться. Рис тоже вернулся. Вот только Джек, всегда быстро воскресающий после смерти, никак не приходил в себя.              Прошло уже несколько дней, а результата не было. Я чувствовал раздирающую пустоту в душе и ужасное чувство вины. Я так много несправедливого наговорил сгоряча Джеку. Особенно меня угнетал тот выстрел в упор. Теперь мне не у кого просить прощения. Это удручало.       Мы уже смирились с тем, что Джек умер, но Гвен не хотела этого признавать. Она дневала и ночевала в морге, надеясь, что Джек вот-вот оживёт. Поправляла простыню, слушала серцебиение, гладила его по волосам. На неё было больно смотреть. Мы уговаривали оставить его в покое, но она не хотела нас слушать.       А потом… случилось невероятное! Я и сам не сразу в это поверил. Он просто вошёл в нашу штаб-квартиру как ни в чём не бывало. В своей неизменной шинели сороковых годов. Живой, абсолютно живой. Это было невозможно, но он это сделал. Капитан Джек Харкнесс снова победил смерть. И мне уже было неважно кто он такой. Помню, я еле удержался на ногах и уронил на пол папку с документами. Слёзы застилали глаза. Я подошёл к нему и замер. Хотел что-то сказать, но слова никак не находились. Я столько раз прокручивал в своей голове эту речь. А сейчас… растерялся. Джек притянул меня к себе и крепко сжал в своих объятиях, а я разрыдался как маленький мальчик.       А потом Джек куда-то пропал на год. Я временно исполнял его обязанности. Во время правления Гарольда Саксона нам с командой пришлось прятаться в Гималаях. Когда всё утихло мы вернулись в Кардифф. Во время одной из операций Джек очень вовремя появился и помог нам ликвидировать инопланетянина.       С возвращением Джека работа вновь закипела. Мы взялись расследовать дело о странной женщине, которая во сне уложила двух грабителей и ничего не помнила об этом. Она оказалась инопланетным лазутчиком, собирающим информацию о Земле. Нам пришлось убить её, чтобы предотвратить вторжение других. Вроде бы вынужденная мера, но мне потом было так скверно на душе.       Потом мы несколько лет занимались особым заданием, доставшимся нам от агентов Торчвуда из двадцатого столетия. Нам было поручено следить за молодым солдатом Томми Броклессом из тысяча девятьсот восемнадцатого года. Я сразу понял, что он не просто так попал когда-то в госпиталь. Налицо был военный невроз. Я не понимал, зачем нам нужно возиться с ним каждый год, но Джек сказал, что мы всё узнаем в нужный момент. У него были инструкции от агентов, но пока они были запечатаны временным замком.       К несчастью Тош неожиданно влюбилась в нашего подопечного. И это всё осложнило. Я как-то привык, что она безнадёжно сохнет по мне. Попытался предостеречь Тош от ошибки на правах друга, но разве мы кого-то слушаем, когда любим?       Наконец-то инструкции разблокировались и мы узнали, что нам грозит разрушительный сдвиг во времени из-за сноса старого госпиталя в нашем временном периоде. Остановить работы было невозможно. Единственным шансом на спасение был Томми. Стало понятно, в чём заключался план агентов из прошлого. Зачем они переслали Томми из своего времени в наше, зачем поручили следить за ним. Мы должны были отследить пик столкновения нашего времени с временем Томми. И отправить его обратно в прошлое. В тот самый военный госпиталь, откуда его когда-то забрали, чтобы он запечатал своё время навсегда. Для Томми это означала бы расстрельная статья. Ведь в своём времени он по-прежнему был пациентом с диагнозом «военный невроз». Мы все не ожидали такого исхода этого задания. Но труднее всего пришлось Тош. Согласно оставленным инструкциям именно она должна была сопровождать его в этом последнем перемещении из будущего в прошлое. Я знал, что это разобьёт ей сердце.       Благодаря Тошико Сато мы до сих пор существуем. Но я-то знал, что для неё это слабое утешение. Мы всегда будем помнить тех, кого потеряли.       Знаете, что мне давалось труднее всего в этой работе? Необходимость убивать. Я врач и должен спасать жизни, а не отнимать их, но иногда у меня просто нет другого выхода.       Думаете, что такого не бывает? Что выход есть всегда? А вот и нет.       Как-то раз мы взялись расследовать дело, в котором косвенно был замешан Рис. Нам сообщили о крупной аварии на трассе. Перевернулся фургон с мясом. Мы выехали на место аварии, чтобы осмотреть фургон и конфисковать груз. Уже в штабе выяснилось, что и фургон и мясо принадлежали транспортной компании, в которой работал Рис. Я проанализировал мясо и определил, что оно иноплонетного происхождения, но годится для употребления в пищу. Джек и Гвен поехали исследовать склад вдвоём, чтобы не привлекать внимание. Я поехал во второй машине вместе с Янто и Тош. На складе мы обнаружили Риса и контрабандистов, оказывается этот дурень пытался провести собственное расследование. Мы обезвредили бандитов, а в глубине склада нашли морское существо, похожее на ламантина. От увиденного меня чуть не вывернуло: оно было всё истерзано. Эти выродки отрезали от него куски, но существо продолжало расти, несмотря ни на что. Оно выло от боли и металось по полу, пытаясь освободиться от пут.       Джек предложил отвезти его в Хаб и подождать, когда разлом откроется, чтобы переместить в безопасное место, но существо было слишком беспокойным и агрессивным. Я пытался успокоить его, но это не помогало. Оно стало представлять угрозу уже для нас. Мне пришлось его усыпить. Я, Джек и Тош стояли с ним рядом. Глаза существа подёргивались мутью. Его рёв уже не звучал так отчаянно. Скорее это был вздох облегчения и благодарности. Джек гладил его по щеке, а я стоял, виновато склонив голову, и чувствовал себя убийцей. Я искренне сочувствовал существу и хотел спасти, но у меня не получилось. Тош положила мне руку на плечо. Я чувствовал её поддержку и сочувствие и был благодарен, что она разделила со мной мою боль.       Тогда я ещё не знал, что это было моё последнее приключение и совсем скоро моя жизнь разделится на «до» и «после».