***
Аудиенция с Крио Архонтом сильно растянулась, вынуждая всех участников диалога взять перерыв, чтобы всё обдумать. Решать важные дела в измотанном состоянии было бы крайне глупо, что Царица прекрасно понимала. Пускай она и была по-своему холодна, однако всё ещё оставалась гостеприимной хозяйкой, позволив своим гостям остановиться у неё. Чжун Ли выходил из зала переговоров последним, больше не в состоянии с кем-либо говорить и о чём-либо думать. Голова была настолько перегружена, что стала болезненно тяжёлой, словно стянутая жгутом и заполненная жидким густым металлом, в котором тонут любые мысли. Единственным желанием было съесть что-нибудь тёплое и лечь спать. Дорога и без того выдалась слишком изматывающей, что уж говорить про остальное. Сделав вывод, что Фатуи едва ли посмеют причинять вред гостям своей владычицы, Чжун Ли позволил себе ослабить бдительность. Он медленно шёл по коридору вдоль аллеи высоких узорных колонн, буквально заставляя свои ноги двигаться, пока внезапная сторонняя сила не повела его в сторону, застав врасплох. Рёбра больно сдавило, а шею до мурашек обожгло чужим горячим дыханием. Крепкие руки с силой стиснули Чжун Ли в объятьях, пока нос зарывался в мягкие волосы, глубоко вдыхая пыльный запах тёплого Ли Юэ и трав. Тарталья только сейчас осознал, как сильно скучал по этому запаху. Он прижимался к Архонту всем телом, словно боялся, что тот может ускользнуть от него, как песок сквозь пальцы. Ожидание конца их совещания с Царицей было до боли томительным и невыносимым. До такой степени, что Тарталье хотелось вырваться из своего тела, как из оков, либо нарушить все законы и правила, бесцеремонно ворвавшись в зал, огребая потом по полной за все свои грехи. Благо он дождался, выследил свою «жертву». Обняв в ответ, Чжун Ли облегчённо выдохнул и прикрыл глаза, примечая, что предвестник немного подрос. Стоя в тени колонн, куда не добирался тусклый свет, они не проронили ни слова.***
Наступая на чужие следы, Чжун Ли буквально шёл по пятам, всё время смотря Тарталье в спину. До сих пор они так и не решились завязать разговор, общаясь на каком-то странном, немом языке жестов. Тарталья просто потянул его руку за собой, спешно проходя мимо озадаченной охраны к выходу и утаскивая в какие-то непонятные высокие сугробы. Впрочем, это Снежная… Здесь везде были сугробы. Напряжённое молчание начало тяготить, и Тарталья первый решился его нарушить. — Я обещал привезти тебя в Снежную, а в итоге ты сам сюда добрался, - с досадой усмехнулся Тарталья. — Думаю, Тевкр будет рад увидеть тебя, как и Тоня. Она много спрашивала о тебе. Замечая, что следов стало меньше, Чжун Ли замер, выжидающе смотря на остановившегося Чайльда. — Прости, что не писал… Оттуда очень сложно что-либо отправить. «Оттуда?» — спросил про себя Чжун Ли. Он не был уверен, что стоит уточнять о чём идёт речь: если понадобится, Чайльд сам расскажет. Но на сердце стало тяжело и понуро, не то от напряжённости, снова возникшей между ними, не то от того, каким холодным и закрытым стал Тарталья. Ещё недавно он тепло обнимал его в тёмном углу, нежно касался губами шеи, однако стоило им выйти на улицу, как всё снова стало прежним. Они снова будто чужие. Неужели их связь была настолько хрупкой? Думать об этом Архонт побоялся. — Я давно хотел показать тебе это место, если ты не против, — продолжил движение Тарталья. Чжун Ли молча пошёл следом, выходя на узкую расчищенную дорожку, ведущую в глубь леса. Высокие мрачные ели перемешивались с соснами и серыми невзрачными берёзами, давно потерявшими свои листья. Кустов росло мало, а те что попадались, больше напоминали кучи сухих веток. С неба, в снежном вальсе, начали падать крупные хлопья — белоснежные пушистые кристаллы, заставляя Архонта застыть на месте. Он вслушивался в слабый шум снегопада, заполняющий безмолвный темнеющий лес, и ловил руками снежинки, приземляющиеся прямо на ладонь в чёрной перчатке, позволяющие взглянуть на свою неповторимую красоту, прежде растаять. Почувствовав нутром отставание позади себя, Тарталья развернулся на месте и с характерным снежным скрипом подошёл чуть ближе. Он остановился в паре метров от Чжун Ли, заворожённо наблюдая за его тёмной статной фигурой, стоящей посреди белых барханов и чёрных еловых стволов. В какой-то момент Тарталье стало не по себе: показалось, он видит чужую вражескую иллюзию, созданную специально для него невероятно безупречной и прекрасной, затрагивающую самое сокровенное, бьющую по слабым местам, которая может в любой момент испариться и причинить ему непоправимый вред. К несчастью, он с такими уже сталкивался. — Я и забыл, когда видел такой снегопад в последний раз, — улыбнулся Чжун Ли. Стиснув зубы и сжав кулак, Тарталья прерывисто глубоко вздохнул. За долгое время ему впервые не хватало смелости сделать обычный шаг, его впервые трясло как неопытного юнца, не знающего даже как взять в руки клинок перед лицом опасности или признаться в чувствах понравившейся девочке. Он всё ещё чего-то боялся, ждал подвоха. Сознание заставляло мышцы напрягаться, подготавливало к кровопролитной схватке, либо побегу, если перевес сил будет не в его пользу. Но Чжун Ли был спокоен. Настолько, что невольно заражал этим спокойствием Тарталью, сбивая его с толку. — Прости, я отвлёкся, — мягко сказал Чжун Ли, подходя ближе. На чёрные волосы и пышные ресницы аккуратно ложился снег, украшая их жемчужной россыпью. Белые щёки заметно порозовели от кусающего холода. Архонт уже давно забыл, что мороз может так щипать. Со стороны Тартальи повеяло приятным теплом и Чжун Ли только сейчас заметил, что начинает мёрзнуть. Только в Снежной морозы могут заставить божество вздрагивать от холода, хотя, возможно, дело в том, что Чжун Ли уже давно расстался со своей божественностью. Он подошёл к Тарталье ещё ближе, словно тот был доброй тёплой феей, и прислонился головой к его плечу. Контраст температур мгновенно затуманил уставший разум, рождая еле преодолимое желание расслабить все части тела и просто рухнуть — не важно, поймают или нет. День выдался слишком долгим, слишком тяжёлым. Захотелось утонуть в этом тёплом омуте и уснуть. — Идём, пока не стемнело, — похлопал по плечу Тарталья. Внезапный голос над ухом придал немного сил.***
Маленький деревянный домик, построенный ещё до Тартальи, но умело им доработанный, одиноко стоял на опушке леса. По внешнему виду сразу и не скажешь, но убранство внутри было вполне себе уютным, хотя явно прослеживалась некоторая небрежность, словно хозяин редко бывал дома. Мебель и предметы быта не могли похвастаться богатым оформлением, какое встречалось в Ли Юэ или Мондштадте. Но всё было так, на удивление, необычно: засушенные травы на верёвочке, висящие на стене рядом с картинами; целая полка сувениров из разных концов Тейвата, среди которых были и подаренные Чжун Ли палочки для еды; комод с аптечкой и семейным фото… Всё это вызывало живой интерес у Архонта, никогда прежде не бывавшего в доме выходца из Снежной. Хотя Тарталья едва ли был образцом «типичного местного». Уронив на пол несколько колотых дров, Тарталья сел и умело разломал их на более мелкие, небрежно закинув в камин. Когда ему удалось разжечь огонь, он поворошил кочергой пару поленьев и подкинул ещё одно. В доме постепенно становилось тепло. За окном уже опускалась ночь. — Кажется, ветер сильно поднялся, — констатировал Чжун Ли, заглядывая за белую ажурную занавеску. — Я слышал, что люди здесь рады просто тому, что живы. Любить свою страну, несмотря на столь суровый климат, достойно восхищения, — улыбнулся Архонт. Встав с места, Тарталья решил убедиться в словах Чжун Ли лично, заметно хмурясь при одном только взгляде в окно. Очевидно, он сделал из наблюдений свои выводы, которые мог понять только человек сведущий в местных знаках, коим Чжун Ли не являлся. — Нам лучше не выходить сегодня, — твёрдо заявил Тарталья, возвращаясь к камину. — Так, ты один здесь живёшь? — Да. Я не могу возвращаться к семье сразу после заданий. Форма духа… ты и сам знаешь, — тяжко вздохнул Тарталья, бросая в огонь мелкие щепки. Чжун Ли с сочувствием посмотрел на опустившиеся плечи Чайльда, подходя к камину. В воздухе снова повисло то редкое неловкое молчание, которое никогда раньше не возникало между ними, до их длительного перерыва в общении. О чём думал Тарталья оставалось только догадываться, но его сдержанное поведение всё больше ранило Архонта, заставляя чувствовать себя лишним и ненужным. Он долго стоял рядом и смотрел на огонь, не зная, как начать разговор, будто диалог предстоял не со старым другом, а с незнакомцем, любезно приютившим на одну ночь. Можно было бы задать уйму вопросов на разные темы или поведать о них самому, но всё это казалось до жути неуместным. — Мне к… — Я хотел, — запнулся Тарталья, перебивая Чжун Ли. — Говори. — Извини, — опустился на колени Архонт, прикрывая глаза и выпрямляя спину. — Мне кажется, что я здесь не вовремя. — Почему? — Ты непривычно немногословен, будто избегаешь меня. — Хах, прости, — грустно улыбнулся Тарталья. Кажется, он вообще в первый раз за весь день искренне улыбнулся. — Просто, я хочу убедиться, что ты настоящий. — Настоящий? — Чжун Ли прищурено посмотрел на Чайльда, ожидая от него пояснений. — Это долгая история. — Что ж… — смирился Архонт, тяжело вздыхая. — Я не знаю, что тебе пришлось пережить, но я надеюсь, что ты мне поверишь. — Постараюсь, — усмехнулся Тарталья, мельком посмотрев в сияющие янтарные глаза. Казалось, что из-за огня они светятся ещё сильнее. Сознание снова забило тревогу, говоря о том, что надо быть начеку, но сердце… Сердце болезненно рвалось наружу, безмерно доверяя сидящему рядом Архонту, смотрящему на него с тревогой и, какой-то, романтичной печалью. Чувства буквально разрывали душу пополам, всё ещё оставляя Тарталью на границе, не давая ни убежать, ни сдвинуться вперёд. — Не думал, что здесь бывает настолько холодно, — вздрогнул Чжун Ли, обнимая себя за плечи. Он бросил взгляд на огонь, пододвигаясь ближе. — Ну, здесь тебе не тёплое Ли Юэ, — с едва заметной издёвкой сказал Чайльд, вытягивая одну ногу вперёд. — Но к этому можно привыкнуть. Здесь мы греемся теплом друг друга, морозы нас сближают. — Хм… Звучит неплохо. Разговор снова зашёл в тупик, но Чжун Ли показалось, что напряжение стало заметно меньше. Лицо Тартальи стало более расслабленным, поза более открытой. Архонт понял, что это шанс: либо он попробует пробиться сквозь толстую немую броню Чайльда сейчас, либо он уже не сможет этого сделать никогда. — Аякс, — почти шёпотом позвал Чжун Ли, отчётливо помня, насколько остро его собеседник реагирует на собственное имя. — Мне не хватало тебя. Слова прозвучали с некоторой скорбью, насквозь пропитанные одиночеством и тоской. Они на мгновение повисли в воздухе, словно лёгкая туманная дымка над рекой, так что Тарталья успел их осознать, попробовать на вкус, прокручивая в голове. Иллюзия определённо не смогла бы передать такое. — Правда? — тихо спросил Чайльд, будто задавал вопрос сам себе. Он не знал, хочет ли получить развёрнутый ответ, который Чжун Ли вполне мог бы озвучить, но сомнения всё ещё держали его на тонких ниточках, готовых вот-вот порваться. Если Архонт сделает ещё один шаг ради него, если не остановится и решит пойти до конца, то Тарталья будет безмерно благодарен. Тогда ему не придётся рвать эти нити самому, которые лично для него крепче самых толстых цепей, уже долгое время сковывающих и убивающих своей тяжестью. — Да. Я уже начал бояться, что больше никогда не увижу тебя. Зная твою любовь к битвам… — подавил смешок Чжун Ли, прикрывая рот кулаком. Его переживания показались ему самому до боли смешными и нелепыми, будучи рядом с живым и невредимым Чайльдом. Тарталья замер, чувствуя, как у него перехватило дыхание. Он почти слышал этот звук рвущихся и спадающих оков. Так многозначно улыбаться мог только настоящий Чжун Ли. — Я тоже. — Глаза Чайльда широко распахнулись и заблестели от собравшейся в них влаги. Он рывком подался вперёд, обнимая Архонта за плечи и жадно прижимая к себе, к гулко бьющемуся сердцу. — Я так сильно скучал.***
Грубая рука плавно скользила по обнажённому бедру, ласково и бережно сжимая мягкую бархатную кожу, сияющую в тёплом свете свечей. В мелких капельках пота отражались танцующие языки пламени, такого же буйного и дикого по своей природе, как и то страстное желание, что поглотило Тарталью с головой от одного только вида распалённого, сладко стонущего Архонта, уверенно и горделиво восседающего на нём. Чжун Ли сводил с ума и заставлял забыть о любом приличии, что уж говорить о тех возбуждающих движениях, что он совершал своими бёдрами, жадно пожирая Чайльда сладострастным янтарным взглядом и собственным, невероятно привлекательным, телом. Потемневшие руки с золотыми венами опирались о мощную вздымающуюся от тяжёлого дыхания грудь, изучая пресс и норовя вот-вот скользнуть вниз на стоящий колом влажный член. Но Архонт сдерживал себя, старался сдержать, чтобы дойти до оргазма вместе, хотя уже давно успел несколько раз кончить, истратив все свои соки. Прерывисто дыша, Чжун Ли замедлился от накатившей усталости, решившей напомнить о себе только сейчас, когда Архонту хотелось взять всё в свои руки и с блеском закончить начатое. Тарталья это заметил, лишь слабо посмеявшись над самоуверенностью возлюбленного, вечно старающегося сделать всё самостоятельно. — Поцелуй меня, — улыбнулся Чайльд, притягивая за локоть Чжун Ли. И без того сжавшиеся от недостатка воздуха лёгкие стянуло ещё сильнее, вызывая головокружение и слабость. Архонт разорвал влажный глубокий поцелуй и положил голову Тарталье на плечо, обнимая его за шею. Перед глазами промелькнула чёрная пелена, сменяющаяся яркими вспышками и звоном в ушах, смешивающимся с чужим пыхтением. Тарталье придётся закончить всё самому, хотя едва ли он был против. Заметив безучастность Чжун Ли в процессе, Чайльд остановился. Он обхватил чужое лицо руками, убирая со лба слипшиеся волосы, взволнованно смотря в помутневшие глаза. — Ты в порядке? Громко выдыхая и вздрагивая от пробежавшего по спине холода, Чжун Ли смог лишь слабо кивнуть, устало закрывая глаза и сильнее прижимая к щеке чужую руку, будто заменяя ей подушку. — Прости, ты, наверное, уже устал, — шёпотом сказал Тарталья, ласково поглаживая Чжун Ли по голове, больше убаюкивая его своими действиями. Архонт возражать на высказанную мысль не стал. Он заёрзал и покорно лёг Тарталье на грудь, ведомый его заботливыми руками и желанием принять более горизонтальную позу. Опьяняющий и накрывающий с головой жар сменился неприятным холодом, но Тарталья смог быстро прогнать его, подтягивая к себе толстое широкое одеяло и меховой плед, больше напоминающий шкуру бурого медведя с очень длинной шерстью. Дышать стало чуть легче. — Аякс, — тихо позвал Чжун Ли, теряя остатки помутившегося сознания и начиная проваливаться в сон. Он явно хотел сказать что-то ещё, закончить фразу, но сил на это уже не осталось. Тарталья ждал продолжения несколько минут, не шибко гадая над окончанием: оно было не важно. Он интуитивно понимал, что там должно быть. Пышные ресницы Чжун Ли задрожали и сомкнулись, окончательно отдаваясь во власть Морфея. Тарталья с нежностью завёл пару светящихся прядей за ухо, водя большим пальцем по розовой щеке умиротворённого Архонта. Глубоко вздохнув, он подтянул его чуть ближе, заключая в крепкие объятия и целуя в макушку. — Спокойной ночи.***
Морозное утро выдалось на удивление спокойным и тёплым. Ветра дули лёгкие, мягкие. Сугробы ярко отблёскивали, как горы хрусталя, почти ослепляли отражённым мерцающим светом. После лютой пурги дороги сильно замело, но в этом не было ничего необычного для Снежной. Больше поражало удивительно чистое небо светло-голубого оттенка, лишь немного украшенное перистыми облаками. Лесные птицы уже проснулись и активно распевали свои песни, перепрыгивая с одной голой ветки высокого дерева на другую. Солнечный свет слабо пробивался в окно, ложась на кровать тонкой золотистой вуалью, стараясь разбудить спящего Архонта. Сделав глубокий вдох и потянувшись, Чжун Ли открыл слипшиеся глаза, обнаруживая себя в полном одиночестве. Он приподнялся на локтях, громко шипя от поразившей всё тело боли, задерживающейся в копчике и коленях, притянул к себе одеяло и осмотрелся. В комнате царила тишина, нарушаемая тиканьем настенных часов. Маленькие пылинки лениво кружились в рассеянных лучах, ложась на холодный деревянный пол. В душу закралась лёгкая грусть. На светлой гладкой коже проступили синяки, немного побаливающие при надавливании. Чжун Ли принялся изучать их, обводя пальцем и в сердцах ругая Тарталью за его поведение, в тоже время искренне радуясь каждой отметине, как личному трофею: слова любви быстро растворяются в воздухе, исчезают, как утренний туман, но эти знаки внимания пробудут с ним ещё долго. Обнажённые плечи внезапно обдало холодным потоком воздуха, вслед за чем послышался грохот закрывающейся двери и чужое тяжёлое сопение. Тарталья буквально ворвался, как вихрь, сбрасывая с себя вязанку дров и забитый до предела мешок, из которого выкатилось красное сочное яблоко, вынуждающее Чайльда нагнуться за ним. Первые минуты он выглядел забитым и уставшим, но, выпрямив спину и пройдя вглубь дома, вернул себе энергичность и живость. — Привет, как спалось? — мило улыбнулся Тарталья, садясь на край кровати в тяжёлом меховом пальто и крутя в руках спелый плод. На плечах и взъерошенных волосах всё ещё сохранялись мелкие снежинки, постепенно превращающиеся в маленькие капли воды, похожие на хрустальные бусины. Щёки украшал заметный румянец. Ясные синие глаза наконец-то смотрели со своей привычной юношеской игривостью, вселяя безмерное спокойствие и радость. Чжун Ли даже растерялся и решил, что он в Ли Юэ, что всё это время ему просто снился дурной сон и никто никуда не уплывал. Что его Тарталья всегда был с ним. — Ты в порядке? — с беспокойством спросил Чайльд, не получив ответа на предыдущий вопрос. — Да. Думаю, да, — ответил Чжун Ли, чувствуя прилив уверенности от озвученных вслух слов. — Теперь я в порядке, Аякс. Услышав из уст Архонта своё имя, Тарталья засиял ещё ярче, излучая энергию под стать солнцу. Он бросил яблоко на кровать, недалеко от ног Чжун Ли, и крепко обнял его, прижимая обнажённое тело к всё ещё холодной уличной одежде. Несмотря на плотную ткань, Чжун Ли почувствовал чужой жар, обволакивающий его, погружающий в себя, как в тёплую ванну. Захотелось навечно раствориться в этой неге, отбросив всё остальное. Архонт блаженно зажмурился и приобнял Тарталью, теряя ясность мысли и начиная почти-что дремать в чужих руках, хотя, только что был вполне бодр. — Я хочу познакомить тебя со своей семьёй. Ты не против? — тихо и взволнованно спросил Тарталья, будто спрашивал разрешения у родителя. — Нет, совершенно не против, — чуть заплетающимся языком ответил Чжун Ли. От непривычного переизбытка приятных и нежных чувств голову Архонта, малость, закружило. — Хах, я рад, — улыбнулся Тарталья, чуть крепче сжимая руки. — Я уговорил Царицу отпустить нас на несколько дней. Надеюсь, ты согласишься сходить со мной в парочку интересных мест? — Я пойду с тобой куда угодно, ты это знаешь, — глубоко вздохнул Чжун Ли, делая над собой усилие, чтобы немного отодвинуться и прийти в себя. Он внимательно посмотрел в омут чужих пытливых глаз, полных ожидания и надежды, утопая в них, словно в бескрайнем синем море, от чего захотелось зацепиться за Тарталью, как за спасательный круг, запустив руку в его спутанные волосы. Сделав это, Чжун Ли ощутил влагу, оставшуюся от растаявших снежинок, что показалось ему забавным. Мило улыбнувшись, Архонт неосознанно опустил взгляд вниз, будто смущённый мальчишка, что Тарталья инстинктивно воспринял, как немой призыв к поцелую, получившемуся до боли чувственным и долгим, хотя вовсе таким не планировался. Руки Чайльда бережно обхватили лицо Чжун Ли, опускаясь на шею и плечи, начиная непринуждённо отталкивать Архонта назад на кровать, пока он не начал терять равновесие и не упал окончательно. Падение резко и громко выбило из лёгких весь воздух, от чего жаркий поцелуй пришлось неохотно разорвать. — Ты собирался познакомить меня со своей семьёй, — смеясь напомнил Чжун Ли, расстёгивая пуговицы на одежде Тартальи, нависшего над ним. — Ну, может у нас есть в запасе немного времени? Чжун Ли смиренно выдохнул и провёл рукой по обнажённому прессу Тартальи, не без труда добравшись до него через слои одежд, что было для Архонта даже в диковинку, учитывая как всё было открыто, когда Чайльд гулял по улицам Ли Юэ. — У нас его более, чем достаточно.