Предупреждение

      Мистер Шерлок Холмс крайне редко подвергал сомнению точность сигналов, поступавших от органов чувств в его гениальный мозг. Как бы то ни было, на сей раз видимый образ не поддавался, казалось, никакому логическому обоснованию. Детектив мысленно перебирал всевозможные варианты трактовки абсурда, с которым ему пришлось столкнуться, однако все эти интерпретации были в высшей степени неустойчивы. Цепочку связанных между собой мелких аргументов всегда можно было опрокинуть одним, более весомым контраргументом. Холмс ощутил необходимость в присутствии неизменного компаньона, который подтвердил бы действительность того, что он видел. К несчастью, пятнадцать минут назад Уотсон отправился к одному из своих пациентов. Миссис Хадсон лучше оставаться на кухне в том случае, если у Шерлока произошло кратковременное помутнение рассудка.       – Простите, что не предлагаю вам выпить. Видите ли, я не вполне уверен в вашей реальности, – Холмс отметил лёгкую дрожь, прозвучавшую в его голосе. Впрочем, он не мог заставить себя устыдиться. Не при таких обстоятельствах.       Человек, забытый на много лет, человек, на его глазах разбившийся о скалы Рейхенбахского водопада, – этот самый человек странно скривил губы. Самое начало улыбки? Или, быть может, гримаса?       – Уверяю вас, мистер Холмс, я так же реален, как и вы сами. Однако, будь это галлюцинация, разве мог бы я ответить по-другому?       – Признаюсь, у меня нечасто бывают видения.       Мориарти (или, по крайней мере, некто очень похожий на него) сделал несколько широких шагов, рассматривая беспорядочно расставленные предметы едва ли не с увлечением.       – Такое впечатление, что вы почти не прибирались с тех пор, как я впервые посетил вас. Удивительно, учитывая, что вы и добрый доктор снова живёте вместе.       – Меня успокаивает такая небрежность в расположении вещей, – дипломатично ответил Шерлок. – Что же, если вы на самом деле Джеймс Мориарти, вы будто нисколько не постарели, а даже наоборот.       Холмс принялся внимательно изучать внешность профессора, пытаясь отыскать шрамы, оставшиеся после падения, а также признаки старения: седину или недавно появившиеся морщины. Тщетно: его противник выглядел моложе, чем прежде. Сильнее, чем прежде. В таком случае, следовало подождать, когда видение исчезнет. Правда, детектив вот уже больше месяца не принимал никаких веществ, изменяющих сознание. Следующим более или менее вероятным сценарием было появление самозванца, который крайне удачно замаскировался под профессора, но... Холмс знал Мориарти. Его лицо, манеры, характерная жестикуляция были так же знакомы Шерлоку, как и сам Лондон. Игнорируя отчаянный протест разума, интуиция, которую поэты и Уотсон назвали бы сердцем, наделила фигуру в центре гостиной безошибочными чертами преступного гения.       Расхаживавший вдоль книжных полок профессор неожиданно остановился.       – Я мог бы предоставить вам исчерпывающий список фактов, подтверждающих, что я тот, кем являюсь. Впрочем, благодаря доктору Уотсону большая часть этих сведений стала достоянием общественности. В любом случае, я здесь не для того, чтобы убеждать вас в действительности моего спасения. Сегодня у меня гораздо больше свободного времени, чем обычно, и я намерен потратить его на обсуждение более существенного вопроса...       Мориарти в нерешительности остановился возле пустующего кресла.       – Вы позволите?       – Разумеется, профессор, – кивнул Шерлок.       Мориарти склонил голову в знак признательности и опустился в кресло. Воспользовавшись возможностью, Холмс извлёк из ящика стола револьвер, зарядил его и лишь после этого последовал примеру оппонента.       – Вы простите мне эту предосторожность? – поинтересовался Холмс, взведя курок и положив оружие рядом с собой.       – Мой дорогой мистер Холмс, после стольких лет отсутствия в Лондоне мне приятно видеть, что ваши привычки ничуть не изменились.       – Очень хорошо. Теперь могу ли я поинтересоваться, как вы выжили после падения? Я видел, как вы исчезли в водопаде, и абсолютно уверен, что это были именно вы.       – Извольте. Подробный рассказ – далеко не главная цель моего сегодняшнего визита, но я предполагал, что придется поделиться с вами этой фантастической историей. Пожалуй, это единственный способ убедить вас принять к сведению моё предупреждение.       – Предупреждение? – усмехнулся Холмс. – Кажется, наше последнее противостояние должно было показать вам, что меня не так-то легко запугать.       – Предупреждение не имеет отношения ко мне. Будьте уверены: у нас с вами ещё будет шанс сойтись в схватке. В данный момент вы работаете над делом... – Мориарти покачал головой. – Мы вернёмся к этому позже. Вы спросили, как мне удалось выжить. Для меня загадка, почему я не умер во время самого падения, – начал Мориарти, переведя отстранённый взгляд с собеседника куда-то на стену, будто рассуждая вслух, а не излагая историю. – Одному богу известно, сколько скал таится в глубине водопада: их одних было бы достаточно, чтобы завершить то, с чем не вполне справилась нехватка кислорода. Но всё это несущественно. Очнувшись в пещере за водопадом, я был близок к смерти. Боль, мистер Холмс, – на мгновение профессор одарил детектива обвинительным взглядом, – Была мучительной и усугублялась тем, что некоторые участки моего тела полностью онемели. Я навсегда запомню те несколько часов.       Профессор сделал короткую паузу, после чего продолжил:       – Тогда я был не в состоянии рассуждать логически. Я не помнил, как оказался в спасительном убежище за водной толщей. Вряд ли я смог бы назвать собственное имя. Но я точно знал, что умираю. Мне казалось... – Мориарти нахмурился, словно собирался поделиться тем, что долго не давало ему покоя, – Что кто-то склонился надо мной. Вначале я предположил, что это был врач, но он придвинулся ближе...Что-то в его лице – глаза, я полагаю, – заставило меня напрячься. Затем он подобрался совсем близко, гораздо ближе, чем приличествует врачевателю, пока его лицо не соприкоснулось с моей шеей. Последовала острая боль. Тогда я ещё не осознавал, что именно он сделал. Я просто знал, что отхожу в мир иной, и тот... человек делал мои последние мгновения хуже. У меня не получилось оттолкнуть его, и тогда я укусил его. Такое действие покажется странным любому джентльмену, однако в тех обстоятельствах укус представлялся мне единственной рациональной реакцией. Что ещё я мог сделать, чтобы избавиться от него?       – Знаете, время от времени я всё ещё ощущаю вкус крови на губах, – профессор снова посмотрел на детектива и больше не отводил от него взгляд. До сих пор они обменивались разнообразными взглядами, но этот разительно отличался от всех предыдущих. Те, другие, выражали гнев, уважение, воодушевление от встречи с равным себе и ненависть, вызванную осознанием того, что этот равный находится по другую сторону баррикад. Теперь же в глазах профессора угадывалось желание, но не того, чего мог жаждать обычный человек. Холмсу впервые захотелось прибегнуть к помощи Скотленд-Ярда. Он чувствовал нарастающую тревогу, будучи не в силах расшифровать причину таинственного поведения Мориарти.       – В том вкусе было нечто неординарное, похожее на привычный металлический привкус, как если бы вы случайно прокусили губу, но гораздо сильнее и...вкуснее. Итак, я отпил кровь. Незнакомец никак не отреагировал. Боль вдруг вспыхнула с новой силой, и онемевшие области моего тела словно воспламенились. Избавлю вас от описания всего, что за этим последовало, но ощущения были не из приятных. В конце концов, после череды казавшихся бесконечными дней я пришёл в себя. Ко мне вернулась способность здраво мыслить. Спазм прошёл, и я почувствовал себя сильнее, чем когда-либо.       На лице Мориарти появилось выражение неподдельного удивления, как будто он всё ещё не мог свыкнуться с необычайностью произошедшей в нём перемены. Такое откровенное обнажение своих переживаний казалось неуместным для человека, привыкшего скрывать любые эмоции.       – А органы чувств! Я слышал отнюдь не только рёв водопада: моему слуху стали доступны такие прежде неуловимые звуки, как копошение крошечных животных в расщелинах скал, биение человеческих сердец наверху, неподалёку от Рейхенбаха. И я всё ещё был зверски голоден. Логика подсказывала мне, что я должен был быть в царстве Аида, а если нет, то, по крайней мере, мне требовалась медицинская помощь. Однако моё тело трансформировалось. Я поднялся наверх, где некоторое время бродил, пока не наткнулся на человека. Вероятно, это был простой фермер. Едва ли я отдавал себе отчёт в своих действиях. Я поддался инстинкту, припав к его шее и совершил первую настоящую трапезу такого рода. Прилив сил, вызванный лёгким перекусом, не мог сравниться с энергетической наполненностью после полноценного аперитива. То обстоятельство, что это была кровь другого человека, не оттолкнуло меня: в конце концов, я нуждался в насыщении. После этого я разыскал существо, которое напало на меня, когда я лежал при смерти. Я узнал от него все, что смог. Вампир весьма охотно поделился со мной своими знаниями, что неудивительно, ведь он изнывал от одиночества. Узнав у него всё, что он мог мне поведать, я, кажется, убил его. Боюсь, я не вполне уверен. Существует неопределённость касательно того, может ли что-то на самом деле убить вампира, но я проделал хорошую работу. Видите ли, вначале я не полностью мог контролировать этот новый инстинкт, но хотел иметь возможность ходить по улицам Лондона незамеченным, не выдавая себя несвойственным человеку поведением. В конце концов, я научился сдержанности, и вот я здесь.       Профессор подался вперёд, опершись предплечьями на колени и сложив руки в замок. Он с интересом наблюдал за Холмсом, который, в свою очередь, в упор смотрел на него. Шерлок обдумывал услышанное. История была невероятной, и самое невероятное заключалось в том, что она была рассказана убедительно. Если Мориарти лгал, то никаких признаков обмана не усматривалось, что само по себе не являлось чем-то экстраординарным. Помимо всего прочего, профессор был превосходным лжецом. Но что за странный предмет для лжи! Мориарти должен был предугадать, что Холмс скептически отнесётся к фактам, не подкреплённым доказательствами. Если это была уловка, почему профессор не сочинил более правдоподобную сказку? Нет, ложь маловероятна.       Две версии казались детективу наиболее приближенными к действительности: либо Мориарти повредился умом, либо он говорил правду. Первый вариант представлялся почти таким же пугающим, как и второй. Неужели разум профессора мог так деформироваться? Возможно ли, чтобы человек, которого Шерлок Холмс считал собственным тёмным отражением, утратил рассудок? Это было бы поистине душераздирающе. С другой стороны, ни одно человеческое существо не могло остаться невредимым после падения с такой высоты, а профессор не только выжил, но и не имел никаких шрамов, равно как и следов старения.       – Вы должны простить меня, профессор. Признаюсь, у меня имеются сомнения касательно правдивости всего сказанного вами. Если даже это правда, я испытываю трудности с...       – Вам нужны доказательства, мистер Холмс, – прервал его профессор. – Ничего другого я и не ожидал. Я повёл бы себя так же при сходных обстоятельствах. О, признаюсь, я предвкушал возможность продемонстрировать.       Дальнейшие события развивались стремительно. Холмс направил револьвер туда, где только что находился Мориарти, однако тот уже набросился на детектива, вдавливая его в кресло. Изящная рука схватила Шерлока за волосы, заставляя откинуть голову назад. Холмс от удивления приоткрыл рот, его глаза расширились. Нет, это лицо не могло быть создано с помощью грима!       Угольно-чёрные глаза профессора напомнили Холмсу взгляд голодной акулы. Только акулы безэмоциональны, – Мориарти же откровенно забавлялся, наслаждаясь выражением ужаса и растерянности на лице соперника. Профессор улыбнулся, обнажив клыки, – целый ряд клыков, выступавших из дёсен. Мориарти не двигался, продолжая держать Холмса за волосы, словно ожидая чего-то. Наконец, Шерлок, усилием воли преодолев оцепенение, нашёл в себе силы приставить дуло револьвера к груди профессора. Раздался выстрел. Мориарти без труда взял револьвер из рук ошеломленного детектива, который в замешательстве уставился на аккуратное сквозное отверстие: пуля прошла навылет.       – Думаю, этого доказательства будет достаточно, – произнес Мориарти сардоническим тоном. – Но, надеюсь, вы простите мне ещё одно...       Ряд отвратительных клыков медленно приблизился к горлу Шерлока. Последовала острая боль, заставившая детектива вскрикнуть. Он безрезультатно попытался оттолкнуть профессора. Боль казалась ничтожной в сравнении с отвращением: стать едой, едой для своего злейшего врага!... Холмс почувствовал, что проваливается в некое подобие летаргии. Мышцы расслабились, и рука, до этого крепко удерживавшая детектива за волосы, нежно легла на его затылок, придерживая. Шерлок почти уснул в кресле, ощущая сквозь полусон тяжесть навалившегося на него вампира.       Второй рукой Мориарти схватил детектива за плечо, притягивая ближе свою добычу. Где-то на периферии сознания Холмс всё ещё понимал, что ему следует оказать сопротивление, попытаться высвободиться из захвата, – однако его тело оставалось недвижимым, отказываясь подчиняться приказу разума. Это походило на ощущение, которое испытываешь после переедания за рождественским столом. Его мышцы наполнились приятной тяжестью и стали абсолютно бесполезными. Боль притупилась, и Холмс почувствовал нездоровое удовлетворение: ему хотелось просто лежать в руках Мориарти и позволить вампиру утолить жажду.       В конце концов, что с того, если он умрёт? Он продолжит жить в венах этого существа. Не такой уж беспросветный конец. Процесс, в некотором смысле, даже доставлял удовольствие.       Холмс потерял счёт времени. В какой-то момент яркая вспышка боли вывела его из дрёмы: Мориарти вынул клыки, насытившись. Профессор не спешил слезать с детектива – вместо этого он придвинулся ближе и прошептал ему на ухо:       – Вы слышите меня, мистер Холмс?       Детектив издал тихий стон.       – Очень хорошо. Вы скоро придёте в себя. Отдохните немного после моего ухода, но не более, чем через полчаса, вы снова мне понадобитесь. Я специально столь наглядно продемонстрировал свои способности. Хочу, чтобы вы знали: я с лёгкостью могу убить вас. Я мог бы выпить всю вашу кровь до последней капли и оставить обескровленное тело на попечение Уотсона и квартирной хозяйки. В этом была бы своего рода поэтическая справедливость. Однако ваша смерть будет бессмысленной, если произойдёт исключительно вследствие применения грубой силы. Однажды я убью вас. Первым делом я одержу победу над вами в интеллектуальной схватке, разрушив всё, что вам дорого. И лишь тогда, когда вы будете сломлены и не сможете вернуться к привычной жизни, я уничтожу ваше тело. Будьте уверены, вам уготован достойный конец.       Мориарти отстранился, глядя на Холмса. Он убрал руку с затылка детектива и взял его за подбородок, принуждая Шерлока посмотреть на него.       – Это визит вежливости, мистер Холмс. Мы прошли долгий путь вместе. Вы – единственный человек в Лондоне, если не в мире, которого я могу считать равным себе. Я предупредил вас из уважения к вашему интеллекту и, что уж скрывать, вследствие довольно забавного собственничества. После всего, что между нами было, я не позволю кому-либо другому расправиться с вами. Вы работаете над делом. Люди пропадают, некоторые – без вести. Других находят, но уже мёртвыми и обескровленными. Это не мои происки, но мне известно, кто преступник. С существом, на которое вы охотитесь, лучше не связываться. Вы должны прекратить расследование. Могу пообещать вам, что он не будет столь же любезен с вами, что и я. Будь это исключительно битва умов, вы бы выиграли, однако физические возможности также имеют значение, – а вы не так давно убедились, на что способны вампиры. Он расправится с вами грубейшим методом. Поймите, ваше вмешательство никого не спасёт. Оставьте его мне. Весь процесс займёт больше времени, чем вам хотелось бы, но, уверяю вас, справедливость будет восстановлена. Разумеется, не таким способом, к которому вы привыкли, но, всё же, это будет справедливость. Пожалуйста, примите к сведению моё предупреждение, мистер Холмс. Я не могу нести ответственность за то, что произойдет, если вы проигнорируете мою просьбу.       После ухода Мориарти Холмс продолжал лежать. Шок парализовал его, хотя физическое состояние улучшилось. Двадцать минут спустя вернулся Уотсон, который начал увлечённо рассказывать об агорафобии своего пациента. Не получив никакой ответной реакции, доктор списал состояние Холмса на приступ меланхолии, спровоцированный застоем в расследовании, и, не желая тревожить друга, углубился в чтение исторического романа. Уже спустились сумерки, когда Холмс, наконец, вышел из транса, взглянул на часы, поспешно надел пальто и покинул квартиру на Бейкер-стрит, невзирая на брошенный в пустоту вопрос Уотсона: «Холмс, куда это вы так поздно собрались?». Библиотека сыщика была эклектичной, но в ней явно недоставало информации о вампирах.